князя Г. С. Волконского об Оренбургском крае (июль 1808 года)
Проехав более тысячи семисот вёрст Оренбургской линии и перед дверью края Сибирского я возвратился в границы порученной управлению моему Оренбургской губернии. Находясь ещё за 600 вёрст от моего непременного местопребывания, не излишним считаю сказать: Оренбургская линия, за четыре года обнажённая и от хищных соседей-киргизцев ежечастно посещаемая, ныне заселена четырьмя линейными внутренними неподвижными баталионами и тремя тысячами казаков. Непрерывная цепь на пространстве более тысячи вёрст составлена из самих водворённых, тем надёжнейшая, что они, защищая свою собственность, защищают и границы. Устройство крепостей среднего разряда, редутов-домов, изобилие в скотоводстве, успех в земледелии, радость сияющая на лицах новых защитников линейной черты, их рвение и всегдашняя готовность к отражению хищников-ордынцев – всё доказывает довольство собственным их состоянием.
Признаться можно откровенно, что сии успехи моих предложений и мне приятны, тем более, что последствия сего заселения будут сопряжены с ощутительными выгодами для казны по предмету продовольствия всех линейных здешних войск. Опыты в земледелии там, где прежде были пространства дикой степи, ручателъствуют в обильных плодах на будущее время; казна, получая провиант из рук поселенцев для протчих войск, сбережёт ежегодно многие тысячи.
Проехав до самой Сибири, осмотрев за Тоболом рекою войска, я в границы губернии возвратился, в округ Челябинский, принадлежащий к Оренбургской губернии. Повсеместное обилие в продовольствии по всем отношениям, чистота нравов жителей, прекрасныя местоположения, подобно садам английским, приводили меня в восхищение. Можно сказать безошибочно, что этот уголок есть лучший уголок в России, сохранивший непорочность нравов и откровенность души праотцов русских.
Из города Челябинска продолжал я путь самою срединою гор Уральских, известных в древности под именем Рифейских. Сто вёрст сими прелестными местами уже проехал, остаётся ещё вояжировать горами триста вёрст в прямую линию. Судя по описаниям об Альпийских горах, нельзя подумать, чтобы здешние горы с прекрасными долинами, покрытыми многочисленными стадами, не могли сравнятся с оными: и здесь есть седые Альпы, покрытые вечным снегом, и здесь бьют каскады, и здесь есть утёсы, устрашающие путешественников, но не страшные оттого, что у ж несколько веков грозят разрушится над головами беспрерывных вояжеров и никогда ещё не упадали. Взбираться на гору восемь верст и спускаться с неё 16 вёрст значит поставить в параллель Уральские горы с Альпийскими; но я это сам делал, проезжая сквозь густые туманы. Преимущество здесь ещё то, что богатые рудники, редкие заводские заведения обогащают и казну и заводосодержателей миллионами. Теперь я в заводе Златоустовском. Пушечный гром, освящение завода были моею встречею: фейерверк, громкое «ура», веселье народа были моим препровождением. Пушечный гром дотоле раздавался, пока я расстался с добрыми здешними жителями, при всех трудах благоденствующими.