Борьба в высших эшелонах партийно-государственного руководства поначалу разворачивалась вокруг "ленинского наследия" и выливалась прежде всего в проблему лидерства в политической и идеологической области. Эта борьба началась еще до смерти Ленина, который, находясь в подмосковных Горках, больной и отстраненный от дел, фактически не имел возможности принимать участия в дискуссиях.
Если Ленина отличали исключительная цельность натуры и всепоглощающая страсть в борьбе за власть, за "диктатуру пролетариата", ради которой он был готов идти на любые жертвы и компромиссы, то его теоретическое наследие, зачастую как раз в силу именно этой причины, оказалось весьма противоречивым. Всякий мало-мальски способный мыслить коммунист мог черпать из этого наследия подтверждение своих собственных взглядов, что стало весьма распространенным явлением в постоянной "войне цитат" — неотъемлемом спутнике идейной жизни советского общества. Так, защитники внутрипартийной демократии с равным успехом могли ссылаться на Ленина, как и их оппоненты; твердолобые сторонники крутых и решительных мер тоже могли опираться на Ленина, как и те, кто призывал к осторожности и умеренности, к поиску компромиссов; к Ленину апеллировали как проповедники мировой социалистической революции, так и теоретики "построения социализма в одной, отдельно взятой стране".
В ленинском творческом наследии можно отчетливо проследить несколько "связанных узлов", заметно отличающихся друг от друга. Это, во-первых, его труды, посвященные стратегии и тактике большевиков в революционном движении, имеющие к советской истории опосредованное отношение. Во-вторых, это работы периода "бури и натиска", в которых содержатся общие, нередко утопические, смутные и неопределенные очертания будущего общественного устройства в сочетании с "моментальными кадрами" речей и выступлений вождя, отражавших напряженные и лихорадочные усилия большевиков для завоевания власти и ее удержания в условиях острейших социальных и политических столкновений. От этой части ленинского наследия берет начало "левый уклон" в ВКП(б) и международном коммунистическом движении, руководимом большевиками. Впрочем, термин "левый" в партийном лексиконе всегда заключался в кавычки, т. е. подразумевалось, что за ним стоит нечто иное, отличное от "генеральной линии" партии, якобы олицетворявшей истинно левое крыло в мировом революционном движении. Наконец, это последние работы Ленина, где, как уже отмечалось, содержится попытка осмыслить опыт, пережитый Россией за несколько лет после революции. Эта попытка не образует сколько-нибудь завершенной и стройной концепции. Ленин размышляет о том, какими путями идти к социализму в крестьянской по преимуществу стране, способах "приобщения" крестьянства к социалистическому строительству, выражает тревогу по поводу неправильной организации управления в Советской республике, недовольство тем, как решаются вопросы национально-государственного устройства страны, озабочен растущей бюрократизацией партийно-советских учреждений, выражает сомнения по поводу личных качеств своих ближайших соратников и обеспокоенность в связи с этим судьбой партийного руководства. Мысли Ленина этого времени отрывочны и хаотичны, тем не менее многие из них легли в основу так называемого "правого уклона" в партии и Коминтерне.