Quot;ВЕРА" ИЛИ "ДЕЛА"?

5.1. Различия в системах приоритетов. После того, как в предыдущей главе мы рассмотрели некоторые этические принципы, общие для иудаизма и христианства, перейдем к рассмотрению различий между ними. Понятно, что глубокое теологическое несоответствие между иудаизмом и христианством проявляется не только в области религиозной философии, но также и во всем мироощущении человека, принадлежащего к той или иной религиозной культуре, в его экзистенциальной и этической установках. Один из главных вопросов, в которых расходятся эти две религии, вопрос о том, что имеет для Бога (и, соответственно, для человека и для мироздания в целом) большее значение: вера людей или их поступки. В связи с этим мы наблюдаем существенное различие в соотношении между "верой" и "делами" в системах моральных приоритетов, сложившихся в христианской и еврейской культурах.

Конечно, и в той и в другой религии идеалом является человек, который соединяет глубокую религиозную веру с правильными и достойными делами. Но этого идеала в жизни удается достичь далеко не каждому и далеко не во всех ситуациях. Поэтому приходится поставить вопрос: что важнее для религиозного человека: "правильная вера" или "правильные дела"? Какой области своего существования человек должен уделить первостепенное внимание? На что должны ориентировать народ его духовные наставники?

От ответа на этот вопрос зависят как те этические принципы (в существовании которых человек, возможно, и не отдает себе отчета), по которым строят обычные люди свою повседневную жизнь, так и тот выбор, который совершает человек в кризисной, экстремальной ситуации.

Иудаизм утверждает, что для Всевышнего поступки людей важнее, чем их вера. Талмуд, основываясь на словах пророка Иеремии (16:11), подчеркивает: "В крайнем случае пусть лучше евреи оставят [Меня], но будут верны Моим законам". Именно дела, а не вера сама по себе, являются в конце концов главным критерием, по которому оценивается человек; эта мысль проходит в иудаизме через века и пространства, захватывая все религиозные направления – от самых реформистских до самых ортодоксальных. В любой синагоге будут говорить о правильности дел. В одной будут призывать к более активной общественной деятельности прихожан, в другой больше будут говорить о помощи ближнему, в третьей – подчеркивать важность заповедей: пунктуального соблюдения Субботы или правильного поведения в семье. Но вы нигде не услышите раввина, который бы проповедовал "спасение души посредством веры" – тему, постоянно повторяемую в христианских проповедях и являющуюся краеугольным камнем для христианской доктрины. Конечно, и в синагоге раввин будет говорить о вере – но не как о самодовлеющей ценности, а скорее как о внутренней силе, вдохновляющей людей на действия в соответствии с Законом Торы. Иудаизм оценивает человека прежде всего по его делам, христианство – прежде всего по его вере.

5.2. Разрыв с этикой иудаизма в концепции апостола Павла. Согласно иудаизму, первостепенный долг человека – привести свое поведение в соответствие с библейскими заповедями и законами. Христиане, поначалу соблюдавшие большинство еврейских законов, со временем предали их забвению, и в центре внимания их религии оказалась вера как таковая. Этот процесс постепенного смещения религии в сторону веры хорошо виден в Новом Завете. Прослеживая в нем развитие христианской концепции, мы видим, что главенство веры над действием было позднейшим наслоением. Иисус говорит своим ученикам: "Я пришел не для того, чтобы отменить Закон [Тору] или Пророков... Истинно говорю вам: пока существуют земля и небо, ни одна буква не исчезнет из Закона...". В том же месте Иисус декларирует обязательность соблюдения еврейского Закона: "Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царствии Небесном; а кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царствии Небесном..." (Евангелие от Матфея 5:17-19). После смерти Иисуса его ученики продолжали проповедовать соблюдение еврейских законов. Например, они соблюдали закон об обрезании (Деяния 15:1) и настаивали на том, что соблюдение его необходимо всем: "Пока не будете обрезаны сами по Моисееву закону, не будете спасены" (Послание к Галатам 2:12).

Но достаточно скоро, и в особенности тогда, когда новая религия приобретает популярность среди неевреев – людей, по происхождению и воспитанию далеких от иудаизма, – в христианстве начинает доминировать другое веяние, идеологом которого, согласно Новому Завету, является апостол Павел из Тарсиса.

Павел выдвинул новую концепцию, которая дала легитимацию отказу от соблюдения Закона.

Логика, которой оперировал Павел, такова: прежде всего он стал утверждать, что в иудаизме несоблюдение даже одной заповеди Торы навлекает на человека "проклятие", подтверждая свои слова ссылкой на стих из Второзакония (27:26), который он цитирует так: "Проклят всякий, кто не исполняет постоянно всего, что написано в Книге Закона" (Послание к Галатам 3:10) [5]. Но, продолжает Павел, человек, будучи существом несовершенным и слабым, не может не грешить и не нарушать Закон: "... Ибо, если бы дан был закон, могущий животворить, то подлинно праведность была бы от закона" (Послание к Галатам 3:21). Отсюда, по мнению Павла, следует, что человек уже заведомо проклят Законом: "А все, утверждающиеся на делах закона, находятся под клятвою [т.е. на них распространяется проклятие]" (Послание к Галатам 3:10). Чтобы спастись от проклятия, человек должен быть "спасен от Закона", и для избавления ему предлагается единственный путь – искупление грехов через веру в Иисуса: "Христос искупил нас от проклятия Закона..." (Послание к Галатам 3:13). Завершающая формулировка доктрины Павла такова: "Мы признаем, что человек оправдывается перед Богом только верою [в Иисуса], независимо от дел Закона" (Послание к Римлянам 3:28) [6].

Сформулированная Павлом идеология христианства означала полный и окончательный разрыв с иудаизмом. Все, что Павел говорит о "Законе", очень далеко от иудаизма и в сущности представляет собой злую карикатуру на него, – и однако именно нарисованная Павлом искаженная картина еврейского учения, в котором нарушитель мельчайшей буквы Закона якобы проклят навеки, остается в Новом Завете и закрепляется в христианской культуре.

Конечно, утверждение Павла о том, что человек якобы "проклят Богом за нарушение любого закона", совершенно чуждо иудаизму. Наша религия не могла бы в течение тысяч лет организовывать жизнь общества (вначале – государства, а затем – еврейских общин в изгнании), если бы не признавала, что живой, реальный человек в состоянии поддаться слабости и преступить Закон. За сотни лет до Павла еврейским пророком было сказано, что "нет человека праведного на земле, который делал бы только добро и не грешил бы" (Экклезиаст 7:20). Это относится как к отдельным людям, так и ко всему народу. Библия говорит о том, что даже величайшие праведники, такие, как Моисей и Давид, в определенных ситуациях не могли совладать с собой и совершали грех, но затем раскаивались и возвращались в лоно Закона и заповедей Божьих, после чего к ним возвращались Божественная благодать и пророческий дар. В еврейской Библии нет и речи об их "вечном проклятии" за нарушение той или иной заповеди Закона (как это следовало бы из концепции Павла).

Безусловно, иудаизм ни в коем случае не желает, чтобы люди нарушали законы Торы. Но тот, кто оступился, всегда может раскаяться и вернуться к Богу на путях 'тшувы'. Буквальное значение ивритского слова 'тшува', которое обычно переводят как 'раскаяние', – это 'возвращение'. Еврейская 'тшува' состоит из четырех [7] частей, или шагов: нарушитель заповеди должен осознать свой грех; он должен испытывать искреннее раскаяние и угрызения совести; он должен постараться исправить последствия греха, и, наконец, он должен принять сознательное и твердое решение вернуться в лоно закона и соблюдать его впредь. Полная 'тшува' искупает грех и возвращает человека к Богу: это путь, по которому оступившийся человек может исполнить Закон и прийти к святости. Павел как бы отменяет все эти моменты: в его представлении еврейский Закон грозен, неумолим и непрощающ; вот почему он выставляет "веру" в качестве спасения от своей карикатуры на Закон.

Утверждение, что Бог предает проклятию людей, которых Он Сам же создал несовершенными, предполагает в Нем весьма жестокие наклонности, что, однако, находится в полном соответствии с созданной Павлом карикатурой на библейский Закон. Именно эта карикатура лежит в основе распространенного мифа о том, что Бог евреев якобы мстителен и жесток, в то время как Бог Нового Завета, Бог христиан – добр, любящ и благостен.

В результате победы в христианстве концепции Павла миллионы христиан по сей день убеждены, что для Бога поведение и поступки людей менее важны, нежели их убеждения и вера. Вот почему в истории христианства бывали эпохи, когда людей (даже праведных и добрых) жестоко преследовали только за их убеждения или за отклонение от догматов веры. На "примате веры над делами" в течение веков основывались такие печальные явления, как инквизиция ("суд веры"), насильственное крещение под страхом смерти ("чтобы человек, пусть даже насильно, был обращен в 'правильную веру' и таким образом спасен"), физическое (иногда даже поголовное) уничтожение еретиков во время "религиозных войн" и т. п. В истории иудаизма никогда не было насилия над еретиками из-за вопросов веры; Саадия-Гаон, например, мог вести очень резкую полемику с караимами (еретическое движение в иудаизме в 8-10 веках), но никогда и речи не было о том, что следует бороться с ними путем физического уничтожения.

Из "примата веры над делами" происходит принципиальная разница между иудаизмом и христианством в подходе к иноверцам. Извне может показаться, что христианская религия, основанная на знаменитых словах Христа "для меня нет эллина и иудея", является более "демократичной" и "плюралистической", чем иудаизм – религия одного народа, потомков Авраама. На самом деле все наоборот: "нет эллина и иудея" среди тех, кто пришел к Иисусу; те же, кто не верит в него, будь они даже добрыми и человечными, лишены, с точки зрения христиан, надежды на спасение. Иудаизм же, как мы уже говорили, не требует от всего человечества принятия своих теологических концепций; напротив, достойные люди – "праведники народов мира", то есть те, кто исполняет основные общечеловеческие нравственные заповеди и не запятнал себя грубым идолопоклонством, – достойны спасения за свои добрые дела, даже если они верят в Единого Бога по-своему, а не так, как мы. Вот почему в иудаизме нет и не может быть миссионерства; по той же причине миссионерская пропаганда с логической необходимостью вытекает из теологии христианства. Источник этого принципиального различия между религиями сформулирован Павлом, говорившим, что "если добрыми делами можно достигнуть спасения, то нет тогда никакого смысла в распятии Христа. Христос, следовательно, пожертвовал своей жизнью понапрасну" (Послание к Галатам 2:21).