(1868-1936)
Роль М. Горького в литературе XX в. трудно переоценить. Его сразу заметили Л. Н. Толстой и А. П. Чехов, В. Г. Короленко, одарив молодого автора своим дружеским расположением. Значение художника-новатора было признано новым поколением писателей, широкой читательской массой, критикой. Произведения Горького всегда находились в центре полемики между сторонниками разных эстетических направлений. Горького любили люди, чьи имена внесены в священный список создателей русской культуры.
Современники Горького никогда бы не поверили, что настанет время и его будут обвинять в тяжких грехах против литературы и ее творцов. Ныне такая пора, к сожалению, пришла. Писателю приписывают стремление к политизации художественного процесса, его наследию отказано в эстетической ценности: оно низведено до иллюстрации моментов революционного движения. А Горького-человека подозревают чуть ли не в поддержке сталинских репрессий начала 30-х гг. Дух злой иронии витает вокруг его личности и творчества.
Столь жестокая несправедливость имеет, однако, объяснимые истоки. За последние годы сложилось весьма распространенное и остро негативное отношение к социалистической революции. Как автор романа "Мать", глава I съезда советских писателей Горький подвергся особенно резким нападкам. Был и другой побудитель развенчания, более частного порядка. Ныне у нас, наконец-то, изданы воспоминания многих русских эмигрантов. Их вполне естественная болезненная реакция на послереволюционную Россию и ее литературу богато оснастила позицию некоторых наших современников. Горького (среди других писателей) в ироническом, мягко говоря, свете представил, скажем, И. А. Бунин. Печально, потому что автор воспоминаний в корне перетолковал их прежние, весьма близкие отношения и свои собственные хвалебные отзывы о многих горьковских произведениях.
И все же, как представляется, главная причина нынешней критики Горького лежит глубже. Многие десятилетия, искажая факты, массовая печать делала из него некую мифическую фигуру: непогрешимого оракула, управляющего литературным процессом, поучающего своих собратьев по ремеслу, предсказателя исторических событий, будто специально рожденного лишь для (*158)пропаганды революционной борьбы и диктатуры пролетариата. Сочинения Горького непростительно и грубо социологизировались. Всплеск злого раздражения и направлен теперь против этой трудолюбиво слепленной и действительно пренеприятной маски.
Горький не имел ничего общего со скучной "сказкой", измышленной идеологами от литературы. Он был чужд умозрительности, ищущим и заблуждающимся, увлекающимся и разочаровывающимся, стремящимся к широкому общению и одиноким в душе человеком. А идеалы его, в частности, выраженные романом "Мать", восходили к тому, что было дорого для каждого российского художника,- к мечте о духовном возрождении мира. Но пришел писатель к этой мечте своим, трудным путем.
Среди образных понятий Горького есть одно, особенно ярко определяющее его ранние, детские впечатления,- "пестрая жизнь". Именно контрасты, странные, влекущие к разгадке, поразили маленького Алешу Пешкова. Первый из них возник, когда ребенка после смерти его отца, М. С. Пешкова, умершего от холеры, перевезли к деду В. В. Каширину. Разумная, добрая и веселая атмосфера в родном доме сменилась смутной, полной ссор, драк обстановкой в каширинском доме.
В 1884 г. Пешков уехал в Казань с надеждой (неосуществившейся) устроиться учиться. В Казани он познакомился с интересной и новой для себя средой - студенчеством, толстовцами, народнически настроенной интеллигенцией. Здесь юноша впервые услышал речи о любви к людям, служении народу. Но и в них не нашел той правды, что тяжко угнетала сознание. Самочувствие Пешкова было настолько безысходным, что в декабре 1887 г. он решил оборвать свою жизнь, оставив печально-ироническую записку: "В смерти моей прошу обвинить немецкого поэта Гейне, выдумавшего зубную боль в сердце". Опасную рану (сквозной прострел легкого) залечили, хотя она дала легочную чахотку, попытку самоубийства Пешков расценил постыдной слабостью, а "зубная боль в сердце" осталась на долгие годы.
Через несколько месяцев после ранения Пешков поехал в село Красновидово с внутренне близким ему М. А. Ромасем, отвергшим народническую идеализацию крестьянства, стремившимся к пробуждению темных масс деревни. Здесь под руководством Ромася Пешков обучал грамоте мужиков и сам знакомился с некоторыми книгами по философии, социологии, естественным наукам. А когда их пропагандистская деятельность окончилась горьким финалом - поджогом книжной лавки, Пешков добрался до Каспия и устроился там в рыболовецкую артель.
С этого периода и началась необычная, "двойная" жизнь молодого человека. Он настойчиво учился. На первых порах ему помогали нижегородец Н. 3. Васильев, умный, начитанный студент-химик, его жена 3. В. Васильева, переводившая некоторые сочинения на русский язык. Пешков, окончивший всего два класса нижегородской школы, не без труда, но упрямо осваивал (*159)наследие древних мудрецов (Платона, Аристотеля, Спинозы), философию Канта, Гегеля, Шопенгауэра, позднейшие труды Ницше, Фрейда, одно время в начале 1890-х гг. вел "философский дневник". И бесконечно много читал классических и новых произведений, книг по истории и искусству. В Нижнем Новгороде, основном месте своего жительства, он посещал народника Н. Е. Каренина, познакомился с В. Г. Короленко.
Эту весьма напряженную интеллектуальную деятельность Пешков постоянно прерывал для своих скитаний по Руси, исходил ее среднюю полосу и южные районы. По пути становился грузчиком, рыболовом, рабочим мастерских, то вливался в поток богомольцев или безработных, ищущих себе пристанище, жил в ночлежных домах среди бродяг и воров.
Своеобразным был его облик тех лет: простоватое лицо, откровенная, не лишенная грубых слов речь, абсолютно раскованное, иногда комичное поведение и приковывающие к себе оригинальностью, серьезностью суждения и поступки. Неоднородной была деятельность. Пешков принимая активное участие в городских демонстрациях и волнениях. Вместе с тем помогал множеству благотворительных обществ: "Любителей физики и астрономии", "Поощрения высшего образования", "Любителей художеств", "Защиты женщин".
Жизнь в необычайно смелых масштабах и глубоких противоречиях переживал совсем еще молодой нижегородец. В этой способности он уже проявил себя художником. Немудрено, что творчество стало смыслом, счастьем и нелегкой заботой его существования.
Первый рассказ "Макар Чудра" под псевдонимом М. Горький был напечатан в тифлисской газете "Кавказ" в сентябре 1892 г. Затем основная масса ранних произведений публиковалась в волжских изданиях - газетах. Ненадолго (февраль 1895-май 1896) Горький стал постоянным сотрудником "Самарской газеты", переехав в этот город. А с конца 90-х гг. для прозы писателя открылись многие журналы. К 1898 г. появились два тома "Очерков и рассказов" М. Горького. Стремительно и уверенно шел он по трудной дороге творчества.