После поражения русской рати под Клушином и свержения правительства В. Шуйского шведские феодалы решили начать открытую оккупацию северо-западной территории Русского государства.
Прежде всего было намечено захватить русские крепости: Корелу на северо-западном берегу Ладожского озера и Ивангород, расположенный на р. Нарове против Нарвы.
Против шведских интервентов на борьбу встал карельский народ, создавший крестьянские партизанские отряды. 4 июля 1610 г. соединенные силы этих отрядов внезапно напали на шведский лагерь и нанесли захватчикам значительный урон.
В начале сентября 1610 г. отряд шведов под командованием Делагарди осадил г. Корелу, в котором насчитывалось 2–3 тыс. жителей, а гарнизон состоял из нескольких сотен стрельцов. В течение полугода гарнизон и жители города успешно сопротивлялись захватчикам. Только голод и цинга заставили капитулировать оставшихся небоеспособных 100 человек.
Не удалась шведам, и осада Иван-города вследствие мятежа наемников.
В феврале 1611 г. интервенты предприняли поход на г. Колу с целью захвата Кольского полуострова. Город оказал сопротивление, и захватчики вынуждены были отступить.
В марте из Улеаборга выступил отряд шведов, имея задачей захватить богатый Соловецкий монастырь и Сумский острог — опорные пункты Северной Корелии. Но карельское население спрятало запасы продовольствия и ушло в леса. Отряд интервентов вынужден был вернуться, так как лишился источника снабжения. Неудачным оказался и второй поход речными путями.
Главными стратегическими объектами шведского командования являлись Новгород и Псков.
Летом 1611 г. Делагарди с большим отрядом шведского войска подошел к Новгороду. Посадские люди были враждебно настроены против интервентов, но новгородская знать и богатое купечество боялись народного восстания, свою власть и богатство они надеялись сохранить с помощью иноземных войск. Однако открытая капитуляция могла вызвать восстание посада.
Поэтому новгородские воеводы начали подготовку города к обороне. В ночь на 16 июля изменники впустили шведское войско на Софийскую сторону. Население, стрельцы и казаки оказали разрозненное сопротивление, но выбить интервентов не могли, так как не было централизованного руководства. [196]
Городской воевода Бутурлин с отрядом стрельцов и казаков ушел из города, не оказав сопротивления.
16 июля 1611 г. без боя капитулировал и новгородский кремль.
Политический, экономический и военный центр богатой Новгородской земли оказался в руках шведских интервентов. Но предстояло еще завоевать ее территорию, сломив сопротивление [197] широких народных масс, развернувших против захватчиков партизанскую войну.
Шведам удалось захватить Орешек, Копорье, Иван-город, Ям, Гдов, Порхов и другие города. Гарнизон крепости Орешек много месяцев оказывал героическое сопротивление, но все же был взят интервентами. Неоднократные же попытки захватить Псков потерпели неудачу.
Известие о победе народного ополчения над интервенцией польских феодалов и об изгнании их из Москвы вселило в широкие народные массы Новгородской земли уверенность в успехе борьбы со шведскими захватчиками.
Весной 1613 г. начались восстания против интервентов. Первыми освободили от врага свой город жители Тихвина. За ними восстало население Порхова и Гдова. Крестьяне не [198] выполняли поставок продовольствия я фуража для шведских войск, которые грабили население. Начался массовый уход крестьян, посадских людей и дворян в леса и на не оккупированную врагом территорию. Пассивная форма сопротивления оказывалась так же эффективной, как и действия партизан. Войска интервентов лишились местной базы снабжения. Для организации и обеспечения коммуникаций не было ни сил, ни средств.
Новый король Швеции Густав Адольф сделал последнюю попытку удержать захваченные Новгородские земли походом на Псков, единственный опорный пункт, отразивший все попытки интервентов овладеть им.
Оборона Пскова в 1615 г. В 1613 г. правительство Романова предприняло попытку изгнать шведов из пределов Новгородской земли. К Новгороду направилась рать во главе с воеводами Дмитрием Трубецким и Мезецким. Против них выступил Делагарди.
14 июля 1614 г. у Бронниц (в 30 км от Новгорода) русская рать потерпела поражение и, понеся потери, отступила.
10 сентября шведы снова овладели Гдовом. В январе 1615 г. они предприняли третью попытку «надо Псковом промышлята»{234}, но были разбиты на подступах к городу. Отступив от Пскова, они расположились в 12 км к западу от города, у д. Куя. Лагерь располагался на одной из высот и был обнесен валом с частоколом и представлял собой шанец, т. е. укрепленный пункт.
Расположение отряда интервентов у д. Куя преследовало цель завершить блокаду города, так как Гдов и Порхов уже находились в руках шведов. Все путл подвоза к Пскову были отрезаны, в городе начал ощущаться недостаток хлеба, цены на него росли, и ратные люди уходили в другие города. Численность гарнизона сокращалась.
Весной 1615 г. вследствие недостатка продовольствия и фуража из шанца под д. Куя часть сил шведов отошла к Печерам. Этим воспользовались псковские воеводы и в мае послали к д. Куя отряд ратных людей, которые внезапно напали на врага, захватили его врасплох и разбили.
В мае 1615 г. король отправил Делагарди в Нарву для сбора финских отрядов. От Горна, находившегося в Новгороде, Густав Адольф запросил сведения о состоянии шведских войск на новгородской территории. Горн сообщил о сокращении их численности и небоеспособности оставшихся. Продовольствие он доставил к Печерам, но в недостаточном количестве. [199]
9 июля Густав Адольф прибыл в Нарву, а 29 июля с войском, насчитывавшим около 7 тыс. человек, подошел к Пскову. В середине августа подошли 7 знамен англичан, шотландцев, французов и прочих наемников. В сентябре пришли еще пять войсковых подразделений. Шведский король под Псковом имел: 13 знамен кавалерии (2061 рейтар), 40 подразделений пехоты (6411 человек), около 200 артиллеристов, а всего немногим [200] более 9 тыс. человек{235}. Это было разнородное по своему национальному составу наемное войско.
В начале августа шведы начали строить плавучий мост через р. Великую. Псковичи пытались срывать работы, устраивая вылазки и бросая с лодок огонь. Во второй половине августа мост был построен.
Только в сентябре был составлен план распределения сил осадного войска. По данным шведских историков, войско шведов было распределено следующим образом: на северном участке (лагерь короля) находилось 17 подразделений, на восточном, южном и юго-западном участках (лагеря Готтберга, Коброна и Глязенапа) — 16 подразделений, на западном участке (Генрикссон) — одно подразделение. Следовательно, главные силы были сосредоточены на северном участке (гдовском направлении). Осадной артиллерии крупных калибров шведы вначале не имели.
Русские источники{236} сообщают подробнее о расположении шведов.
Первый укрепленный лагерь (короля) находился в 3 км от Пскова на Снетной горе. Здесь была сосредоточена конница; против Ильинских и Варлаамских ворот в 200 м от них шведы установили батареи, которые охраняла пехота, устроившая для себя укрепления.
Второй лагерь (Готтберга) — вверх по р. Пскове занимали немецкие ландскнехты; за рекой, на Новгородской дороге, против Петровских ворот, стояла застава из конницы и пехоты.
Третий лагерь (Коброна{237}) — у Спасова монастыря на Московской дороге, против Великих ворот.
Четвертый лагерь (Глязенапа) — за р. Великой против Свиной башни, в Мирожском монастыре.
Пятый лагерь (Генрикссона) — на Завеличье, «против живого мосту», на Изборской дороге.
В третьем, четвертом и пятом лагерях находилась пехота и конница.
В войске Густава Адольфа вначале имелись только «полуторные» (полевые) пушки. 3 сентября прибыл «наряд большой и проломный» (осадная артиллерия). Шведы установили три осадные батареи: главную 20-орудийную — на Гдовской дороге, вторую — на Новгородской дороге и третью — за р. Великой, у церкви Иоанна Предтечи. В ходе бомбардировки города и его крепостной стены у шведов выявился недостаток боеприпасов. [201]
По данным разрядной книги, гарнизон Пскова насчитывал 4220 человек. Правительство Михаила Романова заботилось об усилении защитников города. Из Москвы был послан отряд в 344 человека во главе с Плещеевым, который был назначен воеводой Пскова. Другой отряд в 4500 человек собирал Шереметев, но этот отряд на выручку осажденным не пошел, так как в середине октября шведы сняли осаду. В обороне принимали участие жители города и укрывшиеся в нем крестьяне псковских деревень. Все же противник имел двойное численное превосходство.
Оружия и боеприпасов в крепости было достаточно. Собираясь «сидеть в осаде», воеводы запасались продовольствием. На полях успели убрать рожь, а яровые хлеба остались в поле. Продовольствие было учтено и сразу же распределено между населением.
В источниках отмечается высокий моральный дух гарнизона и жителей города. Сидевшие в осаде «меж себя крест целовали, что битца до смерти, а города не здать». Псковичи присягу выполняли добросовестно и «из города к королю переметчиков никоим образом не бывало»{238}.
Первый этап обороны — противодействие псковичей противнику, обкладывавшему город.
Утром 30 июля Густав Адольф расположился в Снетогорском монастыре и выслал к Пскову часть войск, которые остановились в 3 км от крепости. Псковичи заметили беспечность врага и решили этим воспользоваться.
Из городских ворот быстро выехал отряд конницы псковского гарнизона и внезапно атаковал шведов. Завязался бой, в котором один из крупных военачальников шведского войска Горн, инициатор похода к Пскову, был убит, а король ранен.
Вследствие удачной вылазки псковичей Густав Адольф отошел от Пскова и остановился в 7 км.
В дальнейшем обложение города шведами производилось более осторожно и было закончено лишь около 20 августа. Псковичи ежедневно устраивали вылазки конными и пешими отрядами по нескольку десятков «охочих всяких людей», нанося врагу чувствительный урон. Успех вылазок укреплял моральный дух оборонявшихся. Удавалось также добывать «языков» и получать от них сведения об обстановке, в частности о расположении и состоянии войск противника.
В середине сентября псковичи успешно осуществили вторую большую вылазку, нанеся врагу потери около 300 человек, и «немецких людей от наряду отбили», т. е. овладели батареей. Дезорганизованного противника русские преследовали до Сметной горы (3 км), где находился Густав Адольф. [202]
Активные действия оборонявшихся затрудняли и задерживали обложение противником крепости. Наносимые потери, весьма чувствительные для наемного войска, снижали его боевой дух.
Второй этап обороны — отражение псковичами штурмов шведского войска.
Закончив обложение Пскова, шведский король приказал 17 сентября начать бомбардировку крепостных сооружений, сосредоточив основные усилия на северо-западном фасе крепости в районе Варлаамских ворот. Город начала обстреливать батарея из Завеличья.
В результате интенсивной бомбардировки шведам удалось сбить Варлаамскую и Высокую башни, а также разрушить часть прилегающей стены. Как только были достигнуты эти результаты, пехота шведов начала первый штурм и захватила Наугольную башню. Отряд псковского гарнизона немедленно контратаковал противника и выбил его из захваченной им башни. Штурм шведов псковичи успешно отразили.
После отражения штурма противника псковичи быстро заделали бреши.
В начале октября в шведских лагерях начали распространяться болезни, возрастала смертность. До одной трети солдат оказались небоеспособными. Поэтому Густав Адольф торопился с подготовкой нового штурма, стараясь поднять моральный дух своего войска.
8 октября король приказал начать обстрел крепости и готовиться к штурму. «Огненными» ядрами стреляли по городу и поджигали дома. Однако жителям удавалось тушить пожары. По городу шведы выпустили «седмьсот ядр огненных», а чугунных и железных «без счета».
Основной огонь шведская артиллерия вела по району Варлаамской башни, где в верхнем и нижнем «боях» (амбразурах) стояли полуторные пищали. «Против ворот» стояла «на земле пищаль большая Соловей на волоках». Впоследствии около этой пищали нашли 160 ядер, а у Варлаамских ворот 650 больших и малых ядер. Бомбардировкой шведам удалось разрушить часть стены.
9 октября под непосредственным руководством Густава Адольфа был произведен второй штурм крепости в районе Варлаамской наугольной башни и Варлаамской башни с воротами за р. Псковой. Враги «взыдоша на стену града и на башню угольную». Однако и на этот раз псковичи отразили штурм, поражая врага из пищалей, сбрасывая на него бревна и камни, обливая кипятком и смолой. Бой продолжался весь день.
По сообщению «Повести о прихождении свейского короля [203] с немцы под град Псков», шведам удалось подплыть на плотах и выломать ворота у нижних решеток на р. Пскове, ворваться в Запсковье и проникнуть «до Званицы улицы». Здесь противник был также контратакован и отброшен.
Потерпев неудачу, шведы сразу же начали готовиться к третьему штурму.
11 октября осадная артиллерия вновь открыла интенсивный огонь. Однако одно орудие во время выстрела опрокинулось и огонь попал в пороховой погреб. Произошел взрыв, вызвавший потери и уничтоживший основные запасы пороха. Густав Адольф вынужден был отменить штурм, и в этот же день «вечером король приказал всю артиллерию погрузить на суда и сделать распоряжения к снятию осады, на что он решился также потому, что лагерь был ослаблен и наступала зима»{239}.
13 октября одна часть шведского войска направилась в Новгород, а другая часть — к Нарве. 17 октября уехал из лагеря и король, тем самым признав свое поражение, заставившее начать переговоры о мире.
Война Швеции с Данией 1611–1613 гг. закончилась тяжелым для шведов миром, следствием которого было господство датчан на Балтике. Поражение под Псковом явилось второй «военной школой» Густава Адольфа, известного впоследствии полководца в Европе.
«Новейшие шведские историки признают, что именно поражение под Псковом послужило для молодого короля толчком к реформе военного дела. Это мнение представляется более близким к истине»{240}.
В течение двух с половиной месяцев псковичи успешно отражали попытки врага овладеть городом. Высокий моральный дух, сплоченность гарнизона и населения — все это определило стойкость оборонявшихся.
Активность гарнизона крепости, успешные вылазки укрепляли моральное состояние войск и населения. Важное значение имела связь воевод Пскова с Москвой, поддержку которой псковичи ощущали постоянно.
Наконец, следует отметить роль крестьянских партизанских отрядов, воздействовавших на коммуникации шведского войска. Например, для поездки в Порхов требовался конвой из пяти взводов конницы и трех рот пехоты. Партизаны нападали и на фуражиров, затрудняя снабжение войска интервентов продовольствием и фуражом.
Обращает на себя внимание поспешность короля в организации штурмов, следствием чего являлась их неподготовленность [204] и плохая обеспеченность. Укрепления штурмовались в одном пункте, что позволяло оборонявшимся сосредоточивать необходимые силы для контратак.
Осадная артиллерия шведов разрушила участок крепостной стены и башни, но пехота не сумела этим воспользоваться, а псковичи быстро восстанавливали разрушенное. Как видно, Густаву Адольфу недоставало сил, средств и умения.
* * *
Оценивая стратегию и тактику русского войска начала XVII в., авторы крупного труда «Русская военная сила» писали: «Образ и характер ведения войны, вообще, был самый неправильный, беспорядочный, не изобличающий никакого искусства и, притом, по грубости и жестокости нравов времени, соединенный с истинно-варварским грабежом и разорением городов и селений, — сопровождался избиением и пленением жителей, сожжением городов, их предместий и посадов»{241}. Как примеры мужества, твердости, храбрости и преданности Родине авторы отмечают героическую оборону Троице-Сергиева монастыря, Смоленска и Пскова, а к доблестным и искусным воеводам причисляют Шеина, Скопина и Пожарского.
Во-первых, нельзя говорить о неправильном или правильном, беспорядочном или регламентированном «образе и характере» ведения войны. Означенные термины неприемлемы к военному искусству. Требование «правильных» и «небеспорядочных» способов ведения войны и боя в стратегии и тактике насаждает шаблон, исключает творчество военачальников.
Во-вторых, идеологи самодержавия, конечно, не могли «изобличить» военное искусство в деятельности народных масс, каковое считали неизменной принадлежностью господствующего класса. На самом же деле в народных войнах народ выдвигает талантливых известных и безызвестных военачальников и создает необходимые условия для развертывания их военных талантов. Военачальников-патриотов из среды господствующего класса народ поддерживает. Однако правящая верхушка господствующего класса, как правило, ущемляла права таких военачальников, а многих и просто уничтожала. Скопина отравили, Шеину решением правительства Михаила Романова отрубили голову, Пожарского третировали. Военачальники, угодные правящей группе господствующего класса, не несли ответственности даже и тогда, когда они наносили явный ущерб интересам государства (например, воеводы Шуйские). [205]
Организационный и боевой опыт народной войны С интервентами, безусловно, являлся важной ступенью в развитии военного искусства вооруженной организации Русского государства.
Прежде всего следует отметить опыт организации народных ополчений. Положительную роль в этом отношении сыграла ясная формулировка (в воззваниях) справедливой цели борьбы, способствовавшая собиранию и сплочению сил и отсеиванию всякого рода авантюристов. Степень прочности организации народного ополчения определялась также материальной его базой и политикой руководителей. Требовалось время для организационного сколачивания и обучения войск, отчего зависела их боеспособность. Это хорошо понимали Пожарский и Минин, задерживаясь на длительный срок в Ярославле.
В ходе войны наемничество выявило свои отрицательные стороны и в дальнейшем не получило развития в системе вооруженной организации Русского государства. Дорого оплаченный отрицательный опыт сыграл положительную роль в дальнейшем военном строительстве.
Стихийно развертывавшаяся партизанская народная война оказывала существенное влияние на ход вооруженной борьбы. Она заставляла врага распылять свои силы, срывала снабжение и пополнение его войск, подрывала их моральный дух. Деятельность партизан оказывала положительное влияние на ход обороны крепостей (Троице-Сергиева монастыря, Смоленска, Пскова). Партизанские отряды очень часто выполняли разведывательные функции и являлись одним из источников пополнения народного ополчения. Скопин пытался организационно помогать партизанам, вероятно рассчитывая на взаимодействие их с ополчением.
Весьма поучительно политическое и стратегическое обеспечение похода второго ополчения с целью освобождения Москвы от интервентов. Последовательно намечались стратегические объекты и проявлялась особая забота в отношении расширения и закрепления базы похода.
Народная война особенно наглядно показывает зависимость моральной стойкости войск (гарнизона крепости, полевой рати) от отношения к вооруженной борьбе населения города или данной территории. Где войска ощущали моральную и материальную поддержку населения и тем более где они вместе с ним сражались, там проявлялась стойкость и высочайший героизм.
По мнению авторов «Русской военной силы», тактические неудачи русских войск были следствием немощи «в военном искусстве воевод, за исключением весьма немногих, сравнительно с воеводами иноземными, в особенности шведскими, и вообще — полного незнакомства русских войск этой эпохи [206] с основами военного дела»{242}, Такая оценка является, по существу, преклонением перед иностранными военными специалистами и искажает исторические факты.
Делагарди — один из крупных военачальников шведского войска, но он не проявил воинских талантов. В войске Скопина этот начальник отряда наемников, по сути дела, выполнял функцию тормозящего усилия. В Клушинском бою Делагарди растерялся, не сумел организовать взаимодействие войск, упустил возможность нанести поражение противнику и в решающий момент оказался изменником. Еще меньше воинских талантов проявил шведский король Густав Адольф при осаде Пскова.
Совершенно неверно и второе утверждение о полном незнании русскими войсками этой эпохи основ военного дела. Изгнание польских и шведских интервентов, якобы знавших основы военного дела, уже опровергает это измышление. Исход войны свидетельствует об уровне развития военного дела у сражавшихся.
Превосходство стратегии вооруженных сил Русского государства определялось прежде всего характером целей народной освободительной борьбы, участием в ней народа и наличием талантливых политических и военных руководителей.
Не зная основ военного дела, русские гарнизоны не могли бы в течение длительных сроков оборонять крепости, заставляя противника в большинстве случаев снимать осаду. Знание военного дела русскими военачальниками позволяло успешно вести сложную контрминную борьбу, срывать осадные мероприятия противника и противодействовать разрушительной силе его артиллерии.
Героическая и искусная оборона таких русских крепостей, как Смоленск, Псков, Троицкий монастырь, показывает высокий уровень военно-инженерного искусства в России в начале XVII в. Этот вывод не дает основания утверждать, что русские войска того времени были сильны в обороне и слабы в осадах и в полевых боях. Русские войска владели осадным искусством и современным тактическим искусством полевого боя.
В полевой обстановке русская пехота успешно противостояла хорошо вооруженной коннице противника, научившись быстро возводить острожки (шанцы), т. е. своего рода земляные редуты, и окружать ими врага. Такой способ широко применял Скопин. Гетман Жолкевский очень опасался оказаться окруженным русскими острожками.
Русская рать искусно пользовалась обозом в различных условиях обстановки. При этом характерно отсутствие шаблона при его применении. Следует отметить и частокол как [207] зарождение полевых препятствий из подручных материалов. Эти препятствия повышали боеспособность пехоты, вооруженной ручным огнестрельным оружием.
Наконец, подвижные баррикады в уличных боях также заслуживают взимания при изучении искусства вооруженного восстания народных масс. Поучительны приемы борьбы за опорные пункты в Замоскворечье в бою на подступах к Кремлю и фланговые контратаки по инициативе частных начальников. [208]