События на международной арене, как уже было сказано, самым непосредственным образом влияли на обстановку в СССР, гораздо больше, чем в предшествующие годы, но все же главное, что должно быть принято во внимание, это положение внутри страны, в ее экономике, социальной сфере, в других областях общественной жизни.
Провозглашение построения социализма в СССР имело свою оборотную сторону, о которой руководство едва ли полностью отдавало себе отчет. Пока перед обществом ставились великие цели, легче было зажигать его энтузиазмом, поднимать людей на свершения и подвиги, нагнетать страсти. Теперь же было заявлено, что в основном эти цели достигнуты. Настало время посмотреть вокруг, подвести итоги. Несмотря на шумную пропаганду, льющуюся со страниц газет и по радио о достигнутых успехах, червь сомнения поселился в душах людей, особенно тех, кто помнил в своей жизни лучшие времена. Разочарование было бы еще большим, если бы общество знало истинное положение дел. Однако именно предвоенные годы были отмечены отсутствием какой-либо правдивой информации. Было бы неверно судить, как это часто делается, о стереотипах массового сознания тех лет по прессе, книгам и многочисленным кинофильмам, созданным в традициях социалистического реализма, вселяющим бодрость, оптимизм, радостное настроение и лишь отдаленно схожим с повседневной действительностью. Этот "советский Голливуд" был представлен подчас очень талантливыми произведениями, популярными вплоть до сего времени. Для одних сегодня их герои — "совки", люди с извращенной логикой и психологией, для других — олицетворение романтики и ностальгии по прошлому. На самом же деле массовое сознание тех лет было гораздо более сложным.
Продолжительный марш, под знаменем которого прошли предшествующие годы, заканчивался. Жизнь обретала будничные черты, проникнутые постоянными нуждами и заботами. Попытки воодушевить общество программой построения коммунизма "под знаменем Ленина, под водительством Сталина", намеченной уже на третью пятилетку, не сопровождались массовым общественным порывом, сравнимым с периодом "социалистического наступления". Волны энтузиазма пошли на убыль, хотя внешние формы его проявления оставались те же: лозунги, призывы, бесчисленные митинги и собрания, эффект от которых становился меньше и меньше. Стало заметным возрастание политической апатии, уклонение от общественной активности. Начался процесс "окостенения" системы.
"Экономическая лихорадка"
Эти явления немедленно сказались на развитии экономики. По плану третьей пятилетки, который рассматривался на XVIII съезде ВКП(б), национальный доход страны должен был возрасти на 100%, уровень потребления на душу населения — на 75%. Объем промышленного производства намечалось удвоить, а сельскохозяйственного — увеличить в 1,5 раза. Это предусматривало соответственно 20 и 10% ежегодного прироста. На самом же деле, за три года до начала войны прирост промышленности составлял в среднем не выше 3—4% в год, а сельское хозяйство вообще топталось на месте. Помпезная Всесоюзная сельскохозяйственная выставка, открытая в 1939 г., служила скорее местом показухи, гигантомании и демонстрации "липовых" рекордов, чем способом распространения различных новаций в земледелии и животноводстве.
Считается, что хозяйственные трудности во многом были связаны с последствиями массовых репрессий, нанесшими урон кадрам управленцев и ИТР. Однако внимательный анализ говорит, что спады на производстве наблюдались и раньше, в частности еще в 1936 г., когда пошло на сокращение производство угля, нефти, древесины. Симптомом замедления экономического роста стало относительное уменьшение доли новых капиталовложений в экономику. Если в 1934—1935 гг. они составляли более половины госбюджета, то в 1940 г. — всего лишь треть, а накануне войны сократились и в абсолютном выражении.
Представляется, что основные причины трудностей конца 1930-х годов, названные "экономической лихорадкой", проистекали из органических дефектов созданной централизованной бюрократической планово-распределительной системы, которая к этому времени приобрела более или менее завершенные контуры и инерционный характер. Если последовательно день за днем проследить деятельность любого наркомата-ведомства, выраженную в приказах, распоряжениях, инструкциях и т. п., то можно увидеть срывы планов, неправильное использование оборудования и техники, задержки в их установке, распыление средств, диспропорции на различных производственных участках и другие факты, свидетельствующие о противоестественном надрывном ходе хозяйственных процессов, не гарантирующем от провалов и сбоев и требующем постоянного вмешательства сверху для "развязывания узлов". Единая промышленность распадалась на "уделы", во главе которых стояли свои "князья", довольно известные личности, главной задачей которых стало выбить средства для выполнения плановых заданий, убедить Сталина (СНК и СТО, Госплан, ЦК) в первоочередности своих нужд, уберечь свой наркомат от наскоков и поползновений со стороны других ведомств.
Борьба за благосклонность центра повторялась на региональном уровне. Руководители предприятий старались выбить побольше ресурсов, чтобы иметь возможность маневрировать, способствуя тем самым нарастанию дефицитов. Система пребывала в состоянии постоянной напряженности. Одним из способов разрешения трудностей продолжала оставаться репрессивная политика, которая, не устраняя их причин, способствовала складыванию и выдвижению особого типа руководителей, умеющих "держать нос по ветру", "устроить разнос", "втереть очки", "пустить пыль в глаза" и т. п.
Назначение разного рода комиссий, создание "штабов" с большими полномочиями, проведение "активов", комплексных проверок с весьма неприятными для проверяемых последствиями — тоже типичная черта советской действительности того времени. "Кадры" пребывали в постоянном напряжении и страхе, утрачивали свойственную прежним руководителям напористость, инициативность и открытость.
Правовые отношения на производстве стали регламентироваться едва ли не уголовным законодательством. По постановлению, принятому СНК в январе 1939 г., любое опоздание на работу на 20 минут приравнивалось к неоправданному отсутствию, а повторное опоздание вело к увольнению работника. В мае 1939 г. было принято постановление об обязательной выработке минимума трудодней в колхозах — нечто уже похожее на "барщину". Указ Президиума Верховного Совета от 26 июня 1940 г. предусматривал еще более строгие меры. Любой случай неоправданного отсутствия на работе подлежал рассмотрению в народном суде. Признанные виновными приговаривались к исправительным работам на рабочем месте сроком до 6 месяцев с удержанием 25% заработка. Одновременно вместо 7-часового вводился 8-часовой рабочий день и семидневная рабочая неделя. Это объяснялось оборонными интересами, однако скорее всего данное мероприятие было связано с возникшими производственными трудностями.
Одной из отличительных черт предвоенной экономики стала ведомственная экспансия. Число наркоматов стремительно увеличивалось. Если по Конституции 1936 г. было установлено 18 союзных и союзно-республиканских наркоматов, то накануне войны их было около 40, не считая главных управлений и комитетов. Так, НКТП накануне войны распался на 17 отдельных наркоматов. Экономика, следуя законам планово-распределительной системы, приобретала ярко выраженный ведомственный характер со складывающейся иерархией и приоритетами отраслей и возрастанием их замкнутости.