"Капитал" должен был стать научным обоснованием революционных идей и лозунгов "Манифеста Коммунистической партии". Недооценка (или даже полное непонимание) данного обстоятельства послужила причиной многих недоразумений вокруг теории, да и всей фигуры Карла Маркса. Между тем сам он отнюдь не старался эти вещи замаскировать. Первый том "Капитала"[41]начинается с весьма абстрактных вещей, однако на заключительных его страницах все чаще появляются фразы из "Манифеста", а завершается весь материал ; прямой революционной цитатой из упомянутого ; памфлета[42]. Каждый, кто задумается над этим, поймет, к чему городился весь огород. Революционные выводы вытекали из того, что эксплуатация труда лежит в самой природе капиталистического уклада хозяйства. Если это так, если она лежит в природе данного экономического строя, значит, чтобы покончить с эксплуатацией, нужно менять строй. Все упиралось в словечко "если". Если так, тогда... А если не так?..
Карл Маркс (зрелые годы)
В том, что это "так", Маркс был убежден смолоду и убежденности этой никогда не изменил. Он пропагандировал свою идею, не заботясь о том, правда это или нет. Оказавшись выброшенным в Англию после подавления революции 1848—1849 гг. и получив, таким образом, длительный отпуск от революционной борьбы, Маркс погрузился в изучение экономической литературы. И был несколько обескуражен, убедившись, что идеи, которые он считал научно обоснованными, мало кто уже принимает всерьез. Прежде всего это относилось к основе основ лозунга об эксплуатации — к трудовой теории ценности Рикардо, раскритикованной в пух и прах.
Опровергнуть критиков было невозможно. Но и сдавать теорию Рикардо было невозможно в той же мере. Эти две невозможности имели разные причины. Опровергнуть критиков было невозможно, потому что в теории ценности Рикардо оказались несомненные нестыковки, и Маркс, прошедший школу немецкой философии, легко это понял. Отказаться же от теории Рикардо было невозможно по той причине, что тогда профессиональному революционеру Марксу оставалось бы только менять профессию.
Единственным выходом было попытаться самому состыковать то, что не вышло у Рикардо. Здесь перед Марксом и открылись широкие возможности сказать свое слово в науке. Таким образом, то оригинальное, что появилось у Маркса, относится не к основополагающим идеям, а к тому способу, каким он пытался построить непротиворечивую теорию эксплуатации труда. Не будем преуменьшать — научная задача такого рода, в принципе, может быть очень серьезной. И очень трудной. Тут могут потребоваться и новые понятия, и тонкие рассуждения. Все это явилось и нашло себе место в I томе "Капитала".