Лекция 18

Сегодня мы с вами должны изучать чинопоследование таинства брака.

Вы знаете, что у всякого чинопоследования есть своя исто­рия. Наивно думать, что то чинопоследование, которое дошло до нас, однажды появившись, никогда не менялось. Как правило, история развития чинопоследований бывает трудна, сложна и ма­лоизвестна, потому что большинство чинопоследований дошло до нас только во фрагментах и довольно поздних списках. Древних списков чинопоследований у нас не много. Если тексты древних литургий, и то приходится собирать в виде мозаики из разных древних списков, то, конечно, чинопоследования таинств в этом смысле еще более бедны.

Как правило, исторические корни большей части чинопосле­дований уходят в глубокую древность, для нас малодоступную. Но вот чинопоследование брака в этом смысле представляет собой исключение, потому что в основных своих чертах оно развилось только в 9-10 веках. Соответственно позднему времени возникно­вения осталось и дошло до нас гораздо больше списков этого чи­нопоследования.

Вы помните и понимаете, почему так поздно возникло это чинопоследование — потому что именно в 9 веке Лев VI, визан­тийский император, издал указ о том, что только венчанный брак считается законным. Таким образом, Церковь была вынуждена воспринять не свойственную ей функцию регистрации брачного гражданского состояния. В связи с этим Церкви пришлось сделать очень страшный шаг, имевший тяжелые последствия в истории, ­отделить таинство брака от литургии, от Евхаристии. В резуль­тате получился новый чин венчания. Произошло это в конце 9 ­начале 10 века, потому и чинопоследование венчания создалось так поздно.

Сохранились довольно поздние рукописи, я их назову. Это 4прежде всего рукопись 8 века "Кодекс Берберини". Это рукопись 4Сенатской библиотеки 9-10 веков N957; есть еще другая рукопись 4Сенатской библиотеки, называемая "Канон иконсиатикус" (середина 12 века); есть рукописи лавры Афанасия Афонского NN 488 и 105 (15 век). Даже эти рукописи дают весьма полную и 4яркую картину того, как постепенно создавалось последование 4таинства брака. Эти рукописи были весьма детально изучены и 4описаны проф.Дмитриевским, знаменитым русским литургистом, которого называют "русским Гоаром" (Гоар — знаменитый католический литургист примерно 16 века).

Чинопоследование брака, конечно, содержится в требнике и 4состоит из двух частей: обручение и венчание. Такое разделение 4нас с вами не должно удивлять, потому что мы знаем, что так 4бывает и в литургии (она состоит из литургии оглашенных и 4литургии верных),и в таинстве крещения, где само чинопоследование предваряется чинопоследованием оглашения. Такое разделение имеет очевидный духовный смысл: первая часть 4подготовительная, а вторая, главная, совершительная. Но кроме этого духовного естественного смысла, есть и историческая 4причина в разделении на две части. Потому что в древности Церковь должна была, естественно, стараться оформить церковным 4образом те обычаи и традиции, которые существовали в это время в Византии. И вы, конечно, понимаете, что брак есть, можно сказать, наиболее яркая сфера, где развивались различные 4народные обряды. Всякое событиев жизни человека естественно

4сопровождалось народным творчеством, но более всего брак 4всегда украшался разными весьма торжественными обычаями. И когда какие-то деятели культуры изучают народное творчество, то прежде всего обращаются к свадьбе, браку — тут более всего 4сохранилось брачных песен, разных очень интересных древних 4традиций, нарядов и т.д. Естественно, что Церковь должна была 4как-то воцерковить наличную жизнь, очистив ее от всего 4несовместимого с христианством, прежде всего от разных языческих обычаев. Но в древности был обычай, что браку обязательно предшествовал некий брачный договор, иначе называемый сватовством или сговором, и это оформлялось у 4разных народов в разные времена по-разному.

Вы знаете, что в некоторых случаях нужно было давать 4выкуп за невесту или увозить ее. Такие моменты всегда очень 4пышно обставлялись и обыгрывались в народе. Некое предварение самой свадьбы, некий предварительный момент сговора, договора 4соответствует предварительному чину в таинстве венчания. 4Открывая требник, мы находим сразу предисловие, но сначала 4заглавие: "Последование, бываемое о обручении". А потом 4предисловие, как всегда, набранное киноварью. Оно очень интересно.

4В нем говорится: "По божественной литургии, священнику, 4стоящу в святилище, предстоят хотящии спрягатися пред святыми 4дверьми: муж убо одесную, жена же ошуйюю. Лежать же на десней 4стране святыя трапезы перстни их два, златый и сребряный, 4сребряный убо уклоняяся к десным, златый же к левым, близ друг 4друга. Священник же назнаменует главы новоневестных трижды, и дает им свещи возжжены, и введь я внутрь храма, кадит 4крестовидно, и глаголется от диакона: Благослови владыко".

Что это все значит? Это значит, что священник находится в 4святилище, т.е. в храме, а предстоящии, которые "хотят 4спрягатися", находятся перед святыми дверями. Так назывались 4церковные двери. Иначе говоря, желающие войти в храм стоят в 4притворе. Вы помните, что в древних храмах притворы были 4очень большими, часто они бывали больше самого храма. И двери, 4которые вели из притвора в храм, назывались святыми дверями, 4или царскими вратами. Сначала они были устроены так, что были 4центральные врата и боковые. Центральные назывались царскими, 4потому что через них входил царь или епископ.

4В этом притворе находились во время литургии оглашенные, 4кающиеся, припадающие — целый ряд категорий, находящихся под

4епитимией, которые не имели права быть на литургии 0верных. По­этому в притворе были иконы, это было некое преддверие храма, совсем не похожее на то, что есть теперь. Потому что в наших храмах притворы бывают совсем маленькими, холодными и там стоят обычно только нищие, все остальные хотят зайти в храм.

И вот те, кто желал вступить в брак, приходили сначала к святым дверям и оставались в притворе, а их перстни должны бы­ли быть принесены на святую трапезу (престол). Перстни должны были быть освящены. Освящались они тем, что полагались на свя­той престол. Золотой и серебряный перстни полагались таким об­разом: золотой с правой стороны от престола ближе к центру престола, а серебряный ближе к краю престола. Золотой перстень предназначался мужу, а серебряный жене, что подчеркивало гла­венство мужа.

Затем священник исходит через царские врата из алтаря, выносит с собой Евангелие и Крест, выносятся перстни и свечи и священник выходит к желающим вступить в брак, благословляет их ("назнаменует главы новоневестных трижды, и дает им свещи возжжены"). Практически это делается так: зажигаются свечи, и священник этими свечами благословляет каждого три раза, а по­том дает свечи в левую руку, потому что на правые руки будут возлагаться перстни. Только после этого новобрачных вводили в храм, но поскольку у нас притворов настоящих нет, то мы сразу же приводим новоневестных в храм и ставим жениха одесную, а невесту ошуйюю — справа и слева. Священник приходит, берет за руку жениха, подводит к невесте и ведет их обычно на середину трапезной части храма, где аналой. Здесь и происходит первая часть чина обручения.

Священник: "Благословен Бог наш". А дальше диакон, если он есть, или священник говорит мирную ектению. В ней есть спе­циальные прошения:"О рабе Божием (имя жениха) и рабе Божией (имя невесты), ныне обручающихся друг другу, и о спасении их, Господу помолимся. О еже подати сим чадам в приятие рода, и всем яже ко спасению прошением, Господу помолимся. О еже низ­послатися им любви совершенней, мирней, и помощи, Господу по­молимся. О еже сохранитися им в единомыслии и твердой вере, Господу помолимся. О еже благословитися им в непорочном жи­тельстве, Господу помолимся".

Затем читается молитва: "Боже вечный, разстоящаяся собра­вый в соединение, и союз любве положивый им неразрушимый: бла­гословивый Исаака и Ревекку, и наследники я Твоего обетования показавый: Сам благослови и рабы Твоя сия (их имена) наставляя я на всякое дело благое. Яко Милостивый и Человеколюбец Бог еси, и Тебе славу возсылаем, Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ны­не и присно, и во веки веков, аминь".

Затем читается еще одна молитва: "Господи Боже наш, от язык предобручивый Церковь деву чистую, благослови обручение сие, и соедини, и сохрани рабы Твоя сия в мире и единомыслии. Тебе бо подобает всякая слава, честь и поклонение, Отцу, и Сы­ну, и Святому Духу, ныне и присно , и во веки веков. Аминь".

Теперь священник берет перстни и дает мужу златый, а серебряный жене, говоря: "Обручается раб Божий (имя) рабе Божией (имя), во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, аминь".

Затем здесь говорится:" И егда речет на едином коемждо трижды, творит крест перстнем на главах их: и налагает я на десных их перстах. Таже изменяет перстни новоневестных воспри­емник". Получается, что невеста получает перстень жениха, а жених — перстень невесты. Раньше полагалось на этих перстнях писать имена, так что на руке у мужа был перстень с именем же­ны, а на руке у жены перстень с именем мужа.

Что за восприемник здесь имеется в виду? Как я уже гово­рил, в древности все начиналось сложнее, должен был быть зак­лючен договор, и этот договор требовал свидетелей, так что совершение брака было весьма сложной процедурой. И некий восп­риемник, или поручитель, должен был здесь обязательно

присутствовать. И сейчас в загсе есть свидетели. В церкви, правда, свидетелей нет, остались только шаферы. Поручитель, или свидетель, должен был свидетельствовать прежде всего чистоту вступающих в брак, что они действительно не обманыва­ют, что у жениха действительно нет разведенной жены с детьми, а невеста действительно является девицей, а не ушедшей от мужа женой. Все это нужно было удостоверить и подтвердить. Для это­го совершался обыск, как это называлось по-славянски. То есть обо всем этом нужно было сспециально узнать. Это осталось даже и сейчас кое-где. Вот, например, недавно еще был жив такой старец — отец Иов, архимандрит, в Западной Украине. Он часто венчал, и в храме можно было услышать, как он громко объявлял: через две недели будет совершаться венчание такого-то и та­кой-то, и если кто-то что-то о них знает, если они не имеют права венчаться по закону, пусть придет в храм и скажет об этом. То есть заранее брак объявляется, чтобы можно было вы­яснить, нет ли каких-то препятствий, какого-то обмана. Конеч­но, могло быть такое, что придет кто-нибудь и скажет: а вы знаете, этот человек — обманщик. Он выдает себя за достойного человека, а на самом деле он жулик и бросил уже свою семью.

Вы знаете, конечно, что перстни использовались с глубокой древности — это весьма древний способ воссоединения или пору­чения. В Ветхом Завете обменивались перстнями, так что это древний обычай. Еще есть слова: "священник кадит крестовидно". Это дальше будет. Вы, может быть, не понимаете: как это — ка­дить крестовидно? Некоторые думают, что священник при этом об­ходит жениха и невесту с четырех сторон. Это непонятно потому, что теперь наше кадило не приспособлено для крестовидного каж­дения. А раньше, да и теперь у старообрядцев, было специальное кадило на твердой ручке, которым кадят, делая знамение креста.

Теперь кольца обменивает сам священник, потому что восприемников теперь никаких нет, свидетели — чистая формальность,

а шаферы — вообще пережиток прошлого. Поэтому не следует иг­рать ни в какие рудиментарные игры, и священник делает все это сам: обменивает кольца и читает молитву. В молитвах, которые читались раньше, и в этой молитве очень много ветхозаветных образов. Вспоминаются браки праотцев: Авраама и Сарры, Исаака и Ревекки, Иакова и Рахили (и Лии), а в чине венчания родители Иоанна Предтечи, Божией Матери. И это, конечно, не только по­тому, что нужно привести примеры брака, а потому, что брак святых людей в Ветхом Завете предстает перед нами как некое исполнение воли Божией, т.е. это есть некий особенный путь благословения Божия, осуществление Его воли даже у целых наро­дов.

Вы помните, как судьба народа израильского подготавлива­лась в браках праотцев, как нужно было найти невесту Исааку, потом Иакову, и Господь неоднократно подтверждал Свои обетова­ния: от тебя произойдет народ великий, как песок морской. Так что именно брак является особенным путем действия благодати Божией в роде человеческом, и брак благословен.

Вспоминая эти образы святых браков, известных нам в Вет­хом Завете, мы молимся о том, чтобы и брак, который мы собира­емся совершить, был благословенным от Бога устроением жизни не только этих вступающих в жизнь людей, но и как бы устроением Церкви, церковным делом.

После молитвы совершается ектения сугубая короткая, а по­том отпуст, что, конечно, выражает собой отделенность чина об­ручения от чина венчания. В древности такое обручение соверша­лось заранее, иногда очень задолго, иногда даже в детстве. И обручению придавалось великое значение. Если мальчик и девочка или девушка и молодой человек были обручены, то они уже не могли изменить друг другу, измена считалась прелюбодеянием. Они дали обещание верности друг другу и должны его хранить, хотя они еще не были в браке.

Здесь возникали свои сложности. Если Петр I в 1602 году издает закон о необходимости промежутка в 6 недель между обру­чением и венчанием, то Святейший Синод в 19 веке в 19 веке из­дает указ о том, чтобы обручение совершалось непосредственно перед венчанием, т.е. соединяет эти две части чинопоследова­ния. Петр I исходил из того, что нужно иметь некоторый срок для проверки серьезности намерений вступающих в брак. Если за­ранее их обручить, то за 6 недель можно все-таки посмотреть, как они будут себя вести. Но вели они себя, видимо, не всегда хорошо, и скорее всего часто плохо, и Святейший Синод, видимо, отчаялся, почему и было принято решение соединить эти две части, чтобы не давать повода к разным искушениям, потому что если они были обручены, а потом себя плохо вели, то это было препятствием к совершению брака, итут возникало очень много разных проблем. Чтобы Церковь не занималась такими спорами и выяснениями разных неправильностей, было решено соединить две части чинопоследования.

После отпуста чина обручения следует последование венча­ния. Здесь в примечании мы находим другие слова: "Аще убо хо­тят в тожде время венчатися, входят во храм со свещами возж­женными, предыдуще священнику с кадильницею, и поющу псалом 127, сице: Людие же на кийждо стих глаголют: Слава Тебе Боже наш, слава Тебе".

К сожалению, мы с вами не находим уже здесь никакого упо­минания о Божественной литургии. Если перед чином обручения говорилось, что после литургии совершается обручение, то здесь уже нет об этом речи, потому что это уже не после литургии, а после обручения, то есть как бы еще дальше расходится чино­последование с литургией. Фактически сейчас совершается уже так: после обручения священник, сложив вместе руки жениха и невесты и взяв их епитрахилью, ведет их в главную часть храма, где уже стоит приготовленный аналой с Крестом и Евангелием и лежит коврик, на который будут поставлены жених и невеста. Это бывает очень красивое и торжественное шествие, а за женихом и невестой, которых ведет священник, следуют родственники, друзья, и это всегда очень торжественный момент. Вы знаете, что на коврик все обязательно кладут полотенце — еще не изжит суеверный обычай гадания: кто вступит первым на коврик, тот будет в браке главенствовать. Следует сказать, что с этим обычаем нужно бороться, потому что он показывает край­нее легкомыслие тех, кто участвует в браке. Это не просто шут­ливая невинная традиция, а имеет место некий магизм, кол­довство, гадание — словом, нечто совершенно чуждое моменту, когда нужно молиться Богу, а не думать о главенстве, а тем бо­лее не гадать о чем-то. В этот момент люди занимаются неиз­вестно чем. Так что эти полотенца желательно не допускать к употреблению.

Поется псалом, вернее, его читает обычно священник после слов "Слава Тебе Боже наш, слава Тебе". Но здесь есть еще при­мечание: "Посем глаголет иерей поучительное слово, сказуя им (то есть жениху и невесте), что есть супружества тайна: и како в супружестве богоугодно и честно жительствовати имут. По скончании же слова, воспрошает иерей жениха, глаголя..."

Эта ремарка имеет уникальное значение, потому что нигде больше в требнике мы не найдем такого требования, чтобы свя­щенник сказал обязательно поучительное слово. Действительно, здесь более, чем где-либо, необходимо, чтобы священник это слово сказал. Как это замечательно сказано: слово о том, что есть супружества тайна. Нужно в этом слове объяснить смысл та­инства брака, величие момента, смысл брачного союза, как учит об этом Святая Церковь. Нужно напомнить тем, кто вступает в брак, о том, какой должна быть семейная жизнь. Все это очень важно.

Но в наше время есть еще особенная необходимость говорить такое слово, потому что наше время привело к тому, что та­инство венчания стало восприниматься многими просто как некий красивый обряд, и в церковь сейчас часто приходят совершенно не верующие люди, которые хотят повенчаться. И если вы спроси­те их, почему они хотят повенчаться, они ответят: потому, что это просто красиво. Конечно, не все так говорят, некоторые хо­тят, чтобы их кто-нибудь охранял, чтобы все было не так буд­нично. Словом, когда они приходят в загс и там некая дама объ­являет их мужем и женой, то это их почему-то не удовлетворяет вполне и они думают, что лучше все-таки, если их повенчает священник в красивом облачении и на главу их возложат венцы и будет молитва, и хор будет петь, и будут красивые обряды со­вершаться. Им хочется, чтобы свадьба не была бы такой буднич­ной, а была бы красивой. Вполне понятное и приличное желание, это все очень хорошо, только всего этого недостаточно. Поэтому священник должен обязательно объяснить им, и не только в этом слове, но и заранее, что такое по существу есть таинство бра­ка, что невозможно приступать к таинству брака неверующим лю­дям. Нельзя допустить, чтобы таинство совершалось над людьми, чуждыми Церкви. Таинство — это глубина церковной жизни, и со­вершается оно по вере. Если мы будем совершать его над неверу­ющими людьми, то это будет страшной профанацией, кощунством и приведет к очень тяжелым последствиям и для священника, и для тех, над кем совершается такое неправильное венчание.

Правда, бывают исключения. Я знаю священников, которые говорят: если просят венчать, надо венчать всех, без особенно­го разбора. Раз они просят, значит что-то у них на душе есть, чего-то они хотят, а дальше благодать Божия сделает свое дело сама. Наше дело повенчать, а дальше Бог Сам все управит. И когда-нибудь, может быть в какой-то момент благодать Божия проявится, они обратятся к Церкви и т.д. И такие случаи быва­ют. Не стану отрицать, что это возможно, я сам знаю такие счастливые случаи. Но я бы считал их исключениями из правила, которые, как всегда, только подтверждают правило, но не опро­вергают его. А правилом является совершенно иной случай: люди, которые венчались не всерьез, так же как и те, кто крестится несерьезно, как правило, уходят из Церкви и часто совсем туда не приходят или совершают какие-то страшные тяжелые грехи. Очень часто поэтому теперь венчанные браки распадаются, чего раньше не было. Очень часто люди сначала приходили вен­чаться и имели еще какие-то серьезные намерения, потом они разводятся, хотя были повенчаны, и уже во второй брак вступа­ют, не венчаясь. И не хотят венчаться больше. Так что, конеч­но, нужно помнить, что наше православное учение исключает та­кое отношение к таинству. Оно должно совершаться сознательно, по вере, с большим чувством ответственности и со стороны свя­щенника, и со стороны новобрачных. Конечно, Господь сделает Свое дело, но это никоим образом не снимает ответственности с нас. Еще раз напоминаю вам поговорку: не предаждь Христа в беззаконные уста. Точно так же и обо всех таинства можно ска­зать: ни в коем случае нельзя совершать таинство над людьми, которые соверпшенно не готовы воспринять благодать Божию.

И вот священник должен обязательно объяснить все это за­ранее, т.е. какая-то катехизация должна быть проведена и нужно исследовать, насколько эти люди верят в Бога и хотят жить цер­ковной жизнью. А потом нужно объяснить им великое православное учение о христианском браке, чтобы они поняли, что они вступа­ют на новый путь, что они связаны теперь навечно, что никогда ничто их не должно разлучить.

Нужно, конечно, объяснить им здесь, что только церковная жизнь может гарантировать им их настоящую счастливую семейную жизнь. После такой проповеди священник должен спросить жениха: "Имаши ли (имя), произволение благое и непринужденное, и креп­кую мысль, пояти себе в жену сию (имя), юже зде пред тобою ви­диши". И жених отвечает: "Имам, честный отче". И священник дальше спрашивает: "Не обещался ли еси иной невесте". И жених отвечает: "Не обещахся, честный отче".

Потом такой же вопрос обращен к невесте: "Имаши ли произ­воление благое и непринужденное, итвердую мысль, пояти себе в мужи сего (имя), егоже пред тобою зде видиши" и "Не обещалася ли еси иному мужу".

Эти вопросы стоят здесь потому, что раньше очень часто бывали случаи, когда жениха и невесту женили родители, не спрашивая их согласия. Очень часто таким образом устраивались какие-то выгодные сделки, люди заботились о умножении своего богатства, имения — словом, и помещики, и купцы очень часто этим устраивали, как им казалось, будущее молодой семьи, сое­динив свои капиталы или подобрав по родословным подходящую па­ру своим детям.

В литературе описаны во множестве такие случаи. Но Цер­ковь не может совершать таинство насильно. А раньше бывало та­кое часто, потому что нужно было только повенчать, и уже никто не мог расторгнуть повенчанных. Скажем, дочка не хочет выхо­дить замуж за богатого жениха, но повенчали ее — и все, дальше ей уже некуда деться. Поэтому привозили и венчали.

Церковь не может это благословить, насильно таинство со­вершаться не может, оно совершается только по вере, по любви, с молитвой. И если здесь будет употреблено насилие, то это бу­дет кощунство, святотатство. Чтобы предупредить такие случаи, священник здесь и спрашивает жениха и невесту: имеешь ли ты произволение благое, т.е. свободное, доброе, и крепкую мысль взять себе в жены эту невесту? И также невесту спрашивает. И если кто-то из них скажет: нет, я не по своей воле сюда пришел и не хочу венчаться, то священник не имеет права их венчать.

Все это в прошлом и теперь, конечно, лишено всякого смысла. И, может быть, было бы гораздо более уместным спросить жениха и невесту: а сказали ли вы своим папе и маме, что вы собираетесь сегодня повенчаться, или они ничего не знают? Так что в буквальном смысле этот вопрос сейчас неуместен: никто никого не может сейчас насильно повенчать.

Необходимо увидеть в этом вопросе другой смысл, который не только не потерян, но наоборот, стал еще гораздо более важным в наше время. Здесь нужно подумать о сокровенном смысле этого вопроса: имеешь ли ты благое непринужденное желание взять себе жену, иначе говоря, вступить в брак, иметь семейную жизнь, взять на себя крест этой семейной жизни? Понимаешь ли ты, куда идешь и какую ответственность берешь на себя? Добро­вольно ли ты это делаешь? Хочешь ли ты сознательно взять на себя этот крест и нести его всю жизнь, не отречешься ли ты когда-нибудь от этого, не скажешь ли, что ты не знал что де­лал? Не легкомысленно ли ты решаешь свою судьбу в этот момент? Эти вопросы сейчас имеют смысл более, чем когда-либо, потому что сейчас приходит к решению о совершении брака очень часто совершенно легкомысленно. И вот только объяснив молодым людям, что означает брак с точки зрения церковного христи­анского, православного учения, какую ответственность они берут на себя, только после этого священник начинает чин венчания.

Начинается он возгласом: "Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа ныне и присно и во веки веков, аминь", т.е. возгласом литургийным. Здесь мы видим, что осталась связь между чином венчания и литургией. Затем опять говорится мирная ектения, в ней тоже должно быть прошение о вступающих в брак, Затем следуют три довольно больших молитвы. Эти молитвы опять апеллируют к древним ветхозаветным образам, напоминают о тех ветхозаветных браках, которые вошли в историю по замыслу до­мостроительства Божия. Я прочитаю вам несколько выдержек из этих молитв, чтобы вы прониклись высотой этих образов.

"Боже Пречистый, и всея твари содетелю, ребро праотца Адама за Твое человеколюбие в жену преобразивый и благослови­вый я, и рекий: раститеся и множитеся, и обладайте землею, и обою ею един уд показавый сопряжением: сего бо ради оставит человек отца своего и матерь, и прилепится жене своей, и будет два в плоть едину: и яже Бог спряже, человек да не разлучает. Иже раба Твоего Авраама благословивый и разверзый ложесна Сар­рина, и отца множества языков сотворивый: иже Исаака Ревекке даровавый, и рождество ея благословивый: иже Иакова Рахили со­четавый, и из него дванадесять патриархов показавый: иже Иоси­фа и... спрягий, плод детотворения им, Ефрема и Манассию даровавый: иже Захарию и Елисавете приемый, и Предтечи рождение им показавый: иже от корня Иессеева по плоти израстивый Приснодеву, и из Нея воплотивыйся, и родивыйся во спасение ро­да человеческаго..."

Все эти образы здесь являют нам настоящее брачное бо­гословие, говоря нам о том, что для того, чтобы Сам Христос воплотился, необходим был высокий брачный подвиг; о том, что брак есть путь, по которому действует благодать Божия в этом мире.

В другой молитве говорится: "Подаждь рабом Твоим сим... живот мирен, долгоденствие, целомудрие, друг ко другу любовь в союзе мира, семя долгожизненное, в чадех благодать, неувядае­мый славы венец". Видите, Церковь утверждает, что подвиг брач­ный может снискать неувядаемый славы венец. Это есть именно учение Церкви.

Мы очень часто с вами унижаем брак, потому что в совре­менном мире редко бывает прекрасен брак, обычно он бывает уни­жен и часто даже страшен. Очень часто противопоставляется бра­ку подвиг монашеский: вот это ангельское житие, абрак — это некая уступка немощи человеческой. Но Церковь учит иначе, она возводит брак на удивительную высоту и говорит о его Божест­венном достоинстве. Потому-то и совершается здесь чинопослед­лование венчания, что мы хотим увидеть неувядаемой славы венец в браке, т.е. подвиг, который венчается от Бога венцом славы. "Сподоби я видети чада чадов, ложе ею ненаветно соблюди, и даждь им от росы небесныя свыше, и от тука земнаго: исполни домы их пшеницы, вина и елея и всякия благостыни, да преподают и требующим, даруя купно и сущим с ними вся яже ко спасению прошения".

Здесь утверждается, что брак должен стать как бы неким очагом, который согревает многих. Не только самое себя семья растит и греет, но и всех требущих, всех приходящих может согреть у своего очага. То есть это некий очаг жизни или, как принято говорить у нас в православии, малая Церковь.

После второй и третьей молитвы совершается само венчание. Выносятся венцы, и священник возлагает сначала венец на главу жениха, говоря: "Венчается раб Божий (имя) рабе Божией (имя) во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, аминь". Затем возлагает венец на невесту с аналогичными словами. Затем благословляет их трижды, говоря: "Господи Боже наш, славою и честию венчай я".

Обычно бывает так: священник говорит эти слова, воздевая руки, обращаясь к алтарю, потом поворачивается и благословляет брачующихся. Эти слова по католическому богословию считаются тайносовершительной формулой, сакраментальной формулой брака. Но мы с вами договорились не говорить о сакраментальных тай­носовершительных формулах. В православии не должно быть этих формул. Но мы вполне можем говорить, что это есть кульминация чинопоследования венчания.

После этого сразу же возглашается прокимен:"Положил еси на главах их венцы, от камений честных, живота просиши у Тебе, и дал еси им". И читается Апостол к Ефесянам, который и мужья и жены должны очень хорошо знать. Этот Апостол заключает в се­бе целое богословие брака, причем богословие самое возвышен­ное. О нем мы уже отчасти говорили, я не буду читать полностью это зачало из Послания к Ефесянам, прочту несколько отдельных мест.

"Мужие, любите своя жены, якоже и Христос возлюби Цер­ковь...". Но сначала, наверное, надо прочитать другое: "Жены, своим мужем повинуйтеся, якоже Господу: зане муж глава есть жены, якоже и Христос глава Церкве, и той есть спаситель тела. Но якоже Церковь повинуется Христу, такожде и жены своим мужем во всем".

Такое учение о послушании жены мужу на Западе, например, не прозвучит сейчас. Там феминизация зашла уже так далеко, что жены никак не хотят на себя принимать обязанность повиноваться мужьям, скорее наоборот. Но на самом деле здесь нет ничего для женщины унизительного и никоим образом не утверждается ее вто­росортность, как думают феминистки. Ей говорится о тайне сот­ворения человека Богом. Вы помните, что Бог сотворил жену как помощницу Адаму, т.е. женщине свойственно слушаться мужа, и если вам известны счастливые семьи, то вы должны знать, что любящая жена всегда с радостью повинуется своему мужу. В этом нет никакой проблемы: она с радостью уступает, слушается, сми­ряется и в этом находит для себя великое счастье. Такие семьи бывают как раз очень счастливыми. И более того: непослушание, отсутствие смирения женского всегда делает женщину уродливой. Я вижу, некоторые из вас этим словом недовольны, но я все-таки скажу, что это так. Не только женщины — мужчины не смиренные тоже уродливы. Дело в том, что есть смирение мужское, а есть смирение женское. Скажем, мужчине приходится смиряться на ра­боте перед начальником. Мужчине дана заповедь в поте лица есть хлеб свой. И там, в этом труде, обязательно есть начальники, и мужчине приходится смиряться с лихвой. А женщине сказано: сми­ряться перед мужем. И то и другое обязательно.

Здесь говорится не об онтологической разнице между мужчи­ной и женщиной, а об их функциональном различии. И если бы не было такого повеления Божия, то браки были бы невозможны. В каждом браке была бы тогда драка. В наше время именно так и бывает сплошь и рядом, потому что никто никому не хочет усту­пить.

И еще я не сказал об одной тайне, которая современным женщинам, может быть, неизвестна. Очень часто бывает, когда приходит девушка или женщина, и даже весьма солидная, и спра­шивает: почему жена должна слушаться мужа? Почему не наоборот? Я всегда объясняю это так: мать в особой степени отвечает за воспитание детей. Дети находятся на ее попечении. Отца нет до­ма, а мать должна их воспитывать. Всем известно, что воспитание в основном совершается через пример. И вот когда мать слу­шается мужа своего, т.е. их отца, то она очень легко научает этому и детей. Посмотрите сами: в хорошей семье, где послушные дети, там всегда бывает послушная жена. Если мать не слушается мужа, то никакими способами она не научит слушаться детей. По­тому что они в ее лице видят пример обратного. Не нужно слу­шаться отца, и они не будут слушаться ни отца, ни мать. И Господом это не просто так сказано. Если бы не было этого принципа, то не только семья не была бы возможной, во вообще жизнь человеческая была бы невозможной, нельзя было бы научить послушанию и смирению никого. Вот это великое поручение ­учить смирению в детском возрасте — возложено на мать. И мать учит прежде всего своим примером. Это нисколько не умаляет об­раз женщины, а наоборот, возвышает его. И сами вы знаете, что несравненное величие Божией Матери является именно в ее удиви­тельном смирении. Чем более смиренен человек, тем более он бы­вает возвышен и благодатен. Так что это не есть какое-то ума­ление женского достоинства, наоборот, это есть свидетельство о красоте женской души.

Кроме этих слов, говорится: "Мужие, любите своя жены, якоже и Христос возлюби Церковь, и Себе предаде за ню". То есть, тут приводится возвышенный пример того, как нужно любить — как Христос Церквь. Так, чтобы всегда отдавать жертву. Каж­дый муж, каждый отец прежде всего призван жертвовать собой ра­ди своей семьи, ради жены. Защищая жену, каждый муж должен быть готов отдать свою жизнь.

Вы знаете, что так всегда и было: война, мужья идут на фронт и умирают там за свои семьи. Но самым, конечно, великим и удивительным образом, который приводится в этом послании, являются слова:"Тайна сия велика есть". Тут сказано так: "Сего ради оставит человек отца своего и матерь и прилепится к жене своей, и будете два в плоть едину. Тайна сия велика есть: аз же глаголю во Христа, и во Церковь".

Все это послание постоянно возводит проблему брака к об­разу Христа и Церкви. Об этой тайне брака говорится:"Тайна сия велика есть". Потому что она сходна с тайной единства Христа и Церкви. Вот как велик этот образ брака. Вот как он свят и не­порочен, какое имеет Божественное происхождение. Вот есть об­раз любви, которая должна быть в браке.

Затем читается Евангелие от Иоанна, зачало 6. Это рассказ о чуде в Кане Галилейской. Обычно всегда Евангелие имеет некое отношение к тому, что совершается в таинстве. И здесь расска­зывается о браке. Но не только о браке, но и о чуде — первом чуде Христа, вышедшего на проповедь. Это чудо состояло в прет­ворении воды в вино.

Кроме буквального рассказа о чуде в Кане Галилейской, здесь есть сокровенный, очень глубокий смысл, который тоже нужно знать и уметь объяснить. Я вам это так подробно расска­зываю потому, что вы должны быть катехизаторами для своих дру­зей, если они не церковные люди. Вы должны им объяснять, что такое брак. А может быть, не только друзьям помогать будете,но и священникам.

Итак, в Евангелии говорится о том, как на брачном пире в Кане Галилейской не хватило вина. По древнему обычаю на свадь­бе тоже было много вина. И если не хватило вина, то это было как бы дурным знаком, страшным признаком. Может быть, тут суе­верие имело место, словом, это была целая беда. И вот в этой беде Божия Матерь, Которая была звана на этот брак, обращается ко Христу, желая помочь. Она говорит: "Вина не имут". "Иисус говорит Ей: что Мне и Тебе, Жено? еще не пришел час Мой".

Вы, наверное, знаете, что Христос называет Матерь Свою "жено" по-славянски не потому, что хочет назвать ее просто женщиной. Наоборот, это имя было самым почетным ("О жено!Велие вера твоя?"), самым возвышенным обращением. Поэтому так Господь и говорит. И объясняет Ей: ну и что же, что у них нет вина? Он как бы почтительно отказывает Своей Матери в помощи в этом деле.

Но Божия Матерь, вместо того чтобы принять отказ, говорит слугам:"Что скажет Он вам, то сделайте". Сын Ее, Господь Иисус Христос, Ей отказал, сказав "не пришел еще Мой час", а Она, не обсуждая с Ним ничего, не возражая Ему, просто говорит слу­гам:"Что скажет Он вам, то сделайте". Видите, какое у нее было материнское великое дерзновение к Сыну — Она уже не просит Его, Она просто уверена, что Он сделает так, как Она хочет. Это удивительное место в Евангелии, единственное такое место. Больше в Евангелии нет такого места, где Божия Матерь так относится ко Христу. Это показывает нам силу Ее молитвы. Это есть образ заступничества Божией Матери, ходатайства Ее. И действительно Иисус Христос, тоже ничего больше не говоря и не обсуждая, исполняет волю Своей Матери. Тут говорится даль­ше: "Было же тут шесть каменных водоносов, стоявших по обычаю очищения Иудейского, вмещавших по две или по три меры".

Я недавно был в Кане Галилейской и в храме, который там построен; правда, он не древний, но в нем стоят древние камен­ные водоносы. Их два, но священник, который там служит, верит и уверяет всех, что это те самые водоносы. Но даже если они не те самые, но это точно, что они вмещают 2 или 3 ведра воды. Шесть водоносов — это довольно много получается, примерно ве­дер 15-20.

Потом Христос говорит:"Теперь почерпните и несите к распорядителю пира". И когда зачерпнули из этих водоносов во­ду, принесли распорядителю пира и он попробовал, то он уди­вился и пригласил жениха. И сказал жениху: всякий человек сна­чала подает доброе вино, а когда люди уже опьянеют, дает худ­шее. Им уже все равно что пить. А ты доброе вино дал только теперь (он не знал еще, откуда это вино, а слуги знали, что была там вода, а получилось вино).

Это Евангелие имеет в себе некий сокровенный и совершенно удивительный смысл. Вино здесь есть символ любви. Здесь как бы рисуется нам замечательный образ как бы вообще брака. Обычное вино, обычная любовь всегда оскудевает. Ее не хватает для бра­ка, и это бывает большой бедой. И вот тогда нужно просить Бо­жию Матерь, и по Ее ходатайству Господь может дать новое вино, новую любовь, которая будет гораздо лучше прежней. Ее будет так много, что уже никогда не будет недостачи в ней, в этой благодатной любви. Это есть, собственно говоря, образное бо­гословие брака, православного христианского брака.

И действительно, когда люди приходят к решению вступить в брак, они обычно бывают движимы влюбленностью, неким прек­расным эмоциональным, душевным, а вовсе не особенным духовным состоянием. Эта влюбленность всегда кончается, хотя она может быть очень сильной, романтичной, некоторые говорят — мучитель­ной. Во всяком случае она всегда кончается, и если больше ни­чего не будет, тогда семья жить не может, она распадается.

Но если на место этой влюбленности придет благодатная ду­ховная любовь, которая будет гораздо лучше, гораздо прек­раснее, чем влюбленность, то тогда брак будет жить. Эта любовь уже не стареет с возрастом, она пребывает в вечности. Все это нужно хорошо объяснить тем, кто вступает в брак. Источником этой любви настоящей, духовной, прекрасной, благодатной явля­ется Господь. И только в Церкви, только живя духовной жизнью, можно получить этот великий дар, столь жизненно необходимый.

После Евангелия бывает ектения, молитва, еще одна ектения, поется "Отче наш".

Древнее чинопоследование брака имеет в этом месте прича­щение запасными Дарами. На престоле бывает Чаша с запасными Дарами, и хотя чинопоследование брака было уже отделено от ли­тургии, но все-таки можно было причаститься. Тут бывали даже некоторые литургийные возгласы, обычно литургии Преждеосвящен­ных Даров.

Теперь уже этого не осталось, и после "Отче наш" священ­ник приносит чашу вина и дает жениху и невесте испить трижды от этой чаши. Есть мнение, что эта чаша с вином как бы заменя­ет евхаристическую Чашу, но можно думать и иначе, потому что общая чаша — это очень древний обычай. И сама евхаристическая Чаша появилась именно в результате обычая пить из общей чаши на Вечери Пасхальной. Скорее всего здесь имеют место оба смысла.

После того как молодые в знак того, что они будут пить общую чашу и радостей, и скорбей жизни, трижды отпивают этого вина, произносится короткая молитва, а потом священник берет Крест, берет епитрахилью руки жениха и невесты, и начинается очень красивое и торжественное шествие вокруг аналоя с пением тропарей. Первый тропарь: "Исаия ликуй, Дева имет во чреве, и роды сына Еммануила, Бога же и человека, Восток имя Ему: Егоже величающе, Деву ублажаем".

Почему именно этот тропарь поется? Потому что, как и в Евангелии, устроительницей брака является Божия Матерь. Вполне естественно, потому что и Она родилась в святом браке. Через брак происходит постепенное приуготовление к воплощению Сына Божия. Поэтому Божия Матерь является покровительницей брака.

Потом поется: "Святии мученицы, добре страдальчествовавшии, и венчавшиися, молитеся ко Господу, помиловатися душам нашим". И последний тропарь: "Слава Тебе Христе Боже, апосто­лов похвало, мучеников радование, ихже проповедь, Троица Еди­носущная".

Эти мученические торпари поются для того, чтобы про­образовать, сублимировать крестный и победный подвиг вступаю­щих в брак. Еще раз говорится, что их подвиг будет трудным, не бывает легких браков, не бывает легкой жизни в браке7 Будет много скорбей и страданий, но подвиг может быть победным, как был победным подвиг мучеников.

Здесь очень важно вспомнить о том, что когда совершается рукоположение священника, то его тоже водят трижды вокруг престола с пением тех же тропарей, хотя там тропарь Божией Ма­тери бывает последним. Такое сходство чинопоследований дает основания говорить, что священника венчают с паствой по образу брака Христа и Церкви. Это очень важный образ.

Потом священник снимает венцы с молодых и говорит еще две молитвы. Последняя молитва очень важная, она говорится лицом не к алтарю, а к брачующимся: "Отец, Сын , и Святый Дух, Всесвятая и Единосущная, и Живоначальная Троица, едино Божест­во и Царство, да благословит вас, и да подаст вам долгожитие, благочадие, преспевание живота и веры, и да исполнит вас всех сущих на земли благих: да сподобит вас и обещанных благ восп­риятия, молитвами святыя отцы, и всех святых, аминь".

Затем говорится отпуст, на котором поминаются свв. апостолы, Боговенчанные цари Константин и Елена и великомуче­ница..., которые считаются покровителями брака.

Затем следуют отдельно молитвы на разрешение венцов в 8-й день. Это две короткие молитвы, которые называются молитвами восьмого дня именно потому, что в древности таинство крещения и таинство брака совершались как бы во времени. После венчания молодые еще целую неделю ходили в церковь в брачных нарядах и носили венцы. Это было время духовного восторга, особого праздника, торжества, которое подчеркивало значительность со­вершённого, всю красоту и величие таинства, начало новой жиз­ни. Все это, конечно, создавало очень высокий образ, высокое понимание брака.

Есть мнение, очень вероятное, что молодые и свою супру­жескую жизнь начинали после 8-го дня, когда с них снимались венцы и читали молитвы на разрешение венцов. А первую неделю они ходили в церковь, причащались Св.Христовых Таин. Но это, вероятно, бывало по-разному в разные периоды и в разных местах. Сейчас молитвы читаются сразу после отпуста. Таким об­разом, они уже делаются как бы более формальными, а некоторые священники их вообще не читают.