Военное искусство в вооруженной борьбе русского народа с интервенцией польско-литовских феодалов в 1607–1609 гг.

Польско-литовские феодалы при активном участии иезуитов и при поддержке польского короля Сигизмунда III воспользовались обстановкой гражданской войны в Русском государстве и вторично предприняли интервенцию более крупными силами, чем в 1604–1605 гг.

По договору польского правительства с турецким султаном, заключенному в июне 1607 г., крымский хан обязывался оказывать военное содействие Речи Посполитой. Вслед за этим в пределы Русского государства начали делать набеги крымские татары, которые облегчали польско-литовским феодалам осуществление их захватнических планов.

Несмотря на тяжелую внутреннюю и внешнюю политическую обстановку, в которой оказалось правительство В. Шуйского, интервенты не решились выступить открыто и снова прикрылись самозванцем. В июле 1607 г. в Стародубе появился Лжедмитрий II, к которому начали присоединяться польско-литовские, а затем и русские авантюристы.

Войско для наступления на Москву собирали польские магнаты — Ружинский, затем Маховецкий, а позднее к ним присоединился Ян-Петр Сапега. Рассчитывая на богатую добычу, в Стародуб шла польская шляхта во главе с Вишневецким, Лисовским и другими польскими панами. К Лжедмитрию II присоединялись отряды казаков, а также «северских городов воровские люди» и гарнизоны городов, «целовавших [135] крест «вору», как стали называть второго самозванца. В отличие от состава войска Лжедмитрия I основные силы Лжедмитрия II составляла хорошо вооруженная и опытная в военном деле польско-литовская шляхта.

Лжедмитрий II фактически являлся орудием в руках польско-литовских феодалов и иезуитов, политика которых была направлена на подчинение Русского государства римскому папе. Католики рассчитывали на осуществление в России церковной унии. В секретном наказе они обязывали самозванца предоставить государственные должности католикам-униатам и сторонникам унии из русской знати. Лжедмитрий должен был перенести столицу Русского государства к западной границе, а свою личную охрану поручить иностранным наемникам. Такая внешняя политика фактически отдавала страну в руки иностранцев.

Под диктовку польских магнатов Лжедмитрий II широко пользовался социальной демагогией от имени «царя Димитрия», что привлекло на его сторону население северских городов, снова явившихся базой похода самозванца на Москву. Зимой 1607 г. Лжедмитрий, «стоя в Орле, посылал от себя по всем городам грамоты с великими обещаниями милостей, междо протчим всем крестьянам и холопам прежнюю вольность, которую у них царь Борис отнял, и тем почитай весь простой народ к себе привлек, и через то во всех городах пани казаков из холопей и крестьян намножилось и в каждом городе поделали своих атаманов»{190}.

Такова была внутренняя политика второго самозванца, привлекавшая на его сторону посадский люд многих городов, а также казаков из холопов и крестьян.

Первый этап борьбы с интервенцией — провал похода Лжедмитрия II в направлении Тулы в сентябре — декабре 1607 г.

В конце августа 1607 г. второй самозванец имел в СтароДубе «до трех тысяч не очень хорошего войска с Москвы»{191}, т. е. из людей Московского государства. Основной же опорой являлись хоругви пана Маховецкого, к которому присоединились мозырский хорунжий и другие мелкие отряды польских шляхтичей.

В сентябре с небольшими силами Лжедмитрий II выступил из Стародуба в поход через Почеп, Брянск, Козельск и Белев в общем направлении на Тулу, которую осаждало войско В. Шуйского. Под Козельском самозванцу удалось нанести поражение небольшому отряду боярского правительства. Вслед за этим интервенты заняли Крапивну, Дедилов и Епифань, т. е. оказались на подступах к Туле. [136]

10 октября войско Болотникова капитулировало, а «вор же слыша, что взял царь Василий Тулу, и побеже на Северу»{192}. 17 октября самозванец повернул к Карачеву, где бросил свое войско и через Орел и Комарицкую волость побежал в Путивль. Вскоре выяснилось, что отступавших интервентов никто не преследует, а Шуйский распустил свое войско, чтобы оно могло «поопочинуть» после длительной осады Тулы. Кроме того, Лжедмитрий встретил несколько польских отрядов, которые шли к нему. В этой обстановке самозванец из Комарицкой волости двинулся в Трубчевск.

К началу ноября силы интервентов возросли за счет прибывших новых польских отрядов: паны Валавский и Тышкевич привели по тысяче человек, магнат Вишневецкий — две тысячи конницы, пан Лисовский и другие — сотни шляхтичей, стремившихся к легкой наживе. Располагая значительным войском, советники самозванца решили предпринять поход на Москву.

В первых числах ноября Маховецкий, фактически возглавлявший войско интервентов, двинулся к Брянску, занятому гарнизоном правительства Шуйского. Город взять не удалось. Потерпев неудачу, Маховецкий пошел на Карачев, но и здесь сильный отряд князя Куракина преградил ему путь.

В декабре в Алексине для борьбы с интервентами собиралась рать во главе с Д. И. Шуйским в составе большого, передового и сторожевого полков. В январе 1608 г. эта рать сосредоточилась [137] в Болхове. Дальние подступы к Москве были прикрыты значительными силами.

В январе 1608 г. войско Лжедмитрия II перешло в Орел, где пополнилось новыми отрядами. Прибыл 4-тысячный отряд магната Ружинского, 3 тыс. запорожских казаков и мелкие отряды польско-литовской шляхты. Гетманом польско-литовского войска, насчитывавшего до 7 тыс. человек, был избран Ружинский; Заруцкий и Лисовский возглавили казаков.

Походы интервентов в 1607 г. не достигли намеченных целей, так как социальная и политическая база у Лжедмитрия II оказалась значительно меньшей, чем у Лжедмитрия I. Пути к Москве преградили значительные силы правительственного войска. Однако оборонительные действия московских воевод для русской рати ухудшали стратегическую обстановку, позволяли интервентам отсиживаться в Орле, наращивать свои силы и готовиться к новому походу. Потеря времени Шуйским шла на пользу врагам.

Второй этап борьбы с интервенцией - неудавшиеся попытки русского войска преградить польско-литовским интервентам путь к Москве, оборона столицы и основных подступов к ней.

В апреле 1608 г. из Болхова двинулась к Орлу русская рать, навстречу которой выступили интервенты. 30 апреля у д. Каменки (в 10 км от Болхова) завязался бой.

Передовой полк князя Голицына сражался, имея против себя превосходящие силы противника. Не выдержав натиска интервентов, полк начал в беспорядке отступать и дезорганизовал ряды большого полка. Полное поражение московской рати предотвратил сторожевой полк князя Куракина, который контратаковал наступавшего врага и задержал его продвижение. Главные силы войска Д. И. Шуйского отошли на несколько километров и под Болховом были приведены в порядок.

Московская рать своевременно не развернулась, и в бой вступил лишь один передовой полк, следствием чего явилось его поражение, определившее отступление всего войска. Неудача подорвала моральный дух ратных людей.

1 мая интервенты атаковали русские полки, но встретили сопротивление. Бой протекал без решительных результатов с обеих сторон. В этой обстановке, опасаясь поражения, Шуйский приказал отправить наряд в Болхов. Увидев, что орудия русской рати увозятся с поля боя, поляки усилили атаки и вынудили к отступлению деморализованные полки Шуйского. Отступление наряда подорвало моральные силы войска, которое потерпело поражение и потеряло все орудия. Таковы результаты боя в том случае, когда командование начинает оглядываться назад, «страхует» свое войско от поражения и стремится лишить противника основных трофеев. [138]

Д. И. Шуйский выделил для обороны Болхова 5 тыс. человек, а с оставшимся войском отступил к Москве. Гарнизон Болхова капитулировал без сопротивления, путь интервентам для наступления к столице теперь был свободен.

План польско-литовских феодалов заключался в том, чтобы подойти к Москве с двух направлений: с запада — по Смоленской дороге и с юго-востока — по Коломенскому пути. Главные силы интервентов двинулись через Козельск, Калугу и далее на Можайск.

В. Шуйский собрал новое войско и назначил воеводой Скопина-Шуйского, поставив ему задачу преградить путь интервентам на Калужской дороге. Русская рать вышла на речку Незнайка и здесь остановилась. Высланные «посылки» (разъезды) выяснили, что противник «поиде под Москву не тою дорогою». [139]

Действительно, войско Лжедмитрия II с Можайска повернуло на Звенигород и далее на Вязёму. Следствием обхода противником рати Скопина-Шуйского «нача быти шатость» в полках, и некоторые воеводы уже склонялись к измене. Поэтому войску было приказано возвратиться в Москву для ее непосредственной обороны.

В начале июня 1608 г. интервенты переправились через р. Москву и расположились на Волоколамской дороге уд. Тушино (в 15 км к северо-западу от Москвы). Затем они перешли в село Тайнинское (в 17 км к северу от столицы) с целью блокировать Москву с севера, перехватив Ярославскую дорогу. Однако основная коммуникация войска интервентов оказалась код контролем рати Скопина-Шуйского. Поэтому Ружинский решил возвратиться обратно к Тушину. Здесь на высотах между реками Москвой и Сходней был устроен хорошо укрепленный лагерь, из которого контролировались Смоленская и Тверская дороги. Этим самым интервенты блокировали столицу с северо-запада.

Для блокады Москвы с юго-востока польско-литовские феодалы выделили сильный отряд под командованием Лисовского. Еще весной 1608 г. этот отряд выступил из Болхова, пошел на восток, занял Михайлов, затем Зарайск и укрепленную Коломну, разбив на ее подступах отряд московского войска. К этому времени Лисовский имел уже значительные силы, с которыми от Коломны двинулся к Москве.

В. Шуйский выслал против Лисовского трехполковую рать во главе с воеводой Куракиным. У Медвежьего Брода, на берегу р. Москвы, завязался бой. Войско интервентов было разбито, потеряло весь наряд, а остатки вместе с Лисовским бежали в Тушинский лагерь. Блокировать Москву с юго-востока не удалось.

Для обороны столицы Русского государства правительство В. Шуйского располагало значительными силами, в состав которых входили: царский полк, стрельцы, наряд, обоз и ратные люди из Новгорода, Пскова, Заволжских (северных) и Заречных (из-за р. Оки) городов, а также казанские и мещерские татары, чуваши и марийцы. Тушинцы считали, что в Москве было сосредоточено до 140 тыс. человек{193}. Некоторые исследователи определяют численность гарнизона Москвы в 70 тыс. человек{194}. Но и эту цифру следует сократить в два раза, если исходить из обычной средней численности полков, состава стрелецкого войска, наряда и обоза. Недостаток сил, моральная неустойчивость ратных людей и ненадежность [140] воевод вынуждали В. Шуйского обороняться, что способствовало затягиванию войны.

Главные силы московского войска заняли позицию на западных подступах к Москве, Обоз был развернут к северу от д. Хорошово, полки располагались за речкой Ходынкой. Войсковую разведку не высылали, службу охранения несли небрежно, так как ратные люди и воеводы надеялись на благоприятный исход переговоров с польским королем Сигизмундом III о заключении мира и отозвании польских войск из пределов Русского государства.

Ружинский решил воспользоваться потерей бдительности в русском войске и внезапно его атаковать.

25 июня 1608 г. еще до рассвета из Тушинского лагеря выступили крупные силы поляков. Сохраняя тишину, они подошли к обозу московской рати и на рассвете внезапно его атаковали. Захваченный врасплох гарнизон обоза, оказав незначительное сопротивление, в беспорядке отступил за р. Ходынку. Главные силы москвичей успели изготовиться к бою, контратаковали наступавших поляков и отбросили их за р. Ходынку.

В конце июля 1608 г. послам правительства Шуйского удалось заключить с Сигизмундом III перемирие на 3 года и 11 месяцев. Согласно договору польское правительство обязывалось вывести из пределов Русского государства все польские войска, а правительство Шуйского освобождало польских панов, как пленных, так и задержанных после убийства Лжедмитрия I.

Большинство освобожденных, в том числе и семейство Мнишек вместе с Мариной (женой Лжедмитрия I), были «перехвачены» на пути в Польшу и оказались в Тушинском лагере. К Лжедмитрию II продолжали прибывать подкрепления — новые отряды польской шляхты. В конце августа в Тушино прибыл отряд Яна Сапеги, насчитывавший, по сообщению Маскевича, до 7 тыс. человек{195}.

К осени 1608 г., по данным канцлера Льва Сапеги, в Тушинском лагере насчитывалось до 16 тыс. всадников, а в семи лагерях, устроенных на территории Русского государства, находилось до 40 тыс. человек войска польских феодалов и в два раза больше казаков.

Располагая крупными силами, польско-литовские феодалы пытались одновременно решать две стратегические задачи: распространить власть «Тушинского вора» на наиболее богатые области Русского государства и осуществить полную блокаду Москвы. [141]

Отряды польско-литовской шляхты и казаков направлялись из Тушина к югу, к востоку и к северу от Москвы, заставляя население городов «целовать крест вору», т. е. присягать Лжедмитрию II. Вначале не было организованных сил для борьбы с интервентами ни в распоряжении правительства Шуйского, ни у его воевод на местах. Быстрое продвижение отрядов врага не позволяло своевременно организовать оборону, и многие города «от нужи со слезами крест целовали». Однако Ростов и ряд других городов оказывали польской шляхте сопротивление, что ослабляло ее силы.

В конце 1608 г. большая территория Русского государства оказалась под властью Лжедмитрия II, а фактически в руках польско-литовских феодалов, притеснявших, грабивших и разорявших русский народ. В данной обстановке тактические успехи интервентов лишь способствовали подготовке их стратегического поражения.

Не удалось тушинцам решить и вторую стратегическую задачу — блокировать столицу Русского государства, с тем чтобы прекратить подвоз продовольствия и лишить правительство связи с городами.

Для осуществления блокады тушинцы выделили отряды во главе с Сапегой, Лисовским и Хмелевским. Эти отряды должны были обойти Москву с севера и юга и сомкнуть кольцо блокады к востоку от нее.

Отряд Хмелевского двинулся от Каширы к Коломне и на ее подступах был разбит коломенцами. Вслед за этим к Коломне направился отряд тушинцев из Владимира. На помощь коломенцам прибыл полк князя Пожарского. Тушинцы вторично потерпели поражение. Отрезать Москву от Рязанской области врагам не удалось.

Отряд Сапеги (около 6–7 тыс. человек) 13 сентября 1608 г. выступил из Тушина в направлении Троице-Сергиева монастыря, обеспечивавшего связь Москвы со всеми областями к северу от столицы.

Против Сапеги была выслана трехполковая рать И. Шуйского. У д. Рахманова завязался бой, закончившийся поражением московского войска, остатки которого отступили к Москве.

Сапега пошел к Троице-Сергиеву монастырю. Сюда же подошел и Лисовский с отрядом около 6 тыс. человек. Можно полагать, что польское войско вместе с казаками насчитывало 12–13 тыс. человек{196} и имело 63 орудия. [142]

Оборона Троице-Сергиева монастыря в 1608–1609 гг. Троице-Сергиев монастырь (в 71 км от Москвы, теперь г. Загорск) имел в своем подчинении 11 монастырей, огромные поместья, угодья и до 100 тыс. крепостных крестьян. В его хранилищах находились большие богатства (золото, серебро, драгоценности), которые привлекали польских авантюристов.

Монастырь имел хорошие укрепления. Это была по тому времени сильная крепость с каменной стеной. По обводу протяжение стены достигало 1,25 км, высота — от 8 ½ м до 15 м и толщина — не менее 6 ½ м. Внутри стены было два яруса со сводами и бойницами для обстреливания рва и подступов к нему, на углах и посредине каждой стороны крепости находилось 12 башен, имевших три «боя»: верхний, средний и нижний (подошвенный). По описи 1641 г. в монастыре числилось 90 орудий-пушек, пищалей затинных (стенных), полковых и т. д. В пороховом погребе имелось до 10 тонн пороху.

Опорными пунктами на подступах к крепости являлись: с юга — Подольный монастырь, с запада — пивной двор, обнесенный [143] прочным тыном и имевший тайник (подземный ход в крепость). Речки и пруды, огибавшие монастырь, представляли собой естественные препятствия, затруднявшие организацию осадных работ против восточного и южного фасов крепости.

В предвидении возможного длительного «сидения в осаде» были заготовлены запасы продовольствия, за счет которых пришлось также содержать большое число жителей монастырских посадов и окрестных деревень, укрывшихся в монастыре.

Гарнизон состоял из небольшого количества стрельцов, казаков и пушкарей. Вместе с людьми посадов, крестьянами деревень [144] и монахами, способными сражаться, насчитывалось около 2,5 тыс. человек. Противник имел по меньшей мере пятикратное превосходство.

Получив сведения о приближении войска интервентов с целью осады монастыря, воеводы Долгоруков и Голохвостов приказали сжечь монастырские посады (слободы), чтобы противник не мог воспользоваться жильем и материалами для штурма. Одновременно организовывалась оборона крепости. Весь гарнизон воеводы разделили на два основных отряда: один для обороны крепостной стены, другой — для вылазок; кроме того, были выделены частные резервы. Из дворян и монахов были назначены головы, т.е. начальники подразделений.

23 сентября 1608 г. отряды Сапеги и Лисовского подошли к монастырю и остановились на Клементьевском поле. Этим моментом воспользовались воеводы гарнизона и организовали вылазку силами отряда, состоявшего из пехоты и конницы. Внезапная атака внесла замешательство в ряды противника, и он понес потери. Успех вылазки воодушевил защитников монастыря.

Сапега и Лисовский, осмотрев подступы к монастырю, выбрали места для укрепленных лагерей. Отряд Сапеги расположился на Клементьевском поле, а отряд Лисовского — в Терентьевской роще.

29 сентября Сапега и Лисовский послали в монастырь предложение о капитуляции. Воеводы, старцы, дворяне и все ратные люди ответили категорическим отказом и заявили, что они верны присяге государю и не могут «покориться ложному врагу и вам — латыне иноверным». [145]

Первый этап обороны монастыря — отражение гарнизоном общего штурма врага в октябре 1608 г.

В ночь на 1 октября поляки начали осадные работы установкой девяти батарей в 600–700 м от крепостных стен: у Терентьевской рощи и на Волокушиной горе — четыре батареи, на Красной горе — пять батарей. На вооружении каждой батареи находилось семь орудий. Для защиты пушкарей устанавливались туры{197}. Батареи на Красной горе были прикрыты глубоким рвом и насыпанным впереди него валом на участке от Келарского пруда до Глиняного оврага.

3 октября интервенты открыли огонь из всех 63 орудий, пытаясь разрушить западный и южный фасы крепостной стены. Из орудий крупного калибра стреляли калеными железными ядрами, редко попадавшими в деревянные строения, которые не загорались и при попадании в них. Из рвов и ям, выкопанных вблизи крепости (не далее 100–150 м), наступавшие стреляли из пищалей, целясь в промежутки между зубцами стены. Оборонявшиеся вынуждены были укрываться за зубцами и не сходить со стены, так как ждали штурма. Наряд монастыря вел ответный огонь, но о его эффективности в источниках данных не имеется.

Шесть недель противник стрелял из орудий, но не мог пробить бреши в крепостной стене. Вероятно, он не имел осадных орудий крупного калибра.

Уже на четвертый день бомбардировки, когда выявились прочность крепостных стен и недостаточная мощь огня артиллерии, Сапега и Лисовский решили приступить к минным работам для устройства бреши путем взрыва участка стены. С этой целью от мельницы они повели ров к Красным воротам и вывели его на гору против круглой угловой Пятницкой башни. 12 октября из этого рва враги начали вести минную галерею (подкоп), прикрыв работы надолбами (забором из вертикально поставленных бревен).

Одновременно шла подготовка к открытому штурму крепости. Заготавливались штурмовые лестницы, тарасы и щиты рубленые на колесах{198}.

13 октября враги весь день пьянствовали, а к вечеру заняли исходные для штурма позиции: хоругви и роты Сапеги — против западного, а Лисовского — против восточного фасов крепости.

Наблюдая большое оживление в станах врагов, защитники монастыря готовились к отражению штурма: запасали порох [146] и ядра для орудий, втаскивали на крепостные стены большие камни и бревна, в стоведерном медном котле у Водяной башни разогревали вар, на стенах устанавливали «козы» (котлы) с кипящей смолой. На стенах увеличивалось количество их защитников с пищалями, луками, копьями, мечами, палицами и топорами.

Вечером противник усилил обстрел монастыря из всех батарей. Гарнизон крепости повысил бдительность и был готов к встрече врага.

Через час после захода солнца, в сумерках интервенты с музыкой двинулись на штурм со всеми заготовленными для него средствами. Это был первый общий штурм монастыря, предпринятый под покровом ночной темноты.

Защитники встретили врага дружным и метким огнем из всех орудий и не подпустили его к крепостной стене. Наступающие, неся потери, бросили лестницы, щиты и тарасы и в беспорядке бежали в свои лагеря. Наутро все брошенные средства штурма гарнизон втащил в монастырь.

В течение семи дней противник возобновлял попытки взять крепость открытым штурмом, но все они легко отражались оборонявшимися.

Совершенно очевидно, что все эти штурмы, не носившие настойчивого характера, хотя и обеспеченные для видимости технически, предпринимались с определенной целью — прикрыть ведение минных работ, отвлекая от них внимание гарнизона монастыря.

Успешная оборона способствовала активизации оборонявшихся, проявлявших теперь инициативу. Так, 19 октября стража (караульные) с крепостной стены заметила группу противника на капустном огороде. Не теряя времени, без разрешения воевод караульные спустились по веревке со стены, напали на врага и уничтожили его.

Воеводы решили немедленно развить успех этой самовольной вылазки, выслав три отряда: один — к Служней слободе, другой — на Красную гору для захвата батарей, третий — на Княжье поле, где были заставы противника. Наступающие крупными силами контратаковали монастырские отряды и нанесли им серьезный урон. Стихийно начатая вылазка успеха не имела.

В ночь на 24 октября наступающие снова предприняли ряд частных штурмов, главным образом на пивной двор, пытаясь зажечь его деревянные укрепления. Штурмовалась и крепостная стена в некоторых местах. Там, где враги подходили вплотную к стене, оборонявшиеся «с башен козы со огнем спущающе, литовских людей многих побили». И на этот раз противник не достиг никаких положительных результатов. [147]

Второй этап обороны монастыря — срыв осажденными минных работ противника в ноябре 1608 г.

Сапеге и Лисовскому ни общим, ни частными штурмами не удалось отвлечь внимание русских воевод от проводимых поляками минных работ. Воеводы догадывались о мероприятиях врага, несмотря на тщательную маскировку его работ. Однако требовалось подтверждение догадки и установление места подкопа.

26 октября из монастыря с целью добыть «языка» была произведена вылазка против польских застав на Княжьем поле и в Мишутинском овраге. Удалось захватить в плен ротмистра, «в распросе и с пытки» показавшего, что подкоп действительно ведется, но место его он не знает.

Получив подтверждение догадок, воеводы осуществили ряд контрмероприятий. Во-первых, монастырскому слуге Корсакову, «зело искусному» в горном ремесле, было поручено под башнями и в стенных «печурах» (нишах) копать «слухи» (колодцы), с помощью которых выслушивались подземные работы врага. Во-вторых, от дороги к Служней слободе в направлении Красной башни, поперек Красной площади, начали копать глубокий ров, чтобы им перехватить подкоп. В-третьих, после неудачной вылазки 1 ноября, организованной для захвата «языка», воеводы объявили «охочим» людям, чтобы они каждую ночь тайно выходили из монастыря за «языком».

4 ноября воеводы организовали вылазку на Красную площадь и к Полольному монастырю. Наконец удалось захватить раненого казака, который сообщил точные данные о месте подкопа и о времени готовившегося взрыва. Подкоп ведется под угловую Пятницкую башню, уже почти готов и 8 ноября будет заряжен порохом. Эти сведения подтвердил другой казак — перебежчик.

Оборонявшиеся сразу же предприняли соответствующие меры. Во-первых, от Пятницкой башни до Красных ворот параллельно крепостной стене был сооружен из насыпанных землей тарас острожек, на котором установили наряд. Получилась своего рода отсечная стена. Во-вторых, возле Сушильной башни нашли и очистили старый вылаз, т. е. потайные ворота, выводившие в ров. Этот вылаз давал возможность незаметно и быстро произвести вылазку. В расчищенные ворота были вставлены три железные двери. В-третьих, воеводы организовали большую вылазку, выделив для этого три сильных отряда: один должен был выйти из потайных ворот, далее идти по крепостному рву и напасть на поляков у подкопного рва; второй — выйти из пивного двора, пройти через луковый огород и атаковать врага на Волокушиной горе; третий — выйдя из Конюшенных ворот, напасть на заставы поляков, находившихся к северу от монастыря. [148]

9 ноября рано утром, с третьим ударом осадного колокола, все три отряда дружно выбежали из монастыря точно по своим маршрутам, внезапно в назначенных пунктах атаковали поляков и обратили их в бегство.

Первый отряд, сбив врага за Подольный монастырь и за мельницу, нашел вход в минную галерею. Два крестьянина — Шилов и Слот спустились в подкоп «и егда же зажгоша в подкопе зелие с калы и смолу, заткавше устие подкопа, и взорва подкоп»{199}. Шилов и Слот погибли геройской смертью, но разрушили минную галерею и этим предотвратили разрушение крепостных сооружений.

Атаку второго отряда на Волокушиной горе поляки отбили. Тогда первый отряд поддержал своего соседа, общими усилиями они одолели врага и погнали его в Терентьевскую рощу.

Наблюдая успешные действия первого и второго отрядов, несколько монахов побежали на пивной двор и предложили его гарнизону атаковать противника на Красной Горе. «Старец же Нифонт, и с прочими старцы посоветовав, и вземше с собою двести человек ратных и старцов тридесят и поидошя с пивново двора на выласку»{200}. Инициативу Нифонта поддержали многие воины из монастыря, выскочив через Конюшенные ворота и присоединившись к самовольному вылазному отряду.

Отряд Нифонта на Красной горе поляки встретили сильным огнем из пушек и пищалей. Атака не удалась. Однако атакующие проявили настойчивость и вторично бросились на батареи. Но и вторую атаку поляки отбили огнем. Отряд отступил в овраги, где и притаился, выжидая, пока враг убедится, что опасность для него миновала.

Нифонт наметил новый план. Он разделил отряд на две группы; одна из них стремительно бросилась в атаку с фронта, другая атаковала батареи с тыла. Внезапность и стремительность нападения ошеломили врага, в результате чего удалось захватить три батареи, а затем с подошедшей помощью из монастыря овладеть и еще двумя. Отряд захватил 8 крупных орудий, затинные пищали, самопалы, рушницы, несколько бочек пороху, ядра, холодное оружие и всякие запасы. Туры были подожжены, батареи разрушены.

Большие успехи вылазки явились следствием хорошей ее организации, взаимодействия отрядов, взаимной выручки друг друга в бою, храбрости воинов, проявления инициативы, настойчивости в достижении успеха, умения действовать в соответствии с обстановкой, искусства маневра в бою. [149]

Третий этап обороны монастыря - «сиденье в осаде».

Следствием срыва минных работ противника и разрушения его батарей на Красной горе явилось изменение тактики — враг от осады монастыря перешел к его тесной блокаде, рассчитывая на истощение сил и средств гарнизона. Новая тактика потребовала изменения форм борьбы.

Уже в ноябре Сапега и Лисовский прекратили артиллерийский обстрел крепости. Враг отказался и от попыток взять ее штурмом, рассчитывая, что блокада в зимних условиях сломит моральный дух оборонявшихся.

Одной из новых форм борьбы явились «подсады» (засады), которыми широко начали пользоваться обе стороны.

Уже в середине ноября поляки пытались заманить в засаду часть гарнизона монастыря, выслав к крепостным стенам небольшие группы, имевшие задачу вызвать вылазку оборонявшихся. Провокация удалась врагу, и вылазная группа вышла из крепости. Однако наблюдатели, находившиеся на колокольне, заметили скрывавшиеся «подсады» противника н начали бить в осадный колокол, чем предупредили вылазную группу, возвратившуюся обратно в монастырь.

13 ноября воеводы под прикрытием тумана организовали сильную вылазку, которая нанесла врагу немалый урон.

Вскоре враги воспользовались тем, что оборонявшиеся заготавливали дрова в роще, находившейся в Мишутинском овраге, устроили засаду и нанесли монастырскому отряду значительный урон.

В половине января 1609 г. перебежавшие к врагам два сына боярских посоветовали Сапеге лишить осажденных воды, которая шла в монастырь по трубам из верхнего пруда. Для этого надо было спустить воду из пруда, раскопав плотину.

Интервенты начали приводить в исполнение предложенный изменниками замысел, о котором стало известно и в крепости. Воеводы приказали гарнизону выкопать несколько прудов в монастыре и по каменной трубе спустить в них воду из верхнего пруда. Это мероприятие было удачно осуществлено. Однако стоячая вода была недоброкачественной. Много сил ушло на работы в мерзлом грунте как раз в то время, когда сильно уменьшились запасы продовольствия.

Зимой 1608/09 г. блокада стала сказываться. Осажденным приходилось переносить большие лишения: тесноту размещения, грязь, холод вследствие нехватки дров, недостаток хорошей воды и питания. Физические лишения и моральное угнетение людей, потерявших надежду на помощь извне, способствовали росту заболеваемости, а затем и смертности. Появилась цинга. Иногда в день умирало по нескольку десятков человек, особенно женщин и детей. Гарнизон сокращался. [150]

По сообщению Палицына, за время осады ратных людей и монахов убито и умерло 2125 человек. Следовательно, к весне боеспособных оставалось менее 500 человек.

Такая обстановка способствовала моральному разложению неустойчивой части оборонявшихся. Среди ратных людей и монахов начались пьянство, азартные игры, разврат, ссоры. Между начальствующими лицами возникали вражда, интриги, обвинения в намерениях измены. Только непрекращавшиеся вылазки поддерживали моральный дух и волю к борьбе.

Воеводы писали Шуйскому в Москву, сообщали об обстановке в монастыре, о недостатке продовольствия, пороха и особенно людей. Просили помощи. Но правительство не в состоянии было оказать серьезную поддержку осажденным. Только 15 февраля 1609 г. Шуйский прислал в монастырь 60 казаков и 20 монастырских слуг. Маленький отряд прорвался через блокадную линию, потеряв четырех человек, и пронес 330 кг пороху. Все это имело больше моральное, чем материальное значение.

Четвертый этап обороны монастыря — отражение осажденными последних трех штурмов врага в мае — июле 1609 г.

С наступлением весны противник восстановил батареи на Красной горе и, зная о сильном ослаблении гарнизона монастыря, начал готовиться к первому в 1609 г. общему штурму крепости. Наблюдатели с башен и стен заметили оживление в лагере противника и его мероприятия по подготовке штурма. Малочисленному гарнизону воеводы приказали повысить бдительность и заготавливать все необходимое для отражения нападения врага.

Вечером 27 мая 1609 г. в лагере интервентов наступила тишина. Сапега и Лисовский изменили тактику штурма. Свое войско они двинули к стенам крепости в темноте, «хотяще к стенам градным прийти тайно и ползающе, аки змиа по земли молком (молча. — Е. Р. ), везеху приступные козни: щиты рубленые, и лестницы, и туры, и стенобитные хитрости. Градстии людие вси взыдоша на стены, мужеска полу и женска, а такожде западше (затаившись. — Е. Р. ), ждаху приступу»{201}.

В ночной тишине раздался залп из пушек с Красной горы, по которому враги бросились на штурм. «Христолюбивое же воинство и вси людие градстии не дающе им щитов и Тарасов придвигнути и лестниц присланивати, бьюще ис подошвеново бою изо многих пушек и пищалей, и в окна колюще, и камение мещуще, и вар с калом льюще; и серу, и [151] смолу зажигающе метаху, и известью засыпающе скверные их очеса, и тако бьющеся через всю нощь»{202}.

С наступлением дня враг, не добившись успеха, вынужден был отступить от крепостных стен, побросав все свои «приступные хитрости». В этот момент воеводы организовали вылазку, уничтожив тех, кто не успел убежать. 30 человек удалось захватить в плен.

28 июня осажденные отразили второй в 1609 г. общий штурм врага.

В июле стало известно, что на выручку Москвы от Новгорода с сильным войском идет Скопин-Шуйский{203}. Поэтому интервенты стремились скорее овладеть монастырем.

На помощь полякам из Тушина пришел пан Зборовский, насмехавшийся над Сапегой и Лисовским, которые столько времени не могли овладеть этим «лукошком» с незначительным гарнизоном.

Снова осажденным было предложено капитулировать на том основании, что Москва якобы уже покорилась Лжедмитрию II. Воеводы ответили: «Красно лжете, но никто же имет вам веры». Не удалось овладеть крепостью и с помощью лжи.

31 июля 1609 г. гарнизон крепости, насчитывавший к этому дню всего около 200 человек, отразил третий и последний штурм.

Блокада продолжалась. 15 августа в результате удачной вылазки осажденные отбили у противника на Красной горе большое стадо скота, в результате чего улучшилось питание уцелевших в монастыре людей.

19 октября 1609 г. Скопин из Александровской слободы (в 40 км от монастыря) прислал помощь силой в 900 человек, а 4 января 1610 г. от него прибыло 500 ратных людей. Положение крепости упрочилось.

12 января 1610 г. интервенты сняли осаду монастыря и отступили к Дмитрову. Закончилась 16-месячная тяжелая, но упорная, активная, искусная и успешная оборона Троице-Сергиева монастыря.

Героической борьбой удалось отстоять от интервентов важный стратегический пункт на северных подступах к Москве. Успешная оборона монастыря имела также и большое моральное значение в деле защиты от врага столицы Русского государства и в развертывании народной войны против интервентов.

Следует отметить значение борьбы за монастырь в развитии военно-инженерного искусства. Для военного искусства того времени характерно богатство тактических форм и способов обороны сильной, но с небольшим гарнизоном крепости. [152] Подготовка и организация обороны крепостных сооружений, служба наблюдения и разведки, организация контрминных работ, отражение штурмов, производство вылазок, ночные действия, поддержание морального духа в тяжелых условиях тесной блокады, голода и холода — все это является весьма поучительным и ценным в развитии военного искусства. Наряду с этим мы знакомимся с техникой и приемами атаки крепости начиная от различных видов штурма до организации многомесячной блокады, не увенчавшейся, однако, успехом. Моральная стойкость оборонявшихся, их искусство и техника того времени противостояли численному превосходству врага и обеспечили победу над ним.

Третий этап борьбы с интервенцией - возникновение национально-освободительной народной войны и распад Тушинского лагеря.

Истинная роль Лжедмитрия II как орудия в руках польских интервентов выявилась довольно скоро. В Тушинском лагере фактически существовала военная диктатура польских панов. Распространение власти самозванца означало оккупацию интервентами территории Русского государства. Польская шляхта облагала население налогами, а чаще всего открыто грабила и разоряла. В Тушине сторонникам самозванца — русским боярам, дворянам и польским феодалам — щедро раздавались земли с крестьянами на захваченной территории. Все это способствовало тому, что «царистские» настроения посадского люда и крестьян изживались и социальная база Лже-Дмитрия II [153] быстро сужалась. Начинался новый подъем национально-освободительной народной войны.

Вначале народная борьба носила локальный и стихийный характер. Выражалась она в отказе «целовать крест» самозванцу и в обороне городов от интервентов. Сопротивление тушинцам оказали Коломна, Ростов и другие города. Насмерть стоял Троице-Сергиев монастырь.

Однако в конце 1608 г. стратегические формы народной войны начали изменяться. От обороны народные массы фактически переходили к стратегическому наступлению, инициаторами которого являлось посадско-крестьянское население районов Севера, а затем и Верхнего Поволжья.

В ноябре в Вологде против тушинцев восстали посадские люди и взяли власть в свои руки. Устюжане писали «на Москву» и предупреждали правительство об опасности распада государства на уделы. В Устюге и Вологде посадские люди решили «стоять накрепко», отстаивая от интервентов русскую землю. Поднялся и Галич, где для борьбы с польскими панами уже возникло одно из первых ополчений из даточных людей и стрельцов.

В это же время против захватчиков поднималось население городов и сел Поволжья. Не допустил к себе тушинцев Нижний Новгород, а галицкое ополчение освободило Кострому. Упорная борьба развернулась за Ярославль, опорный пункт интервентов, Кострому и Кинешму. Отряды народного войска подходили к Суздалю и Владимиру. Сообщая о разгроме на Волге одного польского отряда, Буссов пишет: «Народ вооружился и отомстил полякам; иных повесили, других изрубили. а некоторых побросали в проруби с такими словами: «Полно вам, глаголи, жрать наших коров и телят! Ступайте в Волгу ловить нашу рыбу»{204}.

В начале 1609 г. под Устюжной народное ополчение разбило крупный отряд тушинцев, посланный на Север. В середине февраля, силами и средствами посадских людей и крестьян отряды интервентов были отброшены к району Москвы.

Народная война заставляла польско-литовских феодалов распылять силы, вследствие чего появилась возможность уничтожать их по частям. Однако необходимо было создать централизованное руководство вооруженной борьбой народных масс, чтобы использовать эту возможность. Такого руководства не было. Из Москвы лишь посылались грамоты с требованием собирать ратных людей на «государево дело», но не было попыток организовать взаимодействие отрядов народного ополчения путем постановки конкретных боевых задач. [154]

Правительство Шуйского Не решалось призвать к борьбе с интервентами широкие массы посадских людей и крестьян, так как народная война против тушинцев легко могла вновь направиться против боярской власти. Поэтому В. Шуйский обратился за помощью к Карлу IX, королю Швеции, враждебно относившемуся к правительству Речи Посполитой.

Уже с 1605 г. шведский король многократно пытался навязать свою «помощь» московскому правительству против общего врага — Польши. Действительная же цель этой «помощи» заключалась в том, чтобы захватить северо-западные русские земли, включая Псков, Новгород, а также Северную Карелию с Сумским острогом и Соловецким монастырем. Попытка боярского правительства сохранить свою власть с помощью иноземных войск способствовала осуществлению шведскими феодалами захватнических планов и, следовательно, наносила вред национальным интересам страны. Для ведения переговоров со шведами в Новгород был послан воевода Скопин.

В начале 1609 г. в Выборге был заключен русско-шведский военный союз против Польши. Швеция предоставляла за установленную плату правительству Шуйского отряд наемных войск численностью в 5 тыс. человек. За эту «помощь» Россия отказывалась от притязаний на Ливонию и уступала шведам г. Корелу с уездом.

В апреле в Новгород под командованием Якова Делагарди прибыло шведское вспомогательное войско, состоявшее из наемников: французов, немцев, англичан, шотландцев, нидерландцев, испанцев — и небольшого количества шведов.

10 мая 1609 г. Скопин и Делагарди выступили из Новгорода для похода к Москве с целью ее деблокады. В начале похода у Скопина было 1–3 тыс. русских ратных людей, отряд же Делагарди насчитывал около 15 тыс. наемников.

Только в июле объединенные силы подошли к Твери, где в двухдневном бою разбили войско тушинцев. Но здесь же начались волнения среди наемников вследствие нерегулярной выплаты им жалованья. Многоплеменное войско отказалось повиноваться и начало уходить обратно. Делагарди с несколькими тысячами наемных солдат ушел в Новгород.

У Скопина остался незначительный отряд наемников (около тысячи солдат). Однако русское войско усиливалось отрядами посадских людей и крестьян. Еще в Торжке к Скопину присоединилась трехтысячная смоленская рать, затем к нему прибыли отряды из Ярославля, Костромы и городов Поморья.

Из Твери рать Скопина пошла не прямо на Москву, а через Калягин монастырь, на Переяславль, Дмитров и к Троице-Сергиеву монастырю. Следуя этим путем, рать приближалась [155] к главному району народной войны и усиливалась за счет присоединения к ней отрядов Верхнего Поволжья и Севера. В периоды длительных остановок в войске старательно обучали воинов ратному делу. Осваивался военный опыт Нидерландской буржуазной революции, который передавали наемники-нидерландцы. Уставы нидерландской армии (Морица Оранского) были известны в русском войске и переводились в то время в Москве на русский язык.

В Калягине русская рать насчитывала до 15 тыс. человек и 18 августа 1609 г. на р. Жабне разбила сильный отряд Яна Сапеги.

В конце сентября в лагерь русского войска возвратился отряд наемников Делагарди, насчитывавший менее тысячи человек. К началу октября численность войска достигла 18 тыс. ратных людей. Следовательно, наемники составляли незначительный процент, хотя В. Шуйский надеялся одолеть врага главным образом с помощью шведов. Из Астрахани был также вызван отряд воеводы Шереметева, который шел на соединение со Скопиным через Казань, Нижний Новгород, Касимов и Владимир в Александровскую слободу.

Положительные результаты народной войны и на их основе успешный, хотя и медленный, поход русского войска для деблокады Москвы обостряли противоречия в Тушинском лагере. Силы интервентов убывали. В сложившейся обстановке стратегическая оборона способствовала разложению в рядах тушинцев. Поэтому еще в начале июня 1609 г. в Тушине было решено поднять моральный дух войска наступлением на Москву и изменением стратегической обстановки до подхода рати Скопина.

Бой на р. Ходынке 5 июня 1609 г. Тушинцы предприняли наступление всеми своими силами. Они, разделившись на три отряда, переправились через р. Химку и подошли к р. Ходынке, на противоположном берегу которой занимал позицию сторожевой полк русской рати. Главные силы полка располагались в обозе, отдельные отряды наблюдали выходы из леса на правом фланге и переправы на р. Москве на левом фланге.

Первая фаза боевых действий — бой сторожевого полка.

Под огнем из обоза сторожевого полка поляки пытались перейти через р. Ходынку. Но атаки их конницы отражал наряд. Тогда они предприняли обход через Коптевский лес и вышли во фланг сторожевому полку. Одновременная атака с фронта и фланга заставила полк, бросив обоз и наряд, отходить к городу в направлении Ваганькова.

Вторая фаза боевых действий — бой главных сил московского войска.

На помощь сторожевому полку подошли большой полк, полки правой и левой руки. Московская рать теперь перешла [156] в контратаку. Сторожевой полк, наступая от р. Москвы, стал выходить во фланг и тыл тушинцам. Подошедшие главные силы старались охватить левый фланг противника и опрокинуть его в р. Москву. Завязался упорный бой.

Интервенты не выдержали удара московских войск и в беспорядке бросились бежать к Химке, которая стала могилой многих шляхтичей. Сторожевой полк вернул утром захваченные противником пушки. Главные силы московской рати подвезли свой полковой наряд, и толпы бегущих врагов расстреливались из орудий. Преследование продолжалось до самых тушинских обозов. Были захвачены пленные, несколько пушек, знамена, набаты, литавры, под звуки которых тушинцы шли на Москву.

25 июня 1609 г. тушинцы предприняли последнюю попытку овладеть Москвой, но потерпели еще одно поражение на Ходынском поле.

В боях 5 и 25 июня большое значение имели действия полковой артиллерии русской рати. Первоначальные частные тактические успехи тушинцев превращались в поражения и результате умело организованных общих контратак московского войска. [157]

Успехи широко развернувшейся народной войны, приближение к Троице-Сергиеву монастырю сильного ополчения во главе со Скопиным, а также переход польских панов к открытой интервенции, начатой осадой Смоленска в конце сентября 1609 г., — все это, вместе взятое, определило распад Тушинского лагеря. В ночь на 28 декабря Лжедмитрий II тайно бежал в Калугу.

* * *

В борьбе со второй интервенцией польских панов главной движущей силой являлись широкие народные массы — посадские люди и крестьяне, которые и решили исход борьбы, хотя военно-технические преимущества были на стороне польской шляхты. Деятельность правительства В. Шуйского представляла собой фактически тормозящее усилие в борьбе с интервентами, так как его политика имела антинародный характер и оно ориентировалось на иностранную военную помощь в ущерб общегосударственным интересам.

Обстановка народной войны вынудила интервентов перейти к стратегической обороне, хотя они достигли политического центра страны, захватили большую территорию и широко развивали частные и общие (под Москвой) наступательные действия, имевшие, правда, лишь тактическое значение. Сумма тактических успехов не определяла собой достижение стратегических целей.

Стратегическое наступление народных ополчений состояло из сочетания оборонительных и наступательных действий тактического значения. Таковыми были оборона укрепленных городов и монастырей, восстания посадских людей и крестьян против интервентов, малые и большие походы отрядов восставших с целью взаимной выручки, наконец, возникновение объединенных сил для похода с целью деблокады Москвы.

Укрепленные города и монастыри являлись опорными пунктами в борьбе с интервенцией польских панов. При наличии стойкого гарнизона и искусной обороны каменные и дерево-земляные крепости оказывались непреодолимыми. Вокруг неукрепленных городов в короткие сроки возводились оборонительные сооружения полевого типа — ров и вал с частоколом, а иногда и деревянные башни для фланкирования подступов к укреплению. Для «оберегания» по дорогам выдвигались отряды ратных людей, выполнявшие функции разведки и охранения. «Оберегание» обеспечивало населенные пункты от внезапного нападения интервентов.

Бои под Москвой на Ходынском поле показывают возросшую роль артиллерии в полевом бою и полковой артиллерии при контратаках. [158]