Рассмотрение Батыева нашествия под новым углом зрения не только интересно, но и довольно актуально. Ибо оно протекало в условиях довольно интенсивного этапа цивилизационного развития. А такие ситуации не часто встречаются в истории и поэтому всегда интересны в качестве возможных аналогий.
Мы не будем здесь рассматривать различные версии, касающиеся новой хронологии, которые только усилили бы наши тезисы. Ограничимся официальной версией истории.
Что же мы видим в цивилизационном плане? В 1066 году многие саксы при Гастингсе (в Англии) еще бьются каменными топорами. А уже в 1290-х годах гвозди и стальной плотницкий инструмент есть в каждом английском крестьянском хозяйстве. Начинается «революция мельниц», первый этап промышленной революции, в итоге закончившейся в ХХ веке построением индустриального общества.
Представьте себе, читатель, какова была интенсивность технического развития в то время. Если смотреть без исторического снобизма, то не меньшая, чем в период с середины XIX до третьей четверти XX века. В период, который мы сейчас прославляем как период самого интенсивного научно-технического развития.
Как в потоке такого развития меняются соотношение экономических потенциалов тех или иных регионов и стран?
Идет закат Византии. Она представляет собой конгломерат регионов, где природные ресурсы наиболее истощены многовековой экстенсивной эксплуатацией. Кроме того, Византия не вписывается в темпы «железной» НТР. Природных предпосылок для развития черной металлургии у нее нет.
Являясь прямой наследницей самых первых государств земли, всей череды империй Восточного Средиземноморья, Византия может только усиливать и усиливать эксплуатацию своих подданных. Иного империи не умеют. Об этом мы уже упоминали выше.
Однако «Все богатства мира поделены на две части, одна из них рассеяна по свету, другая сосредоточена в Константинополе». Так тогда говорили. Огромные ценности, наследство всех древних империй со времен Египта и Ассирии сосредоточены в Византии. Плюс давние традиции, как мы бы сейчас сказали, дипломатии и спецслужб.
С развитием черной металлургии начинают осваиваться плотные железные руды. Кайло и зубило делают возможным их добычу. И постепенно, наряду с Русью, металлургия развивается в Германии и Подунавье. Европа все ускоряющимися темпами начинает догонять Русь. И далеко позади себя оставляет Византию. Похоже, в то время Европа испытывала не только промышленный, но и демографический подъем. Ибо постоянно «выплескивала» в крестовые походы все новые и новые порции завоевателей и переселенцев. В основном активных молодых мужчин.
В то же время очень интересные процессы происходят на восточных окраинах территорий, в древности занятых первыми государствами. Там продолжает формироваться исламская цивилизация. Это очень интересное явление. Из всех единобожных, и, если называть вещи своими именами, тоталитарных, религий, ислам самый гуманный к своим адептам.
Это вполне объяснимо, ибо ислам создавали кочевники, то есть люди, изначально гораздо более свободные, чем создатели иудаизма и христианства. Это сочетание принципов свободы, или, точнее, народной самоорганизации и взаимопомощи, с имперским государственным и религиозным наследием (а ислам впитал в себя многое из наследия древних империй) делает ислам в иных ситуациях весьма конкурентоспособным по сравнению с христианством и иудаизмом. С помощью ислама смягчаются и обходятся многие тупики имперского развития.
Иногда кажется, что ислам вообще решает все проблемы развития. Но это заблуждение. Ислам «спасает» имперскую модель на определенных этапах. Но сама эта модель в итоге тупиковая.
И это определяет слабые стороны ислама. Эта цивилизация почти неспособна к стимуляции научно-технического прогресса. И максимум на что годна в данном направлении, это к организации догоняющей модернизации.
Здесь нам необходимо сразу же разъяснить свою позицию для русского политизированного читателя. Автор отнюдь не поклонник ислама. И единобожных семитских религий вообще.
У нас, русских, есть свои Боги. И главный из них – Первый Кузнец Земли, Сварог, подаривший миру железо.
Кроме того, являясь убежденными прогрессистами, мы не можем восхищаться религиозной моделью, не имеющей никаких цивилизационных перспектив.
И, разумеется, мы понимаем все те угрозы для русского народа, которые исходят из регионов, исповедующих ислам.
Но, в этой ситуации тем более необходимо объективно оценивать потенциал возможного противника. И просто преступно из соображений примитивной агитации не видеть сильных сторон этого противника. А у ислама как раз есть сильные стороны. Это опора на народную самоорганизацию.
Что мы и констатируем в нашем исследовании. И если арийцы хотят превзойти исламские народы в борьбе за свою землю, то при построении арийских религиозных систем, необходимо создать еще более сильную структуру народной самоорганизации. Только и всего.
Мы понимаем, что в настоящем разделе наши рассуждения носят поверхностный характер. Но в рамках нашего жанра мы не можем утяжелять изложение. А затрагиваемые вопросы таковы, что если относиться к ним с должным вниманием, то их корректное изложение заняло бы объем, больший, чем вся наша книга.
Многое было бы более понятным читателю, если бы он ознакомился с нашей книгой «Свои и чужие». Впрочем, и там затронуты не все вопросы по данной проблеме, упомянутые здесь.
Итак, ислам предлагал свой компромисс в вопросе сохранения имперских структур. А вступающая в модернизацию Европа свой. И проявлением этого компромисса было усиление и развитие католической церкви. Католицизм, ставший основой европейской цивилизации – это идейное и религиозное обоснование попытки примирить имперские структуры и прогресс.
В результате имперские структуры были сильно ослаблены. Католическая церковь вела свою паству по пути, закончившемся в итоге построением современных национальных государств, реализовавших НТР.
И опять для русского политизированного читателя. Автор не поклонник католицизма. Но это не отменяет необходимости объективно оценивать его сильные стороны. А эти сильные стороны как раз и состоят в том, что католическая церковь была на равных с государственной бюрократией. В отличие от православия, которое всегда было не более, чем лакеем любого государственного механизма.
И именно эта «биполярность» власти в католическом мире в итоге и дала возможность для цивилизационного маневра. А в остальном христианские попы любого толка друг друга стоят.
Но в развитии сложных систем на переломных этапах эволюции зачастую бывают важны очень малые различия в тех или иных факторах. И эта самая малость и дала католическому миру, и миру протестантскому, возникшему внутри католицизма, пойти по пути построения национальных государств.
А современное национальное государство, как мы неоднократно писали, так же похоже на империю, как выдрессированная собака на бешеного волка.
Но вот кто хотел бы сохранить бешеного волка имперской государственности любой ценой, так это византийское православие. Никакого компромисса с народом, никакого компромисса с прогрессом. Только голое оболванивание и устрашение. Откровенное лакейство перед любой властью. Плюс многовековой опыт самых подлейших интриг.
Именно этот опыт подсказывает византийской верхушке, в том числе верхушке церковной, решение - в конфликте исламского и католического мира стать на сторону ислама. Император Исаак вступает в тайный союз с властителем Востока Саладином и препятствует продвижению крестоносцев во время третьего крестового похода.
Заметим, это был не временный тактический маневр, а стратегический выбор. Представление о некоторой степени общности православия и ислама после этого долго бытовала в сознании населения Византии. Именно этим, кстати, некоторые исследователи объясняют столь вялое участие православного населения Константинополя в защите своего города от турецкого штурма в 1453 году. Оно воспринимало этот штурм как «разборку между своими».
Более того, определенные тенденции сближения византийского православия и ислама позволили известнейшему историку и мыслителю А. Дж. Тойнби утверждать, что после взятия Константинополя турки поначалу пытались даже объединить православие и ислам в единую религию (А. Дж. Тойнби «Постижение истории», перевод с английского М.: АЙРИС ПРЕСС, 2002 – 238 с.).
Разумеется, официозное православие эти утверждения не приемлет. Однако не на пустом же месте уже в наши дни возникли идейные построения иных деятелей, группирующихся вокруг газеты «Завтра» о православно-мусульманском единстве?
Нет дыма без огня, господа. И во всем этом «что-то есть».
Но посмотрим на подобные тенденции не из нашего благополучного далека, а глазами людей тех лет. Если отбросить частности, крестоносцы с боями продвигаются в Палестину, где христиане терпят поражения, и единоверцы с тоской и нетерпением ждут подкрепления с Запада.
А в самой Палестине идет война на уничтожение. Победители (с той и другой стороны) зачастую истребляют население противника. Не буду приводить здесь все примеры подобного рода. Упомяну лишь поголовное уничтожение христианского населения Яффы мамелюками во времена восьмого крестового похода.
И вот в такой обстановке «христианский» Константинополь поддерживает мусульман в борьбе с крестоносцами. Есть от чего впасть в ярость. Ведь это удар в спину, неожиданный от тех, кого считают «братьями по вере». Именно это подлое предательство и стало причиной последовавшего резкого охлаждения между католиками и православными. До сих пор это охлаждение носило довольно отвлеченный, «теоретический» характер. А теперь стало реальным.
Именно это двуличие Византии и побудило европейцев в четвертом крестовом походе разгромить ее, взять Константинополь и организовать на землях западной части империи т.н. Латинскую империю.
Это произошло в 1204 году.
Можно резонно задать вопрос, почему же Русь, согласно официальной версии бывшая тогда православной, обладая таким могучим потенциалом, не вступилась за Византию?
Может быть потому, что не была к тому времени православной?
5. А была ли Русь православной. Еще раз об организаторах кампании.
Сразу успокоим впечатлительного читателя. Разумеется, была. Конечно, была. В том то и дело, что была. И позиции православной церкви были на Руси весьма прочны.
Но … недостаточно прочны. Во всяком случае, недостаточно прочны, чтобы поднять Русь на помощь Византии. С некоторой натяжкой можно даже назвать тогдашнюю Русь чуть ли не светским государством с очень широкой веротерпимостью.
Невероятно? Но ведь именно такой осталась западная часть Руси, не попавшая под власть потомков Невского. Часть ставшая основой Великого княжества Литовского и Русского. Княжества, где до унии с Польшей сосуществовали православие, католичество, различные формы арианства (одна из версий христианства, чуждая как православию, так и католичеству) и даже язычество.
Кстати, согласно традиционной истории арианство исчезло еще в IV веке, но по последним данным различные его варианты было широко распространены в Литве и Белоруссии вплоть до XVII века (Д. Калюжный, Я. Келлер «Другая история Московского царства», М., 2005).
Почему мы должны считать, что это княжество, где государственным языком был русский, как-то «по-новому» организовалось после Батыева нашествия и ликвидации Руси? А может все гораздо проще. На этой территории все осталось так, как было до Батыева нашествия на всей Руси.
Вот это гораздо более логично и правдоподобно. Именно поэтому в православной по большей части Руси, где церковь, тем не менее, не обладала монополией на духовную власть, невозможно было поднять всех князей на некий аналог крестового похода в интересах Византии. Как это делал папа Римский, поднимая европейских королей, баронов и рыцарей в поход на помощь христианам Палестины.
И такое положение церкви на Руси было вполне закономерно. Ибо считать, что монополия византийского православия была установлена на Руси сразу со времен князя Владимира большое заблуждение, старательно культивируемое официозным православием уже после Батыева нашествия. Но на самом деле все было не так однозначно.
Летописную сказочку о выборе веры Владимиром вообще не стоит рассматривать. Она полна нелепостей, нелогичностей, анахронизмов и нестыковок. Обо всех них можно прочитать у А. Бушкова в многократно цитированной выше книге.
Мы, же, следуя жанру исторического детектива, начнем с того, что есть много косвенных доказательств, что первоначально, во всяком случае, при Ольге, Русь крестилась по католическому образцу. Много этих доказательств приведено в цитированной ранее книге С. Валянского и Д. Калюжного. Кратко перечислим их:
1. Русский перевод Библии носит явные следы того, что сделан не с византийских, а латинских оригиналов. Так, например, в византийских и греческих оригиналах отсутствует третья книга Ездры. Она есть только в латинской Вульгате и русском православном варианте Библии. Кроме этого очень значимого аргумента упомянутые авторы приводят и много других. Не станем их повторять. Нам, по большому счету, достаточно было бы и одного этого. Впрочем, повторим несколько наиболее весомых доказательств подобного рода.
2. В 1634 году папа Урбан VIII канонизировал Владимира Крестителя. Акт беспрецедентный по отношению к православному святому.
3. В русском языке осталась масса церковных терминов, имеющих не греческий или византийский, а латинский прообраз. Это слова поп, крест, алтарь, церковь и т.д.
4. Счет месяцев на Руси латинский, а не греческий. Октябрь, например, у нас по названию восьмой месяц. Значит, Новый год приходится на первое марта. Как это было у католиков в те далекие времена.
Кстати, весьма темная история с направлением из Германии в 961 году бенедиктинского монаха Альберта в Киев на должность «русского епископа». Православные историки педалируют тот факт, что миссия Альберта не увенчалась успехом. Но их оппоненты педалируют другой аспект интриги. Альберт был приглашен в Киев.
Так что не все так однозначно с принятием христианства на Руси.
С другой стороны есть много доказательств, что исходно Русь приняла христианство от Охридской патриархии. Из Болгарии. А между тем, во времена Владимира Крестителя в Византии и Болгарии были разные версии православия.
Доказательства подобной версии приводятся в книге Й. Табова «Когда крестилась Киевская Русь», Санкт Петербург: Издательский дом Нева, 2003 – 391 с. Вкратце они сводятся к следующему:
1. Построенная Владимиром Десятинная Церковь через 50 лет освящалась во второй раз. Так поступали только с церквями, построенными еретиками. А с точки зрения византийского православия, болгарская церковь времен Владимира была еретической.
2. Есть основания полагать, что последняя жена Владимира Анна была не родной, а двоюродной сестрой византийских императоров и болгарской царевной. В ряде летописей ее прямо именуют «болгарыней». Но тогда Анна, которая по преданию способствовала крещению Руси, лоббировала бы болгарский вариант этой акции.
3. Первые церкви на Руси построены в болгарском архитектурном стиле. В частности Десятинная церковь почти в точности повторяет Переславский собор. В самой Болгарии после ее завоевания Византией подобные церкви в основном были разрушены как еретические. Стиль собственно византийских церквей совершенно иной.
А кстати, почему «татары», а вернее войска Невского разрушили Десятинную церковь в Киеве, а в других местах церкви и монастыри брали под охрану? Не потому ли, почему соответствующие церкви византийские ортодоксы ранее столь же ревностно разрушали в Болгарии.
Все сходится. Инициированное и профинансированное ортодоксальным византийским православием, Батыево нашествие именно так должно было обращаться с одним из последних памятников еретического характера. Видно, повторного освящения в 1037 году с учетом новых условий оказалось недостаточно.
Однако, самый интересный, по нашему мнению, факт, сообщаемый Табовым – это сведения об арианских церквях. Напомним, арианство первоначально господствовало в Византии. Потом его победило ортодоксальное православие. Но многие подданные Византии остались арианами. Например, императорские гвардейцы-готы.
Так вот, арианские церкви отличались следующими особенностями. Они строились из белого камня и кирпича. И не белились снаружи. Сочетание красного и белого цветов очень эффектно смотрелось в наружной отделке арианских церквей. А для усиления внешних эффектов некоторые элементы церквей снаружи покрывались полосами черно-золотого орнамента.
Исключительно яркое зрелище.
Но, согласно византийским взглядам, это было несовместимо с церковной архитектурой. И арианские церкви после торжества византийского православия разрушались. Или, если это было совсем уж нецелесообразно, забеливались снаружи.
Каково же было наше удивление, когда мы узнали, что церкви в резиденции Ивана Грозного в Александровской слободе были построены как раз из красного кирпича и белого камня и окантовывались снаружи на разных уровнях черно-золотыми бордюрами.
Забелена эта красота была уже после Ивана Грозного!!! При Романовых. Как говорят теперь, смущаясь, экскурсоводы «в целях экономии краски для поддержания бордюра».
Не значит ли это, что еще Грозный был арианцем?
Оставим это за рамками настоящей книги. Хотя в данной связи нельзя не упомянуть известную фразу Грозного, сказанную его православным критикам: «Какая вера правая один Бог ведает. А нам о том знать не дано». Впрочем, чем меньше экзотики в любых построениях, тем эффектнее смотрятся самые неожиданные выводы из самых обычных посылок.
А о том, что на Руси еще очень долго сохранялись следы (в том числе и материальные) ранее одновременно сосуществовавших и функционирующих разных христианских конфессий, пример в виде церквей Александровской слободы говорит весьма убедительно.
Но не только в виде церквей Александровской слободы сохранились следы господства арианства на Руси. Ибо даже в самой «Повести временных лет», в той самой летописи, которая многократно редактировалась православными попами, сказано, что символ веры, произнесенный князем Владимиром не православный, а арианский (!!!) «Сын же подобосущен и собезначален Отцу».
Православная доктрина утверждает, что не подобосущен, а единосущен.
Больше, как говориться, добавить просто нечего.
Все ясно и так.
Исходя из всего вышесказанного, мы делаем следующий окончательный вывод.
До Батыева нашествия на Руси одновременно функционировали разные христианские конфессии. Византийское православие было наиболее распространенным вариантом христианства. Но не единственным, и далеким от монополии на духовную жизнь. Более того, оно укоренилось на Руси далеко не первым.
После же Батыева нашествия византийское православие становится единственной религией собственно на Руси. Но многоконфессиональность остается на не занятой Батыем и Невским западной части Руси, на территории Великого княжества Литовского и Русского.
Еще раз зададим все тот же вопрос. В чьих интересах подобное установление религиозной монополии православия в России?
Ответ однозначен.
В интересах византийского православия и ортодоксальной православной церкви на самой Руси.
Именно они главные инициаторы Батыева нашествия.