Правила Отцев.

Кроме 3 отцов доникейской эпохи все остальные принадлежат к эпохе вселенских соборов. Их лучше сгруппировать по кафедрам: еп-пы Александрийские 4+2 доникейских (Афанасий Вел, Тимофей, Феофил и Кирилл Александрийский), Константинополские – 2(архиеп Геннадий и патр.Тарасий), Каппадокийские отцы (Василий вел., Григорий Богослов, Григорий нисский и Амфилохий Иконийский).

Правила отцов относятся к канонам по признаку принятия их вселенскими соборами или общецерковной признанностью. За этим также стоит и святость отцов, но это можно сказать не про каждого из них.

Из правил Афанасия можно выделить то, которое дает перечень книг Ветхого и Нового Заветов. Болшое значение имеет послание Афанасия к Ануну монаху, причем нечто, сказанное не прямым текском, а между делом. Послание посвящено ночному осквернению, и Афанасий делает выводы, что ни о каком вопросе нельзя судить, не исходя из конкретной ситуации. Примером он приводит убийство войном на войне, за которое он не несет осуждения. Хотя он пользовался здесь расхожим мнением, но эту его фразу до сих пор используют как неоспоримую основу для того, чтобы не налагать на воинов никакого прещения, вплоть до возможности рукоположения. А ненамеренное убийство этого уже не позволяет. Можно сравнить, что Василий Великий отлучает войнов на 3 года от причастия.

Правила Константинопольских отцов несут одну и ту же тему – грех симонии. Здесь утверждается, что получившие за деньги сан не только извергаются из него, но и отлучаются от церкви. Как же связать это с общецерковным признаком: не наказывай за один грех дважды. Но здесь нет противоречие, так как принятие сана за мзду считается воровством, и отнятие его – лишь возвращение сворованного. А наказанием становится уже отлучение. Параллельно идет случай, если похлопочет мирской начальник, с теми же прещениями.

Толкования канонов. Великие канонисты.

Характерная особенность церковного права византийской эпохи - толкование ранее изданных правил. Толкования канонов и законов греческие юристы называли схолиями, а латинские - глоссами.

Первоначально схолии писали на полях рукописей, содержавших тексты правил; они носили характер замечаний и пояснений, касающихся отдельных слов или мест канона либо всего его текста. Но со временем некоторые из древнейших схолий были приписаны к тексту правил или даже сами становились самостоятельными правилами. Например, 60-е правило Лаодикийского Собора - по происхождению своему не соборное правило, а позднейшая схолия на 59-е правило. Правила 60 нет в древнейших списках канонов Лаодикийского Собора. Правило 12 св. Григория Неокесарийского - это тоже, по сути дела, позднейшая схолия, составленная из 56 и 75 правил св. Василия Великого.

Что касается древности схолий, то немецкий католический ученый Гергенретер обнаружил следующее: в одной из рукописей Мюнхенской библиотеки находится схолия, принадлежащая Патриарху Фотию. Древними схолиями пользовались в своих толкованиях канонисты XII века Аристин, Зонара, Вальсамон.

Относительно хронологической последовательности появления их толкований в науке нет единого мнения. Последним, безусловно, появился труд Вальсамона: в толкованиях на "Номоканон" он прямо называет своих предшественников Зонару и Аристина. Но трудность представляет вопрос о том, кто написал толкования раньше: Зонара или Аристин. До XIX века преобладало мнение, что труд Зонары предшествовал труду Аристина. Архимандрит Иоанн (Соколов) указывает 1120 год как приблизительное время написания Зонарой толкований на "Синтагму." Однако во второй половине XIX века большинство ученых стало склоняться к тому, что Аристин писал толкования на "Синопсис" раньше труда Зонары.

Алексий Аристин - уроженец Эллады. Он получил юридическое образование и занимал высокую гражданскую должность, когда был вызван в столицу императором Иоанном Комнином. В Константинополе Аристин в диаконском сане занимал высшие государственные должности номофилакса, орфанотрофа, и, наконец, церковную должность великого эконома Патриаршей Церкви. Скончался он после 1166 года. В деяниях Константинопольского Собора 1166 г. в числе присутствующих на соборе упоминается великий эконом Алексий.

По поручению императора Иоанна Аристин составил толкование на канонический "Синопсис" (около 1130 г.). Вследствие краткости изложения правил в "Синопсисе" в нем было много неясностей и неточностей. Есть ошибки и в передаче содержания канонов. Но из-за краткости "Синопсис" удобен в употреблении и поэтому получил самое широкое распространение. Данным обстоятельством и объясняется выбор именно этого канонического сборника для комментирования.

В толкованиях на "Синопсис" Аристин пользовался полным текстом правил и вносил в свои комментарии выдержки из них. Пользовался он и древними схолиями на каноны. Изредка он делает ссылки и на гражданские законы по церковным делам. В своих толкованиях Аристин изъясняет буквальный смысл правил, не вдаваясь в казуистические тонкости.

Аристин держится метода строго догматического: в большинстве случаев он изъясняет только буквальный смысл правил, указывая при этом, как должны быть понимаемы некоторые неточные и неясные слова и выражения, встречающиеся в синопсисе правила.

Если об одном и том же предмете говорится в разных правилах, Аристин дает на них общее толкование. Лишь изредка он выходит за рамки изъяснения буквального смысла канонов и делает замечания относительно причин, побудивших к изданию некоторых правил, или по поводу употребления тех или иных канонов не как общецерковных правовых норм, а лишь в отдельных поместных Церквах. Обращает он внимание и на те правила, которые вышли из употребления. В тех случаях, когда текст "Синопсиса" ясен, Аристин делает замечание: "σαφης" (ясно), в "Кормчей" - "се разумно."

Для истории русского церковного права "Синопсис" с толкованиями Аристина имеет особое значение, потому что именно он составил основу нашей "Кормчей."

Зонара был до пострига в должности высшего судейского чиновника, но потеряв жену и детей принял монашество. Составил множество трудов, важнейшим из которых считают его труд по историографии. В нем содержатся такие сведения, которых нету в других древних византийских хрониках. То есть это важный источник по истории древнего мира.

В память человечества он вошел с его толкованиями на каноны. Его толкования на каноны носят глубокий и содержательный характер, по сравнению с Аристидом. Он выражает мысль, что весь канонический корпус находится в единстве церковного духа, хотя формировался и среди разных народов и в разные эпохи. Это позволяет ему практически всегда согласовать противоречия. Если же встречаются неразрешимые, то он сначала использует иерархический (на первое место ставятся правила Апостолов, затем – Вселенских соборов и т.д.), затем хронологический (последующие законы отменяют предыдущие) и, наконец, признак по человеколюбию или по простоте исполнения. Этот принцип он сопоставляет с реальной церковной жизнью. И он не стремится провести какую-либо апологетику встречающихся случаев, которые расходятся с каноникой, а просто констатирует произошедшие факты с долей даже некоторого осуждения. Например, он комментирует правило, запрещающее участвовать священникам в брачных пиршествах второбрачных, и приводит пример с патриархом, который присутствовал на брачном пиру императора второженца, что говорит о некоем лицеприятии. Отмечается также особая красота слога Зонары.о

Вальсамон – патриарх Антиохийский Феодор, был позднейшим толкователем. Патриарх Иерусалимский Досифей предсказал Исааку Ангелу, что тот станет императором и, может быть, содействовал этому. Когда так и произошло, то император решил отблагодарить патриарха. В то время появилась вакансия на Константинопольский патриарший престол, и Исаак решил перевести туда патриарха Иерусалимского. Но, несмотря на всю мощь императорской власти, оставалось одно но. А именно, существовало правило не позволяющее перемещаться патриарху с кафедры на кафедру. Однако, тот нашел выход. Он обратился к уже известному своими искусными толкованиями на каноны, Вальсамону, поведал о своем намерении, о препятствии, и предложил составить такое правило, которое бы это препятствие снимало. За это он уже ему пообещал место на Конст.кафедре. Вальсамон написал соответствующее сочинение, в котором доказывалась возможность перемещения патриарха с кафедры на кафедру. На основании этого сочинения и произошло, по ходатайству императора на соборе перемещение патриарха Иерусалимского в Константинополь. Вальсамон же остался ни с чем.

Он писал не только каноны, но и толкование на первую часть Номоканона Фотия, то есть на извлечения из государственных законов по церковным делам. Эти толкования как раз и послужили толчком для самостоятельного составления правил. Дело в том, что тогда произошел такой случай. Один из митрополитов медлил ставить епископа на пустовавшее место, и Константинопольский патриарх своим собором заместил этот участок. Митрополит протестовал. Но нигде в канонах подобные случаи не разбирались достаточно подробно, поэтому руководствовались законами. Патриарх КС-ий указывал на законы им.Юстиниана, которые были включены в номоканон Фотия. В них дозволялись действия, которые он совершил. А митрополит ссылался на законы Василия Македонянина, где говорилось обратное. Разрешением этого вопроса решил заняться Вальсамон. Он высказал мнение, что, хотя законы Юстиниана и включены в номоканон, но они не перестали от этого быть законами, и на них распространяется общеюридическое правило, что последующие законы отменяют предыдущие. Поэтому прав был митрополит. Итак, этот вопрос побудил Вальсамона тогда истолковать и всю оставшуюся первую часть, и вторую, номоканона, а затем и составлять свой правила.

Толкования Вальсамона опираются на толкования Зонары, но с некоей даже чрезмерной изощренностью, излишней гибкостью. Например, разбирая вопрос, что важнее, императорские законы или каноны, они дают одинаковый ответ – каноны. Но Зонара отвечает прямо: законы происходят от благочестивых императоров, а каноны – от Церкви. Церковь выше императоров, поэтому каноны – важнее и им следует следовать в спорных моментах. Вальсамон же старается избегать каких либо сравнений с императором, чтобы не поставить его в приниженное положение, и объясняет так: законы происходят только от благочестивых императоров, а каноны и от них, и от Церкви.

Еще одна особенность – Вальсамон является, в отличие от Зонары, апологетом сложившейся церковной практики (насколько это возможно) и его толкования были, поэтому, довольно удобными. Со времени распространения толкований Вальсамона они стали основными в использовании и приобрели очень высокий авторитет.

Есть еще один сборник церковного права: Алфавитная синтагма иеромонаха Матфея Властаря14 века, которая носит характер компактного церковного справочника. Труд самостоятельный, частного характера: формулируется норма церковной жизни, а затем делается или не делается отсылка к канонам. Книга не могла использоваться в официальной церковной практике (суд, дела епархиального управления), но была очень полезна для приходского употребления, для самостоятельной деятельности священников.

Сборник был переведен на славянский язык в том же 14 веке и получил распространение в Сербии. В 16 веке появился на Руси, но в славянском переводе он утратил свое Алфавитное преимущество, так как правила не компоновали для алфавита славянского. Хотя, существует легенда, что перекомпанованный перевод существовал, и его даже посылал искать Иван Грозный.

На этом обзор византийских источников заканчивается, и мы переходим к славянским.