Татарское иго. Инвентаризация нелепостей

Итак, предварительные объяснения закончены. Приступаем к историческому детективу, посвященному расследованию так называемого «татарского ига».

Это иго наступило якобы в результате нашествия завоевателей. А завоеватели эти вторглись на Русь с территории огромной империи Чингизхана. Сама же эта легендарная империя была создана монголами после завоевания ими Китая, всей Средней Азии, Ирана, Кавказа.

Массы кочевников монголов вдруг объединились в огромные орды в сотни тысяч всадников, и пошли в великий завоевательный поход. Собственно татарское иго на Руси это уже завершающая стадия данного похода.

Такова вкратце несколько упрощенная фабула предыстории татарского ига.

И уже эта предыстория не выдерживает никакой критики. Она противоречит не только здравому смыслу, но и законам Природы.

В самом деле, кочевники, живущие в сухих степях просто физически не способны сконцентрироваться. Вся система кочевого хозяйства предполагает рассредоточение по территории. Более или менее крупное и длительное сосредоточение кочевников тут же вызовет дефицит корма для скота. На этот факт обращают внимание довольно многие критики мифа о монгольских завоеваниях.

Но «не хлебом единым». Такое сосредоточение привело бы к гораздо более катастрофическим последствиям. А именно к мгновенному исчерпанию воды в колодцах на месте сосредоточения. Жажда посильнее голода. Ни один оазис не выдержит несколько сот тысяч коней и людей даже в течении одного-двух дней. Так и хочется спросить иных историков традиционалистов: «А вы, господа, никогда не пробовали утолить жажду глинистой жижей из вычерпанного колодца? А знаете, как легко и быстро он вычерпывается в степи, а тем более в пустыне?».

И огромная армия монголов, если бы она действительно собралась, тут же разбежалась бы в поисках воды и травы для коней.

А ведь эта армия должна была бы простоять в одном месте довольно долго. Ибо эту массу коней и людей надо было бы, как говорят теперь «построить». То есть структурировать, договориться о порядке связи между подразделениями, обеспечить все подразделения «офицерами-направленцами» и т.д. и т.п.

Нет, не могли монголы собрать такую армию. Физически не могли.

«А может быть район сосредоточения был большой? Не обязательно на одном оазисе, или степной речке?». Не будем утомлять читателя цифрами. Но элементарные расчеты, основанные на норме потребления одной лошади, соотношения съеденной и вытоптанной травы, запасе биомассы растительности в степи и т.п. показывают следующее.

Армия даже из одной сотни тысяч всадников (а это как минимум триста тысяч коней) в условиях даже не пустыни Гоби, а относительно благодатной лесостепи Северной Монголии рассосредоточилась бы в районе площадью около полутора тысяч квадратных километров и смогла простоять там не более пяти дней.

Можно спросить любого военного специалиста, можно ли за пять дней такую массу на такой площади хоть как то структурировать, «выстроить», не имея иных средств связи, кроме конных гонцов, которые не могут перемещаться быстрее ста километров в день, даже используя «заводных» коней? Ответ будет отрицательным.

А если это не Северная Монголия, а Центральная? Тогда площадь сосредоточения надо увеличить еще в два-три раза. И задача формирования армии становится вообще нереальной, даже теоретически.

Кстати, знаете, читатель, отчего закончилась карьера известного деятеля Белого движения барона Унгерна? Он вознамерился вести свою Азиатскую дивизию, в которой насчитывалось менее 4 тысяч всадников через Гоби. Дивизия восстала, посчитав барона сумасшедшим, который задумал не поход, а массовое самоубийство. Интересно, что эта дивизия на две трети состояла из монголов. Которые хорошо знали те места, где якобы собрались, а потом якобы шли через пустыни сотни тысяч воинов Чингизхана.

Так вот, монгольские всадники Унгерна считали безумием марш через пустыню 4-х тысяч кавалеристов. Только 4-х, а не 40-ка или, тем более, 300.

Но откуда вообще в средневековой Монголии такой призывной контингент? Демографическая структура патриархального кочевого сообщества отличается многодетностью. В такой ситуации для того, чтобы выставить сто тысяч здоровых всадников призывного возраста надо иметь население в полмиллиона.

В современной Монголии население около 1 миллиона человек. Вообще-то с тех пор население в большинстве стран мира выросло не менее, чем в десять раз. Если не считать Монголию чудесным исключением, то во времена Чингизхана все население страны не должно было превышать ста тысяч человек. Так что о сотне тысяч всадников надо забыть. Да даже и о 30 тысячах тоже. А тех, кто всерьез когда-либо говорил о стотысячных армиях Чингизхана не стоит далее слушать как безграмотных болванов, не знающих арифметики.

Да, кстати, а чем были вооружены эти массы всадников? Железо ведь в те времена получалось в основном из болотных руд (об этом мы скажем ниже, а пока просим читателя поверить нам на слово). Так вот, в Монголии таких руд нет. И, следовательно, железо в большом дефиците.

Это, кстати, подтверждается и историческими данными. В Китае было запрещено продавать кочевникам с севера железо и железные изделия. Ибо железа у кочевников в степях Монголии было очень мало. И получить его они могли в основном из Китая (популярное изложение этого факта можно прочесть в статье А. Волкова в журнале «Знание-сила» № 10 за 2004 год). Так что ограничение на экспорт железа и любых изделий из него было, по мнению правителей Китая, мерой сдерживающей возможности вооружения кочевников.

Вот насколько зависели жители Монголии от экспорта железа. А нас пытаются уверить, что монголы могли довольно хорошо вооружить стотысячное (а то и 300-тысячное!) войско. Для такого проекта надо было последовательно копить железо несколько десятилетий. При этом координируя экономическую деятельность в рамках всей Монголии.

Это невозможно было сделать в те годы в принципе. Тем более невозможно, вот так, в одночасье, выбрать «великого вождя», и за несколько лет решив чисто политические проблемы, многотысячным войском обрушиться на Китай.

С палками, что ли, обрушиться?

Вообще с мифами о «государствах кочевников» что-то не в порядке с самого начала. Эти мифы многими ставятся под сомнение. Почему-то именно империи кочевников не оставили никаких следов ни в материальной, ни в духовной культуре. Эти сомнения высказаны во всех трудах творцов альтернативной истории. В том числе тех, кого мы упоминали выше.

Но нам бы хотелось решить этот вопрос раз и навсегда по существу. И мы заявляем, что государство – это структура основанная на насилии, это структура, возникающая в условиях большой концентрации людей. Мы упоминали обо всем этом в первой главе.

Но никто добровольно под кнут или топор не пойдет. Если есть возможности насилия избежать – его избегают. И у кочевников в этом отношении наилучшие возможности. Отдельные кочевые народы не смогли загнать в колхозный социализм сталинской империи даже в XX веке с пулеметами и аэропланами. Уйгуры, например, просто откочевали в Синьцзян. А иные северные народы десятилетиями скитались по тундре, успешно убегая от ретивых советских бюрократов.

Тем более, невозможно даже допустить, чтобы кочевники вдруг добровольно объединились в стотысячные массы и терпеливо ждали бы, сидя на голодном пайке, и допивая глинистую жижу из вычерпанных колодцев, когда их соизволят организовать некие «вожди». Да и сама система кочевого хозяйства, основным принципом которой является рассредоточение по территории, принципиально противоречит практике государственного строительства в древности и Средневековье, базирующейся на концентрации людей на как можно меньшей территории (подробнее об этом можно прочитать в нашей предыдущей книге «Свои и чужие»).

Так что правы критики мифов о «кочевых империях». Но не в частностях тут дело. Кочевники принципиально не могут организоваться в государство. Системообразующие признаки кочевого хозяйства не совместимы с системообразующими признаками государственного управления. Кочевникам государство можно только навязать. Да и то они становятся самыми неуправляемыми подданными.

Скажем больше. Если рассматривать хозяйственную деятельность с самых общих позиций, как взаимоотношение Человека и Природы, то признаки «кочевничества» можно найти и сейчас в иных экономических и социальных институтах. Недаром одно время на Западе так моден был термин «новые кочевники». Но вот что интересно. Чем сильнее тенденции «кочевничества», тем слабее государственные институты.

Иного не бывает.

Так что не могли мифические кочевники монголы времен мифического Чингизхана объединиться в империю.

А чтобы еще усилить все вышеприведенные тезисы, вспомним, что уже в XX веке, при наличии еще не развитых в той же Монголии, но все же имеющихся пусть и в небольшом количестве, средствах связи, а также располагая небольшим авиаотрядом, упоминаемый выше барон Унгерн сумел сформировать только четырехтысячный конный корпус (значительную часть которого составляли не монголы, а белые эмигранты и забайкальские казаки). А ведь он был фактическим правителем Монголии и ее военным министром. И обладал большим авторитетом, как спаситель этого государства от китайской агрессии. Да и население Монголии было в это время побольше, чем во времена Чингизхана.

И тем не менее. При всех этих возможностях только четырехтысячный корпус. Так что если у легендарного Чингиза и был некий реальный прообраз, то он мог быть разве что предводителем крупной банды из нескольких сот всадников. Максимум из тысячи.

И вот с такими «ордами» он завоевал полмира!? Не смешите меня, господа.

Но, тем не менее, допустим, эта банда двинулась в поход. На многие тысячи километров. Не имея карт, и, в сущности, не зная куда идти. Но, опять же, допустим невероятное, пошли пятьсот бандитов куда глаза глядят. Пятьсот это не пятьсот тысяч. Для такой орды, если как-то знать ближайший маршрут, можно найти и корм для коней, и подходящие колодцы.

Кстати, заметим, эта банда не может сильно увеличиваться, вовлекая в свои ряды представителей неких «покоренных» народов. Как только ее состав превысит несколько тысяч, она не сможет передвигаться компактно по сухим степям, а тем более пустыням, из-за отсутствия должного количества воды и корма для коней. А при рассредоточении «покоренные» просто разбегутся.

Так что эта орда остается небольшой. Но, допустим, энергичной и целеустремленной, как и в начале похода. И, идет она, если хоть в малейшей степени следовать официальной версии, весьма споро, проходя по пустыням сотни километров, потом вступая в бои, потом снова пускаясь в поход. И так несколько лет подряд. С учетом того, что шли отнюдь не по прямой, прошли в итоге не менее пятнадцати тысяч километров, изрядно поколесив по Монголии, Синьцзяну, Средней Азии, территории современного Казахстана (пять с половиной тысяч километров, если бы шли строго по прямой, как самолет из Центральной Монголии к берегам Волги).

Можно ли поверить в такое?

Увы, нет. Более того, в нашей недавней истории есть прецедент, характеризующий физические возможности и ограничения такого рода маневров. В 1935 году туркменские конники совершили поход по маршруту Ашхабад - Москва. Конников было всего несколько десятков. Их поход обеспечивали радисты и авиаторы, а затем и грузовики с фуражом и продовольствием.

Разумеется, кони были самые лучшие.

Так вот, дойдя до Москвы, кони были не в состоянии двигаться дальше и возвращались в Ашхабад поездом. Сама команда конников была крайне утомлена и тот факт, что они дошли до Москвы, считался спортивным подвигом «беспримерным во всемирной истории», как писала тогда газета «Известия».

Теперь представьте себе, что этот же маршрут пройден с боями, без поддержки всеми видами современного транспорта и связи. А потом эти конники должны еще с марша вступать в большое сражение в районе Москвы.

Все это, разумеется, не реально. Но именно из таких вот эпизодов – марш в тысячу-другую километров по пустыням и сухим степям, а потом победоносное сражение с превосходящими свежими силами якобы «покоренных», состоит весь мифический поход Чингисхана.

Поверить в это невозможно. Это сказка. Сказка злая и неумная.

Но опять допустим невероятное. Худо ли бедно ли, но банда в пятьсот сабель завоевала полмира. И как поют батыры Чингизхана в мифических фэнтэзи В. Яна: «Пески сорока пустынь за нами кровью трусов обагрены» (в реальности они были бы обагрены не кровью трусов, а костями самих этих «воинов», сдохших от жажды в первом же переходе).

И вот сокровища половины мира собраны в казну завоевателя. Десятки тысяч рабов чего-то строят в его резиденциях, территория империи пронизана сетью весьма хорошо содержащихся дорог.

Где следы всего этого?

Дороги Римской империи сохранились до наших дней. Следы гораздо более скромных сокровищниц тоже. Ну а о дворцовых постройках и говорить нечего.

А вот от империи Чингизхана всего этого не осталось. Ни малейшего следа.

Не осталось, потому, что не было этой империи. Не было и не могло быть по законам Природы. И хватит дальше муссировать данную легенду.

Впрочем, тем, кто не может обойтись без более подробного анализа сказок, можем порекомендовать книгу А. Бушкова «Россия, которой не было – 3» М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2004 – 394 с. В этой книге подробно анализируются немногие (их всего семь) исходные рассказы об империи Чингизхана и показывается, что это действительно сказки. Причем в некоторых из них сказания об этой «империи» соседствуют с вполне знакомыми нам сказками из … Тысячи и одной ночи. Например, сказке о птице Рух. Вот так, великий Чингизхан и гигантская птица Рух, таскающая в когтях слонов, из одного сборника сказок.

Нам, однако, эти доказательства лживости истории Чингизхана представляются излишними. Повторим и подчеркнем, хватит того, что история этой империи противоречит законам Природы.

 

Итак, если следовать жанру детектива, следует обратить внимание читателя, что тотальная ложь лежит в самой основе, уже в предыстории так называемого «татарского ига». Что, господа присяжные, говорит не в пользу творцов этой версии русской истории. Что-то будет дальше?

А дальше следует рассмотреть эпизод, носящий название «битвы на Калке». Но … мы его рассматривать не будем. В самом деле, что связывает Калку и Батыево нашествие? Легенда о том, что и краткий рейд на Русь, закончившийся эпизодом на Калке, и Батыево нашествие исходили из империи Чингизхана. Но этой империи, как мы только что показали, не было. Значит легенда о Калке это просто одна из второстепенных «подпорок» мифа о татарском иге. И эта «подпорка» несет только одну смысловую нагрузку – лишний раз связать Батыево нашествие и мифическую монгольскую империю. Но, опровергнув миф об империи Чингизхана в целом, мы не нуждаемся в критическом рассмотрении одного маленького эпизода этого мифа.

Хотя следует отметить, что само по себе традиционное описание эпизода на Калке полно противоречий и неувязок. Это прекрасно показано в упомянутой выше книге А. Бушкова. Однако, мы не можем отвлекаться на рассмотрение каждой из нелепиц официозной истории. Нас интересует, прежде всего, Батыево нашествие и его последствия.

Впрочем, мы оставляем за собой право при рассмотрении битвы на Калке, считать, что нет дыма без огня, и «что-то там действительно было». Однако мы вправе отбрасывать все детали и нелепицы этого мифа. И рассматривать это событие в самых общих чертах. Фигурально выражаясь, даже не «с высоты птичьего полета», а «из космоса».

Однако, вернемся к изложению нашей главной темы.

 

Согласно официальной версии Батыево нашествие началось с зимнего похода 1237 года. Неведомо откуда взявшиеся полчища кочевников (а если отбросить миф о Чингизхане, они действительно неведомо откуда взялись) вторглись на Русь. В кратчайшие сроки была взята Рязань, а потом Владимир, Суздаль и иные города Владимиро-Суздальского княжества. На реке Сить были разгромлены войска великого князя владимирского Юрия. Затем татары пошли на Новгород, но с трудом взяв небольшой Торжок, повернули назад. Двинулись в пределы Черниговского княжества. Долго осаждали маленький Козельск и с большим трудом взяли его.

Потом они «ушли в степь». Привели себя в порядок и затем, в ближайшие два года захватили города Черниговского и Киевского княжеств. А в 1240 году татары двинулись в Европу.

На этом пока остановимся и рассмотрим перипетии начала Батыева похода. Итак, кочевники начинают кампанию зимой. Странно, конной армии сподручнее действовать летом, когда есть подножный корм для коней. Ведь никто не гонит Батыя. Стратегическая инициатива на его стороне.

Но он зачем-то начинает поход зимой. Разумеется, согласно официальной легенде (пардон, истории) зимнее наступление ведут огромные полчища в несколько сот тысяч всадников. Это полный бред. Мы показали, что и летом, притом не в лесах, а в привычных для кочевников степях такое число всадников сконцентрировать невозможно.

Интересно, что традиционные историки долго «держали оборону» в этом вопросе, но потом эта «оборона» рухнула. В итоге «сошлись» на 30 тысячах.

Увы, господа. Не могло быть у Батыя войско такой численности. Военная история поставила, что называется, «натурный эксперимент» по данной проблеме. Зимой 1942-1943 года после окружения немцев под Сталинградом и прорыва сплошного немецкого фронта, несколько кавалерийских соединений Советской Армии ушли в глубокий рейд. Советские конники, имея в своих рядах отдельные автомобильные подразделения и поддержку с воздуха, дошли до Дебальцева. Отдельные разъезды появились даже в окрестностях Запорожья.

Немецкое командование было весьма озабочено этим. А советское прекрасно понимало перспективы развития операции. Была идея наращивать усилия в этом направлении и даже сформировать конную армию. Увы, не удалось.

Потому что такие массы коней в зимних условиях нечем было кормить. Трофейного фуража (со складов миллионных немецких армий!) не хватало. Доходило до того, что фураж доставляли самолетами. Но этого было явно недостаточно.

Поэтому рейдовую операцию пришлось свернуть. Она продолжалась не более трех месяцев. А максимальная концентрация кавалеристов на одном участке не превышала десяти тысяч. Разумеется, координация действий частей, разбросанных от Донца до Днепра (кстати, территория, сравнимая по размерам с территорией, где проходила первая кампания Батыева нашествия), осуществлялась по радио.

Так что даже с такими возможностями, что Батыю и не снились, не удалось сконцентрировать 30 тысяч кавалеристов. Для взятия Запорожья, например. Или гулять с боями по тылам врага пять-шесть месяцев.

Так что версия о зимнем рейде кочевников, не знакомых с театром военных действий, не имеющих соответствующей связи и транспорта, оперирующих не в открытой степи, а в густых лесах совершенно не проходит. Разумеется, банда в пятьсот, а то и в тысячу сабель, могла вторгнуться на Русь. Но вот покорить несколько княжеств одно за одним, не смогла бы.

Да что там покорить. Просто осуществить такой зимний поход даже в качестве туристов.

Но, допустим, что это были не кочевники неизвестно откуда, а весьма хорошо знавшие театр военных действий, агрессоры. Тогда наше сильное утверждение о «туристах» не проходит. Такая конная группировка уже имела реальные шансы вторгнуться на территорию Руси довольно глубоко. Примерно так же как советские конные корпуса прорвались от Волги до Дебальцева зимой 1942-1943 годов. Но, внимание, именно вторгнуться, быстро проведя достаточно краткосрочный рейд. Именно так после Батыя вторгались на Русь крымские татары. Именно так взял Москву Тохтамыш.

Отметим одну важную деталь. И при вторжениях крымских татар, и при вторжении Тохтамыша, соотношение сил степных агрессоров и русских князей не намного отличалось от такового при вторжении Батыя. Татарам Тохтамыша противостояли в основном силы Владимиро-Суздальской Руси. А при набегах крымцев во времена того же Грозного силы формально объединенной Руси тоже были распылены. Шла Ливонская война при одновременной внутренней разборке, носящей название опричнины. Так что раздробленность русских сил не была эксклюзивной характеристикой ситуации Батыева нашествия.

Более того, разумно предположить, что при набеге того же Тохтамыша, например, прекрасно осведомленные о театре военных действий и силах противника, татары имели оптимальную структуру сил вторжения.

И, тем не менее, все эти кампании носили характер рейда, набега. Более того, когда вторгающиеся теряли преимущества в мобильности и внезапности, они, не втягиваясь в затяжные бои, поворачивали назад.

Так что не мог Батый всю зиму колесить по Руси, круша княжества одно за одним.

И все же попытаемся реконструировать картину, когда Батыево нашествие, описанное в официальной версии истории, было бы максимально правдоподобно с военно-технической точки зрения.

И здесь оказывается, что мы можем опираться на множество весьма известных аналогов. Эти аналоги всем известны, но как-то не приходят в голову. Впору еще раз вспомнить о детективном жанре, и напомнить слова Холмса Ватсону: «Вы смотрите, но не видите».

Дело в том, что население степной зоны, при этом совсем не обязательно кочевники, при прочих равных, в условиях Средневековья было более мобильно, чем население лесов. В силу структуры хозяйства и большей обеспеченностью лошадьми. Подробнее мы разовьем этот тезис в следующей главе. Но здесь достаточно просто напомнить об этом, в общем, очевидном, факте.

В силу таких особенностей вооруженные силы степняков, русских ли казаков, половцев, татар и кого угодно были более подвижны и могли мобилизовываться быстрее. Этим пользовались русские князья, а затем цари. Но не только они. Пользовались этим и поляки, и даже шведы и французы. Напомним, что запорожцы дрались под Дюнкерком на стороне Франции в войне с Испанией. И там, согласно некоторым данным, и начал свою военную карьеру Богдан Хмельницкий.

Участие быстро мобилизуемых контингентов половцев, татар, казаков в различных войнах на территории Руси, Литвы и Польши было обычным делом и до Батыева нашествия и гораздо позднее. Но, внимание, длительность участия степняков в подобных войнах и глубина их проникновения на территорию Руси, Литвы или Польши прямо зависела от потенциальных возможностей «приглашающих».

В данном случае это были не рейды-набеги на полностью враждебную территорию, а действия в составе сил одной из противоборствующих группировок внутри самой Руси, Литвы или Польши. И тогда задачи обеспечения брала на себя «принимающая сторона». Чем больше были ее возможности, чем разветвленнее сеть баз снабжения, тем дольше могли действовать степные контингенты в глубине чуждой им территории и тем большими они могли быть.

Так что теоретически Батыево нашествие вполне возможно себе представить. Но:

1. Это было не нашествие неких кочевников, приблизившихся к территории Руси издалека.

2. Это было нашествие армии, собранной в степных регионах, непосредственно примыкающих к Руси.

3. Это было нашествие, проводящееся в рамках некоей военно-политической акции самих русских князей. Вернее одной их части, против другой.

Впрочем, почему только князей? В «приглашении» и обеспечении нашествия могли принимать участие любые элитные группировки, имеющие для этого возможности и желания.

На этом пока остановимся.

Итак. С точки зрения здравого смысла и элементарного профессионализма можно предположить только два варианта.

Первое. Или Батыево нашествие такой же миф, как создание империи Чингизхана.

Или, второе. Батыево нашествие было элементом политики самих русских элитных группировок, использовавших армию степняков в своих целях.

Отрицать сам факт этого нашествия не стоит. О нем есть достоверные сведения не только в донельзя лживых и «отредактированных» российских летописях, но и в иностранных источниках. Значит, нашествие было вспомогательной военной операцией в большой военно-политической игре неких сил в самой Руси.

Несколько забегая вперед, заметим, что к этому выводу приходят многие. Различные по форме, но единые по сути утверждения сводятся к тому, что есть некое единство, установившегося после нашествия режима на Руси, и Орды. Причем это не единство победителя и побежденного, а некий симбиоз.

Но если это так, должна быть выигравшая от нашествия элитная группировка на Руси. Или несколько группировок. И они есть.

Во-первых, в целом выиграл княжеский род потомков Всеволода Большое гнездо.

Во-вторых, в рамках этого рода выиграла младшая ветвь – потомки княжившего в Переславле Залесском князя Ярослава.

В-третьих, значительно укрепилась и экономически и политически православная церковь.

Что характерно, эти утверждения практически никем не оспариваются. Просто историки-традиционалисты утверждают, что подобное развитие событий обусловлено дипломатическими талантами Ярослава, его сына Александра Невского, а потом московских князей Юрия и Ивана Калиты.

А сторонники нового взгляда на историю, скептически ухмыляясь, говорят, что так не бывает. Никогда завоеватель не укрепляет режим завоеванной страны. Никогда завоеватель не вооружает завоеванных в массовом масштабе. Никогда завоеватель не укрепляет туземную идеологическую базу в завоеванной стране.

И если посмотреть на Батыево нашествие и последующие события по существу, то становится очевидным, что татары как будто специально затеяли все это нашествие, чтобы продолжить политическую линию Всеволода Большое гнездо на завоевание единоличной власти на Руси.

При этом татары после установления своей власти никогда не действуют в одиночку. Они только поддерживают акции потомков Невского против его политических противников.

Выиграла, или как минимум не пострадала от нашествия и православная церковь. Но это слишком интересная тема и мы пока ограничимся всем известными констатациями того факта, что татары покровительствовали церкви и пресекали грабежи церковного имущества (отдельные, естественные на войне эксцессы не в счет).

Ну а в целом, с точки зрения системы ценностей классических «россиян», Батыево нашествие вроде бы вообще не имело никаких отрицательных последствий для политической системы Руси.

Так, в 1826 году Императорская академия наук России объявила конкурс на тему: «Какие последствия произвело господство монголов в России, какое имело оно влияние на политические связи государства, на образ правления и на внутреннее управление оного, равно как на просвещение и образование народа?». Срок сдачи 1 января 1829 года. В итоге была представлена всего одна работа на немецком языке, признанная не заслуживающей награды.

В 1832 году объявили новый конкурс. Срок сдачи работ 1 августа 1835 года. Опять за три года только одна работа на немецком языке. Опять не заслужившая награды.

Итак, с точки зрения внутриэлитной борьбы в самой Руси последствия Батыева нашествия налицо. Но на режиме в целом оно никак не отразилось. По мнению тех, кто имеет определенный взгляд на политические ценности (а именно к таковым относились деятели официозной науки императорской России), многозначительно добавим мы. Но об этом потом.

А пока вернемся к данному тезису. Вернее к его нелепости. Не бывает завоеваний, не отражающихся на политическом режиме завоеванных. Норманны изменили все в завоеванной Англии. Поменялись владельцы земель, изменились социальные и политические институты, изменился даже язык. Разумеется, сменилась династия.

Аналогично изменились империи инков и ацтеков после завоевания их испанцами. Аналогично обстояли дела в Индии после английского завоевания. Да и русские «мягкие» по мнению многих, завоевания на Востоке не оставили ни Казанского, ни Астраханского ханств, ни ханства Кучума, ни даурских княжеств.

А вот «альтруист» Батый просто откорректировал персональный состав в верхушке Владимиро-Суздальского княжества, а потом начал всячески укреплять его.

Так завоеватели себя не ведут.

Поэтому еще и еще раз подчеркнем, нашествие Батыя – не завоевание.

Иной эмоциональный читатель на этом месте может возмутиться. «Как же иначе можно назвать разорение городов, массовый увод пленных и тому подобные эксцессы?». Автор вполне согласен с данной эмоциональной оценкой. Но реалии Средневековья, увы, далеки от современных понятий цивилизованности.

Не будем упоминать здесь многочисленные, никем не отрицаемые мерзости поведения самих русских князей в периоды междоусобиц еще до Батыева нашествия. Масса таких эпизодов есть в русских летописях. Да, кстати, и не только в русских. Тому, кто хочет почитать о примерах подобного поведения, рекомендуем всю ту же интереснейшую книгу А. Бушкова «Россия, которой не было – 3».

Здесь же процитируем отрывок, характеризующий поведение возвращающихся из похода казаков по отношению к христианскому населению, подданным союзной, «пригласившей» этих воинов стороны.

«А когда казаки назад на Низ поехали, то великие убытки селам и городам делали, женщин, девиц, детей и лошадей с собой брали; один казак вел лошадей 8, 10, 12, детей 3,4, женщин или девиц 4 или 3». Это польская летопись о событиях 1603 года, цитируется по книге С. Валянский, Д. Калюжный «Другая история Руси», М.: «Вече», 2001 – 494 с.

«Польская клевета на казачество», - скажет иной «убежденный» читатель. Ах, вы «патриоты» мои дорогие. До чего же многие из вас тупы. Вспомните тогда народную южнорусскую песню про «Галю молодую». Уж это произведение никак не отнесешь к «западной пропаганде». И то сказать, с каким чувством поет ее весьма патриотичный Кубанский академический казачий народный хор.

А помните, что сделали с Галей, возвращающиеся домой казаки («ехали казаки ой с Дону до дому…»)? Сначала «пидманули» и забрали с собою. А потом, вдоволь натешившись с девушкой, привязали к дереву и сожгли. «Пидпалили сосну с доверху до низу».

И для того, чтобы так себя вести, не надо быть монструозным не крещенным «маовитяниным». Так поступают с русской христианской девушкой возвращающиеся домой крещенные по всем правилам русские казаки.

Так что все описанные в летописях ужасы Батыева вторжения никак не опровергают версию о том, что никакого нашествия неведомых кочевников и покорения ими Руси не было. Просто некто, весьма влиятельный в самой Руси, пригласил сборную армию степняков для обеспечения собственной военно-политической интриги. Ну, а то, что при этом пострадал народ, верхушку не интересовало. Тогда, в Средневековье, это было в порядке вещей.

Хуже другое. В результате этой блестяще проведенной спецоперации сложилась ситуация, когда в России это осталось в порядке вещей и после Средневековья.

Впрочем, об этом потом.