Л-10, 11. Социально-нравственные искания писателей-деревенщиков 60-80-х гг.

 

Валентин Распутин обогатил нашу литературу оригинальным взглядом на жизнь, своеобразной "моделью" человека и мира. Он пришел в литературу вместе с В. Беловым, Ф.Абрамовым, В.Шукшиным, В.Астафьевым, Б.Можаевым, которые, начиная с 60-х гг., существенно изменили дух современной русской литературы, повернув ее к тревогам земли, природы, деревни, к проблемам совести и добра, к вечным этическим ценностям и последовательно отстаивая завещанный еще русскими классиками принцип полноты художественной правды.

Система ценностей писателя-неопочвенника – патриотизм, включающий в себя и любовь к родной природе и родному языку, религиозная вера, представление о литературе как об общественном всенародном деле. Много сил Распутин отдал защите Байкала и борьбе против поворота северных и сибирских рек, которая закончилась победой противников этого проекта. «– Православный писатель – это … воплощение в одной душе веры и таланта. Если бы не литература, и классика, и современная, едва ли удалось бы так скоро после коммунизма вернуться в храмы», «литература была и есть духовная самовыговариваемость народа», «От писателя может быть только одна общественная польза – выращивание в читателе добродетельных человеческих и гражданских начал», «современная словесность … по большей части была для читателя всем – и верой, и надеждой на перемены, и нравственным основанием. Она учила тому самому “жить не по лжи”, что воспринималось тогда как первая общественная заповедь»,-- признается писатель в интервью корреспонденту «Литературной газеты». Поэтому Распутин убежден: сегодня необходима нравственная и даже политическая цензура[256].

Эстетика Распутина. Большую роль играет работа со словом. Произведение в целом для него начинается «иногда с одного только взблеснувшего, как самородок, слова. … Я никогда не составляю плана: кто станет действовать и куда пойдет действие. Начинаю, не зная, что будет на следующей странице. Это как течение самой жизни… И язык, язык… это важнее всего, чтобы и солнышко грело, и травка взошла, и радость явилась. Без языка ничего этого не будет, без него работа превратится в упражнение прихотливого ума. А русский язык такую способен дать красоту, такую божественность мира, что и у самого от счастья высекаются слезы. Сейчас самая большая беда литературы – безъязыкость, худосочность, стертость. Никакими страстями, никакой ловкостью пера язык не заменить, это кровь литературы. И какой бы патриотической или нравственной ни прикидывалась книга, без глубинного русского языка ни тем, ни другим ей не быть. Патриотизм писателя прежде всего во владении родным словом, в способности стать волшебником, когда берешься за работу». Но отношение Распутина к русскому языку достаточно традиционное, пуристское. «…обязанность писателя обращаться к обществу, когда, к примеру, злоумышленники затевают реформу русского языка и реформу образования на чужой манер. В таких случаях преступно отсиживаться в углу. Хоть на плаху, хоть на костер, но отстаивай родное», -- страстно заявляет в том же интервью о своей позиции Распутин. Этим он частично близок Солженицыну, который, присуждая Распутину Солженицынскую премию за 2000 г., мотивировал это так: «за пронзительное выражение поэзии и трагедии народной жизни, в сращенности с русской природой и речью; душевность и целомудрие в воскрешении добрых начал» [257].

В его прозе соединены философско-этическая, "экзистенциальная" проблематика с остросоциальной. В повестях и очерках Распутина (первая его повесть "Деньги для Марии" опубликована в 1967 г.) велся смелый диалог писателя с обществом о "цене" материально-технического прогресса, о месте человека в природе и его отношениях с нею, об утрате корней, о памяти и беспамятстве в общественном сознании, о "сдвиге совести у части нашего народа" (Распутин В.Г. Если по совести//Лит. газета. 1988. N 1. С.10). Хотя деревенская жизнь в изображении Распутина и предстает драматичной, критики справедливо находили у него "поэтическое чувство жизни" (Дедков И. Живое лицо времени. М., 1986. С.120).

Валентин Григорьевич Распутин родился в Иркутске, в 1937 г. Сейчас живет на два дома: зимой в Москве, летом в родном Иркутске и на даче под Иркутском. Получил образование на филологическом факультете Иркутского университета. Как писатель начал с работы в газете. «Мне посчастливилось работать именно в свое время и достаточно быстро занять свое место в литературе»,-- признался Распутин[258]. Уже в образе Кузьмы, главного героя повести "Деньги для Марии", писатель утверждает некие исконные черты национального, народного характера, стремится показать, что в нем живы традиции органически-нравственного отношения к жизни. С этим пафосом Распутина связаны его главные художественные открытия. Среди самых значительных из них - центральный характер в повести "Последний срок" (1970), запечатленный во всей своей завершенности и законченности. И это законченность не только факта, события (смерть старухи Анны), но и смысла - целого ее жизни, развернутого в воспоминаниях. В них раскрывается особый, может быть, даже уникальный теперь тип мировосприятия, восходящий к глубочайшим национальным корням психологии русского крестьянина.

Еще И.Бунин, видевший достоинство человека в способности бесстрашно, спокойно принять свою смерть, не переставал удивляться русскому крестьянину, в высшей степени наделенному такой способностью.

Герои Распутина - из той же породы: они могут умереть, подобно старухе Анне, "удачно", легко, словно по собственному обещанию. И в толковании писателя, это выражение полноты и законченности смысла их жизни. Чем же так этот смысл объясняется, художественно мотивируется автором? Двумя главными обстоятельствами. Первое, как и у Бунина, это связь жизненного крестьянского уклада с землей, с природой, со всей живой жизнью, а через нее - с вечностью. А второе - и оно со всей художественной полнотой раскрывается в "Последнем сроке" и других произведениях Распутина - материнское начало жизни как вечная ее охрана и основа.

Авторская позиция Распутина иная, чем у Бунина, она ближе к герою. В "Последнем сроке" выражена как бы прямое духовное родствоь автора к героине, старой крестьянке, прототипом которой, как признавался сам писатель, была его бабушка. И это не снимает, а усиливает эффект почтительного уважения автора к действующему лицу. Героиня "Последнего срока" знает что-то сверх того, что знает автор, - в этом оригинальность позиции автора повести.

Такая позиция искусно реализована в речи повествования, в которой воедино сливаются интонации героя и автора, бережно вбирающего слово персонажа, или их фразеологические точки зрения. В потоке сознания умирающей Анны встает перед нами целая жизнь. Это жизнь, понятая как служба - земле, детям, всем, кому ты необходим и кого радуешь.

Главное дело ее жизни - дети, а их было тринадцать, и поднять их на ноги было тем более трудно, что осталась она одна и подкашивали деревенскую жизнь война, голод, послевоенные беды. В образе Анны запечатлены некоторые черты, издавна присущие русскому крестьянскому сознанию, такие, как способность к состраданию, терпимость к чужому греху и терпение в собственных житейских невзгодах. Но это не значит, что суть ее душевного склада можно свести к патриархальному смирению. Она не согласна с Богом, когда, размышляя о смерти, считает несправедливой смерть детскую (глава 10).

Закономерно, что главными героинями в «Последнем сроке» и «Прощании с Матерой» являются старухи, которых можно назвать хранительницами вековечной земледельческой мудрости, родовых ценностей. Они сопричастны к общей жизни родной деревни, своего рода, семьи. В образе Анны, как и других распутинских старух, ярко преломлена убежденность писателя в высоких духовных и нравственных потенциях русского национального характера. В "Последнем сроке" вторым планом даны образы детей Анны, в момент их прощального свидания с матерью, когда почти все они собираются у ее смертного одра. Симпатии автора на стороне тех детей Анны, кто, подобно матери, провел всю жизнь в деревне. А к горожанке Люсе он относится иронически, т.к. она по типу личности - ненатуральный человек. Все в ней не­естественно: голос, манера говорить, переживание радости или горя. Вот как писатель показывает ее глазами матери: "При Люсе старуха стыдилась себя, того, что она такая старая и слабая, ни кожи, ни рожи. Ей казалось, что и дочь тоже долж­на стыдиться ее - вон какая она красивая, грамотная, даже говорит не так, как говорят здесь..." Точный штрих, свидетельствующий о несхожести, даже отчужденности этих родных людей. Очередная стычка между сестрами, старшей Варварой и младшей Люсей. Брат их Илья успокаивал, посмеиваясь, Варва­ру: "- А ты с ней по-городскому разговаривай, по-интелли­гентному, а не так...

Я-то по-городскому не умею... а она-то, поди, из деревни вышла, могла бы со мной и по-деревенски поразговаривать". И вот так на протяжении всей повести автор несколько утомля­юще демонстрирует ненатуральность городской Люси. И только во время прогулки по лесу героиней овладела по-настоящему живая "бередящая мысль", и она "поддалась какому-то незнакомому, пугающему чувству". Нахлынули воспоминания о далеком во­енном детстве, но это было, увы, лишь на мгновение. Михаил, младший сын Анны, который "один из всех не уехал из дерев­ни", противостоит "ненатуральной" Люсе. Характер его полнок­ровен. У него нелегкая судьба, чем и объясняется отчасти многодневная пьянка у постели умирающей матери и скандалы в ее присутствии. И все же вполне оправдать героя за подобное трудно. Автор не спешит с оправданиями. Он пытается понять, как в одном человеке объединяются душевная тонкость и грубость, что в этом характере главное. Ответ в последних строках повести, словах Михаила, который в конце один остался у постели матери: "-Ничего, мать... - Ничего. Переживем. Как жили, так и жить будем. Ты не сердись на меня. Я, конечно, дурак. Ой, какой я дурак, - простонал он и поднялся. - Лежи, мать, лежи и ни о чем не думай". Тем самым в Михаиле побеж­дает человечное начало. В последнем, предсмертном взгляде Анны на своих детей нет материнской слепоты, но есть понимание и прощение. Такова история последних дней Анны и вместе с тем всей ее судьбы, исполненной высшего смысла - вечного подвига любви, великодушия, справед­ливости и душевного согласия со всем живущим на земле ради сохранения на ней жизни.

Мотивы "Последнего срока" получают дальнейшее развитие в последующих произведениях писателя, прежде всего в повести "Прощание с Матерой" (1976). Но здесь "последний срок" нас­тупил теперь уже для целой деревни, Матеры. Но писатель не повторяется. Смысл прощания здесь иной. В новом произведении более широкий, чем в "Последнем сроке", замысел и социальный анализ. «Прощание с Матерой» по праву считают итоговым произведением всей «деревенской прозы». Образ Матеры, острова и деревни, поднят в повести на большую высоту и словно очищен от всего наносного. В контексте библейского мотива всемирного потопа этот образ обретает смысл истинных ценностей. Идея произведения – в утверждении вечных законов природного развития, в сопротивлении неоправданным инновациям тех лет, идущим вразрез с вековым крестьянским мироощущением[259].

История публикации и творческий замысел.Из интервью Распутина «Лит. Газ.»: «В 1976 году в журнале “Наш современник” была набрана моя повесть “Прощание с Матёрой”. И вдруг сообщают: повесть остановлена цензурой. Срочно по требованию Юрия Васильевича Бондарева созвали секретариат Союза писателей РСФСР, который в полном составе высказался за публикацию “Матёры”. Я присутствовал на этом секретариате, и при мне Бондарев позвонил в ЦК и решительно, без всяких обиняков, сказал, что секретариат настаивает на публикации. Повесть вышла, правда, с небольшими цензурными изъятиями, … и я их при переиздании книги полностью восстановил. А весной, уже после выхода книги, звонок в Иркутск, меня вызывает в Москву секретарь ЦК по пропаганде М.В. Зимянин. Прилетел, прихожу, подается чай с баранками. Зимянин рассказывает мне о значении для страны сооружения сибирских гидростанций; я не против строек, но говорю о последствиях для природы и человека поспешного, ударного строительства. ... “Прощание с Матёрой” выходило после этого десятки раз», «В чем заключалась обратная сторона преобразовательских походов на Сибирь, мне, уроженцу сибирской деревни, тем легче было ее увидеть, чем лучше я знал лицевую, поработав в газетах. Отсюда и “Прощание с Матёрой”», -- подчеркивал писатель[260].

Основной сюжетный конфликт произведения - затопляемая древняя Матера, остров с деревней, - как плата за ГЭС и сооружаемое людьми море, строящийся поселок, совхоз.

Для главных героев повести старых обитателей Матеры Дарьи, Катерины, Настасьи, Богодула происходящее трагично.

Затопленная земля, "самая лучшая, веками ухоженная и удобренная дедами и прадедами... а не слишком ли дорогая цена?" - с тревогой думает сын Дарьи Васильевны Пинигиной совхозный механик Павел. Его беспокойство тем основательней, что земля в совхозе не родит пшеницу, и поэтому срочно пришлось пересевать под люцерну. Бесхозяйственность! Подобные проблемы - о потере материальных ценностей, об экономической и технической целесообразности предпринятого преобразования природы очень важны для повести, звучат в ней с резкостью очерка. Раскрываются они и с помощью распутинской концепции человека. Размышляя о человеке, Дарья отвергает ницшеанс­ки-горьковскую концепцию гордого человека, преобразующего на рациональных началах природу. Ей ближе позиция горьковского Луки, как и он, она считает, что человек "маленький". "А жисть раскипяти-и-ил... страшно поглядеть, какую он ее рас­кипятил. <...> Он думает, он хозяин над ей, а он давно-о-о уж не хозяин. Давно из рук ее упустил. Она над им верх взяла <...>. <...> Дак ить он этак надсадится". В гонке техничес­кой цивилизации человек, по мысли писателя, растеряет самого себя, что-то самое дорогое в своей душе - духовные ценности, связь с землей, ответственность перед умершими, лучшие человеческие качества. В поисках причин этих потерь Распутин заставляет нас задуматься, условно говоря, о соотношении традициионалистски-охранительного и модернистски-динамического начал в нашей жизни. Первое - это верность корням, привязанность к месту, где родился, верность прошлому, память в широком смысле слова. Иначе говоря, материнское начало (мать, Матера, матерая - важный для автора ряд образов-символов). Культура крестьянская онтологически глубока. Для мировосприятия крестьянина характерно циклическое время: ценно то, что повторяется. Поэтому остров Матера живет вне линейного времени. Другое - начало испытующее, жажда перемещений, поиск и узнавание нового, ус­ловно - мужское, сыновнее начало. В жизни и отдельного чело­века и общества многое зависит от разумного соотношения этих начал.

В обрисовке характеров в "Прощании с Матерой" улавливается такая скрытая от глаз цепь явлений: стремление к новому неизбежно соединено с легкостью в обрыве связей, ведет к че­ловеческой неукорененности, к беспочвенной "облегченной жизни". Эта "об­легченная жизнь", легковесность и поверхностность душ, обмелевшая человечность запечатлены писателем в разных проявлениях. С одной стороны, это человеческие "обсевки" вроде Клавки и Петрухи, сына Катерины, сжегшего из-за корысти собственную избу, памятник деревянного зодчества, разоряющих могилы работников санэпидстанции («сам-аспид-станции»). С другой стороны, это добрый и честный восемнадцатилетний внук Дарьи Андрей.

Иной характер, во многом противоположный первым, - Павел, сын Дарьи, человек среднего поколения. Но в нем, в истоке, та же цепь, только с другого конца. Павлу присуща не "легкость", а некоторая внутренняя усталость от безостановочного усилия утвердить новый день, только в побуждении не своеко­рыстном, как у Клавки и Петрухи, а в добром и серьезном. Павел стремится соединить ответственность перед Матерой, родной деревней, перед старшими (матерью) с ответственностью перед новым поколением, рвущимся на преображаемую Ангару (сын Андрей). Но он не знает, как это сделать. Вот его драма.

Андрей - третий представитель семьи Пинягиных. В нем по­казана светлая легкость юности - отсутствие косности, спо­собность подняться из гнезда - он тянется туда, где всего труднее, на большую стройку. Но и в его характере проглядывает поверхностность, легковесность. Это - тщеславное желание быть на виду, возможность "избаловаться". Главное для Распутина в этой повести - стремление постичь серьезные про­тиворечия общественного бытия, преломляющиеся в общественной нравственности.

В поисках опор, ограждающих нравственность от потерь, всеми своими произведениями Распутин утверждает активную ду­ховную силу памяти. В толковании писателя это привязанность человека к своей земле, природе, родным могилам. По Распутину, умершие продолжают существовать в мироздании наравне с живыми. "То, что они (люди. - Т.Д.) считают мечтами, всего лишь воспоминания. Мечтать никому не дано", - думает Хозяин острова, фантастический герой, напоминающий хтоническое бо­жество. Для Дарьи ее род - более значительное понятие, чем община, народ, так как он помогает приобщиться к человечеству. Не случайно она видит во сне свой род в виде клина, на острие которого стоит она, виноватая перед ним за нарушение гармонии между современным человеком и мироздани­ем. По мысли М.М.Голубкова, началась "деревенская проза" с произведений Е.Дороша и В.Овечкина, а закончилась "Прощанием с Матерой". Есть в этой повести и мысль о необходимости сбе­режения богатств русского слова, "памяти" о своем обществен­ном и гражданском долге.

В художественном мире Распутина есть и такие герои, которые враждуют с памятью. Такого героя, дезертира войны, и избирает он в повести "Живи и помни" /74, Госуд. премия 77/.

Повесть "Живи и помни" о том, ради чего человек живет на земле. Война переворачивает привычные условия сущ-я настолько, что это сказывается на внутреннем мире человека. Автор исследует не прямые, а сложные пути отчуждения человека от общества. Не будь войны, Андрей Гуськов прожил бы достойную жизнь: ничто в Андрее в предвоенные годы не настораживает нас: трудолюбивый, непьющий, женился на сироте, помог своей Насте войти в мир деревни, не бросил жену, узнав, что у них не будет детей, хотя и бывал грубым с женой. А пробыл на войне три года: "воевал, как все, - не лучше и не хуже", "поперед других не лез, но и за чужие спины не прятался", солдаты ценили его за силу, считали надежным товарищем. Война представлена в повести в необычном ракурсе - привычные мерки человеческой надежности: вошедшие в поговорку "взять в разведку" - значит на человека вполне положиться - себя не оправдывают. Облик войны у Распутина сложнее ходячих о ней суждений. Андрей, надежный разведчик, становится неожиданно для себя дезертиром.

Почему же Андрей стал дезертиром? Автор отвечает на этот вопрос, всесторонне мотивируя поступки героя: к зиме 43-го г. стал виден конец войны, и у Гуськова появляется надежда уцелеть, он примеривается, чтобы его не тяжело ранило. Дальше - ранение, лечение в новосибирском госпитале, надежда на побывку домой, но его выписывают на фронт. Хоть бы один денек побывать дома, ведь он в своей Сибири! А становится предателем и из-за страха, стечения обстоятельств, и из-за того, что лишен нравственного стержня, воспринимает войну не как горе всенародное, а как источник личной беды. С первых дней войны он сосредоточен только на себе. Что совсем неожиданно, Гуськов-дезертир вызывает сочувствие читателя, по крайней мере до известной поры. (В. Астафьев «говорил, что фронтовик такого бы написать не смог. Простить дезертира или даже попробовать понять дезертира фронтовик не захотел бы. Это только невоевавший Распутин посмел такое написать… Очевидно, все так и было, <…> и неприятие дезертира Гуськова…»[261]) Так происходит потому, что перед нами открытая писателем-психологом серьезная драма, даже трагедия, хотя трагедия связана с Настеной, женой Андрея, ее любовью и верностью, ее виной перед обществом за то, что она помогает выжить мужу-дезертиру, и самоубийством.

Настена и является главной героиней повести. В отличие от Андрея она - человек общественный, лишена индивидуализма, ее характер ярко национальный, она способна на большую лю­бовь и преданность близким. Поэтому Настена не раздумывая берет на свои плечи огромный груз, поддерживая мужа-дезерти­ра. Последнее заставляет Настену встать на путь греха и зла - она вынуждена, спасая Андрея, лгать, обманывать, красть. А эта душевная путаница, смешение доброго со злым невыносимы для героини. Смешанность добра со злом для Распутина всегда зловещий симптом нравственной болезни человека. И другая беда-вина героини - отчуждение от людей, неизбежное теперь, когда они с Андреем вынуждены таиться от мира. Повесть Распутина не только обличает дезертирство, она направлена против отчуждения как такового. Трагичен финал - беременная Настена, понимая, что заимку, на которой скрывается Андрей, выследили представители советской власти, что не будет места в крестьянском мире ребенку от Андрея, бросается в Ангару.

Автор "Живи и помни" всей повестью убеждает нас в актив­ности нравственного выбора героини, подчеркивает высокую значимость индивидуального, личностного начала в человеке.

Личностное начало, чувство своей незаменимости присуще и Анне из "Последнего срока", и Дарье из "Прощания с Матерой", и Ивану Петровичу Егорову, главному герою повести "Пожар" (1985).

Эта повесть явилась «неопочвенническим» произведением переходного периода. Трибуной “неопочвенников” стали журналы “Наш современник”, “Москва”, “Молодая гвардия”. Для представителей данного идеологически-художественного течения почвой, «питающей национальную культуру и определяющей национальную физиономию народа», является крестьянство. «Неопочвенники» идеализируют нравственные устои и социальные отношения патриархальной Руси и резко противопоставляют себя Западу, который, по их мнению, погряз в пороках, страдает рассудочностью и человеческой разобщенностью (роман «Все впереди!» В.Белова, 1987).

В “Пожаре” Иван Петрович Егоров видит причины бед в том, что разрушены вековые обычаи русского народа: бывшие крестьяне перестали землю пахать и любить ее. Они способны только брать, безобразно вырубая окружающий лес. Они утратили чувство общности, артельности и живут как временщики. Отсутствия Дома лишает людей определенного направления в жизни. Егоров не может смириться с тем, что даже в критической ситуации беды — пожара — каждый думает только о себе. “Архаровцы”, как называет жителей поселка Иван Петрович, с легкостью и без смущения, воспользовавшись ситуацией, тащат продукты из горящих складов. Егоров и сам Распутин такую безнравственность не приемлют. Отсюда — суровость приговора над люмпенизированными жителями Сосновки. Распутинский герой не может смириться с поселковым “небытием” и решает уйти из Сосновки, чтобы найти свое место в мире. Центральная в сюжете повести ситуация пожара — аллегория кризисного состояния общества в предперестроечной России.

Рассказы Распутина 1990-х гг. и его последняя повесть «Дочь Ивана, мать Ивана» (2003) относятся к “постдеревенскому” периоду в его творчестве (сборник “В ту же землю…”. М.: Голос; Письмена, 1997). В поле зрения писателя теперь в основном проблемы городской жизни. Р глубоко проникает в психологию современного человека с ее изломами, депрессивными и шоковыми состояниями. Вместо “нового мира” в его рассказах появляется образ “обманутого мира”, утратившего христианскую идею. Одинокая Пашута, героиня рассказа “В ту же землю” обреченно замечает: “Время настало такое провальное: все кругом, все никому не нужны”. Но писатель, рисуя трагическую ситуацию в своем рассказе (Пашуте не на что похоронить родного человека), призывает к преодолению “провального” времени.

В рассказах Распутина о крестьянине Сене Позднякове “Сеня едет” (1994), “По-соседски” (1995) и повести «Дочь Ивана, мать Ивана» (2003) ставится вопрос, выживет или не выживет Россия. Ответ колеблется между полюсами “Россия есть”, “России нет”.

«…сейчас… одна стоит, шатается, ободранная и истерзанная матушка Россия», «Оставаться ли нашей России самостоятельной в ее державности, обычаях, культуре, хозяйствовании, образовании и так далее, или все на чужой манер. В этом основной камень преткновения», -- говорит Распутин в интервью в «Литературной газете»[262]. Эти переживания писателя полно воплотились в его последней повести. Ее главная героиня Тамара Ивановна Воротникова – «и душа повести, она — и двигатель сюжета, она — и символ нынешнего русского народа» [263]. Тамаре Ивановне, чье детство и юность прошли в сибирской деревне, всё новое, от школьного обучения и правил поведения до новых песен и новых хозяев жизни было не только глубоко противно, но и несло окончательное разрушение уже всему, из чего состояла её жизнь[264]. Распутин хочет обратить тем самым внимание на ненормальную ситуацию в стране, угрожающую России потерей ее национальной самобытности. Российская экономика находится в упадке, подтверждением чему служит судьба мужа Тамары Ивановны Анатолия, опытного водителя, теряющего работу на автобазе. Не лучше обстоит дело со школьным образованием: «Родная история, литература превратились в бросовые, третьестепенные предметы, доказавшие свою несостоятельность в подготовке гражданина глобального общества. Зато без валеологии, науки растления, никуда и никак»[265] В знак протеста против американизации России сын Тамары Ивановны Иван, увлеченный исследованием русского языка, в школе изучает не английский, а французский (автобиографическая черта, см. рассказ «Уроки французского»).

В этой повести здесь есть дорогая писателю мысль о необходимости сохранения нравственной преемственности. Эта мысль соединена с проблемой взаимоотношения отцов и детей. Тамара Ивановна унаследовала традиционную мораль от своего отца-лесника и, казалось бы, сумела передать ее детям. Не только члены ее семьи, но и друг мужа, водитель, не смели произнести в их доме бранного слова, а когда по телевидению стали показывать эротические передачи, героиня разбила телевизор. («В культуру надо вкладывать деньги, чтобы она была чистой и непродажной… Рухнет все нравственное, и покосится физическое мироздание живущих поколений, прекратится полноценное наследование. Почти то же самое – пренебречь культурой, дающей художественное и нравственное оформление души.

– Культура всегда была разной, … но никогда не могло позволиться ей брать деньги за развращение людей и за шумовые эффекты», -- утверждает Распутин в цитировавшемся интервью.) Такое воспитание частично дало свои хорошие плоды. Иван, обладающий таким же твердым характером, как и мать, заверил ее: «Я из чувства противоречия не буду пить…» (с.84). А дочь Свету Тамаре Ивановне не удалось заставить окончить школу, и несовершеннолетняя Светка после окончания курсов продавцов не смогла найти работу и вынуждена была искать временных подработок на рынке. Это и привело к беде: ее насилует азербайджанец Эльдар. Распутин убедительно воссоздает переживания Тамары Ивановны, считающей, что в случившейся беде виновата и она. И это – еще одна грань проблемы отцы и дети.

Писатель опасается тех огромных перемен, которые произошли в последние десятилетия и в человеке: «От мира природного, искалеченного им, он все больше уходит в мир искусственный, виртуальный, в свою очередь калечащий человека. Порой представляется в мрачных фантастических картинах: когда-нибудь все эти компьютеры-интернеты, более поздних и совершенных поколений, превратятся в подобие гигантских пылесосов, втянут в себя человека, как пылинку, и выкинут куда-нибудь в космос. Если не вмешается в это “бесконечное развитие” Господь. Надежда только на Него. Уже сегодняшняя молодежь с тревогой заявляет, что ей не повезло и она родилась не вовремя», -- говорит Распутин в интервью корреспонденту «Литературной газеты»[266].

Причины случившейся драмы, по мысли писателя, в торгашестве, ставшем в сегодняшней России самой прибыльной и наиболее распространенной профессией. Причем. торгашество понимается в произведении широко: купить можно и следователя, ведущего дело об изнасиловании Светланы Воротниковой, и даже прокурора…

«… если бы у Тамары Ивановны была хоть малейшая уверенность в том, что будет суд, насильника осудят, и хоть какая-то справедливость восторжествует, не поехала бы она к отцу своему за старым ружьем, не вытачивала бы она на кухне обрез и не выжидала бы у прокуратуры почти освобожденного насильника», -- справедливо отмечает Бондаренко. Поэтому конфликт доведен до его трагического разрешения и Тамара Ивановна является трагической героиней под стать Настене. «Выстрел Тамары Ивановны направлен не только в Эльдара, он направлен во всю нынешнюю жизнь, в продавшихся следователей, в закрытые предприятия, в понурых и безвольных мужей и сыновей…. Если власти не прочтут внимательно повесть Распутина, то вскоре эхо материнских выстрелов громыхнет уже по всей стране. Как бы не было поздно…

Нам Валентин Распутин в этой повести дает последний шанс на спасение. Иные скажут: Валентин Распутин защищает и облагораживает беспредел. Приветствует расправу без суда и следствия. … Валентин Распутин говорит …: друзья мои, выхода нет, зло должно быть наказуемо.

Это и есть нынешняя самая высшая православная правда. ... Другой дороги у России уже нет» (подчеркнуто мной), -- пишет критик Бондаренко[267]. С тем, что это и есть высшая православная правда, вряд ли можно согласиться. Ясно другое: не русские женщины должны стре-лять в обидчиков своих детей, а общество должно что-то предпринять, чтобы вывести Россию из того национального и нравственного тупика, в котором она находится. Об этом и говорится в повести Распутина.

Вывод. Заслуга Распутина в том, что он сумел на локальном ма­териале с огромной художественной убедительностью поставить про­блемы универсальные, остросоциальные и общенациональные.