Существует традиция изображать ВКП(б) того времени как политическую организацию, спаянную единством помыслов и действий, особенно после того как в ней были разгромлены "уклоны" и уничтожена, казалось бы, всякая возможность для проявления инакомыслия. На этом особенно настаивали советская официальная историография и тоталитарная школа. Внимательный анализ говорит, что единство партии существовало только в теории. На самом деле в ней, подспудно, как и раньше, существовали слои, группы и фракции, находившие каналы для выражения своих интересов. Даже внутри самой правящей клики, близкой Сталину, не было единства взглядов. Расхождения и столкновения наверху подчас бывали столь острыми, что прорывались иногда на страницы жестко контролируемой прессы. Сегодня, когда стало достоянием гласности содержание "особых папок", материалов Политбюро и Оргбюро ЦК ВКП(б), свидетельств о разногласиях и даже о борьбе внутри высшего партийного руководства стало значительно больше. Просматривалось разное понимание дальнейших целей и задач развития страны. Логика управления созданной системой сосредотачивала перед руководством громаду дел, которые нужно было решать постоянно. Сталин, конечно, стремился вникать и вмешиваться во все. Это его стремление сопровождалось поддержанием и возвышением его всеобъемлющего культа. Нынешние авторы непроизвольно подыгрывают впечатлению о гениальности и исключительности личности Сталина, когда утверждают, что буквально все определялось его решениями. На самом деле Сталин волей-неволей вынужден был передавать кому-то часть своих полномочий, предоставляя тем самым возможность для выражения других мнений и интересов, особенно если они прикрывались искусно подобранными цитатами из весьма противоречивого творческого наследия вождя. Поэтому далеко не все в жизни советского общества решалось самим Сталиным, как это часто представляется в литературе, и многие инициативы шли не от него. "Схватки бульдогов под ковром", как образно выражается литература по поводу борьбы в высших эшелонах власти, были предопределены их социальным устройством и характером деятельности.
Уже накануне войны в них отчетливо обнаружились различные группировки. Одну из них, внешне наиболее активную и радикальную, возглавлял Жданов — главный творец нового устава партии. Жданов был сторонником усиления политической линии в работе ВКП(б), полагаясь при этом не столько на репрессии, сколько на агитацию и пропаганду, на идеологические чистки и проработки. Другую группировку можно обозначить как аппаратно-центристскую, возглавляемую Берией и Маленковым. Для нее был характерен как бы нарочитый уход от политических и идеологических вопросов, ставка на организационно-кадровые методы управления. Среди нового поколения руководителей усиливались позиции Н. Вознесенского, недавно возглавившего Госплан и выступавшего за известную либерализацию системы управления и повышение самостоятельности предприятий.
Очевидно, что все эти группировки выражали интересы руководящего слоя — номенклатуры. Ее общий интерес заключался в том, чтобы иметь определенные гарантии для своего самосохранения. Ей накануне войны удалось добиться хотя бы формального осуждения массовых репрессий. Но и здесь имелись свои нюансы. Логика сложившегося карательного механизма требовала дальнейших жертв и в высшем эшелоне власти были сторонники продолжения жесткой репрессивной политики в лице главы НКВД Л. Берия и др.
В литературе среди авторов, придерживающихся концепции сталинизма, считается, что накануне войны победила одна линия. Результат этой победы выражается формулой "аппаратный сталинизм победил личный сталинизм", т. е. как бы утверждается, что логика созданной системы исключала уже какие-либо субъективные отклонения и очередные импровизации со стороны вождя. Представляется, что это далеко не так. Борьба между различными группировками только начиналась и канун войны был отмечен своеобразными компромиссами, где главным арбитром выступал Сталин. В то время как XVIII партийная конференция, происходившая в мае 1941 г., в традициях партийно-хозяйственного актива занималась сугубо практическими вопросами, в стране продолжали свирепствовать массовые репрессии, проводиться шумные идеологические кампании, снова и снова "перекраивался" аппарат управления. Многие из неразрешенных в те годы конфликтов нашли свое продолжение после Великой Отечественной войны.