Экономика России накануне и в условиях Первой мировой войны.

По железным дорогам перевозилась большая часть грузов. С нача­лом войны железнодорожное строительство, не прекращавшееся со второй половины XIX в., еще более расширилось. В 1916 г. было сдано в эксплуатацию 4193 км железнодорожных путей, а всего за годы войны — около 10 тыс. км.

Большие работы проводились по завершению строительства Си­бирской магистрали на европейской части страны. Было сооружено несколько железных дорог на Урале, в Средней Азии; вошли в строй линии Петербург—Мурманск, Вологда—Архангельск. Тем не менее транспорт представлял узкое место в экономике страны. Осложняло работу железных дорог несколько обстоя­тельств.

Во-первых, западная часть страны с ее более густой железнодо­рожной сетью была оккупирована, изменилась направленность и объемы грузопотоков. Дороги, загруженные военными перевозка­ми, не справлялись с подвозом из Сибири и других окраинных рай­онов продовольствия и сырья.

Во-вторых, в условиях войны резко обострилась проблема тех­нического обеспечения подвижным составом. Из бывших в 1914 г— 20 057 российских локомотивов в 1915 г., несмотря на ввод 800 новых, в рабочем состоянии находилось только 16 500. Железной дороге не хвата­ло по меньшей мере 2 тыс. паровозов и 80 тыс. вагонов, Россия почти полностью зависела от английских поставок паровозных дви­гателей, которые прекратились с началом войны. Ремонт же осложнялся нехваткой квалифицированных кадров, мобилизован­ных в действующую армию. Положение усугублялось недостатком топлива, взяточничеством на транспорте и бесхозяйственностью администрации железных дорог.

Работа транспорта оказалась неразрывно связанной с топливной проблемой. С декабря 1916 г. началось уменьшение добычи угля в Донбассе: за три месяца оно составило 17%. Но железные дороги не смогли обес­печить перевозку и добываемого угля. Так, общее выполнение на­рядов на вывоз донецкого топлива составило во второй половине 1916 г. только 66,4% против 74,7% в первой половине того же года. В феврале 1917 г. вывоз добытого угля составлял 53,7% (89,3 млн пудов при норме 166,3 млн. пудов). Компенсировать нехватку угля в определенной степени могли «заменители» — торф (особенно в Цент­ральном районе) и дрова. Но и здесь вставала проблема их транс­портировки до железнодорожных магистралей либо до рек, но не хватало лошадей.

В конце 1916 г. из-за недостатка угля и нефти начали закрываться заводы. Многие предприятия работали не на полную мощность. В Петрограде из 73 предприятий, простаивавших в декабре 1916 г., 39 закрылись из-за отсутствия топлива и 11 — в связи с прекраще­нием подачи электроэнергии, вызванным нехваткой топлива на элек­тростанциях.

Напряженное положение создалось с продовольственным снаб­жением армии и промышленных центров.

С хлебом в стране сложилась парадоксальная ситуация: происхо­дило неуклонное нарастание продовольственного кризиса при фак­тическом избытке ресурсов.

Резкое сокращение экспорта хлеба с началом военных действий и уменьшение потребления (оккупация ряда районов и сокращение населения) сформировало резерв примерно в 1 млрд пудов, что в. немалой степени обнадеживало правительство. Избыток хлеба был и в Сибири, где за годы войны посевные площади возросли, и в черноземных губерниях Европейской части России – более 0,5 млрд пудов. Одновременно в нечерноземных губерниях не­доставало около 270 млн. пудов.

Тем не менее продовольственное снабжение ухудшалось. И при­чина состояла не столько в транспорте, сколько в неблагоприятной рыночной конъюнктуре для поставщиков товарного хлеба, что вы­нуждало правительство идти по пути администрирования заготовок. В конце 1915г, председателю Особого совещания по продовольствию было предоставлено право устанавливать в масштабах империи или ее отдельных районов предельные цены на продажу продовольствен­ных продуктов и фуража. В декабре 1916 г. царское правительство ввело обязательные поставки хлеба в казну по твердой цене. Это ущемляло интересы поставщиков и приводило к срыву заготовок.

Необходимо учитывать также, что перед войной Россия ввозила из-за границы не только сельскохозяйственные машины, но и про­стые вещи подобно осей, серпов, кос. В 1915 г. ее собственное производство этих товаров упало до 15,1%, а в 1917 г. — до 2,1%. Значительно сократилось и производство потребительских товаров.

Вступление в войну Турции на стороне стран Тройственного союза привело к серьезнейшим последствиям – к закрытию Босфора и Дар­данелл и почти полной изоляции Российской Империи от мирово­го рынка. Отныне импорт шел только через Архангельск и Владиво­сток; Россия оказалась в условиях экономической блокады.

Таким образом, нарушалась возможность сбалансированного то­варообмена. Крестьянство начало скрывать, а иногда даже уничто­жать хлеб. В результате сокращались запасы хлеба, имевшиеся в распоряжении государственных органов. В первом квартале 1917 г. они упали до критического минимума и на 1 марта составили 20 млн пудов при ежемесячной норме потребления свыше 90 млн пудов.

На фронтах к Февральской революции запасов продовольствия было всего на три—пять дней. Вместо 500 вагонов продовольствия, кото­рые получал Петроград ежесуточно в октябре 1916 г., в январе 1917 г. суточное поступление уменьшилось до 269 вагонов, а в феврале стало меньше 200. Такое же резкое сокращение наблюдалось и в Москве.

В годы войны ухудшился трудовой баланс страны. Дефицит рабочих рук испытывали все воюющие страны. Фран­ция, например, в обмен на кредиты предлагала России постав­лять рабочих. Но в России положение в этой сфере было намного сложнее. Из деревни было изъято свыше половины мужского трудоспособного населения. Об­щая численность населения, занятого в сельском хозяйстве России (в пересчете на взрослых мужчин), в 1914г. сократилось до 83,5% (1913 г. = 100%), в 1915 г. – до 78,7 и в 1917 г. – до 76,2%. Страна понесла огромные людские потери, потеряла убитыми и умершими от ран больше, чем какое-либо другое государство, принимавшее участие в войне. Процент потерь был еще выше в отношении трудоспособных возрастов.

На динамику трудовых ресурсов оказало непосредственное влияние ухудшение продовольственного снабжения городов. Нараставшая угроза голода приводила к усилению оттока городского населения, что вызвало необходимость привлечения неквалифицированной рабочей силы из деревни, а также женщин и массовое «мешочничество» – поездки в деревню за продуктами, которые обменивались на промышленные товары, следствием чего стало увеличение числа прогулов и существенное падение производительности труда.

Война не могла не отразиться на финансовой системе. Расходы постоянно росли (1914/15 г. – 27,2%, в 1915/16 г. – 39,6, а в 1916/17 г. – 49,3% совокупного дохода страны). Одновременно сокращались доходные статьи бюджета (таможенный доход, дохо­ды от железных дорог, лесного хозяйства и т.д.). Запрещение про­дажи казенного вина с началом войны, а затем полное запреще­ние виноторговли привели к ликвидации самой большой статьи доходов бюджета, составлявшей 25%, или до ¹/₄. всего бюджета страны. Повышение акцизов (на табак, спички, бумагу, нефтяные продукты), а также налогов (промыслового, на перевозку пасса­жиров, грузов и т.д.) не могло компенсировать эти потери.

В таких условиях правительство использовало традиционные методы покрытия военных расходов — денежную эмиссию, зай­мы, введение новых и повышение действовавших налогов и кос­венное обложение.

С начала войны прекратился размен бумажных денег на золо­то и наращивался выпуск кредитных билетов. Согласно уставу Государственный банк мог выпустить кредитных билетов на 300 млн руб. Во время войны это положение было изменено. Эмис­сионное право Госбанка было увеличено до 1,5 млрд руб. Позже эта сумма постоянно росла и достигла 6,5 млрд руб. в 1916 г. За четыре года войны количество кредитных билетов в обращении увеличилось более чем в шесть раз. При этом сокращался золотой запас. До войны золото, находившееся в кладовых Государственного банка, почти полностью обеспечивало кредитные билеты. В России имелось золота на 1600 млн руб., за границей – примерно на 150 млн руб. при 1633 млн кредитных билетов в обращении. На 1 октября 1917 г. в России хранилось золота на сумму 1294 млн руб. при 17 275 млн кредитных билетов в обращении. В 1916—1917 гг. были выпущены разменные марки и казначейские знаки.

Сокращались и налоговые поступления. В первые три месяца 1917 г. поступления государственного поземельного налога упали на 32% по сравнению с 1916 г., налоги с городского недвижимого имущества — на 41%, квартирного— на 43, военного — на 29, промыслового — на 19, закладного — на 11, наследственных пошлин — на 16, страховых — на 27, выкупных платежей —на 65%.

Внутренние и внешние заимствования привели к многократному росту государственного долга. На начало 1914 г. государственный долг России равнялся приблизительно 4 млрд руб. на 1 августа 1916 г. — 30, а на 1 августа 1917 г. —уже 43 млрд руб.

Прогрессирующая инфляция (к февралю 1917 г. курс рубля на внутреннем рынке упал до 27 коп. при официальном курсе 155 коп.) и дефицит предопределили рост цен на основные товары в 4—5 раз. Потребление рабочих в 1916 г. при росте номинальной заработной платы составляло менее 50% довоенного уровня.

Описанные процессы в экономической жизни страны в значительной степени усилили отмеченную выше тенденцию к расширению государственного регулирования экономической жизни.

При анализе проблем государственного регулирования в России важно учитывать следующие немаловажные обстоятельства

· государство имело значительную долю национального богатства, что предопределяло основы экономической политики, ее направленность (попечительство и опека);

· правительство не могло не учитывать возрастающее влияние монополистического капитала;

· при этом оно имело возможность использовать внутренние противоречия бизнеса для сохранения основных принципов экономической политики и усиления роли государства в хозяйственной жизни страны;

· правительство находилось под постоянным давлением обще­ственно-структурообразующего помещичьего сословия, чьи интересы зачастую не совпадали с интересами капитала. А это существенно ограничивало возможности правительства в согла­совании интересов государства и общественности.

Российская бюрократия была убеждена в возможности решения задач регулирования прежде всего методами укрепления админист­ративно-распорядительных прав власти по отношению ко всем субъектам хозяйственной системы без учета их интересов. Поэто­му правительство в течение первого года мировой войны, опасаясь растущего влияния монополистического капитала и будучи уверен­ным в возможностях государственного аппарата, не шло на расши­рение сотрудничества. Одновременно правительство оказалось в противоречивом положении, поскольку вынуждено было согласо­вывать интересы торгово-промышленных кругов и помещиков.

Основными задачами военного регулирования экономики пра­вительство считало обеспечение производства материальными ресурсами, а населения (и особенно армии) — продовольствием. Для этого в августе 1915 г. были образованы четыреособых сове­щания — по обороне, перевозкам,топливу и продовольственному делу. Они имели широкие полномочия и возглавлялись министра­ми (военным, путей сообщения, торговли и промышленности, Земледелия). В качестве инструментов регулирования использо­вались государственные заказы, фиксированные и предельные цены, ограничение свободы торговли вплоть до введения государ­ственной монополии, реквизиции продукции, разрешительная система при межрайонном обмене товарами и перевозке грузов по железным дорогам. Совещания были призваны разрабатывать пла­ны снабжения армии и населения продовольствием, топливом и т.д., выдавать авансы предприятиям и содействовать в выполне­нии заказов. По мере ухудшения экономической ситуации прави­тельство стремилось усиливать роль административных рычагов, активизировать непосредственное вмешательство в хозяйственную жизнь и прежде всего в сферу распределения.

17 февраля 1915 г. вышел закон, наделявший местные власти новыми правами — запрещать вывоз сельскохозяйственной про­дукции за пределы своей губернии, устанавливать предельные цены на хлеб и фураж, закупаемые армией, реквизировать про­дукты по пониженным ценам (на 15%). Это важный момент в становлении административного регулирования.В 1916 г. были введены твердые цены на все хлебные сделки, как правило зани­женные, что привело к росту рыночных цен, особенно в сентябре 1916 г., и сокрытию производственных запасов. Эти меры создавали искусственный продовольственный дефицит в городах.

Промышленники России стремились усилить влияние на про­цессы регулирования. Уже в первые недели войны были созданы Всероссийский земский союз и Всероссийский союз городов. В 1915—1916 гг. создавались и множились различные комитеты и общества, росла их роль в жизни страны. Комитет Красного Кре­ста, первоначально скромная организация, постепенно подчинил себе всю санитарную администрацию страны. Земский и город­ской союзы слились в Земгор, чтобы попытаться централизовать военные поставки, особенно со стороны небольших предприятий. В мае 1915г. по инициативе А. Гучкова наиболее видные пред­ставители деловых и промышленных кругов создали Центральный военно-промышленный комитет, на который возлагалась задача ор­ганизации производства для оборонных нужд и распределения заказов между крупными предприятиями. Благодаря усилиям ко­митета в 1916 г. снабжение армии несколько улучшилось по срав­нению с 1915 г.

Государственная власть, явно теряя контроль за ситуацией, относилась ко всем этим инициативам весьма настороженно, видя в формах общественной организации представителей капитала опасные тенденции политического объединения чуждых самодер­жавному режиму сил. Но углубление кризиса в стране вынужда­ло правительство сближаться с бизнесом. После IX съезда пред­ставителей торговли и промышленности (май 1915) власти согла­сились на создание ряда общественных организаций, призванных координировать работу предпринимателей.

Вместо того чтобы поощрять эти патриотические настроения, Николай II проводил политику, заключавшуюся преимуществен­но в замене одних некомпетентных и непопулярных министров другими, ничуть не лучшими (за год сменилось пять министров внутренних дел, четыре министра сельского хозяйства и три во­енных министра). В обществе камарилью во главе с Распутиным обвиняли в подготовке сепаратного мира и потворстве вражеско­му нашествию на территорию страны. Становилось очевидным, что самодержавие потеряло способность управлять страной и ве­сти войну.

Тем временем резко ухудшилось положение со снабжением продовольствием, топливом промышленных центров, что привело к росту забастовочного движения. Число бастующих стреми­тельно росло: менее 35 тыс. во втором квартале 1914 г., 560 тыс. в 1915 г., 1100 тыс. в 1916 г. Условия жизни трудящихся катастро­фически ухудшались. Из перенаселенных, несмотря на мобили­зацию, деревень прибывало слишком много дешевых рабочих рук, что ограничивало рост оплаты труда. Правительство было вынуж­дено идти на экстренные внеэкономические меры.

С начала 1916 г. в некоторых городах вводились продоволь­ственные карточки, устанавливались нормы выдачи муки и круп, 30 июня этого же года был принят закон о четырех «мясопустных днях» в неделю. В конце ноября правительство приняло предло­жение министра земледелия А.А. Риттиха о введении с январе 1917 г. принудительной хлебной разверстки. Предусматривалась по­ставка 506,5 млн пудов в установленные сроки для армии и воен­ной промышленности. О снабжении городов должны были по­заботиться местные власти. К управлению хозяйством, хоть и в ограниченной форме, были впервые привлечены торгово-про­мышленные круги. Но все эти меры не ликвидировали хозяй­ственной разрухи. В оппозиции царизму оказались все классы и партии, за исключением крайне правых.

Экономическое состояние страны накануне Февральской рево­люции даже представители царизма характеризовали как состоя­ние «разрухи» и «развала». В этом отношении представляет инте­рес записка М.В. Родзянко, направленная царю в феврале 1917 г., незадолго до революции, в которой он писал, что «положение Рос­сии сейчас катастрофическое и вместе с тем глубоко трагическое».

Приход к власти Временного правительства не мог изменить направления экономической политики. Общие задачи новой вла­сти были сформулированы А. Ф. Керенским: продолжить защиту страны; воссоздать во всей стране действенный административ­ный аппарат; провести необходимые коренные политические и социальные реформы; подготовить путь к преобразованию России из предельно централизованного государства в федеральное.

Все составы правительства сходились на необходимости госу­дарственного регулирования экономики и усиления контроля за деятельностью частных торговцев и предпринимателей. Каждый состав правительства заявлял о решимости остановить падение экономики, наладить хозяйственную деятельность в условиях про­должавшейся войны. Все обещали «крайнюю бережливость в рас­ходовании народных денег», «установление твердых цен на предметы первой необходимости» и доставку их населению «по воз­можно пониженным ценам». Не только социалисты (эсеры и меньшевики), но и кадеты выступали за ограничение свободного рынка. Министр земледелия А.И. Шингарев говорил летом 1917 г.: «Суровая экономическая необходимость момента неизбежно бу­дет толкать всякую власть — социалистическую или несоциалис­тическую безразлично — на этот путь монополизации». Потому одним из первых шагов Временного правительства стало введе­ние хлебной монополии. 25 марта 1917 г. вышло постановление о передаче хлеба в распоряжение государства: «Все количество хле­ба... за вычетом запаса... необходимого для продовольственных и хозяйственных нужд владельца, поступает... в распоряжение го­сударства и может быть отчуждаемо лишь при посредстве государ­ственных органов». Хлебовладелец имел право оставить семена для посева, зерно для прокорма скота и пропитания из расчета 1,25 пуда на члена семьи и наемного работника в месяц, крупы по 10 золотников (золотник = 4,25 г) на душу в день. Разреша­лось оставить сверх этого 10% потребного «на всякий случай». Весь остальной хлеб подлежал сдаче местным продовольственным орга­нам по твердым ценам (владелец был обязан доставить хлеб на ссыпной пункт). Вслед за этим были установлены твердые цены на уголь, нефть, металл, лен, кожи, мясо, масло, махорку.

Но для решения общеэкономических задач (аграрный вопрос, финансовая система, и т.д.) у Временного правительства не было ни времени, ни возможностей.

Происходившие в стране процессы в 1917 г. уже не контролировались центральной властью.