Кейнсианцы не сдавались. Конечно, самое лучшее — это устойчивые темпы роста денежной массы, говорили они, но отсюда вовсе не следует, будто деньги действительно оказывают серьезное воздействие на цены и объем производства. Все равно, мол, фискальная политика остается более верным регулятором, чем кредитно-денежная.
На такие возражения Фридмен ответил новым исследованием, опубликованным в 1963 г.: "Денежная (monetary) история США за 1867—1960 гг." (в соавторстве с Анной Шварц), где монетаристская (monetary) концепция получила убедительное подтверждение. Особенно впечатляющей получилась глава о Великой депрессии.
Вспомним, что именно названное событие вызвало крах количественной теории денег, Фридмен и Шварц сумели показать, что при всех недостатках тогдашней кредитно-денежной системы США катаклизм не разразился бы, если бы не серия грубых промахов центрального банка США — федеральной резервной системы (ФРС).
Монетаризм и кейнсианство (точнее сказать, фискализм) несколько раз схлестнулись в области практики. В 1966 г. Фридмен предсказал экономический спад в будущем году, если не увеличить денежную массу. Кейнсианцы же, задававшие тон в политике, настояли на увеличении дефицита госбюджета (прирост-расходов государства без увеличения денежной массы). Спад начался в конце того же года и остановился в середине 1967 г. Кому присуждать медаль, осталось непонятным.
В 1968 г. инфляция в США приобрела угрожающие темпы. Конгресс решился утвердить повышение налогов (инструмент фискальной политики по-кейнсиански). Монетаристы заявили, что от этого инфляция станет не слабее, а сильнее. Их-то прогноз и оправдался. ФРС спешно ослабила ограничения на рост денежной массы.
В начале 1969 г. ФРС внезапно снова повела жесткую денежную политику. Монетаристы предсказали спад, и он наметился к концу того же года. Поскольку же инфляция продолжалась, тогда и возник термин стагфляция, а доверие к кейнсианству оказалось сильно подорванным.
Теоретические споры между монетаристами и фискалистами еще не разрешились окончательной победой одного направления над другим. Да и вряд ли такое когда-нибудь будет. Пожалуй, нам не мешает здесь сделать одну оговорку касательно некоторых моментов нашего изложения.