Свидетельские показания являются вторым видом доказательств. В этом вопросе закон исходит из последовательно Проводимой теории формальных доказательств, которая нашла отражение еще в Соборном уложении, но здесь применяется особенно широко. В. Н. Латкин утверждал, что «Воинский устав впервые внес в наше право теорию формальных Доказательств, сложившуюся в это время на Западе». Вряд ли с этим можно согласиться. Применение формальных доказательств имело место и в Соборном уложении (ссылка из виноватых, общая ссылка, крестное целование и пр.) и даже в Русской Правде (испытание водой, железом, «рота»). Теория формальных доказательств (в ее практическом претворении) свойственна, очевидно, процессу всех феодальных государств, притом с самых ранних этапов их развития.
Парадоксальную оценку этого принципа дает М. Ф. Владимирский-Буданов: «Важнейшим недостатком Петровского процесса обыкновенно считают введенное им учение о формальном значении доказательств (т. е. заранее установленной оценки их законом, а не судьею). Но при исключительном господстве следственных начал в процессе, это скорее достоинство, чем недостаток: ибо произвол, данный судье, был столь велик, что без ограничения его теориею формальной силы доказательств само понятие о суде утрачивалось бы: приговор являлся бы простым распоряжением судьи по его усмотрению». Автор исходил, очевидно, из того, что все судьи в XVIII в. были недобросовестны. Но недобросовестного судью не удержи: от злоупотреблений никакой закон. Основной же недостаток системы формальных доказательств состоит именно в том. что самый добросовестный судья так связан ею, что иногда вынужден принимать решение вопреки здравому смыслу и своей совести.