Данное преступление занимает промежуточное положение между лихоимством и посредничеством во взятке. Субъектами его были только должностные лица сельского самоуправления. Чиновники и другие служащие, получавшие подарки от сельских обществ, привлекались к ответственности на общих основаниях в зависимости от обстоятельств за мздоимство, лихоимство или вымогательство. Незаконные сборы денег субъектами данного преступления на иные, помимо указанных в статье, цели также подлежали наказанию по другим статьям гл. VI.
Статьи 409—413
В статьях устанавливается ответственность взяткодателей и посредников, а также соучастников. В отличие от других статей пятого раздела, здесь в качестве субъектов преступления признаются не только должностные, но и частные лица. Свод законов наряду с должностными лицами признавал соучастниками в лихоимстве и «тех, которые в учинении незаконных поборов и повинностей и принятии взяток им вспомогали», и
«тех, которые ведали, но не известили». В Уложении 1845 года была установлена ответственность и для взяткодателей (ст. ст. 411—413). Однако уже в редакции 1866 года, на основании утвержденного императором мнения Государственного совета от 27 декабря 1865 г., постановлении о лиходателях в ст. ст. 411 и 412 были исключены, главным образом, ввиду невозможности изобличить самих взяточников.
В связи с нечеткостью формулировок ст. 409 встал вопрос, можно ли посредников и иных соучастников взяточничества, упомянутых в ней, рассматривать только как должностных лиц или следует ответственность за подобные действия распространить и на частных лиц. Сенат в своих решениях придерживался расширительного толкования. Иной взгляд по поводу субъектов преступления ст. 409 изложен В. Н. Ширяевым. Он считал, что толкование Сената «идет вразрез с установившейся практикой по вопросам об участии частных лиц в должностных преступлениях». Такой подход, по его мнению, свидетельствовал бы о явных противоречиях и несправедливости закона: «лиходатели — инициаторы подкупа остаются безнаказанными, а их помощники — посредники объявляются наказуемыми; следовательно, лицо, вручившее чиновнику взятку от себя лично, не наказуемо, а передавшее ту же взятку за счет другого подлежит ответственности».
Сенат разъяснил, что выражение хотя и в меньшей степени, относящееся к наказанию соучастников, не может быть понимаемо буквально, ибо в статье сказано на основании постановлений ст. 125 сего Уложения. в которой говорится, что сообщники подлежат наказанию по мере содействия, и обязательное его смягчение на одну степень допускается лишь в случаях, установленных в этой статье.
С объективной стороны преступление, предусмотренное ст. 410, состояло в присвоении вверенного имущества, предназначавшегося для склонения должностного лица на взяточничество или для вручения его вследствие уже изъявленного на то согласия. Таким образом, виновный мог получить взятку в качестве посредника-подстрекателя или в качестве передатчика. При этом не имело значения, предполагал присвоивший взятку в момент получения передать ее по назначению или же намеревался обмануть взяткодателя.
Лиходательство после 1866 года являлось преступным только по ст. 413 и лишь при условиях, в ней упомянутых. Перечень их был исчерпывающим.
Глава седьмая Статья 414
В соответствии со ст. 404 Устава о службе но определению от правительства, вошедшего в Свод законов, каждый чиновник при вступлении в должность обязан был принести присягу на верность службе. Но за нарушение этого обряда никакой ответственности Свод законов не устанавливал. Впервые она определяется в данной статье. Пренебрежение порядком принятия присяги составители Уложения отнесли к числу должностных преступлений и проступков, поскольку моментом вступления в должность считалось назначение, а не принесение присяги. Следовательно, деяние, предусмотренное данной статьей, совершалось уже во всяком случае не частным, а должностным лицом. Если же виновный в несвоевременном принятии присяги нарушал в этот период и другие законы, то должен был нести ответственность опять же как должностное лицо.