Зимой 1927/28г. разразился очередной кризис нэпа, приведший к корректировке всех направлений внутреннего и внешнего курса руководства страны. "Социалистическая индустриализация" приобретала все более зримые черты, переходя из плоскости теоретических дискуссий в практическое воплощение. Уже в августе 1927г. ВСНХ отверг умеренные контрольные цифры на следующий хозяйственный год в пользу более высоких капиталовложений в тяжелую промышленность. СТО одобрил строительство Днепрогэса и целого ряда других строек, предусмотренных пятилетним планом.
Политика "социалистической индустриализации" строилась в контексте сознательно планируемого достижения технико-экономической независимости страны, находящейся во враждебном окружении. Понятие "социалистической индустриализации" в теории означало: 1) всемерное развитие государственного сектора как основы социалистической экономики; 2) внесение в нее планового начала; 3) установление новых взаимоотношений между городом и деревней на основе расширения крестьянского спроса не только на продукты потребления, но и на средства производства; 4) сокращение непроизводительного потребления ("режим экономии") с тем, чтобы сэкономленные средства направить на строительство новых заводов и фабрик. При этом утверждалось, что "социалистическая индустриализация" может быть осуществлена только за счет внутренних источников накопления, так как СССР не мог рассчитывать на иностранные кредиты.
Программа "социалистической индустриализации" дополнялась планом реконструкции народного хозяйства, который предусматривал: изменение техники и способов производства в направлении развития энергетических мощностей, расширение массового производства, перенесение в экономику страны передовой американской и европейской технологии, рационализацию, научную организацию труда (НОТ), изменение общей структуры производства в сторону развития отраслей тяжелой промышленности, перемещение производства к источникам сырья и энергии, специализацию районов в соответствии с их природными и социальными особенностями.
Сами по себе намечаемые преобразования не представляли ничего из ряда вон выходящего. Их узким местом оставалась общая отсталость страны как в технико-экономической, так в социальной и культурной областях. Каждый шаг в сторону выполнения планов упирался в имеющиеся возможности и ограничения, толкая руководство на путь чрезвычайных мер. Провозглашая опору на собственные силы, оно тем не менее не могло обойтись без систематических закупок техники за границей, без привлечения опыта и знаний иностранных специалистов. На это были необходимы дополнительные средства, которые предполагалось извлечь путем наращивания экспорта сырья и сельскохозяйственных продуктов.
Несмотря на хороший урожай в 1927 г., государство встретилось с еще большими, чем в предыдущем году, трудностями в хлебозаготовках. Главную роль в торговле продуктами и снабжении ими населения в стране играл частник. В связи с этим была выдвинута задача полного его вытеснения за счет государственной и кооперативной торговли, воздействия на рынок путем регулирования цен. Цены на сельскохозяйственные продукты были снижены, тогда как на промышленные товары они оставались относительно высокими. Промышленность, направившая свои усилия на нужды индустриализации, не могла обеспечить расширение спроса. Крестьяне задерживали продажу своих излишков государственным органам. Государственные и кооперативные магазины и лавки оставались пустыми или были заполнены не пользующимся спросом товаром. Какие-либо поступления дефицитных продуктов неизбежно перекочевывали в руки частных торговцев и спекулянтов, которые в условиях постоянных нехваток товаров неимоверно "вздували" цены. Добавились слухи о надвигающейся войне, которые увеличивали ажиотажный спрос. В продовольственном снабжении городов наступило резкое ухудшение. Стали проявляться признаки общего недовольства и социальной напряженности.
План хлебозаготовок, намеченный на конец (октябрь — декабрь) 1927 г., провалился. Вместо 4,58 млн. т, заготовленных за соответствующий период прошлого года, удалось закупить только 2,4 млн. т, т. е. почти в два раза меньше. Экспортировать, собственно говоря, было нечего и закупать оборудование не на что, так как хлеб составлял главную статью вывоза. Вопрос теперь стоял так: либо отказаться от взятых высоких темпов индустриализации, либо пойти на какие-то экстраординарные меры. Таким образом, кризис хлебозаготовок стал тем катализатором, который ускорил и обострил социальные и политические процессы в стране и послужил поводом для смены курса политического руководства.
Расстановка социальных сил накануне "великого перелома"
Чтобы лучше понять смысл и масштабы последовавших вслед за этим социальных катаклизмов, видимо, необходимо привести некоторые данные о социальной структуре советского общества накануне "великого перелома". Эти данные могут быть представлены в двух вариантах: распределение всего наличного населения и распределение числа занятых в народном хозяйстве, что, как можно убедиться из нижеприводимых цифр, далеко не одно и то же. Основой для них послужили сведения комиссии по налогообложению при СНК и СТО в 1927 г., сверенные с результатами переписи населения 1926г. (см. табл.).
Таблица
| Социальные категории | Все население | В том числе занятые в народном хозяйстве | ||
| абс. млн. человек | % | абс. млн. человек | % | |
| Всего: | ||||
| рабочие | 16,0 | 10,8 | 7,1 | 18,8 |
| в том числе: | ||||
| городские | 11,6 | 7,8 | 4,7 | 12,4 |
| сельские | 4,4 | 3,0 | 2,4 | 6,4 |
| служащие | 8,7 | 5,9 | 3,5 | 9,2 |
| крестьяне | 73,0 | 20,2 | 53,3 | |
| в том числе: | ||||
| бедняки | 21,1 | 14,3 | 5,0 | 13,2 |
| середняки | 81,0 | 54,7 | 14,3 | 37,7 |
| зажиточные ("кулаки") | 5,9 | 4,0 | 0,9 | 2.4 |
| кустари и ремеслен- ники | 5,8 | 3,9 | 2,0 | 5,3 |
| в том числе: | ||||
| городские | 2,2 | 1,4 | 0,7 | 1,9 |
| сельские | 3,6 | 2,5 | 1,3 | 3,4 |
| буржуазия города | 2,7 | 1,8 | 0,9 | 2,4 |
| в том числе: | ||||
| торговцы | 1,6 | 1,1 | 0,5 | 1,3 |
| владельцы мелких предприятий, использующие наемный труд | 0,.5 | 0,.3 | 0,1 | 0,.3 |
| безработные | 1,6 | 1,1 | 1,0 | 2.6 |
| прочие(иждивенцы государственных и общественных учреждений, прислуга, лица свободных профессий и т. д.) | 5,2 | 3,5 | 3,2 | 8,4 |
Приводимые цифры можно сравнить с данными о социальной структуре России накануне революции. Прежде всего бросается в глаза значительно меньшая численность населения, что явилось следствием отторжения от России ряда территорий, демографических катастроф периода войн и революций, политики ликвидации эксплуататорских классов, эмиграции, голода 1921/22г. и других причин. В последующие годы население страны начинает расти довольно быстрыми темпами. Во второй половине 1920-х годов естественный прирост достигает цифры в 3 млн. человек — небывалый для всей российской и советской истории, хотя и не компенсировавший всех прежних людских потерь. Рост населения был обусловлен возобновлением наметившихся еще до революции демографических процессов, характерных для аграрных стран, находящихся на ранней стадии модернизации, когда происходит так называемый демографический взрыв, который, в свою очередь, сопряжен с такими неизбежными его спутниками, как безработица, аграрное перенаселение, образование "лишних ртов". Признаки подобных явлений отчетливо видны в приводимых данных.
Всего лишь четверть населения с полным правом можно было включить в число занятых в народном хозяйстве (по тогдашней терминологии "самодеятельного населения"). Цифры достаточно точно указывают на причину этого — громадную разницу между числом "самодеятельного" и "несамодеятельного" населения среди деревенских жителей, главным образом в группах среднего и зажиточного крестьянства. Следует добавить, что перепись населения 1926 г. зарегистрировала в деревне 47 млн. человек взрослого трудоспособного населения в качестве "членов семьи, помогающих в занятии". Это означает, что и само имущественное положение крестьян сильно зависело от количества работников в хозяйстве, в то время как число малолетних детей было для него дестабилизирующим фактором. Демографическая ситуация в деревне была дополнительным источником социальной напряженности.
Главная сила "великого перелома"
Социальная структура советского общества в соответствии с социальной и политической иерархией нового режима выглядела как бы перевернутой по сравнению с дореволюционной и в определенной мере отражала характер происшедших после революции изменений. На верхнюю ступень социальной лестницы ставился "пролетариат", куда, по официальной терминологии того времени, включались рабочие и, с оговорками, служащие государственного аппарата. Дело в том, что государственный аппарат к тому времени полностью вобрал в себя сильно поредевшую старую интеллигенцию, по отношению к которой политика становилась все более враждебной, поэтому категория "пролетариат" требует особо внимательного анализа. Фактически от имени пролетариата выступали несколько десятков тысяч коммунистов, занимавших руководящие посты в партийном, советском государственном аппарате, в общественных организациях. Большинство из них, действительно, имело рабочее прошлое или, как тогда говорили, "пролетарскую закваску". Например, среди руководителей предприятий и учреждений в системе ВСНХ бывшие рабочие составляли более 60%. Примерно такая же картина наблюдалась в других хозяйственных ведомствах. Эта поднимающаяся к власти группа, с особым положением и интересами, методами и способами действий, сформированная при непосредственном участии партийного аппарата и лично Сталина, подпираемая снизу новыми выдвиженцами, стремилась всемерно расширить свое влияние, захватывая одно за другим различные звенья управления. Это неизбежно вело к столкновению со старыми кадрами. Так, продвижение номенклатуры в среднее звено управления (кампания, предпринятая руководством в конце 1920-х годов) не могло не вызвать гонений на старых специалистов.
Вопрос о взаимоотношении номенклатуры с рабочей массой чрезвычайно сложен. Выступая от имени последней, номенклатура всячески бравировала пролетарским происхождением, говорила на своеобразном "рабочем языке", рядилась в "рабочие одежды". Номенклатурным выдвиженцам удалось в условиях нарастающих трудностей нэпа направить в нужное русло недовольство рабочих, натравливая их против прежних руководителей, против буржуазных спецов, против кулаков, против других элементов, якобы мешающих ускоренному движению в социализм. Этим объясняется развертывание целого ряда массовых кампаний конца 1920-х годов, получивших поддержку среди рабочего класса. Вместе с тем, отрываясь от производства и переходя в иной социальный статус, выдвиженцы все более отдалялись от реальных нужд рабочего класса.