НЕСПЕЦИАЛИЗИРОВАННЫЕ ВИДЫ КОНЦЕПТУАЛЬНОГО ЗНАНИЯ

Мифологическое, религиозное, художественное познание отличаются друг от друга по содержанию, по рассматриваемому кругу проблем, по тому, что утверждается, что принимается в качестве исходных постулатов – любая теоретическая система содержит некоторые положения, которые в ее рамках не анализируются и не обосновываются, а служат основанием для всех остальных. Например, для религиозной системы это утверждение «Человек создан Богом», для мифологической – «Мир полон богов и духов». Но и рассматриваемые проблемы, и даже предлагаемые решения из разных видов познания перекрываются, частично совпадают. Например, многие виды концептуального знания рассматривают вопросы о происхождении космоса или об основаниях морали. Мы видели, что тезис «Земля круглая» может поддерживаться в разных концептуальных системах и т.д.

Виды познания отличаются друг от друга также по логическим правилам, по тому, какие приемы построения рассуждений признаются в них основными и разрешенными. Например, ассоциативный ход мысли является основным для мифологии, нормативным в художественном познании, периферийным для науки. Аргумент к авторитету является общепринятым в религии (именно на основе такой аргументации строятся теологические тексты) и отнюдь не гарантирует истину в философии. Соответственно можно говорить о мифологии, религии, художественном творчестве не только как о системах знания (т. е. некоторой совокупности представлений), но и как о способах познания (определенной совокупности логических приемов, средств познания, наборе интеллектуальных процедур). Мифологическое, религиозное, художественное мышление может проявляться и за пределами архаичной мифологии, традиционных религий, профессионального художественного творчества – теми же средствами может осмысливаться уже совершенно иной материал.

Религиозное знание – это в первую очередь определенная картина мира, в которой лежит разделение реальности на два уровня: естественный (природный; видимый; наблюдаемый; закономерный) и сверхъестественный (сакральный; сверхчувственный; потусторонний; допускающий чудеса). Первый зависит от второго исторически – как сотворенный им и логически – как проекция, упрощенный его вариант. С этой точки зрения наблюдаемая нами реальность, мир, в котором мы живем – не самый реальный и не самый подлинный. С одной стороны, его явления необходимо рассматривать как проявления чего-то высшего, более глобального и более значимого. С другой стороны, его определенность ограничена, т.к. всегда может произойти чудо, нарушающее установленные закономерности.

Отсюда и определенная ориентация исследований: не на установление повторяющегося, фиксацию обычного, поиск закономерностей, а на обнаружение чудесного – необычного, отличающегося от привычного хода вещей. Данные именно такого типа накапливает религиозное знание.

К логическим особенностям религиозного познания можно отнести традиционализм – ориентацию в большей степени на поддержание имеющегося, чем на создание нового знания; авторитаризм – убежденность в существовании безусловных авторитетов, источников абсолютно истинного знания; веру как основной способ принятия информации, значимость интуиции и других нерефлексированных форм познания, которые считаются близкими к мистическому опыту, откровению и в конечном счете к той же вере.

Вера включает в себя, во-первых, принятие некоторого положения вне зависимости от его соответствия дискурсивному анализу, во-вторых, сохранение этого положения вне зависимости от рациональной критики, посредством волевого акта. Не обязательно, но возможно, чтобы мы верили в нечто противоречащее нашему естественному опыту. Это было замечено в ранний период развития христианства и нашло отражение в знаменитой максиме Тертуллиана: «Верую, ибо абсурдно». Хотя сама эта формулировка, скорее всего, лишь приписывается римскому писателю и оратору, одному из первых христианских богословов Тертуллиану, в его трактате «Что общего у Академии и церкви?» содержатся похожие идеи: «Сын Божий распят; нам не стыдно, ибо полагалось бы стыдиться. И умер Сын Божий; это вполне достоверно, ибо ни с чем несообразно. И после погребения Он воскрес; это вполне достоверно, ибо невозможно». Иными словами, как раз свидетельством подлинности высших истин является тот факт, что они не вмещаются в ограниченный человеческий разум, выходят за рамки обычной житейской логики.

Соответственно религиозный вид познания в широком смысле, как тип мышления характеризует:

– сохранение некоторой идеи при явном ее расхождении с логическим анализом и фактами, в силу сверхценности данной идеи для существования личности: без нее жизнь кажется человеку лишенной смысла, а у окружающих вызывает недоумение его упорная приверженность данной идее «вопреки очевидности»;

– признание безусловного авторитета (идеи, текста, личности) – истинность гарантируется значимостью данной личности или текста;

– рассмотрение некоторого предмета как священного, как символа, обладающего, кроме функционального значения, еще сверхсмыслом, сакрализация объекта. Например, книга становится не просто литературным произведением, а объектом культа и основанием образа жизни для ее поклонников – толкиенисты демонстрируют именно такое отношение к тексту «Властелина Колец».

С этой точки зрения религиозное познание следует признать существующим далеко за пределами традиционной, конфессионально определенной религиозности. Наиболее личностно значимые реалии мы, как правило, осмысливаем религиозно. Единицей религиозного познания является догмат.

Говоря о художественном познании, обычно имеют в виду в первую очередь художественную литературу, но можно включить в рассмотрение и другие виды искусства. В искусстве реализуются все основные функции познания: отражение реального мира в идеальном плане, отражение места человека в этом мире, выявление общих закономерностей, взаимосвязей, тенденций, переход от явления к сущности и выделение сущности в чистом виде, прогнозирование на основе экстраполяции обнаруженных тенденций. Например, способом выделения сущности является образ героя, о котором автор говорит: он представляет «все пороки своего поколения в наиболее явном и законченном виде». На экстраполяции наметившихся тенденций социального развития целиком основан жанр антиутопии.

Первым раскрыл сущность искусства как особого вида познания Аристотель. Он определил искусство как мимесис – «подражание» действительности, выделив три направления такого подражания: «Так как поэт есть подражатель (подобно живописцу или другому делателю изображений), то он всегда неизбежно должен подражать одному из трех: или тому, как было или есть; или тому, как говорится и кажется; или тому, как должно быть»[1]. Эти три направления – объективное, субъективное и нормативное – определяют три родовых жанра литературы: эпос (повествование о событиях), лирику (раскрытие переживания), и драму (в основе которой лежит нравственный выбор, конфликт сущего и должного).

С логико-гносеологической стороны художественное знание отличают наглядно-выразительный характер, представление типического через единичное, значимость эмоциональных средств сообщения, выраженность авторства. Соответственно художественный способ познания в широком смысле характеризуют:

– использование эмоциональных и ценностных аргументов в качестве ключевых («Данная идея должна быть принята, потому что она благородна, нравственно значимее, чем альтернативная» или просто «… потому что так интереснее», а не в силу объективности и адекватности);

– рассмотрение общих закономерностей на уровне единичного и через него (типична ситуация, когда человек понимает некоторое соображение общего плана только через пример и именно этот пример запоминает);

– наглядность (возможно, в форме образа, сравнения, аналогии) как основа логических переходов и выводов, сильнодействующее средство убеждения. В этом смысле прорывом художественного мышления в сфере науки является известный пример Гейзенберга: аналогия с бассейном («Люди входят туда одетыми и выходят одетыми, но это не означает, что в бассейне они пребывают в том же виде») оказалась более способной изменить в реальной научной дискуссии отношение к новой идее о возможности испускания из ядра атома отрицательно заряженных частиц, чем ее математическое обоснование.

Художественное познание активизирует визуальный ряд обработки информации, и это определяет его эффективность в очень многих отношениях. Единицей художественного познания является художественный образ.

Единицей мифологического знания является мифологема – специфический гносеологический образ, отличительной особенностью которого является непосредственное единство двух планов – предметного и символического. Так, в нарративе «Капли крови поверженного Урана упали на землю, и Гея понесла, и родила Эриний» образы земли-Геи и Геи-женщины сопряжены непосредственно, их невозможно разграничить, не разрушив повествование. В архаичном мифе именно мифологема была формой синтеза знания. Поскольку обобщение в форме абстрактных понятий еще не было выработано и уровень общего в знании отсутствовал, не было и логического движения через этот уровень – индукции и дедукции. Основная интеллектуальная процедура мифа – традукция, заключение от одного частного случая к другому, прямая аналогия.

Главный постулат мифологического мышления – принцип всеобщей связи: все, что происходит, образует неразрывную цепь событий, любой конкретный эпизод – лишь звено в этой цепи, которое обусловлено предыдущими событиями и детерминирует последующие. Этот постулат как всеобщее основание мифа проявляется:

а) непосредственно – в метаморфозах как центральном событии большинства мифов. (Но это как раз наиболее архаичный и поверхностный признак мифологического знания, который исчезнет со временем);

б) на уровне картины мира – в образе Космоса как живого, одухотворенного целого. В ранних мифах распространена идея происхождения космоса из тела животного или человека, но и после ее ухода сохраняется представление о космосе как своеобразном организме, который чувствует, поддерживает равновесие, отравлен, восстанавливается и т.п.;

в) в антропоморфизме – рассмотрении всех явлений и объектов природы (например, Солнце, весна, животные) как подобных человеку, действующих так же, как он;

г) в генетическом подходе к объяснениям: объект таков, каков род, из которого он произошел. Сущность объекта – это его история;

д) в отрицании случайностей: любое событие обязательно имеет причину. Э. Кассирер назвал эту черту мифологического мышления «гипертрофией каузального инстинкта» (от causa – причина).

Возможность такой картины мира обеспечивают логические особенности мифологического познания:

– ассоциативность как отсутствие иерархии связей объекта. С точки зрения модернистского мышления ассоциация – побочная, периферийная связь. Но миф еще не проводит границу между значимыми и второстепенными связями, следовательно, для него не существует «случайного совпадения» или «чисто внешнего сходства». Признаются очевидно и сильно связанными объекты, похожие друг на друга по определенным внешним признакам (ассоциация подобия); объекты, когда-то бывшие частями единого целого или соприкасавшиеся (ассоциация смежности). В контактах объекты как бы заражают друг друга своими свойствами;

– поляризованность (бинарность) и функционализм. Поскольку каждый объект рассматривается как участник всеобщего взаимодействия – не изнутри, во всем многообразии его свойств, а с точки зрения роли – он характеризуется как носитель всего одной или нескольких связанных черт, которые неизбежно гипертрофируются. Отсюда и восприятие мира в целом через однозначные определения, как «черно-белого» (бинарного);

– магичность. Магия – закономерное следствие взгляда на мир как одушевленный и при этом пронизанный жесткими причинно-следственными связями (в основном ассоциативными), поскольку ее сущность в том, чтобы найти заменитель объекта (предмет, связанный с интересующим нас, но недоступным) и воздействовать на него субъективными средствами.

Соответственно к проявлениям именно мифологического познания, причем не только в архаичных обществах, но и в мышлении современного человека следует отнести: отношение к Земле, космосу как одухотворенному целому, например, представление об ауре Земли, на которую воздействуют дурные и добрые поступки; персонификация объектов осмысления, реально не обладающих личными качествами («Родина-мать»), сведение объяснений сущности к генетическому указанию (например, на национальные корни оцениваемого человека), построение образа на основе единственной характеристики (в этом смысле мифологичны многие образы массовой культуры или, например, анекдот); использование примет и ритуалов – почти всегда это превращенные магические действия, которые можно толковать по принципам ассоциативности.

Мифологическое познание – изначальное, на протяжении долгой истории человечества оно было единственным; поэтому мифологическая составляющая в структуре познания глубинна и очень сильна. Не случайно все формы «индустрии сознания» (т. е. целенаправленной обработки массового сознания) используют мифологемы. В целом рассмотренные виды познания сосуществуют в мышлении современного человека с научным способом понимания мира, и разные проблемы мы осмысливаем по разным логическим правилам.