Скифский звериный стиль отличается большим своеобразием и обладает признаками не свойственными никакому другому искусству. Но и здесь необходимо сделать существенную оговорку: скифский стиль не был достоянием одних скифов, он, как оружие и конское снаряжение, был широко распространен в Средней Азии и Сибири в первую очередь в тех областях, которые заселяли иранские народы.
Никаких произведений изобразительного искусства, кроме геометрических орнаментов на глиняной посуде, в памятниках срубной культуры не обнаружено.
Число сюжетов в скифском искусстве очень ограниченно. Наиболее распространенными являются: голова птицы с загнутым клювом, лежащее на подогнутых под туловище йогах копытное животное — олень или козел я напоминающий пантеру кошко-образный хищник, стоящий, лежащий или свернувшийся кольцом. Вот и все, не считая более редких сюжетов и некоторых разновидностей уже указанных, из которых следует особо отметить голову лошади или подобного ей длинноухого животного — осла или мула — и голову то ли барана с птичьим клювом, то ли птицы с бараньими рогами, изогнутыми вокруг глаз. Все эти сюжеты не местного происхождения. Голова птицы с большим круглым глазом и сильно изогнутым клювом хорошо известна в древневосточном искусстве, где она, как и у скифов, нередко настолько схематизирована, что от нее остались только круглый глаз и примыкающий к нему в виде завитка клюв. В других случаях она явно представляет фантастического грифона с ушами и полураскрытым клювом с виднеющимся в нем языком. К грифону, по-видимому, восходит и образ барано-птицы. Непонятные завитки так называемых локонов, свешивающиеся по сторонам малоааийского грифона, вполне могли быть поняты как рога и трактоваться в виде реалистических рогов барана.
Изображения козла или оленя, лежащего с подогнутыми ногами, издавна известны в искусстве Месопотамии и явно являются прототипами скифских произведений того же рода. Сложнее с изображением пантеры, барса или леопарда — кошко-образного хищника, представленного то стоящим, то идущим на согнутых лапах, то свернувшимся кольцом так, что морда его касается кончика хвоста. В древневосточном искусстве хищник обычно изображался в образе льва. Пантера, свойственная горным областям северной части Ближнего Востока и Закавказью, только там и могла занять место царя зверей. Мотив изогнутого кольцом хищника не встречается в древневосточном искусстве, но в нем имеются сильно скорченные фигуры хищников в теральдичеоких композициях, вписанных в окружность, что и обусловило скорченность фигур зверей. Образ сильно скорченного зверя и мог породить характерный для скифского искусства мотив изогнутого кольцом животного.
Специфически скифскими являются так называемые «зооморфные превращения»—трактовка частей животного в (виде самостоятельных образов животных, например, лап в виде головок птицы с острым клювом, плеча в виде фигуры того или другого животного и т. д. Такие превращения частей фигуры в особые образы, вероятию, 'имели целью усиление образа зверя качествами помещенного на нем дополнительного изображения или же раскрытие свойств выделенного таким способом органа путем сравнений пли эпитетов, что роднит эти изображения с народной поэзией.
Стилистически скифское искусство отличается реалистической передачей животного, но в обобщенных и несколько условных формах. Для него характерен отказ от изображения деталей и сведение образа к четко отграниченным одна от другой широким плоскостям. Общий скульптурный кар актер этого искусства, по всей вероятности, выработался в технике резьбы по дереву или кости в обычной для него мелкой пластике, связанной с украшениями оружия, принадлежностей конской сбруи и личного убора. Это было прикладное или декоративное искусство, что не могло не сказаться на его дальнейшем развитии.
5. Стилистические особенности ИскусстваКИТА́Я (др.-русск. Китай, через татарск. kytai, из тюркск. kytan — "срединный"). Традиционное искусство Китая представляет собой оригинальный и целостный исторический тип, складывавшийся в течение веков из разных этнических источников. В 4 тыс. до н. э. в бассейне р. Хуанхэ сложилась группа племен монголоидной расы (самоназвание "ханьжэнь"). Существуют предположения о тибетском происхождении китайцев и о "сино-кавказском" языковом родстве. В столкновении с племенами южного происхождения возникло царство династии Ся, а затем цивилизация Шан (1765—1122 гг. до н. э.) с центром в г. Аньян. В конце 2 тыс. до н. э. "шанцы" были завоеваны племенами Чжоу. Объединение древних царств происходило при династиях Цинь (632—628 гг. до н. э.) и Хань (206 г. до н. э. — 220 г. н. э.). На стадиях формирования этнической общности китайцы благодаря природной восприимчивости легко впитывали достижения иных культур — Месопотамии, Персии эпохи Сасанидов, буддийской Индии, азиатских кочевых народов, эллинизированных ближневосточных племен. В IV—VI вв. Китай оказался разделенным на Север и Юг. Античные авторы называли северные племена се́рами (греч. serikon, лат. seres — по названию вывозимых из этой страны шелковых тканей), а южные — си́нами (ср.-лат. sinae — по названию династии правителей Цинь). На карте мира, изданной в конце XVI в. орденом иезуитов для просвещения китайцев, их страна помещена в середине (происхождение тюркского слова kytan — "срединный" — объясняют названием маньчжурской народности K’itan). Мифологическую географию Китая символизируют пять тигров. Самый главный — желтый тигр — император, он находится в середине мира и управляет четырьмя тиграми. красный тигр правит на юге (который помещается в верхней части карты), в его ведении лето и стихия огня. Черный тигр правит севером, повелевая зимой и стихией воды. Синий тигр — востоком, управляет весной и растительным миром. Белый — западом, повелевает осенью и стихией металлов. Мировоззрение и мироощущение китайцев существенно отличаются от европейских. В этой стране не было последовательного развития и смены художественных направлений и стилей, как в европейском искусстве. Само понятие истории не имеет в Китае признаков "длительности", а искусство — эволюции. Художественные направления не следуют одно за другим, а "стили" и "школы" связаны не с различиями творческих методов, а с техническими приемами и материалами. В Китае "...мы застаем необычайно устойчивый, до мелочей продуманный и эстетически переработанный быт, цельное и последовательное миросозерцание, сложный, но прочный сплав художественных стилей... Стилистическое единство китайского искусства — это результат не только глубокого проникновения китайских мастеров в природу вещей... но прежде всего их искреннего и безупречного доверия к жизни во всем ее разнообразии"1. В то время как в западноевропейской цивилизации рождался рационализм, в ближневосточной — мистицизм, в Центральной Азии формировалась особая культура следования течению жизни. В Китае мерой всех вещей оказался не человек, а природа, которая бесконечна и поэтому непознаваема. В искусстве происходило не отражение жизни, а ее продолжение в движениях кисти и мазках туши. На этой своеобразной основе осуществлялась "самотипизация" китайского искусства, предметом которого становился не образ человека-героя и не духовные идеалы, а жизнь природы. Отсюда особенный эстетический вкус и художественный такт традиционного искусства Китая. В древних верованиях китайцев обожествлялись любые объекты природы: деревья, камни, ручьи, водопады (сравн. Японии искусство). Религия считалась искусством жизни, а созерцательное мироощущение требовало полного и смиренного слияния с природой. Мудрецы Востока любят повторять, что если для деятельного европейца, обуреваемого идеей покорения природы и демонстрации силы, нет большего удовольствия, чем забраться на вершину высокой горы, то для китайца наибольшее счастье — созерцать гору у ее подножия (сравн. "органическая архитектура"). Буддизм, распространявшийся в странах Юго-Восточной Азии с V в. до н. э. (см. буддийское искусство), способствовал укреплению в Китае пантеистического мировоззрения (см. чань). Поэтому центральное место в китайском искусстве занимает пейзаж — изощренная техника рисования кистью и тушью гор, водопадов, растений. Традиционный жанр китайского пейзажа так и называется: шань-шуй ("горы-воды"). Гора (шань) олицетворяет Ян (светлый, активный принцип природы), вода (шуй) — Инь (женственный, темный и пассивный; см. "Тай Ши"). Философия китайской пейзажной живописи раскрывается во взаимодействии этих двух начал, которое передается взглядом на пейзаж сверху, с высокой точки зрения, чередованием планов: горных вершин, полос тумана, водопадов (рис. 381). Эстетика китайского пейзажа изложена в трактате живописца Го Си (ок. 1020 — до 1100) "О высокой сути лесов и потоков". Объектом изображения в этом виде искусства является даже не сам пейзаж в европейском смысле этого слова, а неуловимо меняющееся состояние природы (сравн. импрессионизм) и переживание этого состояния человеком. Поэтому сам человек, даже если он изображается в пейзаже, никогда не занимает в нем главного места и выглядит маленькой фигуркой, сторонним наблюдателем (см. "пейзаж сновидений"). Настроение опоэтизированной реальности передается двумя манерами: гун-би ("тщательная кисть"), основанной на тончайшей графической проработке деталей и ясности линий, и се-и ("выражение мысли"), манере, отличающейся живописной свободой, размывами туши, которые создают ощущение "рассеянной перспективы", полос тумана и бесконечных далей. Пейзажи школы вэнь-жэнь-хуа ("живопись людей письменной культуры") дополнялись изысканной каллиграфией — поэтическими и философскими надписями, прямо не раскрывающими содержание, но создающими "выражение мысли", а также тибами — эпиграммами. Они пишутся поклонниками художника в разное время на свободных участках изображения. Символизм китайской живописи также отличается от европейского символизма, он раскрывается в опоэтизированной конкретности. Например, на пейзаже может быть надпись: "Весною озеро Сиху совсем не то, что в другие времена года". Подобное название трудно представить в европейской живописи (см. "Слово о живописи из сада с горчичное зерно"). Китайская архитектура сливается с природой. Из-за обилия дождей в Китае издавна применялась высокая кровля с крутыми скатами. Дом в несколько ярусов с крышами одна над другой свидетельствовал о знатности владельца. Применяя выгнутые стропила, китайцы создавали оригинальные формы криволинейных скатов с приподнятыми углами, чтобы навес не препятствовал доступу света. Под стропила подводили короткие бруски дерева, создававшие ступенчатые выступы-консоли (см. доугун). К ним крепили доски с резным орнаментом и силуэтами драконов. Дерево покрывали ярко-красным или черным лаком с позолотой и инкрустацией перламутром. Китайские пагоды не тектоничны, а органичны в единстве с окружающим пейзажем; они вырастают из земли также просто и естественно, как деревья, цветы или грибы после дождя. Силуэты тибетских храмов похожи на формы гор или пологих холмов, на склонах которых они находятся. Вся эта красота — не столько строительство в европейском смысле слова (как способ укрытия от стихии), а создание средствами искусства наилучших условий для созерцания природы (рис. 382—384). Искусству Китая не свойственны грандиозные архитектурные ансамбли, стремление к монументальности. Архитектура китайцев затейлива, но скромна и практична. В Китае увековечить себя означало не столько оставить о себе вещественный памятник, сколько прославить свое имя "записанным на бамбуке и шелке" (см. также патина). Китайское искусство никогда не следовало интересам религии, философии или политики. Если религия и философия — искусство жизни, то жизнь — искусство. В учениях древних философов Лао-Цзы (кит., "Старый Учитель"; 604 г. до н. э. — ?) и Конфуция (552—479 гг. до н. э.) утверждалось, что характер искусства не определяется материальными условиями жизни, а напротив — художественное мироощущение учит труду, философии, морали и праву (отдельного понятия "художественность" в Китае не существовало, оно растворялось в жизни). По этой причине к традиционному китайскому искусству неприменима европейская категория морфологии искусства, разделение искусства на роды и виды, станковые и прикладные, изящные и технические, или художественные ремесла. В Китае, как и в традиционном искусстве Японии, все виды искусства — одновременно станковые и прикладные, изобразительные и декоративные. Здесь совершенно неуместно латинское слово "декор" или наименование "китайское декоративное искусство". К примеру, в искусстве Китая вообще отсутствует станковая картина в раме — одно из главных достижений европейских художников. Китайский мастер (живописец, график, каллиграф, поэт и философ одновременно) расписывает стены, шелковые свитки, бумажные ширмы и веера. Китайская традиция не знает разрыва между рациональным и экспрессивным, чувственным началом творчества, "идейным" и "безыдейным" искусством, реализмом и формализмом — тех бед, которые несет с собой европейское возвеличивание человека. Поэтому в Китае не было отдельных художественных направлений — Классицизма и Романтизма, борьбы идеологических движений. Существует традиция, основанная на вдумчивом созерцании природы, а стили живописи различаются не по амбициям художников, а по состоянию изображаемого пейзажа: "бегущий поток", "бамбуковый лист на ветру", "небеса, прояснившиеся после снегопада". Существовали стили "угловатой кисти" и "разбрызгивания туши". В теоретических трактатах говорится о восемнадцати видах контурных линий и шестнадцати видах мазков в изображении гор. Отстраненность личности художника определяет еще одну важную особенность традиционной китайской эстетики: мастер не размышляет о бренности своей жизни, а созерцает и эстетизирует бренность материальных вещей. Ценность приобретает незавершенная форма или патина времени, в сравнении с которой осмысляется символика "Восьми Бессмертных" и "Восьми драгоценностей" (см. восемь). Любой обыденный предмет имеет символическое значение (такое отношение к вещам может быть только условно соотнесено с европейским понятием декоративности). Поэтому произведения китайского искусства нарядны и красочны, но не кажутся вычурными. В китайской литературе постоянны темы сна, сновидений и чудесных превращений, раскрывающих высший смысл простых вещей (см. "Книга перемен"; Фэн Шуй). Тело воспринимается не как материальная форма, оно — продолжение мыслимого пространства. Поэтому, в частности, в китайском искусстве, даже в эротических картинках, отсутствует "обнаженная натура", эстетизация осязательной ценности формы. Символическое отношение к форме хорошо раскрывается в притче о китайском художнике, который в конце концов свел изображение дракона к одной-единственной черточке (сравн. "Неведомый шедевр"). Эзотеризм эстетики, философии и искусства жизни неизбежно вел страну к изоляции от внешнего мира. С III в. до н. э. Китай отгородился с севера Великой Китайской стеной, тогда же появилось название "внутренний Китай". В Пекине также имеется свой "внутренний", или "Запретный город". По географическому положению Китай — не континентальная, а приморская страна. Имея в XIV—XV вв. военный флот, китайцы постепенно отказались от морских путешествий. Они стали ненужными. Поразительно, но изобретенный китайцами в X в. порох попал в расположенную рядом Японию только в XVIi в. с помощью голландских мореплавателей! Такова судьба и многих других изобретений. Китай замкнулся в себе (в 1757 г. страна была официально закрыта для иностранцев) и со стороны казался в состоянии неподвижности. Поэтому периодизация китайского искусства также весьма своеобразна — счет идет не по годам, а по царствующим династиям, причем их смена не означает поступательного развития. Главным достоинством в искусстве всегда считалось повторение работы старых мастеров, верность традиции. Поэтому иногда довольно трудно определить, скажем, сделана ли данная фарфоровая ваза в XII или в XVIi в. Китайское искусство характерно и особым отношением к материалу, к его природным свойствам, тщательностью обработки и ясностью, чистотой технического приема. Эти качества свойственны самым ранним, архаичным ритуальным сосудам из бронзы зооморфного характера периодов Шан и Чжоу (2—1 тыс. до н. э.) (рис. 385—387) (см. также симметрия; тао-те), но более всего — китайскому фарфору. Первые образцы так называемого протофарфора относят к эпохе династии Хань (206 г. до н. э. — 220 г. н. э.). Белый фарфор чистой и звонкой массы производили в период династии Тан (618—907). "Открытие" фарфора происходило постепенно, в течение столетий, но не случайно оно сделано китайцами. Технология его производства, помимо необходимых компонентов, требует идеальной чистоты, терпения и тщательной подготовки материалов (см. фарфор). Фарфоровые изделия периода Сун (960—1279) отличаются пластичностью форм, глазурью белого или голубоватого оттенка либо цвета слоновой кости, иногда с узором краклэ́ или награвированным орнаментом типа сграффи́то (рис. 388, 389). В период правления монгольской династии Юань (1279—1367) складывается классический стиль росписи фарфора синим кобальтом, получивший наибольшее распространение в эпоху Мин (1368—1644). Техника росписи фарфора основывается на многовековой традиции изощренного рисования и каллиграфии кистью и тушью по бумаге (также китайском изобретении). Особое отношение к материалу породило поэтические названия глазурей: "цвет луны", "голубой туман", "цвет неба после дождя", "павлинье перо", "цвет кожи желтой рыбы", "цвет только что родившейся мыши". В резьбе по дереву и изделиях из бронзы распространен геометрический орнамент, удивительно похожий на греческий меандр, мотив свастики (знак пожелания добра), спиральный орнамент — так называемые китайские облака, волна, зигзаг — лэй вэнь, знак молнии, символ благодатного дождя. Символом дождя, жизненно важного для земледельцев, был также дракон. Желтый дракон — эмблема императора (девять драконов с пятью когтями на лапах можно было изображать только на императорском одеянии). Зелено-голубой дракон был символом императорской династии Хань (рис. 390). Птица феникс (так европейцы называли изображения фазана) — знак пожелания силы, красоты и высшего блаженства. Каждый месяц года связывался с определенным цветком: хризантема — символ осени, дикая слива — зимы, пион — весны, лотос — лета. В самый жаркий месяц "человек с хорошим вкусом" будет наслаждаться у себя дома созерцанием "пейзажа с тенистыми рощами, в которых хорошо укрываться от жары", а изображения "высохших деревьев и бамбука среди камней" можно держать в комнате в любое время года. Китайцы изобрели шелковые ткани (самые ранние находки датируются концом 3 тыс. до н. э.). Вначале из шелка делали знамена и зонтики, их цвета служили знаками различия. Желтый полагался императору и императрице, лиловый — членам императорской семьи, голубой — высшим военным чинам, красный — средним, черный — чиновникам низшего ранга. С эпохи Тан получает развитие производство расписных и вышитых шелковых тканей (см. ко-ссу). В правление маньчжурской династии Цин (1662—1796) создавали самые разные изделия, ставшие классическими для искусства Китая. Особенно славился фарфор периода правления императора Канси (K’ang Hsi, 1662—1722). В это время изготавливали бледно-зеленые селадоны, вазы с ярко-красной глазурью "бычья кровь" и искрящейся "фламбэ". Красочные росписи фарфоровых изделий названы европейцами "зеленым", "розовым" и "черным семейством" (см. также доу-цай; сань-цай; у-цай; "Чен-Лунг" период) (рис. 391, 392). Изысканный декор изделий "розового семейства" именовали "парчовым стилем" (см. также парча). К периоду Канси относят лучшие резные изделия из нефрита. Интересно, что, в отличие от цветного камня, дерева и фарфора, стекло в Китае практически не применялось. Наряду с резьбой по красному лаку в Китае делали мебель, шкатулки, пюпитры из "расписного лака" — особой техники многослойного лакового покрытия деревянных изделий с росписью и междуслойной инкрустацией фольгой и перламутром. Эту технику заимствовали у китайцев японские и корейские мастера. До настоящего времени сохранилось искусство ажурных силуэтов из цветной бумаги и фольги (рис. 393). При изучении китайского искусства возникает ощущение, что его мастера наслаждались работой, придавая философский смысл решению самых сложных технических задач. К примеру, на грани разумного, с точки зрения европейца, находится работа над ажурной резьбой костяных шаров, вращающихся один внутри другого. На такую работу у мастеров уходили многие годы. Достаточно условно, удовлетворяя потребность в аналогиях с историей европейского искусства, эпоху Тан (VII—IX вв.) можно сравнить с ранним европейским Средневековьем, Сун (X—XIII вв.) назвать эпохой классического китайского искусства (позднее Средневековье). Эпоха Мин (XIV—XVII вв.), хронологически соотносимая с европейским Возрождением, более подходит под определение маньеризма и академизма. Китайские изделия всегда были интересны европейцам, они привлекали особой эстетикой, красотой материала и тщательностью его обработки. Китайский фарфор и шелк ценились на вес золота в буквальном смысле этого слова. Изделиям китайских фарфористов подражали мастера делфтских фаянсов в Голландии. В XVIi—XVIII вв. в Голландии и Англии была в моде мебель из китайского лака (см. георгианский стиль; Голландии искусство; "чемберс" стиль; "чиппендейл" стиль). "Китайский секрет" производства фарфора разгадали в Европе только к 1710 г. (см. бёттгеровский фарфор; майссенский фарфор). Ксилография — гравюра на дереве — получила развитие в европейском искусстве спустя восемь столетий после ее освоения в Китае (I в. н. э.). Китайское искусство оказывало воздействие на развитие европейского стиля Рококо и даже Неоклассицизма (см. сенжери; шинуазри). В эпоху Романтизма конца XVIii — начала XIX в. и неостилей второй половины XIX в. в модном "китайском стиле" оформляли загородные дворцы, интерьеры, парковые павильоны и беседки. "Китайскую деревню" создавали в парке Царского Села под Петербургом. Известны увлечения "европейщиной" в Китае, так называемое "шинуазри наоборот" (франц. chinoiserie — "китайщина"). Это явление началось с приходом португальских торговцев в Гуанчжоу в 1517 г. (см. Кантон), усилилось благодаря деятельности Ост-Индской голландской торговой компании, особенно в период Канси. При дворе императора Цян Луна (1736—1796) в Пекине работали европейские художники. Одним из них был итальянец Джузеппе Кастильоне (1688—1766). С 1715 г. он находился в Китае, хорошо знал китайское искусство и "владел китайской техникой живописи наравне с европейской"2. Многие китайские изделия из фарфора и расписных эмалей специально изготавливали на экспорт в Европу. Однако техника росписи по эмали заимствована китайцами из Франции, из мастерских Лиможа. В период Модерна конца XIX — начала XX в. европейские поэты-символисты обратили внимание на искусство Дальнего Востока. Они увидели в китайской живописи способность "зачаровывать предметы" и уводить от действительности "к снам наяву". Этим качеством китайское искусство соотносится с европейской романтической традицией, одним из выражений которой стало течение символизма "серебряного века". Ведь и стиль Ар Нуво начался с увлечения французских живописцев японской цветной гравюрой на дереве. А название китайского пейзажа "Вечерний звон далекого храма" соотносится с названиями картин дрезденских романтиков (см. Запад и Восток).