Исторические истоки

Исторические истоки. Обращение к античности дает возможность понять не только условия рождения христианства, но и его изначальную сущность, его сложную природу, обеспечившую этой религии особую жизнеспособность, непрерывную регенерацию в различных формах, с разной степенью реализации своих начал, но без утраты основного мистического и реак-ционного качества. Христианская религия возникла в первые века нашей эры в рамках античного мира в ту пору, когда эта первая европейская цивилизация практически исчерпала возможности для дальнейшего прогрессивного развития, когда глубокий духовный кризис охватил все слои общества от самих низов, подавленных и угнетенных рабов и жителей завоеванных окраин, до состоятельной и образованной верхушки.

В социальных низах возрастает недо-вольство властвующими, которое периодически принимает форму бунтов, восстаний. Эти бунты, восстания жестоко подавляются. Настроения недовольства не исчезают, но ищут иные формы своего удовлетворения.1 Это было вызвано рядом факторов во-первых, шел процесс разложения национальных религий, начавшийся еще в эллинистическую и завер-шившийся в Римскую эпоху во-вторых, происходил процесс стихийного взаимодействия различных национальных и племенных верований и обычаев синкретизм. Религиозный синкретизм сводился тогда прежде всего к проникновению ближневосточных представ-лений и образов, имеющих тысячелетнюю историю, в сознание и религиозную жизнь античного общества.

Политическая реакция и социально-экономические трудности порождали атмосфе-ру придавленности и безысходности, которая вызывала тягу к религии, стремление найти утешение в вере. Подобное состояние стало характерным для всех слоев античного об-щества, не исключая и высшие. Однако исторические трудности ощущались больше всего общественными низами.

Ситуация осложнялась тем, что старые полисные религии все более становились анахронизмом, а поиски новых религиозных форм не приводили до поры до времени к такому варианту, который мог бы удовлетворить всех. Это лишь уси-ливало состояние духовного разброда и шатания.

К исходу старой эры крах античных языческих религий стал фактом. Но тогда же обнаружилась особенная тяга древнего общества к новой религии религии сострадания и утешения, что знаменовало собой настоящий духовный поворот, исполненную глубо-чайшего мистицизма духовную революцию. Разумеется, сущность стремлений и надежд, которые возлагались в античном мире на новую религию, существенно отличалась у разных слоев у измученных гнетом низов надежды на скорое пришествие божественного спасителя мессии, на скорую и по воз-можности близкую реальности перемену, включая избавление от страданий и угнетения у более обеспеченных и привилегированных групп на утешение и успокоение чисто ду-ховного свойства.2 Необходимую ему религию утешения античное общество могло найти только само, то есть такая религия должна была возникнуть снизу, в самой гуще народной.

При этом она должна была отличаться особым новым качеством, пафосом сострадания, человеч-ностью, и соответственно уровню социально-политического и духовного развития антич-ного общества концентрироваться на культе одного, единого, универсального божества. Такая религия и появилась в начале новой эры это было возникшее среди эллинизиро-ванных иудеев христианство.

Быстрая или сравнительно быстрая победа этой новой рели-гии над старыми античными культами объясняется именно тем, что она в высокой степе-ни обладала указанными выше качествами.

Однажды зародившись, эта новая религия в силу своей открытости, в силу реши-тельного разрыва с ритуалом и догмами старых верований, в том числе и иудейских, ско- Радугин А.А. Введение в религиоведение теория, история и современные религии, Курс лекций. М 1996, с.148-149 Л.Курбатов, Э.Д.Фролов, И.Я.Фроянов Христианство Античность. Византия. Древняя Русь, Лениздат, 1988, с.9-10 ро стала центром притяжения для всех, кто искал утешения в вере. Это и привело к тому, что очень быстро, буквально в рамках одного поколения, христианство перешагнуло рубе-жи Палестины и разлилось по Переднему Востоку, а затем распространилось на централь-ные области античного мира. Возникшая первоначально в иудейской Палестине и ближайшей диаспоре Сирии, Кипра и Малой Азии, новая религия развивалась на первых порах как одна из иудейских сект, отличаясь от остальных лишь большим упором на благочестие и верой в приход мессии. Поэтому христианское движение на этой первой стадии справедливо называют иудеохристианством.

Первые христианские общины комплектовались преимущественно из иудеев.

Действительно, христианство родилось как религиозное течение протеста. Оно пробуждало веру в заступника, способного обуздать власть имущих, утвердить идею все-общего равенства, спасения всех людей, независимо от их этнической, политической и социальной принадлежности. Первые христиане верили в близкий конец существующего миропорядка и установление Царства Небесного, благодаря прямому вмешательству Бога, в котором будет восстановлена справедливость, восторжествует праведность над неправедностью, бедные над богатыми.

Обличение испорченности мира, его греховности, обещание спасения и установление царства мира и справедливости - таковы социальные идеи, которые привлекли на сторону христианства сотни тысяч, а позднее и миллионы последователей. Они давали надежду на утешение всех страждущих. Именно этим людям, как следует из Нагорной проповеди Иисуса и Откровения Иоанна Богослова, прежде всего было обещано Царство Божие. Те, которые здесь первые, там станут последними, а последние здесь - там будут первыми.

Зло будет наказано, а добродетель вознаграждена. Страшный суд свершится и всем воздастся по их делам. Сильно развитые эмоционально-мистические и этические начала этого верования как нельзя лучше шли навстречу религиозным поискам интеллигенции и народных масс античных городов. Очищенное от характерных крайностей иудаизма, сплавленное с иде-ями античной философии и наделенное чертами популярных народных культов, это рели-гиозное течение оказалось лучшим претендентом на роль новой мировой религии.

Моно-теистический характер христианства как нельзя лучше соответствовал и уровню религиоз-ных запросов, и форме объективной организации общества. Спекулятивное мышление или чувствование древних к тому времени вполне прониклось идеей единого божества, да и организация мировой империи, со своей стороны, тоже подводила к этой идее. За два первых века своего существования христианство распространилось по всей Римской им-перии.

Широко распространившись, эта религия стала казаться опасной официальным властям и не могла не вызвать чувства тревоги, а в известной степени встретила и враждебное отношение к себе со стороны государства. Как свидетельствуют исторические источники, христианство в первые три века своего существования было гонимой религи-ей. Христиан первоначально отождествляли с иудеями. Вначале враждебность местного населения разных провинций к христианам определялась не сущностью их учения, а их положением чужаков, отрицавших традиционные культы и верования. Примерно таким же образом к ним относились и римские власти.

В то время против христиан велась активная идеологическая борьба. В обществен-ном сознании распространялись слухи о христианах как безбожниках, святотатцах, амо-ральных людях, совершавших каннибальские обряды. Однако эти гонения привели лишь к отпаданию от христиан части колеблющихся элементов, сама же церковь и ее организация укрепилась и закалилась в борьбе с государством. Отдельные императоры и правители провинций в своей деятельности иногда пыта-лись, и небезуспешно, опереться на христианские общины.

Сначала это происходило от случая к случаю, в 311 году римский император Галерий приказал отменить гонения хрис-тиан. Через два года Миланским эдиктом Константина и Лициния христианство было признано терпимой религией. Согласно этому эдикту, христиане имели право открыто совершать свой культ, общины получили право владеть имуществом, в том числе и недви-жимым.

А в 324 году христианство было признано государственной религией Римс-кой империи. После этого христианство уже окончательно перестало быть религией рабов и уг-нетенных оно превратилось в господствующую религию, поддерживаемую государством. В период с IV по VIII вв. происходило укрепление христианской церкви, с ее цен-трализацией и строгим выполнением предписаний высших должностных лиц. Став госу-дарственной религией, христианство превратилось и в господствующее мировоззрение го-сударства.

Естественно, государство нуждается в единой идеологии, едином учении, и поэтому оно было заинтересовано в укреплении церковной дисциплины, а также единого мировоззрения. Однако характерно было практически всеобщее обращение за мистическим, иллю-зорным утешением в условиях, когда общество изверилось в возможностях реального пе-реустройства. Принятие во внимание столь отчетливой в христианстве мистико-этической стороны очень важно для понимания последующей живучести этого вероучения, той при-тягательной силы, которой оно долго обладало, а отчасти и обладает в глазах всех стра-дающих и сломленных духом.

Вместе с тем важно и то, что, родившись в условиях ан-тичного общества, христианство усвоило целый ряд ценностей, созданных античной циви-лизацией, как духовного плана элементы этических представлений и философских уче-ний, литературные формы и приемы и пр так и более осязаемого, так называемого инс- титуционного, и прежде всего саму общинную форму организации, постепенно развив-шуюся в церковь.

Через эту общинную организацию христианство восприняло главней-ший принцип социального устройства, выработанного древними народами еще в доклас-совый период. Названные культурные ценности сообщили христианству дополнительную силу и жизнестойкость, благодаря которым оно долго, с успехом меняя свой лик, приспо-сабливалось ко все новым и новым условиям. Христианство как религиозное явление, как порождение мистического сознания с самого начала было окутано таким покровом легенд и фантазий, обладало столь страст-ным, бросающим вызов всякой логике, эмоциональным началом, что его усвоение и пос-тижение объявлялось христианскими доктринерами делом веры. Создателями христиан-ства это ощущалось с самого начала, а довольно скоро это убеждение обрело и осознан-ную литературную форму.

Уже на рубеже II-III веков, то есть спустя каких-нибудь полто-ра столетия после возникновения первых христианских общин, христианским писателем Тертуллианом было сформулировано и с вызовом противопоставлено всех инакомысля-щим кредо христианской теологии Вот правило, или символ, нашей веры. Мы испове-дуем его всенародно.

Мы веруем, что существует единым бог, творец мира, извлекший его из ничего словом своим, рожденным прежде всех веков. Мы веруем, что слово сие есть сын божий, многократно являвшийся патриархам под именем бога, одушевлявший пророков, спустившийся по наитию бога духа святого в утробу девы Марии, воплотив-шийся и рожденный ею что слово это господь наш Иисус Христос, проповедовавший новый закон в новое обетование царства небесного.

Мы веруем, что Иисус Христос совершил много чудес, был распят, на третий день по своей смерти воскрес и вознесся на небо, где сел одесную отца своего. Что он вместо себя послал духа святого, чтобы просве- щать свою церковь и руководить ею. Что, в конце концов, он придет с великой славой даровать своим святым жизнь вечную и неизреченное блаженство и осудить злых людей на огонь вечный, воскресив тела как наши, так и всех других людей1. Разумеется, эти положения могли быть приняты только на веру. Однако инакомыс-лящих этот символ веры удовлетворить не мог. Его фантастичность была непостижима средствами логики, и те, кто хотел оставаться на позициях рационалистического знания, должны были, взяв под сомнение фантастические догматы христианства, обратиться к фактам, документам, источникам и в них попытаться найти разумное объяснение явлению христианства.

Такой подход был нащупан и опробован уже в древности первоначальными критиками христианства, представителями языческой интеллигенции, хранившей вер- Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства.

Материалы и документы, М 1933, с.166 ность традициям античного рационализма. До нас дошли в переложении ранних хрис-тианских писателей, полемизирующих с ними, отрывки из сочинений этих первых кри-тиков, а вместе с тем исследователей христианства.

Античные критики христианства начали с изучения литературной традиции хрис-тиан, в первую очередь традиции евангельской, посвященной христианскому мессии Христу. Они нащупали путь, по которому пойдет также и новейшее источниковедение, которое, однако, не остановится на критическом отрезке, но продолжит движение и далее, в попытках обнаружить исходную историческую версию позднейшего разветвленного евангельского предания. Помимо суждений о творимой христианами литературной леген-де, античные ученые-рационалисты пытались более широко взглянуть на новую, форми- ровавшуюся на их глазах религию, оценить ее социальную природу и самый способ рож-дения и распространения.

Так, у Цельса, автора направленного против христиан Правди- вого слова известного в переложении христианского писателя Оригена, мы находим важные свидетельства о социальном составе первых христианских общин, в которые, как свысока подчеркивает этот представитель античной образованности, массами вливались низкородные, необразованные, рабы.1 Для нас в этих отзывах ценно указание на массо-вый, народный характер христианского движения, затронувшего глубинные слои антично- го рабовладельческого общества.

Высокомерие, с которым судят о христианах первые критики из среды античной интеллигенции, не делает им чести. Охваченные презрением к грязи народной, они закрывали себе путь к правильной оценке того грандиозного об-щественного и духовного переворота, свидетелями которого были. Окончательное торжество этой религии знаменовало слабость античного государ-ства и предвещало скорую гибель самой классической цивилизации.

При всем том рели-гия Христа стала прямым порождением отживающей древней цивилизации. Способность к развитию и скорое торжество этой религии были обусловлены причудливым, но отве-чавшим потребностям времени сплавом различных духовных элементов, выработанных классической древностью. Представление об этих элементах является непременным усло-вием постижения сути христианства, а потому нам необходимо ближе познакомиться с идейными, духовными истоками этой вновь родившейся религии.

Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Материалы и документы, М 1933, с.153 Духовные истоки Христианство родилось в античном мире, где основными народами были греки и римляне. Их своеобразное историческое сотрудничество составило основу мировой Римс-кой империи. Следовательно, когда мы говорим о тяготении населения античного мира к новой религии, необходимо иметь в виду именно эти два народа, их духовную метаморфо-зу. В поисках новой веры естественным было обращение древних греков и римлян от сво-их традиционных верований к тем культам, которые хотя и не были новыми в собствен-ном смысле слова, но для народов античного мира оказались и достаточно новыми, и весь-ма притягательными. Речь идет о ряде восточных культов, которые привлекали население античного мира своей относительной новизной, а также повышенным мистериальным ха-рактером.

Люди с особой охотой готовы были искать религиозное утешение в неожидан-но открытых мистериях, суливших возможность необычной, живой связи с богами.

Вмес-те с тем важно было и то, что заимствованные с Востока культы нередко обладали целым арсеналом идей, которые давно уже были выработаны древней цивилизацией Востока, а теперь стали необходимы и античному миру. Это и универсальный характер божества, и более или менее определенный монотеизм, и, наконец, в особенности мессианизм, то есть идея божественного спасителя, что должно было особенно импонировать подавляющему большинству населения античного мира к началу новой эры. Восточные культы оказались, таким образом, естественным источником, откуда должны были черпать идеи и представления творцы новой религии Христа.

Другим источ-ником явилась античная философия, обращение к которой для новых богостроителей бы-ло тем более естественным, что их выступление было выступлением протеста, а стало быть, и предлагаемая ими новая вера должна была опираться на доказательство, иметь вид учения, доктрины.

Здесь помощь могла оказать именно античная философия разумеется, такие ее формы, которые тоже носили до известной степени оппозиционный характер и притом, по природе своей, были близки к религии. Только подвергшись известной фило-софской обработке, новая религиозная идея могла победить классические языческие веро-вания. Рассмотрим более подробно восточные культы, которые пользовались особенным успехом в античном мире на рубеже старой и новой эры. В первую очередь это культ Кибелы, или Великой матери богов, синкретического греко-малоазийского божества, почитание которого отличалось повышенной эмоциональ-ностью и оргиастичностью. В Кибеле чтили Великую матерь всего сущего, грозную пове-лительницу людей и животных, служение которой не терпело никаких компромиссов.1 Большим почитанием пользовался также культ Исиды, синкретического греко-еги-петского божества, импонировавшего чувствам верующих пафосом сострадания и мило-сердия.

Образ Исиды, универсального сострадающего божества, вдвойне интересен, пос-кольку он был не просто одним из элементов, предуготовлявших христианскую мифоло-гию, но и более конкретно мог повлиять на формирование христианского образа богома-тери.2 Но самым примечательным был культ иранского божества Митры, с которым Рим-ляне, по-видимому, познакомились во времена восточных походов Помпея 60-е годы I века до н.э В культе Митры справедливо видят не только одного из главных предшест-венников, но и прямого соперника христианства, поскольку он обладал во многом теми же притягательными качествами.

Почитание Митры строилось на основе своеобразной, глу-боко разработанной религиозно-мифологической доктрины, элементами которой были важные для религиозного сознания того времени представления об извечном космическом дуализме противостоянии сил добра и зла, олицетворенных соответственно богами Ахура-Маздой эллинизированная форма Ормузд и Ангра-Майнью Ариман о божест- Л.Курбатов, Э.Д.Фролов, И.Я. Фроянов Христианство Античность.

Византия.

Древняя Русь, Лениздат, 1988, с.57-58 Л.Курбатов, Э.Д.Фролов, И.Я.Фроянов Христианство Античность. Византия. Древняя Русь, Лениздат, 1988, с.58-59 венном посреднике в отношениях между богами, но также и между божествами и людьми боге света и солнца Митре о загробной жизни и посмертном воздаянии суде Митры о конце мира и страшном суде, который будет творить некий спаситель или сам Митра на-конец, о заключительной борьбе между силами добра и зла и конечном торжестве прав-ды.1 При всей популярности охарактеризованных восточных культов, при всей несом-ненности вклада, который они внесли в предуготовление христианства, надо, однако, признать, что они не стали и не могли стать объектами всеобщего и исключительного по-читания.

Одним не хватало сострадания и милосердия, другие импонировали религиоз-ным чувствам только части населения культ Исиды скорее женщинам, культ Митры более мужчинам.

Во всех случаях ощущался недостаток ярко выраженной идеи мессии посланца божьего, призванного страдать вместе с людьми и спасти их ценой собственной жертвы. Эти качества будут свойственны иудейскому мессианизму, который и выйдет по-бедителем в борьбе за господство над умами. Важным источником идей и представлений, подготовлявших рождение христианс-тва, была, как уже говорилось, античная идеалистическая философия. Именно она органи-зовала пестрый материал стихийно развивавшихся религиозных представлений в более или менее стройную систему, привнесла в круг религиозно-эмоциональных чувств необ-ходимое логическое начало, что и явилось одним из главных оснований последующей по-беды христианства. Хотя весь античный идеализм содействовал подготовке духовной поч-вы для формирования христианской доктрины, все же среди философских предтеч хрис-тианства можно различать и более далекие Пифагор, Сократ, Платон, и более близкие киники, стоики, гностики.

Последние были близки христианству и по духу, а именно своей философской эклектичностью, акцентом на нравственную сторону Сильной стороной киников являлось их нравственное учение, характерными черта-ми которого были воинствующий культ добродетели, отвержение всяких материальных благ и идеализация естественного состояния.

Критикой современного мира, погрязшего в пороках, киники в немалой степени подготовили античное общество к восприятию нравственного учения христианства. Своим подчеркнуто воздержанным образом жизни, тем, что обычно именуют аскезой, киники были непосредственными предшественниками первых христианских общин, и в частности тех, которые тяготели к монашеству.2 Еще больший вклад в подготовку христианства внес родившийся столетием спустя стоицизм.

Для стоиков также был характерен культ добродетели, они видели мудрость в следовании природе и постижении в ней бога. В обращении человека на этот путь и за-ключались, по их мнению, цель и сущность философии. Полагая, что люди отличаются друг от друга не происхождением и положением в обществе, а степенью приближения к богу, стоики проповедовали идею космополитического единства людей, приобщенных к философии, равно как и равенство всех от природы постольку, поскольку все от рождения обладают одинаковыми задатками и возможностями приобщения к философии.

Особенно интересен римский политический деятель и философ Луций Аней Сенека середина I века н.э Именно у Сенеки мы находим наиболее яркое и созвучное идеям и представлениям нарождающегося христианства изложение только что перечисленных по-ложений стоицизма.

Римский стоик настаивал на необходимости постижения человеком бога в собственной душе. Подчеркивая драгоценность духовной жизни, смысл которой состоит в постижении глубинных истин, и прежде всего идеи бога, Сенека настаивал на примате духовного начала перед началом материальным. Ближайшей целью человеческой жизни и деятельности Сенека считал преодоление с помощью философии бренных, мате-риальных рамок существования для всемерного приближения к вечному и идеальному к божественной истине. Делая акцент на необходимости преодоления материальной при-роды, сковывающей дух человека, Сенека практически доходит до апофеоза смерти.

Приз-навая равные для всех возможности в приобщении к философии и приближении, таким Л.Курбатов, Э.Д.Фролов, И.Я.Фроянов Христианство Античность. Византия. Древняя Русь, Лениздат, 1988, с.57-58 Л.Курбатов, Э.Д.Фролов, И.Я.Фроянов Христианство Античность. Византия.

Древняя Русь, Лениздат, 1988, с.62 образом, к богу, Сенека выразительно распространял это свое утверждение также и на ра-бов. К этой теме Сенека возвращается не раз, и, хотя утверждения римского философа о том, что все люди практически находятся в одинаковом положении, что рабы в духовном плане ничуть не хуже свободных и что действительно порочным является лишь рабство добровольное, не выходят из круга абстрактно-нравственных заявлений, трудно переоце-нить значение этой позиции. Она исходила из признания известного равенства всех лю-дей, и этот тезис о равенстве всех перед лицом истины, перед лицом бога, вполне был сродни христианскому тезису о равенстве всех во Христе.

В религиозно-нравственной доктрине Сенеки заключено много такого, что чрезвычайно роднит его с христианством и делает одним из самых непосредственных философских предтеч этого вероучения. Рели-гиозно-философское учение Сенеки сближают с христианством такие черты, как строгий, последовательный монотеизм, с представлением об определяющем значении божьего про-мысла установка на нравственно-религиозное назначение философии, посредством кото-рой возможно овладение добродетелью, а вместе с тем и постижение бога радикальное различение природы материального и духовного, а соответственно, и различие большего и меньшего государства, избранного сообщества мудрецов и праведников и остального об-щества наконец, представление о равенстве всех людей от природы, а именно в отноше-нии духовного совершенства и приобщения к божественной истине.

Но были, конечно, и существенные различи, не позволяющие совершенно растворять учение римского стоика в христианской доктрине.

Так, Сенеке был свойствен своеобразный монизм убеждение в том, что в мире господствует разумное и доброе начало, тогда как христиане хотя бы от-части склонялись к дуализму, к признанию извечной борьбы добра и зла. Соответственно, Сенеке свойствен и иной, чем это было у христиан, взгляд на природу человека у него нет идеи греховности человека и все злое в традициях античного рационализма рассматрива-ется как результат заблуждения.

Равным образом не свойственно Сенеке и смирение в духе, характерном для христианства. Он признавал неограниченные возможности духов-ного совершенствования человека, неограниченные права распоряжаться всем своим достоянием, жизнью, включая даже право на самоубийство. Вообще философия Сенеки была еще слишком проникнута античным рационализмом, чтобы стать родоначальницей или ипостасью христианства.1 Последним в ряду философских предшественников христианства необходимо наз-вать гностицизм идеалистическое направление, ставшее особенно популярным на рубе-же старой и новой эры на эллинизированном Востоке, в частности и среди иудейской ин-теллигенции. Гностицизм более всего известен из полемики Иринея, епископа Лугдунско-го Лионского, с более поздними его представителями, уже затронутыми христианством такими, как Василид из Антиохии и Валентин из Александрии соответственно первая и вторая половины II века. В дошедшем до нас сочинении Иринея Обличение и опровер-жение учения, ложно именующего себя гносисом философия гностиков представлена как плагиат из христианства, однако, несомненно, учении это развилось достаточно рано и са-мо успело повлиять на христианство это доказывается примером Филона Александрийс-кого. Важнейшее положение гностицизма сводилось к признанию божественного начала мира и ряда последующих эманаций, включающих в конце концов и наш материальный мир. Этой онтологической концепции вполне соответствовало и мистическое учение гнос-тиков о познании гносисе, откуда они и получили свое название.

Решающее значение здесь придавалось мистическому слиянию с божеством путем аскезы и магии, посредст-вом преодоления материального бытия и приобщения человека к более высоким духов-ным началам.

Гностическое учение импонировало духовным запросам античной интелли-генции оно предлагало стройную концепцию мира, объединявшую в единую систему бо-га, разум и материю.

Своей мистической концепцией познания оно сулило возможности приобщения человека к глубинным истинам, к тайнам бытия, трактуемым в религиозном ключе.

Это был вид утонченного, интеллигентского богоискательства, внесшего извест- Л.Курбатов, Э.Д.Фролов, И.Я.Фроянов Христианство Античность. Византия. Древняя Русь, Лениздат, 1988, с.62-64 ную лепту в формирование христианской доктрины. Однако изощренная метафизика гностицизма делала его доступным лишь для хорошо подготовленного, образованного меньшинства и исключала широкое распространение в качестве универсальной религиоз-но-философской доктрины, одинаково приемлемой для всех.1 Итак, рассмотрены два направления, по которым шло предуготовление христи-анства, восточные мистериальные культы и античная идеалистическая философия.

Различные по своей сути, они использовались в поисках новых религиозных истин различными слоями населения первое широкими массами народа, второе по преиму-ществу интеллигенцией.

Залогом успеха в поисках новой универсальной религиозной доктрины могло быть слияние этих двух направлений в единый поток, что и произошло естественным образом на той почве, которая, казалось, самой судьбой была предназначена для такого синтеза. Речь идет об эллинизированной иудейской Палестине, где синкрети-ческое культурное развитие подготовило слияние восточного религиозного и античного философского моментов и где как раз в это время обнаружилось особенное, по сравнению с другими регионами античного мира, тяготение к новой религии утешения. Иудейский монотеизм связан с темой Яхве первоначально одного из племенных богов древних евреев, а затем, в связи с консолидацией их в единый народ и государство, их главного божества.

Еще позже, на рубеже старой и новой эры, в трудах писателя и бо-гослова Филона Александрийского 25 г. до н.э. 40 г. н.э. иудейский монотеизм под-вергся существенной философской переработке, вылившись в стройное философско-тео-логическое учение. В системе Филона бог являет собой абсолютное начало мира, далее следует логос, или божественный разум, частицы которого составляю высший мир идей. Последним выступает мир земной, мир людей, который является лишь бледным отраже-нием божественного мира идей. Организованный в стройную систему отчасти в русле идей Платона, а отчасти в духе, близком гностицизму, иудейский монотеизм усилиями Филона Александрийского превратился в законченную религиозную доктрину.2 Тема единобожия в иудаизме могла импонировать религиозным представлениям поздней античности.

Но в еще большей степени это относится к другой идее, выработан-ной религиозной мыслью древних евреев идее мессианизма.

Весь этот комплекс предс-тавлений и идей, и прежде всего идея помазанника мессии, призванного разделить стра-дания народа, своей жертвой искупить его грехи и тем открыть дорогу к спасению, полу-чил особую популярность в период римского господства над Иудеей. Она не просто соот-ветствовала уровню религиозного сознания, достигнутому античным миром на исходе старой эры, но и прямо отвечала тем религиозным чаяниям, той потребности в религиоз-ном утешении, которые были столь характерны для народов античного мира в тот момент.

В различных книгах Библии появляются отдельные элементы, а затем вырисо-вываются и общие контуры этой ставшей чрезвычайно популярной идеи. Л.Курбатов, Э. Д.Фролов, И.Я.Фроянов Христианство Античность. Византия. Древняя Русь, Лениздат, 1988, с.62-64 Л.Курбатов, Э.Д.Фролов, И.Я.Фроянов Христианство Античность.

Византия. Древняя Русь, Лениздат, 1988, с.69