Согласно схеме, в недрах капиталистического "способа производства" назревало антагонистическое (в переводе с греческого — противоборствующее) противоречие между коллективным характером производства (фабричный пролетариат) и частной формой присвоения общественного продукта. Разрешить указанное противоречие и должна была очередная насильственная революция. Неприятие общественного порядка, при котором меньшинство населения живет в роскоши, а большинство — в бедности, пафос протеста против "эксплуатации труда", требование радикальных изменений в распределении общественного продукта — все это было общим местом социально-экономической мысли первой половины XIX в. Предлагались различные рецепты для излечения социальных недугов. Как правило, они сводились к мирным реформам того или иного рода (см. главу 18).
Любые предложения о мирных преобразованиях Маркс называл "утопизмом", подчеркивая, что вооруженное восстание является единственным лекарством от болезней общества. Итак, только революция, гражданская война и террор, гарантирующий победу.
А что потом? Экспроприация (лишение собственности) капиталистов. Рабочий класс сам производит, сам управляет производством, сам присваивает продукт и сам его распределяет (не забывая про стариков, инвалидов и т.д.). Все делается по заранее составленному плану, где учтены все варианты распределения ресурсов и выбран самый лучший. Маркс всерьез полагал, что для осуществления такого планирования достаточно отменить частную собственность.
Далее. Деньги отменяются! Что это значит? Идея "рабочих денег" была очень популярна в кругах европейских социалистов до Маркса. Это такие бумажки, которые удостоверяют затраченное рабочее время, тем самым обозначая и соответствующую долю общественного продукта. По окончании рабочего дня (недели и т.п.) труженик получает такую бумажку и идет с нею в магазин за своей долей предметов потребления. 'Рабочие деньги" отличались бы от обычных тем, что они никак не связаны с собственной ценностью какого-либо металла; их меновая ценность (покупательная способность) определялась бы исключительно затраченным временем труда.
В незавершенной работе "К критике политической экономии" (1859) Маркс разнес в пух и прах идею "рабочих денег" в варианте Дж. Грея (см главу 18). И все же 15 лет спустя в записке, которую потом окрестили "Критикой Готской программы", он для будущего общества без "эксплуатации" предложил то же самое, только в еще более упрощенном варианте. Рабочий получает на фабрике квитанцию о затраченном времени труда и несет ее на общественный склад, где получает эквивалентное количество продуктов производства. "Это не деньги, — утверждает Маркс, — они не совершают обращения". Тем не менее обмен квитанций на деньги — это и есть их обращение.
Кроме того, подобной квитанцией пришлось бы расплачиваться, скажем, со слесарем-водопроводчиком за починку крана, вернуть ею долг своему дружку, который отдаст ее в порядке членского взноса в профсоюз... да мало ли рук пройдет бумажка, обладающая покупательной силой, прежде чем попасть на вещевой склад. Ведь рубль при социализме и был настоящей Марксовой квитанцией, не обеспеченной ничем, кроме "общественного достояния ... Нам почти нечего добавить в отношении воззрений Маркса о будущем коммунистическом обществе. Остается лишь вопрос о дальнейшей смене "формаций". Судя по всему, с наступлением коммунизма этот "естественный" процесс должен был прекратиться вовсе. Таким образом, утопия Маркса совмещает в себе оба типа (см. главу 17) — политический и хилиастический.