Реформы были логически взаимосвязаны друг с другом и резко ускорили процесс социально-экономического, политического и культурного развития России. Сословный строй, основанный на господстве дворянства в центральной и местной администрации, в экономической и общественной жизни, уступал место всесословному и бессословному началам формирующегося гражданского общества. Отмена крепостного состояния, организованное на новых принципах самоуправление, независимый и единый для всех суд -важнейшее условие равенства всех перед законом, всеобщая воинская повинность, расширение свободы слова и печати, гуманизация системы наказаний и другие нововведения способствовали существенному обновлению государственного и общественного строя России, постепенному превращению русского самодержавия в буржуазную монархию.
Преобразования Александра II чередовались с охранительными мерами, призванными ужесточить государственный порядок, а также защитить интересы дворянской аристократии. После покушения Каракозова на Александра II в апреле 1866 года охранительные тенденции усилились.
События этого времени стали конкретным проявлением единства консервативных целей и либеральных методов в политической практике традиционной власти, стремящейся идти курсом модернизации. Команду реформаторов, воспринимавшихся русским обществом как либералы, сформировали представители - с европейской точки зрения - классических идей государственного консерватизма. Они считали, что своевременная упреждающая реформа лучшая гарантия от революционных потрясений, а государство является абсолютной ценностью, поскольку воплощает мудрость истории и дух народа. По словам Д.А. Милютина, «реформа у нас может быть произведена только властью, сильная власть не исключает ни личной свободы граждан, ни самоуправления».
Модернизация социально-политического и экономического уклада проводилась в условиях сохранения традиционной авторитарной формы правления. В изменяющейся обстановке власть не могла обойтись без профессионализма и делового энтузиазма новой, либеральной бюрократии, главного двигателя «великих реформ», но для поддержания политической и государственной стабильности должна была опираться и на более консервативные слои в правительственном аппарате и обществе. На практике это проявилось в движении маятника официального курса вправо практически сразу же после обнародования крестьянской реформы. Подготовка преобразований легла на плечи либералов, а проведение их в жизнь оказалось в руках осторожных консерваторов, что проявилось во внутренней противоречивости большинства реформ. Так крестьянская, делая землепашца формально свободным, на десятилетия предопределила его экономическую и социальную зависимость от общины, хозяйственную несвободу от государства. Сословное неравноправие сохранилось. Дворянство оставалось привилегированным слоем населения, пользовалось наибольшим доверием высшей власти, из его представителей комплектовалась высшая администрация. Земства не распространялись на нерусские окраины, не создавали волостных (крестьянских) организаций, не имели прав на межгубернские и всероссийские объединения. Полиция земствам не подчинялась, а сами они часто становились жертвами нападок губернской администрации. В новых судах отсутствовал важнейший принцип правового государства - ответственность чиновника перед судом. В университетах сохранилось обязательное преподавание богословия, со временем была повышена плата, усилился попечительский надзор.
Власть в ту эпоху столкнулась с необходимостью выработать соответствующий новым условиям алгоритм поведения. Менялась система ценностей. Самодержавие, с его абсолютной религиозной, нравственной и правовой легитимностью, становилось все менее бесспорным. Новые ценности – правовое государство, общее благо, национальная идея - еще не успели стать новой системой. Реформы поставили страну перед выбором: завершить постепенный переход от архаичных социальных и политических структур к гражданскому обществу или пытаться сохранить эти структуры в подновленном виде.
Существует несколько подходов к оценке «великих реформ». Приведем некоторые из них:
1. В официальной советской историографии утвердилась следующая точка зрения: либеральные реформы были вырваны у царизма крестьянским движением, но любая реформа, предлагаемая государем, любая «революция сверху» обречена на провал - в силу классовой ограниченности и ненависти императора-дворянина к низшим классам, из-за стремления всех дворян затормозить процесс прогрессивных преобразований. Вместе стем, В.И. Ленин писал, что после 1861 года развитие капитализма в России пошло с такой быстротой, что в несколько десятилетий совершались превращения, занявшие в отдельных странах Европы целые века.
2. Невысоко оценивал деятельность Александра II С.М. Соловьев. Он полагал, что общество не было подготовлено к повороту на новую дорогу. Долгое время оно жило одним желанием перемены, но в чем она должна была состоять, не знало. У руководящей сферы наблюдалась совершенная неспособность к руководству. Александр II не мог отыскать способных помощников из-за своей лени, необразованности и страха перед новыми людьми. Отсюда страшная бездарность наверху, никакой системы, никакого общего плана действий, совершенная смута. Держась обеими руками за старый порядок управления, власть несмело искала какие-то новые пути, одновременно страшась сделать самый маленький шаг к установлению политической свободы, поступиться хотя бы частью своих прерогатив. «Преобразования производятся успешно Петрами Великими, которые даже на самом крутом спуске держат лошадей в сильной руке и обеспечивают безопасность экипажа. Реформаторы вроде Александра II пустят лошадей во всю прыть с горы, а силы сдерживать их не имеют, и поэтому экипажу предстоит гибель», - писал он.
3. Другие историки считали, что реформы были подготовлены неплохо и уже с 1858 года велись на основе единой концепции. Но окончились они полумерами, не создали (хотя такая возможность имелась) условий для превращения России в высокоразвитое, процветающее государство, в одного из лидеров цивилизации. Реформы лишь отсрочили революционный взрыв, предопределив события 1905 и 1917 годов не только потому, что они подорвали существовавший порядок, но и потому, что они подорвали его недостаточно. Цена их оказалась весьма высокой, а результаты - ограниченными. Бремя великих реформ оказалось не по силам ни власти, ни обществу России. Колебания императора, зависимость реформ от личных взглядов и качеств высших чиновников, смена состава правительства в угоду консерваторам вносили в сложнейшее дело коренных преобразований дополнительную сумятицу и неразбериху. Начавшееся «освобождение» страны от феодально-крепостнических отношений в экономике, в некоторых сферах госуправления и образования должно было сопровождаться и политическими преобразованиями, введением начал конституционного правления, если правительство хотело избежать столкновения с обществом, с теми ожиданиями, которые оно же и разбудило в нем.
4. Четвертые полагают, что реформы были своевременными и являлись альтернативой социальному взрыву, что хотя при их проведении и пришлось бороться с колоссальным сопротивлением окружения, но император оставил Россию в гораздо лучшем состоянии, нежели принял. Для неудач и полумер были и объективные и субъективные причины, однако то, что было сделано императором, было сделано во благо России и пошло ей на пользу. Преобразования были столь существенны, что никакие контрреформы не могли вернуть страну к прежнему состоянию.
...Утром 1 марта 1881 года, за несколько часов до своей трагической гибели, Александр II назначил на 4 марта заседание Совета министров для обсуждения правительственного сообщения о созыве в Петербурге временных подготовительных комиссий и общей комиссии с совещательным участием представителей земства и самоуправления наиболее значительных городов. Несмотря на ограниченность конституционного проекта, предложенного министром внутренних дел М.Т. Лорис-Меликовым, он являлся логическим, хотя и робким завершением предпринятых в связи с отменой крепостного права реформ.
С убийством Александра II линия правительственной политики, сущность которой заключалась в либеральных преобразованиях, прервалась. Провозглашенный вскоре манифест о незыблемости самодержавия предопределил поворот к контрреформам. Деятели реформ сошли со сцены...