Знайте же, если еще не знаете, что здоровье мое расстроилось до последней степени, так что я не могу далее оставаться на должности, и подал просьбу об увольнении. С давнего времени, и в особенности с год тому назад жизнь моя есть, так сказать, мучительное умирание «непрестанный бой душевных и телесных сил моих». На него потратил я весь запас моей бодрости и держался, пока было можно. Но есть предел всему. Наконец, совесть уверяет меня, что дальнейшая неуступчивость была бы вредна службе и, следовательно, краю, которым я управляю, и который я любил больше всего на свете. Я еще мог бы обманывать зрителей, но самому мне невозможно обольщаться. Пора уступить место другому. Дай Бог, чтобы преемник мой работал с такой же любовью, которая одушевляла меня в течение 15 лет. Я рассчитывал умереть служа, но смерть не приходит, а жизни уже нет. С тяжелым чувством, со скорбным стеснением сердца повинуюсь голосу совести и приношу эту жертву.
Из «Воспоминаний» генерал-майора И. Ф. Бларамберга,
служившего в Оренбургском крае при В. А. Перовском:
В.А. Перовский из-за болезни оставил службу в Оренбурге, переехал в Петергоф и, наконец, в Крым. Он скончался в Ореанде, императорской вилле, на южном берегу Таврического полуострова, и похоронен в церкви монастыря Святого Георгия. Умер он как герой и как философ: своему врачу он велел сказать ему час, или по крайней мере день смерти, заранее заказал гроб, попросил поставить его к себе в спальню, сделал все распоряжения относительно наследства и скромных похорон и спокойно испустил дух. Мир его праху.
Когда я в 1860 году был в Севастополе, я отправился в упомянутый монастырь, находящийся в 12 верстах от города. Согласно легенде, он построен поблизости от руин старого замка Дианы, на скалах, круто обрывающихся в море; отсюда открывается великолепный вид на Черное море, прибой которого слышится здесь, наверху. Я попросил открыть склеп, чтобы у гроба моего благородного благодетеля и друга помолиться за упокой его души.