О том, что государственная форма собственности не является в полной мере общественной, уже говорилось. Она не преодолевает отчуждения тружеников от средств производства. В сознании работника она принадлежит всем, а значит никому в отдельности. Многое в понимании государственной собственности зависит от того, а какое, собственно, государство ею владеет и распоряжается, т. е. зависит от системы власти. Государство в советской системе выступало верховным распорядителем собственности. Превращение права распоряжения в социалистическое требует, чтобы хотя бы часть его передавалась в руки самих трудящихся, а это, в свою очередь, предполагает передачу ряда государственных функций трудовым коллективам, общественным организациям и повышение их прав, т. е. отмирания государственных функций. Так ставился вопрос в ортодоксальном марксизме-ленинизме. При Сталине утвердился тезис о необходимости укрепления социалистического государства. Некоторые авторы считают, как, впрочем, и сам Сталин, что вопрос об "отмирании государства" отражал первоначальный утопизм теоретиков марксизма, что действительность диктовала совсем противоположное. Пусть так, но тогда не стоит говорить о воплощении на практике социалистической идеи. Отсюда — возникновение явного противоречия между теорией и действительностью, которое нашло отражение во всей системе государственного и общественного устройства советского общества. Если в теории власть провозглашалась народной, то на деле она все более сосредоточивалась в руках партийно-государственного аппарата, а значит бюрократии, вернее ее верхушки — номенклатуры. Это обстоятельство не только не способствовало преодолению отчуждения рядовых тружеников от власти, но скорее углубляло его. Неизбежным следствием этого становится возрастание социальной и политической апатии общества, абсентеизма. Усиливающееся отчуждение компенсируется возрастанием элементов принуждения и насилия, укреплением роли карательных органов, созданием разветвленной пенитенциарной системы и расширением сектора принудительных работ. Таким предстает развитие советской системы в 1930-е годы и выражается в форме усиления репрессий, установления обязательных норм выработки, строгих мер за нарушения трудовой дисциплины и т. п. Логика развития системы такова, что ослабление мер принуждения и насилия ведет к возрастанию неэффективности общественного производства. Таким образом, "сталинский социализм" и здесь оказывается, в конечном счете, далеким от реализации на практике социалистической идеи о свободном сознательном труде на благо общества.
Сфера власти и управления при Сталине строится в соответствии со строгой иерархией. Степень власти определяется близостью к вершине властной пирамиды, наверху которой находится вождь, окруженный ореолом культа и всеобщего поклонения. Это означает, что отношение к собственности для людей оказывается далеко не одинаковым. Если право владения ею можно рассматривать как ограниченное для всех, то право распоряжения четко распределяется по принципу близости к властным рычагам. От настоящего экономического равенства система также оказывается весьма далекой. Тому же закону подчиняется система распределения произведенного продукта, материальных и духовных благ, которая становится все более зависимой от властных притязаний и приоритетов, от влияния на общество тех или иных социальных групп.