Объект этого преступления — охраняемое законом единство и строгий централизм русской православной церкви. Уложение наказывает любые попытки подрыва единства православной церкви и поэтому не придает значения определению и разграничению их форм — раскола, ересей и сектантства.
Раскол в русской православной церкви произошел в 50-х годах XVII века, когда патриарх Никон провел реформу церковной службы. Против нее, за сохранение старых обрядов выступила часть фанатически настроенного духовенства во главе с протопопом Аввакумом, опиравшаяся на значительную часть широких слоев верующих,, в основном крестьянского и городского сословий. Последователи Аввакума стали именовать себя старообрядцами или староверами, в государственных учреждениях и н официальной церкви они назывались раскольниками. «Вопрос об оценке религиозной сущности старообрядчества не решен окончательно и в настоящее время. Как известно, В. Д. Бонч-Бруевич полагал, что старообрядчество следует решительно отмежевать от сектантства и что с религиозной точки зрения старообрядцы согласны с православием по всем основным вопросам вероучения, догматики, по взглядам на священное предание и священное писание, расходясь с ним только в некоторых обрядовых подробностях и тонкостях. Н. М. Никольский считал возможным некоторые старообрядческие течения относить к сектантству. Некоторые современные исследователи склонны все старообрядчество включать в сектантство»7". А. И. Клибанов полагает, что во многом это движение носило характер патриархальных ересей". Раскол делится па два течения — поповщину (Белокриницкую иерархию) и беспоповщину. Беспоповцы отрицали любую церковную иерархию. Из христианских таинств они признавали только крещение и исповедь. Отдельные течения (толки) беспоповцев вплотную смыкались с сектантством. В них проповедовались идеи самоуничтожения, отрицались все христианские таинства.
Взаимоотношения господствующей церкви и государства с раскольниками имели тенденцию к улучшению. От преследований и гонений раскола в конце XVII — начале XVIII века правительство и православная иерархия в конце XVIII —начале XIX века перешли к официальному признанию старообрядческой веры. Но были и периоды усиления конфронтации. Один из них начался с приходом к власти Николая I. Несмотря на то что а Своде законов было провозглашено, что «раскольники не преследуются за их мнение о вере»72, на практике они подвергались откровенной дискриминации: они не пользовались свободой публичного богослужения и других коллективных религиозных обрядов, были ограничены в свободе передвижения и торговли, им запрещалось занимать выборные общественные должности. В некоторых губерниях раскольникам запрещалось владеть землей, служить в государственных учреждениях. В 1841 году беспоповцам даже запретили воспитывать собствен-
ных детей — они должны были креститься и воспитываться православной церковью.
По подсчетам П. И. Мельникова, в середине XIX века в России было около 12 млн. расхольников73. По переписи 1897 года население России составляло 126 млн. человек. Из них православных насчитывалось 67 млн., раскольников — 2 млн.' . А по подсчетам В. Д. Бонч-Бруевича, в начале XX века в России было более 20 млн. раскольников и 6— 7 млн. сектантов''. Правовое положение раскольников и сектантов регулировалось не столько Сводом законов, сколько специальными, долгие годы не публиковавшимися постановлениями. Не известное широкому кругу «Собрание постановлений по части раскола», впервые опубликованное в 1875 году, насчитывало более 750 актов, не вошедших ни в Свод, ни в Полное собрание законов.
Данная статья и последующие применялись только к распространителям ересей и раскола среди православных. Совращение неправославных в раскол не наказывалось. Ответственность неправославных наступала только за оскопление или участие в иных изуверских сектах7ь. Таким образом, распространение раскола среди иноверцев не преследовалось. Характерно, что ссылка на Кавказ применялась в Уложении только за религиозные преступления и за бродяжничество (до 1867 года). Это объясняется тем, что ссылка вожаков и пропагандистов раскола в Сибирь привела к его распространению среди местного православного населения, а на Кавказе поселенные среди иноверцев старообрядцы не стремились распространять свое учение.
Наказание по данной статье — бессрочное, т. е. до возвращения в православие или пожизненно. По ч. II статьи, раскольники и сектанты за оскорбление православной церкви также подлежат пожизненной ссылке, в то время как лица иностранных исповеданий фактически за те же действия подвергаются, по ст. 229, лишь тюремному заключению сроком до одного года. Выражение распространение раскола вызывало в теории и практике уголовного права различное толкование. По сути и общему смыслу раздела 11 Уложения, распространение должно рассматриваться как совращение в раскол или секту. Но такому естественному и логичному объяснению противоречит содержание ст. 207, где говорится, что сектанты несут ответственность за распространение своей ереси и совращение в оную других. Поэтому Сенат в решении по делу Селютиной и делу Гончарова пришел к выводу, что применительно к ст. ст. 206—207 только распространение предполагает обращение потерпевшего в ересь, а под совращением следует понимать только попытку такого обращения, которая наказуема лишь в отношении особо вредных сект по ст. 207' . Другое толкование понятия распространение дает А. Лохвицкий. Он полагает, что под распространением следует понимать «несколько совращений одновременных или разновременных»78. При этом он ссылается на текст ст. 212, где говорится об ответственности раскольников, не изобличенных в совращении православных. А. Лохвицкий считает, что, по-<-1гпам» православные упоминаются во множественном числе,
это должно означать совращение двух и более лиц. Кассационная практика не пошла по такому пути. Сенат, признавая, что для понятия распространения раскола необходим факт обращения кого-либо из православия в ересь или раскол и именно под воздействием со стороны виновного, считал достаточным один случай совращения. Заметим, что для характеристики практически одного и того же деяния законодатель использует в Уложении три различных термина: отвлечение в ст. 190, совращение в ст. 195 и, наконец, распространение. Это можно объяснить желанием законодателя подчеркнуть различную степень опасности одного деяния в зависимости от вероисповедания субъекта преступления.