Реферат Курсовая Конспект
Социальные мотивы: аффилиация и власть - раздел Религия, Глава 7 Социальные Мотивы:...
|
Глава 7
Социальные мотивы: аффилиация и власть
В этой и следующей за ней главах мы продолжим рассмотрение отдельных мотивов. Это будут мотивы, которые в отличие от тревожности и мотива достижения носят ярко выраженный социальный характер. Иначе говоря, цели, на которые направлены побуждаемые этими мотивами действия, могут быть осуществлены лишь во взаимодействии с другими людьми. Термин «взаимодействие» означает здесь последовательность направленных друг на друга действий, которыми обмениваются партнеры. Поскольку в психологии мотивации единицей анализа является молярное действие индивида, все происходящие во взаимодействии события мы будем рассматривать с позиции одного из партнеров. В этом случае условия ситуации в основном состоят из действий другого партнера. В отличие от создаваемых заданием условий ситуации достижения они на всем протяжении действия не остаются постоянными, а заметно меняются, как раз в силу того, что партнер сам то активно действует, то реагирует на действия субъекта. Поэтому анализ мотивации усложняется, а методическое оснащение опытов требует большей изобретательности. В конечном счете этот анализ должен будет включить в себя также структуру мотивов партнера по взаимодействию, его действия и когнитивные образования. В данной главе мы обсудим мотивы аффилиации и власти.
Таблица 7.2
Упорядоченные с помощью факторного анализа переменные аффилиативного поведения в ситуации совместного ожидания с незнакомым человеком (переменные выделены по аудиовизуальной записи) [A. Mehrabian, 1971, р. 130]
Факторы и переменные Знак нагрузки на фактор | |
Фактор I: аффилиация | |
1. Общее количество высказываний (за 1 мин) | + |
2. Количество положительных высказываний (за 1 мин) | + |
3. Количество вопросов (за 1 мин) | + |
4. Длительность речи испытуемого (в% ко всему времени) | + |
5. Длительность речи партнера (в % ко всему времени) | + |
6. Длительность контакта глаз с партнером (в % ко всему времени) | + |
7. Количество кивков (за 1 мин) | + |
8. Дружелюбное выражение лица | + |
9. Количество словесных согласий (за 1 мин) | + |
10. Позитивное содержание высказываний | + |
11. Количество жестов рук (за1 мин) | + |
12. Позитивная окраска голоса | + |
Фактор II: активность | |
1. Общая (позитивная плюс негативная) речевая активность | + |
2. Громкость речи | + |
3. Скорость речи | + |
Фактор III: отсутствие напряженности | |
1. Количество движений ног (за 1 мин) | — |
2. Количество покачиваний корпуса (за 1 мин) | — |
3. Наклонное положение корпуса | + |
Фактор IV: интимность (доверительность) | |
1. Положение плеч по отношению к партнеру (отличное от фронтального) | + |
2. Расстояние до партнера | — |
Фактор V: замешательство | |
1. Длительность хождения туда-сюда (в % ко всему времени) | + |
Полученный суммарный показатель выступает в качестве отражающей аффилиативное поведение зависимой переменной, значения которой должны получить объяснение, исходя из выраженности обеих личностных диспозиций—надежды на аффилиацию (R1) и страха отвержения (R2)—и значений двух ситуационных переменных, создаваемых характеристиками партнера. Первой из ситуационных переменных является различие статусов (S) испытуемого и партнера по аффилиации: последний может обладать по сравнению с испытуемыми более высоким, более низким или равным ему статусом (о статусе партнера испытуемый узнавал еще до встречи с ним из листа протокола). Второй ситуационной переменной было поведение партнера (заранее хорошо отрепетированное) в общей для него с испытуемым ситуации ожидания. Поведение партнера могло быть слегка дружелюбным или же несколько отстраненным. Создавшееся у испытуемого впечатление дружелюбия партнера впоследствии им шкалировалось, и полученное значение в качестве меры положительной аффилиативной валентности партнера (г1) использовалось вместе с R1, R2 и S в последующем анализе множественной регрессии аффилиативного поведения. Приведенное ниже уравнение регрессии содержит переменные (стандартизованные) и произведения их взаимодействия (в том числе множественного), вносящие значительный вклад в вариативность аффилиативного поведения. Аффилиативное поведение = 0,18.r1 + 0,19.R1 + 0,13.R1r1 + 0,16.R2Sr1 + O.14.R1R2Sr1.
Полученный коэффициент множественной корреляции составил только 0,35; это означает, что данное уравнение регрессии объясняет не более чем 12,3% вариативности аффилиативного поведения. Кроме того, в этом уравнении остаются малопонятными взаимодействия переменных, особенно высокого порядка. Сравнение значений аффилиативного поведения для соответствующих условий показывает [A. Mehrabian, S. Ksionzky, 1974, р. 96], что взаимодействие R1r1 связано с увеличением такого поведения только у испытуемых с высокой мотивацией аффилиации (R 1), реагирующих таким образом на дружелюбие партнера (r1). Взаимодействие третьего порядка R2Sr1 отражает тот факт, что недружелюбное поведение партнера уменьшает аффилиативное поведение у ориентированных на отвержение испытуемых только при высоком статусе незнакомца, а у испытуемых со слабой тенденцией страха отвержения только при низком статусе незнакомца. Такая противоположность может быть объяснена тем, что для испытуемых с низким страхом отвержения отчужденное поведение партнера в сочетании с его низким статусом сообщает ему низкую привлекательность, в то время как для испытуемых с высоким страхом отвержения отчужденное поведение партнера при его высоком статусе ведет к росту угрозы отвержения.
В заключение продемонстрируем сложность специфических для мотива аффилиации взаимосвязей на примере исследования переживаемого сходства с партнером [A. Mehrabian, S. Ksionzky, 1974, гл. 7]. Эксперимент был построен аналогично предыдущему, за исключением того, что партнером по аффилиации был также испытуемый, а наряду с нейтральной ситуацией использовалась еще и стрессовая. Последняя создавалась инструкцией испытуемым, когда те входили в помещение для ожидания: «Вы должны оценить социальную привлекательность друг друга, т. е. оценить, в какой мере каждый из вас интересен другому. Я вернусь через пару минут и принесу бланки для ответа». Табл. 3 содержит средние значения воспринимаемого сходства с партнером для четырех различных констелляций мотивов в нейтральных и стрессовых условиях.
Таблица 3
Средние значения воспринимаемого сходства с партнером по аффилиации в зависимости от констелляций мотивов испытуемых и характера ситуации [A. Mehrabian, S. Ksionzky, 1974, р. 113]. (Стрелками соединены показатели, различающиеся на 5%-ном уровне значимости.)
Ситуация< | Мотив Аффилиации | Мотив отвержения | |
Высокий | низкий | ||
Стрессовая | Высокий Низкий | 0,07 0,01 | 0,41 -0,14 |
Нейтральная | Высокий Низкий | 0,07 -0,31 | -0,14 -0,04 |
В целом стресс ведет к переживанию большего сходства. Однако такой эффект стресса может существенно снижаться в зависимости от констелляции мотивов. В стрессовых условиях наибольшее сходство с партнером воспринимают стремящиеся к аффилиации (испытуемые с высокой тенденцией к аффилиации и низкой к отвержению). Напротив, в нейтральных условиях наибольшие различия с партнером переживают страшащиеся отвержения (испытуемые с низкой тенденцией к аффилиации и высокой к отвержению). Таким образом, именно боящиеся отвержения люди оказываются склонными к восприятию незнакомого человека (в данном случае это мог быть человек любого пола и одного с испытуемым возраста) как непохожего на них, так что ситуация социального контакта изначально представляется им менее перспективной. Результаты рассмотренных исследований выявляют всю сложность побуждаемого аффилиативной мотивацией поведения. Реципрокность аффилиативного поведения постоянно изменяет (на микроуровне) текущие мотивацию и поведение. Это становится особенно очевидным в случае, когда задаваемый поведением партнера уровень интимности (пространственная близость, контакт глаз, прикосновения) превышает определенный порог. Согласно данным Паттерсона [М. L. Patterson, 1976], все, что в соответствии с предельными условиями ситуации аффилиации ведет к позитивным или негативным эмоциональным м состояниям, вызывает повышение уровня активности партнера. Находясь в позитивном эмоциональном состоянии, партнер на увеличение интимности отвечает тем же (что ведет к ее дальнейшему росту), когда же эмоциональный фон негативен, увеличение интимности одним из партнеров ведет к компенсаторным реакциям (типа отвода глаз), восстанавливающим исходную дистанцию.
Таблица 7.4
Коэффициенты корреляции связанных с властью форм поведения с простым и комбинированным (учитывающим специфические для каждой стадии показатели) показателями мотива власти для 85 мужчин и 115 замужних женщин [D. С. McClelland, 1975, р. 45]
Формы поведения | Мотив власти | Мотив власти плюс специфические показатели | ||
мужчины | женщины | мужчины | женщины | |
Стадия I: чтение описывающей власть литературы | 0,13 | 0,11 | 0,27" | 0,27* |
Стадия II: контролируемый гнев | 0,15 | 0,12 | 0,22" | 0,17 |
Стадия III: нескрываемый гнев, направленный на другого человека | 0,07 | 0,04 | 0,10 | 0,17 |
Стадия IV: членство в организациях | -0,01 | 0,23" | 0,12 | 0,30** |
Параллельно с анализом обширного биографического и культурологического материала Мак-Клелланд [D. С. McClelland, 1975] попытался выявить ролевую специфику женской формы власти. Для этого он выделил из форм поведения, более свойственных испытуемым-женщинам, чем испытуемым-мужчинам, такие, которые оказывались выраженное при высоком мотиве власти. Независимо от мотива власти более типичными для женщин оказались следующие особенности: сила воодушевления, вызываемого другими людьми, членство в различных организациях, склонность откладывать все до последнего момента, любовь к детям и готовность добровольно ухаживать за ними. При усилении мотива власти в пользу женщин увеличивались различия в таких характеристиках, как соблюдение диеты, количество наличных денег, большее ежедневное потребление жидкостей, большая готовность завещать свой труп медицине. Основываясь на этих результатах, Мак-Клелланд пришел к выводу, что мотивация власти способствует проявлению традиционно женской роли, связанной с поддержанием в семье контактов и благоприятной эмоциональной атмосферы (т. е. осуществлению действий, направленных главным образом на снятие напряженности и отдачу). Он пишет:
«Поскольку их роль традиционно состояла в обеспечении социальных и эмоциональных ресурсов семьи, женщины взаимозависимы и особенно заинтересованы в людях и самом протекании жизни; именно мотивация власти концентрирует их внимание на расширении источников соучастия» [ibid., p. 94]. «Женское ролевое поведение заслуживает более позитивного и простого обозначения. Это не только отсутствие свойственной мужчинам напористости, оно подразумевает взаимозависимость, создание возможностей для развития и самоотдачу» [ibid., p. 96].
Резюме
Подводя итоги критическому анализу определений мотива власти, следует сказать, что мотивация власти представляет собой гораздо более сложное явление, чем мотивация достижения или аффилиации, тем более что в стремление чувствовать себя сильным или оказывать влияние на других с обеих сторон социального взаимодействия могут оказаться втянутыми самые разнообразные мотивы. Несмотря на отсутствие ясности во многих аспектах этой проблемы, в определении мотива власти и основанных на интерпретации текстов методиках его измерения наблюдается определенный прогресс. Если проведенный нами анализ справедлив, то мотив власти можно представить себе примерно следующим образом (поскольку по возможности хочется учесть все измерения вероятных индивидуальных различий, наше определение неизбежно будет грешить длиннотами).
Мотив власти направлен на приобретение и сохранение ее источников/либо ради связанного с ними престижа и ощущения власти, либо ради влияния (оно может быть как основной, так и дополнительной целью мотива власти) на поведение и переживания, других людей, которые, будучи предоставлены сами себе, не поступили бы желательным для субъекта образом. Влияние это должно так изменить их поведение, чтобы оно способствовало удовлетворению потребности субъекта. Для достижения этого субъект должен с помощью имеющихся источников власти и средств воздействия перестроить привлекательность наиболее важных мотивов другого, причем сделать это возможно более эффективным и экономичным способом.Сама эта деятельность может соответствовать весьма разнообразным мотивам. Она может совершаться ради своего собственного или чужого блага или же ради какой-либо высшей цели; она может принести другому вред либо оказать ему помощь. Индивидуальный мотив власти ограничен как в отношении приобретения власти, так и в отношении ее применения определенными содержательными областями, связанными с конкретными источниками власти и группами людей, подвергающимися воздействию. На нем также может лежать печать страха перед достижением власти, ее потерей, использованием, перед ответным применением власти или перед безуспешностью своего воздействия.
Таблица 7.5
Чувствительность различных категорий анализа к отдельным приемам актуализации мотива власти [D. G. Winter, 1973, р.71]
Выделенные для валидации корреляты мотива власти в дальнейших исследованиях [см.: D. G. Winter, 1973] оказались многочисленными и разрозненными. В целом исследования со студентами рисуют следующий портрет человека с высоким мотивом власти (или с высокой «надеждой на власть»; см. с. 319):
«...Занимает в организациях больше постов, чаще выдвигается кандидатом во влиятельные комиссии, активнее сотрудничает с редакциями университетских газет и радио, предпочитает индивидуальные виды спорта и достигает в них более высоких результатов; нередко избирает профессию, позволяющую «манипулировать» другими (учитель, священнослужитель, психолог, журналист); зачастую является автором «писем читателей»; выбирает в качестве близких друзей менее ярких студентов; раньше начинает половую жизнь; участникам групповой дискуссии представляется увлекающим за собой, инициативным и оказывающим по сравнению с другими большее влияние, его воспринимают как мало склонного к помощи; отвечая на вопросы о достижениях в учебе, преувеличивает свои успехи; нередко обладает престижными вещами; больше пьет спиртных напитков; активнее участвует в различных состязаниях; чаще читает журналы, посвященные спорту и сексу».
Уинтер делает отсюда вывод о склонности испытуемых с высоким мотивом власти обращать на себя внимание, привлекать сторонников, легко поддающихся влиянию, стремиться к обеспечивающим социальное влияние и официальную власть постам, контролировать каналы поступления информации, приобретать и накапливать престижные и символизирующие источники власти вещи, а кроме того, создавать себе возможности для замещающего удовлетворения потребности в обладании властью и ее применении. Если бы высокий мотив власти в понимании Уинте-ра был прежде всего ориентирован на страх (отчасти соответствуя «социализированному мотиву власти» по Мак-Клелланду), то таких коррелятов было бы меньше (ими оказались бы, прежде всего выраженное стремление к независимости, высокий общий уровень активности, невысокое умение играть в азартные групповые игры и т. п.).
Рис. 7.6. Поведение испытуемых с высоким и низким мотивом власти в «игре с переговорами»: а) частота трех типов расторжения коалиций (А—последующие действия в одиночку; В—предложение коалиции третьему лицу; С—принятие предложения, третьего лица); Ь) количество баллов, набранных в трех турах [U. Schnakers, U. Klein-beck, 1975, p. 307, 314]
В качестве архетипа власти (но не сексуальности) Уинтер проанализировал легенду о Доне Жуане. Со времени своего первого изложения в 1615 г. испанским монахом Тирсо де Молина история Дона Жуана породила в различных странах столько версий и вариантов, сколько едва ли породил какой-либо еще литературный сюжет. Количество этих версий и было использовано в качестве национальных индексов власти, документальным проявлением которых могли служить империалистические захваты территорий (Великобритания) или вступление в войны (США и среднеевропейские страны). Как ни удивительно, но Уинтер и в самом деле обнаружил взаимосвязь увеличения числа версий Дона Жуана и объема их изданий с проявлением в следующем десятилетии власти в форме присоединения новых территорий и вступления в войну.
К сожалению, до сих пор проведено лишь единственное экспериментальное исследование, в котором наблюдалось поведение испытуемых с высоким мотивом власти (по Уинтеру) в ходе социального взаимодействия [U. Schnakers, U. Kleinbeck, 1975]. Испытуемые, разбитые на группы по три человека таким образом, что из каждых трех один обладал высоким мотивом власти, принимали участие в «игре с переговорами». Каждый игрок
имел в своем распоряжении «карточки власти», с помощью которых мог увеличивать выпавшее ему число очков, чтобы приблизиться к цели. Каждые двое партнеров могли составлять для совместного достижения целей направленные против третьего игрока коалиции. В этом случае они должны были договориться о распределении выигрыша. Вплоть до последнего момента коалиции можно было расторгать и вступать в новые. Как и следовало ожидать, испытуемые с высоким мотивом власти чаще других захватывали инициативу и выступали с предложением о создании коалиции, чаще выбирались в качестве партнера по коалиции и соглашались вступить в нее, они чаще расторгали коалиции, чаще меняли договоренность о разделе выигрыша в свою пользу и чаще выигрывали. На рис. 7.6 показаны различия частоты трех типов расторжения коалиции и величины выигрышей в трех турах игры у испытуемых с высоким и низким мотивом власти. Коэффициенты корреляции между силой мотива власти и величиной выигрыша составляют для трех туров игры 0,33 (р<0,025), 0,42 (р<0,005) и 0,45 (р<0,005) соответственно.
Таблица 7.6
Значения отдельных параметров организационного климата в административных подразделениях 10 крупных американских фирм в зависимости от трех типов мотивационных констелляций руководителей этих фирм [D. С. McClelland, 1975, р. 301]
Приведенные данные и сказанное выше позволяют предположить, что оптимальный для экономического роста организационный климат должен складываться, когда руководящие административные посты занимают люди с высоким мотивом власти, сочетающимся с высоким мотивом достижения и низким мотивом аффилиации. Это предположение лишь отчасти подтвердилось в исследовании Вайнера и Рубина [Н. A. Wainer, I. M. Rubin, 1971]. Эти авторы измерили все три мотива (мотив власти по методике Вероффа) у 51 руководителя недавно созданных небольших технических фирм. В качестве показателя экономической эффективности они приняли темп прироста торгового оборота (на второй, он же и последний, отчетный год). Полученные результаты представлены на рис. 7.7. Изображенная на нем диаграмма показывает долю предприятий (в %), темп прироста которых превышает средний уровень, в зависимости от величины мотивов достижения, власти и аффилиации (каждого в отдельности) их руководителей. Результаты свидетельствуют, что экономическому успеху фирмы благоприятствуют высокий мотив достижения и низкий мотив аффилиации, величина же мотива власти оказывается несущественной. Однако следует обратить внимание на два обстоятельства. Во-первых, речь идет о небольших фирмах с простой организационной структурой, не предъявляющей особых требований к распределению заданий и руководству людьми. Во-вторых, если учесть образуемые мотивами констелляции, то окажется, что наибольший прирост оборота достигнут фирмами, у руководителей которых высокий мотив достижения сочетается со средним мотивом власти.
Рис. 7.7. Доля фирм (в %) с темпом прироста торгового оборота выше среднего, руководители которых различаются силой трех мотивов. Все фирмы небольшие и были созданы за три года до проведения исследования, N=51 [Н. A. Wainer, I. M. Rubin, 1971, р. 137]
Ту же констелляцию высоких мотивов достижения и власти с низким мотивом аффилиации Кок [S. Е. Коек, 1965; 1974] установил несколько необычным образом. Основываясь на объясненных постфактум результатах работы ряда крупных предприятий, он предсказал их дальнейшую судьбу и проверил свое предсказание через 10 лет. Из 104 финских трикотажных фирм Кок [S. Е. Коек, 1965] отобрал 15 однородных предприятий, основанных в одно и то же время и с помощью государственных субсидий. Для этих фирм были определены показатели экономического развития за 10 лет (1952—1961), а затем измерены мотивы достижения, власти (по Вероффу) и аффилиации у влиятельных представителей их руководства (причем применялись взвешенные значения, полученные делением индивидуальных показателей по ТАТ на оценку степени влияния данного человека). Корреляции между значениями отдельных мотивов (а также констелляция «достижение+власть–аффилиация», D+B-A) руководства фирмы и 5 показателями экономического развития приведены в табл. 7.7. Данные относятся к периоду до 1964 г., когда в отрасли произошли значительные перемены, связанные с постоянным увеличением производства модных товаров. Нетрудно видеть, что показатель констелляции (D+B-A) коррелирует с экономическими показателями более сильно, чем отдельно взятые мотивы достижения, власти или аффилиации (последний — с обратным знаком). (Стоит добавить, что с увеличением мотива аффилиации уменьшается также объем кредитов.)
Таблица 7.7
Коэффициенты корреляции 5 параметров экономического развития 15 трикотажных предприятий за 1954—1961 гг. и показателей силы мотивов, а также их мотивационной констелляции у руководства фирм [S. Е. Коек, 1974, р. 215]
Затем Кок, основываясь на полученных показателях мотивов, составил прогноз экономического развития фирм на последующие 10 лет (1962— 1971). За этот период из 7 фирм с минимальными значениями мотивационной констелляции (D+B-A) 5 сошли со сцены: одна слилась с другой компанией, другая обанкротилась, три остальные прекратили свое существование иным образом. В табл. 7.8 приведены коэффициенты корреляции для 10 оставшихся фирм. Они показывают, что отдельно взятый мотив
достижения уже не играет существенной роли по сравнению с мотивами власти (высоким) и аффилиации (низким), чего нельзя сказать о констелляции D+B-A—она по-прежнему дает лучший прогноз, чем любой из мотивов в отдельности.
Таблица 7.8
Коэффициенты корреляции параметров экономического развития 10 сохранившихся в течение 1962—1971 гг. предприятий и показателей силы мотивов, а также их мотивационной констелляции у руководства фирм [S. Е. Коек, 1974, р. 216]
Другую примечательную группу людей с дающим власть положением составляют занимающие высокие правительственные посты политики. О результатах работы Донли и Уинтера [К. Е. Donley, D. G. Winter, 1970] по американским президентам нашего столетия мы уже говорили. Авторы проанализировали речи, произнесенные каждым из президентов при вступлении в должность, с точки зрения выраженности моментов, отражающих мотивы власти и достижения. Энергичные президенты, такие, как Франклин Рузвельт, Джон Ф. Кеннеди или Линдон Джонсон, обнаружили значительно более сильные мотивы власти и достижения, чем малоактивные президенты вроде Уильяма Тафта или Дуайта Эйзенхауэра. Различия мотивов отражается также на преобразованиях кабинета, расширении территории государства и вступлении в войну [D. G. Winter, 1973].
Еще одной характерной критериальной группой могут служить активисты студенческого движения протеста. Уинтер и Уикинг [D. G. Winter, F. A. Wiecking, 1971] измерили мотивы студентов и студенток, в конце 60-х гг. в ущерб занятиям и личным интересам почти круглосуточно работавших в организациях протеста (таких, как «Комитет национальной мобилизации за прекращение войны во Вьетнаме», «Лига противников войны», «Движение католиков за мир») и называвших себя радикалами. Результаты оказались на первый взгляд совершенно неожиданными. У радикалов по сравнению с контрольной группой оказался более высоким мотив достижения, но более низким мотив власти (см. табл. 7.9). Причем разница между показателями мотива власти радикалов и контрольных испытуемых в случае студентов-мужчин оказалась значимой, студентки же обладали по сравнению с представительницами контрольной группы более высоким мотивом аффилиации.
Эти результаты подтверждаются данными, предоставленными самой жизнью. 1-го и 6-го мая 1969 г. около 150 студентов заняли ректорат университета Уэсли, протестуя против проходившей в университетском городке вербовки офицеров запаса для войны во Вьетнаме. Против этого захвата в те же дни выступили около 250 студентов, принявших осуждающую резолюцию. Сохранились списки подписей под резолюциями обеих групп студентов — занявших ректорат и их противников. Оказалось, что в обеих акциях приняли участие в общей сложности около 55 студентов, участвовавших ранее (от 3 до 15 мес назад) в экспериментах, где посредством ТАТ измерялись мотивы власти и аффилиации. Как показало сопоставление обеих групп, занявшие ректорат студенты обладали значимо более низким мотивом власти, чем их заботившиеся о сохранении законности и общественного порядка противники. Различие в величинах мотива достижения также соответствовало ожидаемому, но не было значимым. Авторы объясняют полученные данные так: именно люди с высоким мотивом достижения стремятся к обновлению устоявшихся и окостеневших социальных отношений, в то время как носители высокого мотива власти предпочитают использовать сложившийся порядок как средство достижения своих индивидуальных целей.
Таблица 7.9
Сила мотивов у представителей радикально настроенных и контрольных групп студентов [D. G. Winter, F. A. Wiecking, 1971, р. 525]
Испытуемые | Мотивы | ||
власти | достижения | аффилиации | |
Мужчины | |||
Радикалы (N = 19) | 9,06 | 11,79 | 3,21 |
р<0,06 р<0,05 | |||
Контрольная группа | |||
(N = 14) | 11,30 | 9,02 | 3,64 |
Женщины | |||
Радикалы (N = 13) | 10,08 | 12,10 | 4,46 |
р<0,02 | р<0,10 | ||
Контрольная группа | |||
(N = 19) | 9,91 | 8,35 | 2,90 |
– Конец работы –
Используемые теги: Социальные, мотивы, Афф, ация, власть0.085
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: Социальные мотивы: аффилиация и власть
Если этот материал оказался полезным для Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
Твитнуть |
Новости и инфо для студентов