Б. Русские

Русский народ и русский народный характер представляют собою одну из крупнейших величин, образовавшуюся на глазах истории.

Первоначальная аборигенная раса, населявшая нынешнюю восточную Европу, остается неизвестной. Вторым (?) по времени поселенцем на территории нынешней Европейской России были различные народы и племена финского корня. Финские народы по антропологической классификации относятся к белой расе; они пришли на Восточную Европейскую равнину с севера и востока и расположились до Балтийского моря и до нынешнего Киева, сделав эти места своей прочной родиной. Около времени Христианской эры на эту Финскую территорию с юга через Карпаты стали надвигаться славяне. Между обеими расами (финской и славянской) установилось постепенное мирное смешение (Бестужев- Рюмин), которое и дало в результате русскую народность. Антропологическое исследование современного великорусского племени показало, что это племя содержит в себе частью индивидуумов тип финского, частью славянского. Существует сверх того незначительная примесь других элементов (татарский, монгольский). Финская часть характеризуется короткоголовостью, широким лицом, выдающимися скулами, маленькими косыми глазами, средним ростом, короткими ногами, светлыми волосами и светлыми глазами. Славяне гораздо менее короткоголовы, даже длинноголовы, брюнеты, высокого роста с темными глазами. Рядом с такими представителями существует в значительном количестве (до 60%) смешанный тип, совмещающий отдельные черты того и другого из поименованных типов. Таков антропологический состав великоруссов. В малоруссах - тот же племенной состав, лишь с большей примесью чисто славянского типа в физическом отношении. Психические черты русского племени соответствуют чертам главных составляющих его частей, т.е. финского и славянского корня.

Топелиус следующими чертами изображает финнов: «Природа, судьба и традиции наложили на финский тип общий отпечаток, который, хотя и подвергается на протяжении страны значительным изменением, но все-таки легко подмечается иностранцем. Общими характерными чертами являются: несокрушимая, выносливая, пассивная сила; смирение, настойчивость с ее обратной стороной - упрямством; медленный, основательный, глубокий процесс мышления; отсюда медленно наступающий, но зато неудержимый гнев; спокойствие в смертельной опасности, осторожность, когда она миновала; немногословность, сменяющаяся неудержимым потоком речей; склонность выжидать, откладывать, но затем нередко торопиться некстати; преданность тому, что древне, что уже известно, и нелюбовь к новшествам; верность долгу, послушание закону, любовь к свободе, гостеприимство, честность и глубокое стремление к внутренней правде, обнаруживающееся в искреннем, но преданном букве, страхе Божьем. Финна узнаешь по его замкнутости, сдержанности, необщительности. Нужно время, чтоб он растаял и стал доверчивым, но тогда он становится верным другом; он часто опаздывает, часто становится посреди дороги, не замечая того сам, кланяется встречному знакомому, когда тот уже далеко; молчит там, где лучше было бы говорить, но порой говорит там, где лучше было бы промолчать; он один из лучших солдат в мире, но плох по части расчетов, он видит иногда золото под ногами и не догадывается его поднять; он остается беден там, где другие богатеют». Адмирал Стетинг говорит: «Нужно угостить финна петардой в спину, чтобы расшевелить его. Что касается внешнего вида, то общими являются только средний рост и крепкое телосложение. Духовные способности нуждаются во внешнем толчке... Желание работать зависит у него от настроения». Пер Браге (ген.-губерн. Финляндии с 1648-1654 гг. и основатель университета) говорил о финнах, что дома они праздно валяются на печи, а за границей один из них работает за троих. Наконец, общей чертой финнов является любовь к сказкам, песням, загадкам и т. п. и склонность к сатире... Таковы главнейшие душевные черты финского корня.

Основную черту славян издавна составляла их чуткая впечатлительность, нервная подвижность, что соответствует тонко развитому чувству и достаточно развитому уму. Оба качества вызывают живость характера и непостоянство. Самыми типическими чертами этого характера являются: скорбь, терпение и величие духа среди несчастий. Рольстон справедливо говорит, что русский народ склонен к меланхолии, составляющей типическую его черту. Брандес, характеризуя произведения Тургенева, как национального писателя, говорит, что «в произведениях Тургенева много чувства и это чувство всегда отзывается скорбью, своеобразной глубокой скорбью; по своему общему характеру это есть славянская скорбь, тихая, грустная, то самая нота, которая звучит во всех славянских песнях». Для характеристики этой славянской скорби и разъяснения ее психологического характера мы можем прибавить, что наша национальная скорбь чужда всякого пессимизма и не приводит ни к отчаянию, ни к самоубийству, напротив, это есть та скорбь, о которой говорит Ренан, что она «влечет за собою великие последствия». И в самом деле, у русского человека это чувство представляет собою самый чистый и естественный выход из тяжелого внутреннего напряжения, которое иначе могло бы выразиться каким-либо опасным душевным волнением, например, гневом, страхом, упадком духа, отчаянием и тому подобными аффектами. Среди несчастий, в опасные минуты жизни у славян является не гнев, не раздражение, но чаще всего грусть, соединенная с покорностью судьбе и вдумчивостью в события. Таким образом, славянская скорбь имеет свойства предохранительного чувства, и в этом кроется ее высокое психологическое значение для нравственного здоровья: она оберегает душевный строй и обеспечивает незыблемость нравственного равновесия; являясь унаследованным качеством, славянская скорбь стала основной благотворной чертой великого народного духа.

Все другие стороны чувства и вообще эмоциональная сторона души хорошо развиты у славян; в этом отношении славянство приближается к романским расам.

Слабейшую сторону славянского характера составляет воля; она гораздо менее энергична, чем у других народов, и в этом отношении славяне представляют противоположность германским и англо-саксонским расам. Воля у славян выражается порывами (Леруа-Болье) , как будто для накопления ее требуется срок. Славянский гений не чужд ясного сознания этой особенности и поэтически изобразил ее в былине об Илье Муромце.

Из приведенной характеристики видно, что финну, при его твердой воле, сильной в сдерживании себя (самообладании) и столь же сильной во внешних проявлениях, не доставало достаточно ума, чтобы направлять волю, а не становиться слепым фанатиком действия. С другой стороны финну не доставало живого чувства и тонкой отзывчивости не внешние впечатления. Этими качествами обладает славянин. Объединение двух таких несходных народностей дало расу среднюю в физическом отношении и дополнило духовный образ до степени целостности: русский, впитав в себя финскую душу, получил через нее ту тягучесть и выдержку, ту устойчивость и силу воли, какой не доставало его предку славянину; а в свою очередь финн, под влиянием славянской крови, приобрел отзывчивость, подвижность и дар инициативы. Нравственные качества финна и славянина, слившись в одном народном организме, взаимно дополнили друг друга, и получился цельный нравственный образ, более совершенный в психическом смысле, чем составные части, из которых он сложился.

Типы малорусса и великорусса отличаются между собою в том отношении, что у малорусса в меньшей степени получились те новые черты, которые приобретены от финнов, и более сохранился природный славянский ум и чувство. Таким образом, малорусс оказался более идеальным, великорусс более деятельным, практичным, способным к осуществлению. Малорусс, говорит Леруа-Болье, более подвижен, более склонен к размышлению (развитой ум), но мерее деятелен (более слабая воля). Его чувства тоньше и глубже; он более поэтичен и склонен к внутреннему анализу.

Общий характер и основные черты славян и русских еще боле дополняются анализом душевных оттенков, свойственных отдельным славянским племенам. Известный антрополог-этнограф Талько-Грынцевич следующим образом описывает поляков, сравнивая их с великоруссами, белоруссами и малоруссами. «Суровая северная природа, - говорит Талько-Грынцевич, - ...выработала в великоруссах характер более холодный, подходящий к климату, терпение, выносливость, твердость и энергию. Поляки напротив, поселившись издавна в своих равнинах, сохранили лучше черты характера своих отдаленных предков: темперамент горячий, мечтательный, легко воспламеняющийся, характер мягкий, веселый и беззаботный, малую житейскую практичность, непостоянство, глубокую привязанность к родному очагу».

Приведенная характеристика показывает, что глубокое чувство является основной стороной характера, подавляющей собой ум и волю. Такие, неумеряемые умом и волей, чувства способны в одиночку, безраздельно господствовать в душе и увлекать ее своей силой. «Ближайшие соседи поляков - белоруссы и малоруссы, - говорит Талько-Грынцевич, - по своим нравам и народному характеру представляют как бы переходную ступень от поляков к великоруссам, - ступень, в которой крайности двух характеров смягчаются».

Приведенные Талько-Грынцевичем четырнадцать фототипий поляков из различных провинций вполне подтверждают сделанную им характеристику: на каждой из фотографий запечатлено, по преимуществу, чувство. Крайнее проявление славянского типа в поляках объясняется по Талько-Грынцевичу географическим положением поляков в центре славянства. Этим же Талько-Грынцевич старается объяснить особенности польской речи. Некоторые антропологи указывают на возможность антропологического смешения поляков с другими племенами, ссылаясь на то же географическое положение поляков - на большой дороге человечества, по которой в доисторическую эпоху прошла масса народов в том и другом направлении. Быть может, в возникновении польского племени играло роль узкое скрещивание чисто славянских элементов, приведшее славянские племенные крайности к их высшей точке в силу тех принципов, значение которых указано выше.

Вопрос этот остается недостаточно ясным, но совершившееся в наши дни выступление поляков на путь всемирной литературы, вероятно, разъяснит многое в этом оригинальном и талантливом племени.

Инородцы России, по всей вероятности, играют маловажную роль в образовании оттенков русского народного духа, но на окраинах, где происходит антропологическое сочетание их с русскими, влияние весьма возможно в виду известной наклонности русских к мирному объединению с другими народами на основах антропологического и духовного товарищества.