Религия и философия. Бесспорно, что первичные сведения о той или иной религии мы получаем именно благодаря истории, филологии, археологии, этнографии, социологии, психологии, искусствоведению с данными этих наук необходимо считаться и в теоретических построениях с ними нельзя входить в противоречия.
Но не только каждая из этих наук в отдельности не может претендовать на раскрытие феномена религии, но даже все они вместе взятые не могут нарисовать нам целостную картину той или иной религии. Они подают нам лишь сумму разрозненных эмпирических материалов, на основании которых можно лишь подтверждать или опровергать выводы философии религии.
Было бы хорошо, если бы философия религии могла бы строить свои положения исключительно на эмпирических данных выше перечисленных наук, как это делает, например, философская космология на основе систематических естественнонаучных исследований, но в отношении религий эти данные столь фрагментарны и несистематичны, что на их основе вообще ничего нельзя построить. Неудивительно, что теоретическое религиоведение как нефилософская надстройка эмпирическим религиоведением так и не выдвинула сколько-нибудь стройной и рациональной теории религии. Более того, современное теоретическое религиоведение вообще склоняется к мысли, будто каждый религиозный феномен неповторим настолько, что его вообще нельзя объединять и сравнивать с другими феноменами, что никакой системы здесь и быть не может.
Все более или менее приличные теории религии родились именно в рамках философии религии - кантианской, гегельянской, марксистской и др. Философия, в том числе философия религии, борется сегодня с претензиями различных частных наук на методологическое господство.
Если в 17 в. Такую претензию предъявила математика, в 18 в физика, в 19 в психология, то в нашем веке это - филология. Филология стала в наши дни чуть ли ни всеобщим увлечением. Особенно сильны позиции филологического подхода в современной философии. С одной стороны, позитивизм говорит, что философские проблемы есть проблема языка описания данных научных экспериментов и поэтому посвящает философию анализу этих проблем, с другой - иррационалистическая философия рассматривает философию исключительно как набор текстов, т. е. как историю философской литературы.
Сегодня, когда пишут о судьбе, анализируют не саму судьбу и даже не идею судьбы, а этимологию и семантическое поле слова судьба в разных языках. Философия, таким образом, подменяется лингвистикой и литературоведением, т. е. филологией. Между тем, особенности языка, жанра, стиля, композиции и образности того или иного текста никогда не дадут полноценной картины того или иного вероучения они вообще не могут раскрыть существа какой-либо идеи - они могут только помочь этому.
Любые идеи, а особенно идеи, касающиеся смысла человеческой жизни, в конечном итоге объективно познаются только философией. Без философии нельзя было бы ничего знать о религии, поэтому философия религии является важнейшим организующим началом всего религиоведческого знания. Итак, в деле изучения и осмысления религий мира философия играет решающую роль. Однако проблема состоит в том, что в философии существуют различные версии интерпретации религии.
Какую из них выбрать? Ответ - ту, которая охватывает в единую систему религии. Первую попытку универсальной систематизации религий предпринял Г. Ф. В. Гегель 1770 - 1831 . Гегель рассматривает каждую религию как ступень самопознания абсолютного духа. Дух, самопроизвольно развиваясь, влечёт за собой изменения в действительном мире. В конечном итоге его творчество концентрируется в религиозной сфере. Ступени самопознания духа, по которым он возвышается, создают каждый раз определённую, всё более совершенную религию.
Философ стремиться сочетать идею логического саморазвития религии с признанием её связи с конкретными эпохами, с конкретными народами и государствами. Понимая религию как идеальное удвоение мира, он рассматривает всю историю религии как последовательное нарастание этого раздвоения в стремлении к его снятию. В Феноменологии духа Гегель отмечает, что абсолютный дух есть всё и поэтому его можно везде открыть. И в зависимости от того, где открывается абсолютный дух как божество, возникают виды религии - естественные религии - обожествление природы, художественная религия - обожествление человека, религия откровения - очеловечивание Бога. Эти идеи разрабатываются им в Лекциях по философии религии, в которых история смены религиозных форм есть отражение логических процессов, происходящих в философской системе.
Гегель считал, что религия в своём саморазвитии проходит три основных стадии стадию естественной религии, стадию религии духовной индивидуальности и стадию абсолютной религии.
Каждая из стадий, в свою очередь, распадается на этапы, которыми становятся конкретные вероучения. Первая стадия - естественная религия - отвечает эпохе, когда Бог созерцает в самых конечных вещах. Первый этап в этой стадии - непосредственная религия - ознаменован силой колдовства, которой обладает сам человек, но в котором эта сила ещё не выступает как сила духа и разума.
Второй этап - раздвоение выступает в самом себе - включает в себя религию меры Китай, религию фантазии брахманизм, религию в-себе-бытия буддизм. Третий этап естественной религии - переход к религии свободы - содержит в себе религию добра и света Персия, религию страдания Сирия и религию загадки Египет. Вторая стадия религии - это религия духовной индивидуальности. На этой ступени развития Бог является а как единый безусловный субъект в религии возвышенного Иудея б как внутренняя необходимость в религии красоты Греция в как внешняя необходимость или целесообразность Рим. Наконец, третья и последняя стадия - это абсолютная религия, религия безусловная и открывшая себя - христианство.
Постепенным снятием конечного духа как особой личности, отрицанием всего посюстороннего, абсолютный дух доходит на этой стадии до соединения с собою, до сознания себя в человеческом духе. Здесь понятие религия достигает своего полного раскрытия и примирения путём снятия противоположности мира и духа. Определённые, конкретные религии - это ступени самоосознания и самосозидания духа, которые сами несовершенны.
Их отношение к совершенной, абсолютной религии двойственно. С одной стороны, они являются её элементами. Это не означает, что определённые религии составляют в сумме христианство, но они содержатся в нём в качестве существенных, хотя и подчинённых моментов. С другой стороны, конкретные религии имеют и самостоятельный образ, так как религия развивается в нём во времени и в истории. Все религии различаются не по предикатам признание единого Бога или его созидательной деятельности - это внешнее для характеристики религии, но по способам явления единого, субстанционального, имманентного - идеи, которая есть активный, определяющий и различающий принцип.
Этот подход позволяет философу выработать критерий развития религий по признаку соотношения в них 1 объективного и субъективного субстанция и самосознания 2 бесконечного и конечного 3 духовного и природного 4 сущности и явления и т. д. Вместе с тем, система Гегеля не удовлетворяет одному чрезвычайно важному условию - она либо игнорирует эмпирический материал, либо противоречат ему. Что касается эмпирического материала, которым мог располагать Гегель для анализа нехристианских религий, в особенности для анализа естественной религии, то многие исследователи - Г. Лассон, Г. Шоепс, Е. Бенц, К. Фишер, Г. фон Глазенап и др отмечают его недостаточность.
Так, главным авторитетом в сведениях о буддизме для Гегеля были британские колониальные офицеры, побывавшие в Индии. Такая великая религия, как ислам, вообще не упомянута Гегелем в его системе.
Кроме того, из этой системы исключены верования неисторических народов, т. е. народов периферийных, долгое время не принимавших тесного участия в историческом общении народов Евразии. Исправить такой недостаток, как полная оторванность гегелевской теоретической системы от эмпирической базы, попытался Карл Маркс, посчитавший необходимым и возможным перевернуть философию Гегеля и поставить её с головы до ног, представить развитие идей не как основу мировой истории, но как её отражение.
На этом основании Маркс рассматривает каждую религию как своеобразное искажённое отражение наличной социальной реальности. Основу для всеобщей классификации религий мы можем обнаружить лишь в кантианской и веберовской философии, сходящихся на том, что религия всегда даёт предельное оправдание человеческим усилиям.
Это положение подтверждается и данными современной психологии Э. Фромм, В. Франкл. Именно этот тезис мы и сделаем отправной посылкой для рассмотрения религий мира в настоящем пособии. В основе каждого философствования лежит рефлексия. Традиционно выделяется три вида рефлексии я думаю о том, что я думаю я думаю о том, что он думает я думаю о том, что я думаю о том, что он думает. Рефлексия является одной из важнейших способностей человека, позволяющих ему сознательно контролировать свои действия и обобщать свои отношения с окружающим миром. Вместе с тем, в рефлексии таится опасность для человеческой психики.
Эта опасность называется гиперрефлексией, характеризующейся тем, что рефлексия выходит за пределы разумных потребностей и становится на путь цепной реакции я думаю о том, что я думаю по поводу того, что я думаю по поводу того и так далее в неопределённость. Самое страшное, что эта цепная реакция касается, прежде всего, духовных основ самого существования человека. Рефлексия и рождается главным образом для того, чтобы выявить и скорректировать эти основы стратегию человеческого бытия, основанную на учете его предельных условий и целей.
Благодаря рефлексии человек обретает такие ориентиры своей жизни, которые гораздо меньше зависят от переменчивости внешней среды. Человек осознает себя и свое место в бытии и на этом останавливается. Гиперрефлексия смывает все достижения, она не может остановиться и гонит человека все дальше и дальше. В результате все ориентиры теряются, и человек попадает в вихрь нескончаемой рефлексии, из которого невозможно выбраться.
И сегодня психология и психиатрия не располагают средствами излечения от гиперрефлексии, Однако, выход из гиперрефлексии был найден, видимо, не позднее, чем три тысячи лет назад. Оказывается он возможен благодаря своеобразному salto vitale - спасительному прыжку, в соответствии с которым гиперрефлексия замыкается сама на себя. Человек обращает свои мысли на то, почему и как происходит рефлексия, к чему это в принципе может привести, зачем это нужно, каковы границы этого процесса и т. п. Гиперрефлексия, таким образом, превращается в мыслящее себя мышление.
Навык мыслящего себя мышления можно тренировать, развивать и распространять на решение разных проблем. При этом цепная реакция прекращается, и вырабатываются специальные правила рефлексирующего мышления. Система этих правил и соответствующих навыков может передаваться от учителя к ученику, благодаря чему складывается профессиональная культура и традиция гиперрефлексии - философия.
Философия, таким образом, выступает как профессионально организованная гиперрефлексия, как опирающаяся на тысячелетнюю традицию культура гиперрефлексии. Эта традиция не раз приходила в самое тесное соприкосновение с религиозными различными учениями. С одной стороны, решения вечных вопросов, содержащиеся в вероучениях, не могли не интересовать философию, С другой, виртуозные навыки мышления, разработанные философией, не могли не пригодиться для укрепления вероучений.
На основании первого факта стали говорить о т. н. религиозной философии, на основании второго - о философии как служанке богословия. Что касается последнего определения, впервые данного средневековым схоластом Петром Дамиани, то с ним можно согласиться, только с некоторой поправкой - философия действительно порой выступала именно как вспомогательное орудие в построении, укреплении и защите различных вероучений, но она всегда была строптивой служанкой, представляющей опасность для своей хозяйки. Эту опасность можно раскрыть, анализируя проблематичную формулу религиозной философии.