ВОЗНИКНОВЕНИЕ НАУКИ

Проблематичность образа науки и сложность ее демаркации приводят к неоднозначности, казалось бы, вполне конкретного исторического вопроса о том, где и когда среди видов познания появилась наука. Ответ на этот вопрос зависит от нашего представления о том, что такое наука, какие из рассмотренных критериев мы посчитаем главными, определяющими. Иными словами, момент появления знания с какими характеристиками мы должны искать в истории?

В настоящее время существует пять вариантов датировки возникновения науки, в зависимости от того, что считать минимальным набором конституирующих науку признаков.

(1) Если считать, что наука – это накопление и хотя бы минимальная систематизация знаний, то наука существовала во всех, даже самых древних известных культурах – в древних Китае, Индии, Вавилоне, Египте уже в III-I тыс. до н.э.

В этих культурах существовали процедуры измерения и предпринимались попытки определенной стандартизации единиц измерения (храмовые, дворцовые меры); была письменность и другие приемы символического изображения, например, масштабные планы; составлялись календари и были вычислены важнейшие моменты годового цикла; были известны довольно сложные математические преобразования, использовавшиеся, например, для вычисления площадей и объемов; возникло в качестве одной из форм познавательной деятельности прогнозирование (например, в целительстве). Можно отметить и некоторые конкретные значимые результаты: так, в Индии было создано современное начертание чисел, в котором значение цифры определяется ее положением. В Египте в первом тысячелетии до н.э. появился календарь, в котором продолжительность года определялась в 365 дней.

Формирующееся знание отчетливо разделялось на предметные комплексы. Основными можно считать следующие: знание о числах и технологиях вычисления; знание о движении небесных тел, к которому примыкало искусство ориентирования по звездам; знание о процессах взаимодействия веществ и технологиях приготовления различных составов (мыла, вина, красок); умение диагностировать и лечить заболевания, с которым стыкуется знание о травах, растениях. Можно ли утверждать, что это были науки – математика, астрономия, химия, медицина, биология?

Сторонники утвердительного ответа на этот вопрос (например, Дж. Бернал) отмечают, что наличие письменности и других форм фиксации информации через знаковые системы свидетельствует о формировании достаточно абстрактного мышления; что стандартизация единиц измерения – проявление интерсубъективности знания как первого уровня его объективности и свидетельствует о понимании важности этой характеристики знания; что для появления календарей необходимо ведение систематических наблюдений, причем на протяжении жизни целых поколений; что сложный математический аппарат является выводным знанием, а вывод – начало конструирования реальности; что прогнозирование возможно только на основе формирования обобщенного знания на уровне закономерностей; что все это свидетельствует о рациональной организации познания.

Те, кто оценивает эти знания как преднаучные, считают главным для определения их статуса их рецептурный характер (т. е. они строятся как рецепты, системы предписаний, а не объяснений). В восточных культурах существовала процедура логического вывода (без нее невозможно было бы получить, например, приемы решения уравнений), но обоснование не ценилось – после получения результата оно не воспроизводилось и не записывалось. Типичное построение восточного руководства к решению задач – «Делай так!» с последующим заключением: «Смотри, ты сделал правильно!» Никогда не объяснялось, почему следует сделать именно так, а не иначе. Усваивающий такое знание человек получает не понимание, а рецепт, к которому следует прибегать, по построению не отличающийся, например, от магического ритуала. Кроме того, это знание носило внетеоретический характер, т. е. изначально строилось как прикладное, без ориентации на поиск общих закономерностей.

(2) Если считать, что главный признак науки – стремление к доказательности, аргументация как средство установления истины, то придется признать, что наука впервые появляется в древней Греции в 6–5 вв. до н.э. Историки культуры видят основную причину развития знания рецептурного типа в жесткой социальной организации восточных культур с их иерархичностью, не поощряющей свободную полемику вообще. В противоположность этому, социокультурной средой формирования доказательного знания стала греческая демократия, где никто не обладал монополией на истину и умение убедить было важным жизненным навыком. Поэтому на уровне теоретического исследования в Греции доказательство начинает рассматриваться как знание, обладающее собственной ценностью, и условие всякого другого знания. Большинство историков науки считает именно этот принципиальным переворотом в развитии видов познания. Известна даже такая формулировка определения: «Наука – рассуждение о мире по способу древних греков» (Беннет).

Тем не менее реальный объем действительно полученных в античности знаний был относительно невелик: в математике это были только элементарная арифметика и планиметрия; биология носила чисто описательный характер; химия как область знания еще не сформировалась; многие сложившиеся в античности теории – в физике, астрономии, медицине и др. – впоследствии оказались опровергнутыми. Античные теории очень часто носили умозрительный характер, они строились в основном по соображениям гармонии, вплоть до противоречия с опытом (так, геоцентрическая модель мира сохранялась в поздней античности уже вопреки данным наблюдений, ценой многочисленных поправок). Поэтому ряд историков науки возражает против признания античной учености формой научного знания.

(3) Если связать возникновение науки с началом использования активных методов исследования (в первую очередь – с формированием экспериментальной методологии), то датировать ее возникновение следует поздним средневековьем (XIII или XIV век, Оксфорд). В этот период начинает использоваться эксперимент как метод (Р. Гроссетест экспериментирует с оптикой), математика начинает применяться к анализу природных процессов (от Аристотеля шла традиция разграничения математики и физики как качественного анализа). Соединить физику с математикой попытались «калькуляторы» - Т. Брадварин и другие оксфордские ученые. Этот признак многие считают важным и даже ключевым для науки: М. В. Ломоносов писал, что наука лишь тогда достигает совершенства, когда ей удается пользоваться математикой. Возражения против этой точки зрения сводятся к указанию на ограниченный, локальный характер традиций оксфордской школы: на характер познания данного периода в целом эта традиция существенного влияния не оказала.

(4) Если считать, что наука – это система достоверного знания о реальности, совокупность специальных методов исследования и особая социальная организация по производству знания, то следует отнести формирование науки к рубежу XVI-XVII вв. в Западной Европе. Эту позицию Б. Рассел сформулировал так: «Наука начинается с Галилея и не имеет места ранее». Именно в этот период формируется методология и развиваются специальные методы научного познания (в первую очередь – эксперимент, внедрение которого в обиход науки и связывают с именем Галилея). Наука становится практически ориентированной и начинает поддерживаться обществом. Начинается организационное оформление науки: возникают научные сообщества, общественные центры исследований, научная периодика. Таким образом, действительно на этом этапе познание меняется коренным образом, что дает определенные основания для утверждения Рассела. Исследователи истории науки, полагающие, что наука ранее все же имела место, считают рубеж XVI-XVII вв. периодом первой глобальной научной революции. Критики данной датировки отмечают, что и практическая полезность, и методологическая оснащенность, и социальная организованность были в этот период скорее обозначенными ориентирами, поставленными целями, чем реальными характеристиками науки: «заработали» они позднее. Именно с началом их реального функционирования связана возможность следующей (и последней) датировки.

(5) Наука возникла в Западной Европе в начале XIX века. Это начало промышленного переворота и непосредственного союза естествознания и техники. В это период оформляется дисциплинарное разделение науки (на отдельные науки – физика, химия, биология и т.д.), принятое до сих пор. Наука превращается в специализированную и профессиональную деятельность. Появляются учебные заведения нового типа (в противоположность средневековым университетам), которые ориентированы именно на подготовку исследователей. Короче говоря, наука принимает привычный нам вид, на этом в основном и базируется данный подход. Критики его в основном говорят о том, что все эти изменения носят уже внешний характер, а содержательное изменение познания произошло раньше.

Как видим, за каждым из этих подходов есть определенная логика. Выбор между ними зависит от того, какой смысл будет все-таки вложен в понятие «наука». Возможно, оценить убедительность каждой из изложенных позиций поможет дальнейшее знакомство с историей науки.