Во многих случаях, где отрицательная критика видит генетическую зависимость христианства от язычества и подозревает духовных вождей древней христианской церкви в идейном плагиате, в действительности имеет место прямо обратное – заимствование язычниками христианских воззрений и установлений.
Например, весьма часто указывают на сходство рассказов о жизни Будды с евангельскими повествованиями. Действительно, сходство иногда нельзя не признать поразительным: при рождении Будды так же раздавалось небесное пение; цари подносили новорожденному ценные подарки; старый брамин поднял его на руки и признал в нем спасителя от всех зол; в зрелом возрасте Будда был искушаем сатаною, и т.д.
Однако при указании этих параллелей обычно умалчивается, что все священные книги буддистов (в том числе и жизнеописания Будды) имеются в двух редакциях или изложениях: в так называемом южно-буддийском, или палийском, каноне (о. Цейлон) и в северно-буддийском, или санскритском, каноне (Тибет и Монголия). Канон палийский является наиболее древним и первоначальным, а канон санскритский – позднейшим. Замечательно при этом, что рассказы о чудесных обстоятельствах рождения Будды и его жизни содержатся только в северном каноне, а в каноне южно-цейлонском, древнейшем – отсутствуют.[69] Исследователи буддийской священной письменности установили, что эти рассказы стали появляться в книгах северного канона только с пятого столетия по Р.Х.,когда несториане проникли в Монголию и успели многих познакомить со своим учением.[70]Из сказанного сам собою напрашивается вывод: не от буддистов эти рассказы перешли к христианам, а, наоборот, от христианк буддистам.
Поэтому ученые крайне отрицательно смотрят на попытки установить какую-либо генетическую зависимость христианства от буддизма, «Я смотрю как на ребяческую затею, – говорит французский ученый Валле-Пуассен, – на попытку установления даже самого скромного предположения относительно заимствований христианами своих повествований из буддийских легенд».[71] «Все попытки и усилия доказать, что Новый Завет обязан чем-либо буддизму, противны правилам здравой исторической критики, – пишет известный английский исследователь буддизма Рис-Девидс.[72]
Так же, благодаря знакомству с проповедями христианских миссионеров окончательно сформировалось и индуистское учение о Тримурти.[73]
Древс, между прочим, утверждает, что «христианство обязано своим происхождением маздеизму».[74] Между тем, в западной специальной литературе является господствующим положение, что наблюдаемые у маздеев «сходные с христианскими представления заимствованы из христианской литературы».[75]
Мысль о влиянии религии Зороастра на христианство является как-будто общим местом в сочинениях представителей мифологической школы.[76] Однако, несомненным должно признать обратное – влияние христианства на религию персов. Уже со II века в Персию проникло христианство. В Персии находили себе убежище несториане и другие христианские сектанты, удаляемые из метрополий. Известная среди персов книга «Ардай Вираф Намэ» представляет не иное что, как персидский перевод христианского апокрифа «Восхищение Исаии».[77] Эсхатология персов так же содержит несомненные следы влияния на нее христианских эсхатологических воззрений.[78] По утверждению знатока парсизма Шпугеля, христианские обряды, совпадающие с персидскими, имеют более раннее происхождение сравнительно с последними, следовательно, не христиане заимствовали у персов свои обряды, а наоборот.[79]