Отношение к благотворительности в христианстве

Отношение к благотворительности в христианстве. Христианство ориентируется на Новый, Евангельский Закон как совершенное исполнение Закона Божьего.

Об этом говорит Иисус в Нагорной проповеди, ставшей главным нравственным ориентиром для христиан.

Эта проповедь не только не отменяет и не обесценивает моральных предписаний Ветхого Завета, но, напротив, выявляет все его скрытые возможности, доводя их до совершенства. Освобождая от соблюдения обрядов и юридических предписаний Ветхого Завета, Евангелие побуждает нас действовать спонтанно под влиянием любви. Особенность евангельского Закона в том, что он изменяет сам корень деяний, обращаясь к сердцу человека, из которого вырастают вера, надежда, любовь, а с ними и все остальные добродетели.

Весь евангельский Закон заключен в “новой заповеди” Иисуса (Ин. 13, 34) — любить друг друга, как Бог возлюбил нас. В этом свете следует понимать слова Иисуса из Нагорной проповеди “блаженны милостивые, ибо они помилованы будут” (Мф. 5, 7) и Его призыв “просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся” (Мф. 5, 42). Он говорит о всеобъемлющей любви, которая побеждает зло и распри, а потому “благотворите ненавидящим вас”. Христиане призваны стать “сынами Бога”, Который благотворит и добрым, и злым, “повелевает Солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных ” (Мф. 5, 45). Поэтому “если будете любить любящих вас, то какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный” (Мф. 5, 46—48). Таким образом, благотворительность понимается в первую очередь, как проявление любви к Богу и людям, не только к “ближним”, но и к “врагам”. К благотворительности и милосердию относятся все действия, направленные на помощь каждому человеку в его духовных и телесных нуждах: накормить голодного, приютить бездомных, одеть оборванных, посетить больных и заключенных, похоронить мертвых, подать нищему, а также учить, советовать, утешать, поддерживать, прощать и проявлять терпение.

В отличие от других монотеистических религий, иудаизма и ислама, в которых благотворительность служила важным доказательством благочестия и совершалась на людях, христианство признает истинную, совершенную благотворительность и милостыню “тайным делом”. Иисус призывает “не творить милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы люди видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного.

У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне, и отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно” (Мф. 6, 1 – 4). Для христианства особенно важно внутреннее побуждение того, кто благотворит. Если добрые дела совершаются, например, ради славы, то они ничего не стоят.

В этом отношении христианство резко расходится с иудаизмом, для которого важнее то, что реально делается, а не то, с каким внутренним побуждением это делается.

Как в ветхозаветном, так и, особенно, в современном иудаизме стремление человека к славе не осуждается, когда это заставляет поступать хорошо, что активно используется благотворительными организациями. В благотворительности христианство видит способ подражания Богу, Который щедр на милости ко всем людям.

В Евангелии Иисус говорит: “У кого две одежды, тот дай неимущему, и у кого есть пища, делай то же” (Лк. 3, 11). В щедрой благотворительности раннехристианские отцы Церкви видели подражание Богу. “Ибо не в том состоит блаженство, чтобы иметь власть над другими, или быть сильнее слабейших, или быть богатым и притеснять низших, таким образом, никто не может подражать Богу; это недостойно Его величия. Но тот, кто принимает на себя бремя ближнего, кто, имея в чем-либо превосходство, благодетельствует другому низшему себя, кто полученные им от Бога дары раздает нуждающимся, …тот есть подражатель Богу” говорилось в “послании к Диогнету ”. Таким подражателем будет и тот, кто “полученные им от Бога дары раздает нуждающимся и делается так сказать богом для получающих от руки его”. В “Учении двенадцати апостолов” благотворительность приобретает форму императива: “Разделяй все с братом твоим, и не говори, что эта твоя собственность, ибо если имеете общение в бессмертном, то не тем ли паче и в смертных вещах?”. В целом можно сказать, что рассмотренные нами принципы, общие для всех религий с развитой этической системой, служили отправной точкой для всех дальнейших рассуждений о собственности и богатстве, специфика которых зависела от всего комплекса вероучения в той или иной религии. 3.