«Икона, прежде всего — поклонный образ»,- пишет проф. В.Бычков. /1/ Икона по своему месту в феофании (Богоявлении) является достопоклоняемой./2/ Прежде всего нужно строго определить границы этого поклонения и его истинные основания.
Император Лев III писал папе Григорию II, что «они (иконы) занимают место идолов и поклоняющиеся им суть идолопоклонники». /3/ В действительности данное обвинение не совсем безосновательно. Тому уже были прецеденты в отношении христианских икон. Св. Ириней Лионский отмечал, что образ Христа почитался не только христианами, но имел почитателей и в среде последователей гностика Карпората. «Они, пишет он, — имеют нарисованные или сделанные из другого материала изображения и говорят, что образ Христа был сделан Пилатом еще до Его осуждения на крестную смерть. И они (карпократиане) украшают его венцами и ставят наравне с изображениями Пифагора…и почитают его. То же самое делают и язычники». /4/ С другой стороны, даже среди православных христиан отношение к иконам иногда принимало странные формы, похожие скорее на профанацию. В VII веке Астерий Амасийский говорил, что члены византийской аристократии носили торжественные одежды, украшенные изображениями святых. В Александрии высокопоставленные лица, как мужчины, так и женщины расхаживали по улицам в одеждах, так же украшенных священными изображениями./5/ Полной их противоположностью были те, кто, как свидетельствует св. Федор Студит, преувеличивая значение Христовой иконы, учили, что не должно подступать к ней, потому что она не приносит пользы тому, кто предварительно не очистился от грехов. Подобное «благочестие не по разуму» появилось и в церковной практике. Интересно в этом отношении письмо императоров Михаила II и Феофила Людвигу Благочестивому 824 года. Они пишут ему : «Многие люди одевали (иконы) в одежды и делали их восприемниками своих детей. Другие, желавшие получить монашеский постриг, не прибегали к помощи тех, кто преуспел в религиозной жизни и желал получить волосы с их головы, а используя иконы, позволяли волосам своим падать как бы в их пазуху. Некоторые священники и клирики соскребали краску с икон, смешивали ее с евхаристичным хлебом и вином, и причащали этим христиан после Литургии. Другие же клали Тело Господа в (нарисованные) руки на иконах и причащающиеся брали его оттуда. Были и такие, которые пренебрегая церквями, использовали иконы вместо алтарей и в обыкновенных домах служили святые тайны и совершали в церквях много незаконного в таком роде». /7/
Подтверждение тому, что императоры перечислили реальные случаи, находим в письме главы иконопочитателей того периода св. Федора Студита, адресованное спафарию Иоанну: «Услышав, что твоя именитость совершила некоторое божественное дело, мы удивились твоей поистине великой вере, человек Божий!…что ты употребил святую икону великомученика Димитрия вместо восприемника и таким образом крестил богохранимого сына своего… Итак ясно, что мученик через свой образ воспринял младенца…»/8/.
Из представленных исторических сведений становится ясно, что в предиконоборческом периоде отношение к иконе было не всегда правильным. С одной стороны, воспринимая изображение как образное отражение духовного архетипа, почитается этот первообраз. С другой стороны, поклонение переносится с архетипа на саму материю, не только на икону как целое, но и на краску, доску и иные материальные предметы. /9/ И если в отдельных случаях в этих неточностях проявлялась непосредственная, трогательная вера, перед которой преклонялись и высоко просвещенные богословы (св.Федор Студит), то в массе своей эти явления несомненно являлись грубым извращением церковного обряда, а поклонение иконам походило на идолослужение.
Православные далеки от этого, для них характер (modus) иконопочитания предельно ясен. Он определяется понятиеми «поклонение с почитанием», «» и «», «служение, подобающее единственно Божьей природе», всё это определения, лежащие в оросе Седьмого Вселенского собора 787 года. Но еще в начале иконоборческого спора папа Григорий II писал императору Льву III : «Мы почитаем иконы не как богов,.… люди почитают иконы не через культ служения, а через некий относительный культ ()» /10/. Разница в этих понятиях засвидетельствована в ответе Христа на третье искушение : «Господу, Богу твоему, поклоняйся и Ему одному служи» () (Мт. 4:10). Это выражение употреблено в отношении Бога, а для Него, говорит св. Иоанн Дамаскин, поклонение соединяется со служением /11/, т.е. эти два понятия полностью выражают наше отношение к Божеству, хотя они и не тождественны друг другу. Разница между данными понятиями особенно видна по отношению к иконам. Им полагается только почитательное поклонение ().
Служение же вместе с поклонением ( в данном случае оно есть его естественная составляющая) возможно только Богу.
Папа Адриан писал патриарху Тарасию : «Мы их почитаем (иконы) одним относительным культом (), но мы храним только для Бога наше служение и нашу веру». /12/
Этимологический анализ показывает, о какой разнице идет речь. Глагол имеет следующие значения: поклоняться, падать ниц на землю; падать на колени пред кем-то, целовать землю, ноги или полу одежды его в знак почитания, благоволения; просить кого-то коленопреклоненно и смиренно; обожать, боготворить кого-то или что-то.
В этом значении употреблен он и в Ветхозаветных и в новозаветных священных книгах. /13/
Глагол означает: служить, быть слугой, служить кому-то по необходимости. Употребляется преимущественно для выражения идей, имеющих религиозный характер. В Новом завете употребляется 21 раз : 19 раз — в значении служения Богу и 2 раза — в значении творения (, creatura). /14/ «Поклонение» и «служение» не являются тождественными или взаимно исключающими друг друга понятиями, в общих чертах поклонение — это лишь одна из внешних, видимых форм служения Богу, проявление глубоких внутренних религиозных переживаний. Служение же — посвящение всей жизни и наиболее сокровенная сущность единственно Достойного этого. Потому сказано: «Господу, Богу твоему, поклоняйся и Ему одному служи»./15/
По мнению иконоборцев, иконопочитание — это нечто новое, введенное в подражание древним языческим обычаям. На соборе 754 года они постановили : «Нечестивое учреждение лжеименных икон не имеет для себя основания ни в Христовом, ни в апостольском, ни в отеческом предании»./16/ Подобное утверждение иконоборцев на VII Вселенском соборе названо ложью: «Ложь говорят (еретики) будто это дело (т.е. почитание икон) не есть предание отцов». /17/
Предание — это способность познавать истину в святом Духе, то есть способность, в свете Святого Духа, различать и отделять то, что истинно, от того, что лживо. /18/ Потому св. Иоанн Дамаскин мог сказать : «Мы же (христиане), так как получили от Бога способность различать, и знаем…» /19/
Икона есть одно из преданий Церкви, храня которое «мы следуем Павлу и всему сонму апостолов и святых Отцов, — говорят отцы VII Вселенского собора, — потому что предание делать живописные изображения икон…существовало еще во времена апостольской проповеди, как мы научаемся этому повсюду из самого вида святых храмов. И святые Отцы свидетельствуют это, и исторические повествователи, сочинения которых доныне сохранились, подтверждают». /20/
Византийские богословы приводили огромное количество древних святоотеческих свидетельств употребления икон в Церкви. Св. Иоанн Дамаскин, например, в своем первом слове об иконах приводит 20 свидетельств, во втором — 27, а в третьем — 90. Большое количество свидетельств было приведено на четвертом заседании VII Вселенского собора, а на пятом заседании были приведены святоотеческие свидетельства, использованные иконоборцами в защиту своего утверждения. Всем стало ясно, что процитированные иконоборцами произведения святых отцов или фальсифицированы, или ошибочно истолкованы./21/
В некоторых спорных случаях, на которых ссылались иконоборцы в подкрепление своих позиций, это было частное богословское мнение, как например приказ св. Епифания Кипрского убрать одно человеческое изображение из храма в городе Анаблат.
По этому поводу св. Иоанн Дамаскин, приводя высказывание св. Григория Богослова, что «одна ласточка не делает весны», сказал : «И одно мнение не в состоянии опровергнуть предания всей Церкви, простирающейся от одного края земли до другого ее края»./22/
Фундаментальным основанием иконопочитания в сущности является сам образ Божий, явленный в творении — в мире и в человеке, и восстановленный в Христе. Христос есть истинный Бог и истинный Человек, и икона Христа есть единый образ Бога и Человека в Богочеловеке. /23/
Учение православных богословов иконоборческого периода об иконопочитании можно рассматривать и через богословие св. Григория Паламы. /24/ Имеется ввиду характерная особенность его учения, именно о новых отношениях между Богом и людьми, установленных воплощением, смертью и воскресением Христа. Эти новые отношения заключаются главным образом в том, что человеку дано жить общей жизнью с Богом, соединиться с Ним, «обоживаться».
Ипостасное соединение человечества с Божеством в Иисусе Христе, — говорит св. Григорий Палама, — является основанием для спасения и обожествления : в Христе человечество участвует в нетварной жизни Бога. Поскольку «плоть» действительно стала «плотью Бога», Его (Христа) обожествленная плоть получила и сообщает вечную славу Божества, а именно она изображается на иконах, и ей поклоняются, насколько она являет Божество Христа./25/
Человеческое тело также достойно поклонения вследствие причастности () христиан со Христом, они «сотелесны» (). По мнению св. Григория, христиане должны быть с Христом едины не только Духом, но и телом, они есть «плоть от Его плоти, и кость от Его кости». Преображенную плоть Христа и наше тело связует таинство св. Евхаристии: «Христос стал нашим братом, приобщивсь нашей плоти и крови, и так уподобившся нам… Он сопряг нас и усвоил Себе, как супруг супругу. Став с нами одной плотью через причастие этой крови». /26/ Св. Григорий настойчиво акцентирует внимание на действительном обожении человека. Человек по «причастности () становится тем, чем Архетип () есть по причине(или , т.е. природе)», он (человек) становится «богом по благодати» (или ). Следовательно, жизнь Бога становится его собственной жизнью, и существование Бога — его собственным существованием. Но каждый человек в разной мере сопричастен «великому дарованию Духа», в соответствии со своей собственной чистотой. /27/
В этом смысле святые не только сами наслаждались присутствием Бога, но это присутствие являлось через них и другим. Истинное подобие Богу как раз и состоит в том, чтобы мы являли Его через себя и совершали дела. свойственные Ему. Божественная жизнь, унаследованная всем существом не оставляет святых в момент смерти, она продолжается в теле, «и по смерти их (святых),- пишет св. Иоанн Дамаскин, — благодать святого Духа неистощимо пребывает и в душах, и в телах, лежащих во гробах». /28/ Потому благодать проявляется в явном виде и в их изображениях, как и в изображениях Христа.
Основание для иконопочитания составляет и естество самой человеческой природы : «ибо, так как мы состоим из двух частей, составлены из души и тела, и душа наша не обнажена, но покрывается телом как бы завесою, то нам невозможно помимо телесного придти и к духовному. Следовательно, подобно тому, как чрез чувственные слова, которые мы слышим телесными ушами, мы также понимаем и духовное, так и чрез телесное созерцание приходим к созерцанию духовному. Поэтому Христос воспринял тело и душу, так как тело и душу имеет и человек». /29/
Для иллюстрации своей мысли св. Иоанн указывает на двойственность религиозно-богослужебного культа, к которому принадлежит и иконопочитание. Следовательно, в строго определенном смысле, можно сказать, что поклонение иконам есть и служение, но служение не иконе, а Богу, изображенному на ней. Богослужение, а не иконослужение; теолатрия, а не иконолатрия. Икона всегда остается неотъемлемой частью богослужения, во время которого она принимает различные литургические формы почитания. Это и каждение, и зажигание свечей, поклоны, совершаемые обычно пред иконами в храме, а также в монашеской или домашней молельне, совершение литий, торжественных или покаянных, составляющих обычную часть церковного культа, в том числе и те, что совершались на полях сражений в походных церквях, где происходили богослужения после окончания битвы./30/
Исследование большинства из этих интересных вопросов увело бы нас в сторону от цели настоящей работы. Для нас же прежде всего важно увидеть, что Церковь почитает святые иконы и выражает это почитание разнообразными способами, как и в ветхозаветной Церкви, где по прямому Божьему повелению почитались находившиеся в ней священные изображения. /31/
Впрочем, внешние формы иконопочитания не противоречат учению Спасителя : «Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться () в духе и истине». (Ин. 4:24) Здесь и повсеместно употреблен глагол «» в соответствующей форме. Это слово может означать как почитание так и служение, но проявляющееся также внешне, образно, культово. Если бы речь шла лишь о внутреннем, духовном почитании, был бы употреблен глагол «». /32/
Церковь, приняв и употребляя святые иконы, воздает честь не иконам как таковым, состоящим из дерева и красок, но направляет поклонение на изображенные на них первообразы. «Я не поклоняюсь веществу, — говорит св. Иоанн Дамаскин,- поклоняюсь же Творцу вещества»,…..а его, т.е. вещество, «почитаю не как Бога, а как исполненное божественного действия и благодати». /33/ И продолжает : «…что не веществу поклоняюсь, ясно; ибо когда бывает разрушено изображение креста сооруженного, если бы случилось, из дерева, то дерево я предаю огню, равным образом и вещество иконы». /34/
Иконоборцы считали, что икона вообще не нужна для религиозного чувства христиан. /35/ Православные придерживаются точно противоположного мнения: иконы являются верной опорой на пути Богопознания и спасения. С другой стороны в проблеме необходимости поклонения иконам имплицитно содержится ответ на вопрос о цели, ради которой введены священные изображения, цель эта «полна благочестия», как пишет папа Григорий II патриарху Герману. /36/
В постановлении VII Вселенского собора отцы точно указали, почему мы должны почитать священные изображения : «Чем чаще при помощи икон они (т.е. изображаемые) делаются предметом нашего созерцания, тем более взирающие () на эти иконы возбуждаются к воспоминанию о самих первообразах (), приобретают более любви к ним и получают более побуждение воздавать им лобызание, почитание и поклонение (в греческом оригинале — только одно слово )…. Они возбуждаются приносить иконам фимиам в честь () их, потому что честь (), воздаваемая иконе, относится к ее первообразу () и поклоняющийся () иконе поклоняется () ипостаси () изображенного () на ней». /37/
Чтобы подчеркнуть значение иконопочитания православные богословы постоянно приводят слова св. Василия Великого о том, что «царем называется и царский образ, поэтому чествование образа относится и к первообразу» /38/ Эта мысль была проиллюстрирована известным argumentum per nomisma.
Св. Стефан Новый (+765) публично смял монету, на которой был изображен василевс- иконоборец, чтобы показать своим оппонентам, что почитание образа направлено на первообраз, то же самое относится и к поруганию образа./39/ «Если ты не поклоняешься изображению, не поклоняйся и Сыну Божию», — пишет св. Иоанн Дамаскин. /40/ На этой основной мысли строится все учение об иконопочитании. Если внимательно вчитаться в текст рассуждений св. Иоанна Дамаскина о поклонении (), то становится ясно, что он вкладывает в это понятие в целом более глубокий смысл, чем его чисто этимологическое значение. Для него поклонение скорее общение (communicato), имеющее в зависимости от степени познания Бога различные формы, у св. Иоанна Дамаскина поклонение связано с богопознанием. Например: «Я знаю Того, Кто сказал : сия есть жизнь вечная, да знаю и Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа (Ин. 17:3)… и только Ему одному служу, и только Ему одному воздаю служебное поклонение»./41/
Тому, что имеет отношение к Богу, сопричастно Ему, отдается поклонение и почитание. Но не ради этого самого, а ради того Божьего присутствия и внимания, заключенного в нем. Почитание и поклонение у св. Иоанна не просто внешнее проявление душевных переживаний, но носят гносеологический характер. «В этом одна из главных функций иконы как поклонного образа»,- пишет В.Бычков. /42/ Поклонение — это естественная форма нашего отношения к Богу в процессе взаимообщения. Это происходит различными способами в зависимости от индивидуальных возможностей каждого познавать Бога и принимать Его в себя. Так один вид поклонения может быть « вследствие благомыслия и сильной любви человека к Богу и сыновнего к Нему расположения, второй — признак образа мыслей наемника, третий же — рабского».
Православные считают, что икона служит для «воспоминания» и для «напоминания» о первообразе и для пробуждения любви к нему; «иконы служат нам только средством для напоминания», -пишет папа Григорий II императору Льву III. /43/
Священник Павел Флоренский обращает внимание на особую семантику понятия «напоминание». По его мнению, происходит грубая ошибка, когда это понятие воспринимается в модернизированном облегченном виде в смысле субъективизма и психологизма. В данном случае речь идет не о субъективном напоминании искусства, а о платоновом «напоминании» --явлении самой идеи в сфере чувственного восприятия. /44/
По мнению православных богословов, образ выполняет важную гносеологическую функцию. Считается, что человек по природе «не в состоянии возвыситься до созерцания духовного без некоего посредничества». Такими посредниками на пути от чувственного к духовному являются «чувственно воспринимаемые образы». /45/ Значительную часть Божьего откровения пророки, мистики, отцы и учители Церкви получили в виде зрительных образов. Для обоснования приоритета зрения над остальными чувствами св. Григорий Нисский даже пытается показать, что само название «божество» () происходит от слова «зрение» (),под которой отцы всегда понимали не способность смотреть, видеть, но созерцать. /46/
Св. Григорий Нисский называет изобразительное искусство не обычно употребляемым словом (ремесло), а словом , имеющим значение «зрение, наука» (). Обозначая живопись этим чисто гносеологическим (для того времени) термином, он возвышает ее почти до уровня богословия. /47/
«И всюду ставим чувственно выраженный образ Его, — говорит св. Иоанн Дамаскин, — освящая (чрез это) первое из наших чувств — зрение; подобно тому, как словами освящаем слух; ведь изображение есть напоминание: и чем является книга для тех, которые помнят чтение и письмо, тем же для неграмотных служит изображение; и что для слуха — слово, это же для зрения — изображение; при помощи же ума мы вступаем в единение с ним». /48/
Конечная цель иконопочитания — анагогия (-выводить, вводить наверх), это уровень чистого созерцания, переход от видимого к невидимому, к непосредственному общению с первообразом ( на этом уровне открывается глубокий смысл, ради которого существует икона). Этот аспект иконы связан обыкновенно с аскетической и молитвенной жизнью христианина, которая требует не только интеллектуальных усилий, но прежде всего духовной работы, внутреннего созидания. Это раскрывается в моменты полного молитвенного сосредоточения, в состоянии высшей степени молитвы./49/
Данная функция иконы поэтично выражена в эпиграмме на изображении св. Архангела Михаила, написанной известным поэтом и историком VI века Агафием Миринейским.
Ангелиарху незримому, духу, лишенному плоти,
Форму телесную дать воск-воплотитель дерзнул,
И не без прелести образ его созерцая, способен
Смертный для мыслей святых лучше настроить свой ум,
Не беспредметно теперь его чувство; приняв в себя образ,
Сердце трепещет пред ним, как пред лицом Божества,
Зрение душу волнует до дна. Так умеет искусство
Красками выразить то, что возникает в уме. /50/
Иными словами, во время «молитвенного расцвета», по выражению о. Павла Флоренского, для подвижников благочестия иконы не раз были не только окном, через которое были видны изображенные лица, но и вратами, через которые они входили в чувственный мир. Именно с икон чаще всего сходили святые, являясь молящимся. /53/ Преп. Силуан Афонский, почти наш современник (1865-1938), «во время вечерни, в церкви…направо от царских врат, где находится местная икона Спасителя, увидел живого Христа…невозможно описывать то состояние, в котором находился он в тот час, — говорил архим. Софроний, написавший его житие, — мы знаем из уст и писаний, блаженного Старца, что его осиял тогда великий Божественный свет, что он был изъят из этого мира и духом возведен на небо, где слышал неизрекаемые глаголы; что в тот момент он получил как бы новое рождение свыше». /52/
Иными словами, здесь проявляется «преображающая» сила икон, по выражению проф. Б.Вышеславцева. /53/
Эту идею св. Иоанн Дамаскин эссенциально выразил словами: «Человеческий вид Божий видех и спасеся душа моя». /54/
Св. Иоанн Кронштадский подробно объясняет значение иконопочитания для христиан : «Если бы вас кто спросил, зачем вы молитесь иконам бездушным, какая вам от них польза ?- скажите, что от икон наших мы несравненно более получаем пользы, чем от самого доброго и благотворительного человека; скажите, что от икон происходит всегда благодатная сила и помощь душам вашим, избавляющая вас от грехов, скорбей и болезней, особенно же от икон Спаса и Богоматери; что…одно сердечное с верою воззрение на них, как на живых и близ нас находящихся, спасает от лютых скорбей, страстей и мраков душевных, что если прикосновение к ризам Спасителя и платкам апостолов делало больных здоровыми, то тем более лики Спасителя и Богоматери сильны исцелить верующих от всякой скорби, по вере в Господа и Богоматерь». /55/
Св. Иоанн Дамаскин образно систематизировал церковные взгляды на иконопочитание. «Я часто видел,- писал св. Иоанн,- что те, которые сильно любили (кого-либо), смотрели на одежду любимого человека, и как глазами, так и устами приветствовали эту одежду, как если бы то был сам любимый ими человек». Поэтому «делая Его (Христа) изображение, не погрешаем. Ибо сильно желаем увидеть Его образ; потому что, как говорит божественный апостол, «теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно». (1Кор. 13:12) Изображение же и есть зерцало и гадание, соразмерное с величиной нашего тела. Ибо… ум, и после многих напряжений, не в состоянии выйти из пределов телесного». /56/
Необходимо все же подчеркнуть, что молитвенный опыт пред иконой не может заменить всю литургическую жизнь Церкви, в которой объединены все чувства человека, и все человеческое существо сосредоточено на богослужении. Икона не может дать и не дает полного богопознания.. «Мы не считаем икону достаточною опорою богопознания и ради них не презираем собраний, бывающих в церквах Божьих, а равно и славословия в них Бога днем и ночью…Особенно во время божественного тайнодействия и литургии»,- писал св. патр. Герман епископу Фоме Клавдиопольскому. /57/
Пред иконой, рано или поздно наступает момент, когда молящемуся остается только «закрыть глаза», по совету св. Иоанна Златоуста, чтобы не подменить молитву рассматриванием иконы или отвлеченным богословствованием. /58/ Здесь проявляется одно, если можно так сказать, «несовершенство» иконы, потому что она прежде всего лишь образ, «а нам хотелось бы воскликнуть вместе с апостолами: «Мы видели Господа (Ин. 20:25)», — пишет Кр. Шенборн. /59/ По мнению И.Языкова, св. Григорий Палама предполагал, что одни иконы нужны новообращенным христианам, другие — мирянам, третьи –монахам, а истинный исихаст созерцает Бога вне всякого видимого образа. /60/
Основное правило для исихаствуюшего в том, что когда произносится Иисусова молитва, не нужно создавать в уме какой бы то ни было видимый образ Спасителя. «Держи рассудок свободным от красок, образов и форм, — советует св. Григорий Синаит,- во время молитвы не давай волю воображению (), иначе обнаружишь, что вместо исихаста стал фантастом. /61/