АПОЛОГЕТИКА И ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЕ

Деление теологии на исторические, систематические и практические дисциплины — основной итог “метатеологии” XIX в. Основная тенденция ХХ в. — дальнейшие модификации той же трехчастной структуры с новыми акцентировками, “прочтениями” и частными расхождениями.

Протестантские редакции. “Очерк догматики” К. Барта (1947): церковный евангелический традиционализм. Основные акценты: субъект богословия — сама Церковь, задача ее — постоянный “отчет перед самой собою соответственно достигнутому в тот или иной момент уровню познания”^[79], неотделимость нравственного богословия от догматического. “Систематическая теология” П. Тиллиха (1951 — 1959): синтез традиционализма и экзистенциалистского прочтения теологии. Диалектика взаимопроникновения систематической теологии (апологетика, догматика, этика — как “экзистенциальная” теология) и исторической (библиология, история церкви), особое место теологии практической — способы актуализации деятельности церкви (учение о функциях Церкви и ее институтов). Проект “радикально теологичной интерпретации истории религии и культуры с точки зрения нашей предельной заботы”. Практическая теология как “связующее звено между христианской Вестью и человеческой ситуацией”^[80]. Э. Бруннер в “Природе и блгодати” (1935): необходимость христианской theologia naturalis. К. Барт: последняя как выражение претензий рацио на подчинение библейского Откровения критериям философии должна быть “безжалостно отброшена”. Р. Бультман в “Вере и понимании” (1964): “естественная теология” не может быть “фундаментом догматики”, так как ее “критический масштаб” — вне- или дохристианские трактовки Божества и потому в ней не может быть выражена “исключительность христианского откровения”. П. Тиллих: “естественная теология “ как апологетика законна, но сама “вездесущесть” апологетики отрицает нецелесообразность ее выделения в отдельную богословскую дисциплину.

Католические схемы. Безоговорочное признание “естественной теологии” начиная уже с I Ватиканского собора вплоть до монографий Г. Бека “Естественная теология” (1986) и Г. Крауса (1987). Неочевидность ее места в дисциплинарной структуре. Внимание скорее к функциям, чем к предметам теологии после II Ватиканского собора (1962 — 1965). И. Конгар: теология “позитивная” (усвоение истины) и “спекулятивная” (ее коммуникация). Р. Бродерик и другие (1986). Методы изложения: “позитивный”, “схоластический” (раскрытие истины в системе), синтетический. Позитивная теология: “библейская” (раскрытие истины в Св. Писании) и “историческая”(раскрытие истины в Писании и Предании и передача учения Христа и Апостолов в Церкви). Систематическая теология: догматическая (включая аскетическую — “методы совершенства” и мистическую — “экстраординарные методы и дары совершенства”^[81]) и нравственная. “Практические применения” теологии: литургика, апологетика и пастырская теология (изучение церковных канонов, гомилетика, катехетика, “рубрики” — преимущественно обоснования и анализ богослужебных реформ)^[82].

Маргинальное место классификации дисциплин в русском богословии ХХ в. Одна из причин — борьба со “схоластикой” под знаменем “опытного богословия”.

5.1.Некоторые возможные оценки нормативной схемы классификации теологических дисциплин и ее модификаций в ХХ в. Бесспорные точки отсчета, сохраняющие всю значимость и в настоящее время: 1) церковный этос богословского знания (“открытый” Ф. Шлейермахером), определяющий его задачи как церковного дискурса и, соответственно, дисциплинарную структуру; 2) сам принцип опирающейся на данный этос трехчастной структуры в виде теологии исторической (церковная авторефлексия в ретроспективном контексте), систематической (в системе) и практической (в перспективистском контексте), обоснованный у Л. Пельта; 3) признание догматического и нравственного богословия в качестве основных систематических дисциплин (приоритетные задачи богословия связаны с трансляцией истины и ее реализацией в жизни) и признание статуса таковых также за литургическим и каноническим (у митрополита Макария); 4) правомерность включения “библейского богословия” в “историческое богословие” (признание Библии как части истории Церкви); 5) разграничение конкретных “положительных” богословских дисциплин (образующих составляющие установленной “трехчастной структуры”), с одной строны, и “естественной теологии” и апологетики — с другой^[83]. Позиции ошибочные и “недоработанные”: 1) безосновательное введение в протестантском богословии XIX в. в качестве отдельного слоя систематического богословия “христианской философии” (с дальнейшими подразделениями на “мистику” и т.п.) и в католическом ХХ в. “аскетики” и “мистики” — в догматику^[84]; 2) недооценка “неоднородности” богословских дисциплин и того, что дисциплины “практические” суть по большей части скорее стратегические “теологические искусства”, чем теологические науки с соответствующими теоретическими проблемами (каковы дисциплины систематические); 3) недооценка “неоднородности” и в рамках дисциплин исторических, в которых далеко не все слои имеют собственно богословское содержание.

Необходимость отказа от недооценки значимости предметной систематизации богословского знания, чреватого значительными потерями в “богословском разуме”. Ориентировочная схема структуры теологических дисциплин с учетом вышесказанного; целесообразность отличения их теоретической структуры от состава предметов, преподаваемых в духовных учебных заведениях.

Дисциплины Дисциплины Прикладные

пропедевтические системообразующие дискурсы

1) христианский теизм 1) догматическое богословие

христианская 2) нравственное богословие

апологетика) 3) литургическое богословие

2)источниковедческие 4) каноническое богсловие

дисциплины: 5) герменевтическое богословие:

библиология библеологическое богословие

патрология патрологическое богословие

история церкви

Учебное обоснование предложенной классификации. Дисциплины пропедевтические как, по выражению митр. Макария, лишь “предварительно богословские”, но необходимые для изучения системообразующих. “Амбивалентный” характер дисциплин прикладных, включающих разнородные направления теоретической и практической рефлексии, “подготовляемые” в изучении системообразующих. Основополагающая дисциплина — догматическое богословие, имеющее определяющее значение для всех остальных системообразующих и отчасти в них “развиваемое”, “предваряемое” в пропедевтических дисциплинах (поскольку они изучаются под углом зрения христианского дискурса) и “применяемое” в прикладных.

5.2. Причины устойчивых расхождений мнений относительно причастности “естественной теологии“ и “основного богословия” к системе богословских дисциплин — “рыхлость” границ с философией и неэксплицированная конфессиональность. Бульшая причастность к теологическому дискурсу “христианского теизма” и “христианской апологетики”. Отличие “христианского теизма” от религиозно-философской “философии религии” [см. Лекция 3.3] — конфессиональная ориентация, отличие “апологетики” от “рациональной теологии” [см. Лекция 3.2] — направленность на актуальный полемический диалог. Двуединство конфессиональности и полемичности — причина возможности включения рассматриваемого направления дискурса в богословие. “Предваряющий” характер апологетики в формате преподавания богословия со времен Александрийской школы [см. Лекции 2.2, 4.1] — одно из оснований включения ее в богословской пропедевтики (при справедливости мнения и о ее “участии” и в системообразующих дисциплинах).

Содержание христианской апологетики — полемика с оппонентами в конкретном мировоззренческом “месте”, в конкретный момент времени, с использованием всех ресурсов рациональности [см. Лекция 3.0]. Наиболее общие и “активные” альтернативы христианскому теизму, представленные в ХХ в. Основные разновидности атеизма. 1) Общий эволюционизм (теория “естественного прогресса” в мироздании от частиц к веществам, от веществ к организмам и от организмов к людям) и его противоречие космологии, термодинамике, геологии, генетике^[85]. Основные логические аргументы христианского креационизма (учение о творении мира) сегодня: невозможность восстановления сущностно необходимых для эволюционизма “промежуточных звеньев” между формами существования космоса, живым и неживым, человеком и другими организмами; актуальность еще античной философской аргументации против атеизма (заставлявшего признать своих адептов возможность составления поэм из спонтанного “вихря букв”)^[86]. 2) Натуралистическая антропология, эволюционировавшая от “научного учения о человеке”, предендовавшего на “освобождение” человека от духа, к философии тела, “освобождавшей” дух от его атрибутов путем наделения им тела см. [Лекция 1.1]. Основные контаргументы: эпистемологическая наивность апелляции к “объективно-научному подходу” в антропологии и алогичность экстраполяции свойств “мыслящей субстанции” на “протяженную”^[87]. 3) Атеистическая “философия” религии, претендовавшая на объяснение ее сущности, происхождения и духовного опыта — контраргументы против нее [cм. Лекции 1.1, 3.1]. Основные разновидности квазирелигий. Тот же 1) эволюционизм (псевдовера), а также 2) марксизм (псевдовера, псевдоэсхатология, “псевдописание”, “псевдопредание”, “псевдоцерковь”) и 3) фрейдизм (имитации всего перечисленного, за исключением эсхатологии, а также “псевдоисповедь” и “псевдостарчество”). Религия как единственное ядро любого “целостного” мировоззрения и ущербность всех перечисленных имитаций христианства. Основные разновидности религиозного релятивизма. 1) Идея “практической” равнозначности всех существующих религий начиная с шаманистских культов и кончая “мировыми” религиями (контраргументация — от неравнозначности самих “практик”). 2) Концепция единства мистического опыта всех “развитых” религий при вторичности их вероучительных и обрядовых различий (контраргументация: невозможность изолирования одной из интегральных составляющих религии от остальных — см. [Лекция 1.2]. 3) Теория “радикального религиозного плюрализма” Дж. Хика и его последователей: религии как ограниченные “линзы”, односторонне отражающие свет единой, “анонимной” Реальности (контраргументация: множественность “линз” еще не обеспечивает их одинаковую исправность, и подобный “плюрализм” равнозначен своему отрицанию). Реальная антихристианская подоплека всех версий религиозного релятивизма при внешнем стремлении к “консенсусу религий” ^[88].

5.3. Библиологическое, патрологическое и историко-церковное источниковедение как “материальная” база всех системообразующих богословских дисциплин. Традиционные направления историко-филологической библиологии. Библейская текстология — наиболее результативная область библиологического источниковедения ХХ в.

Текстология Ветхого Завета. Многовековой период устной трансляции текстов, поздняя и постепенная письменная фиксация, отсутствие ранних рукописей. Современная классификация основных письменных версий. 1) Древнееврейские тексты. 1.1) “Масоретская Библия”: периоды с Х в. до н.э. по II в. н.э. (окончательное установление состава всего корпуса) и со II по VI — IX вв. (окончание редактирование масоретами — иудейскими “хранителями традиции”). К настоящему времени — до 1300 единиц рукописей (X — XVI вв.), единственная полная — каирская 1008 г. (из собрания публичной библиотеки в Санкт-Петербурге), ставшая основой научного издания Biblia Hebraica Stuttgartensia Р. Киттелем и его последователей (первое издание — 1907, последнее, четвертое — 1990). Авторитетность текста вследствие его стабильности и сохранности на языке оригинала. 1.2) Кумранские тексты, хранившиеся в пещерах близ Мертвого моря общиной ессеев, оппозиционной официальному иудаизму (раскопки с 1947 г.). Основное достоинство: древность рукописей (некоторые датируются IV в. до н.э.), недостаток — фрагментарная сохранность текстов. 1.3) Самарянское Пятикнижие (текст североиудейских “роаскольников”). Достоинство — сохранение некоторых чтений, более древних в сравнению с масоретскими, недостаток — наличие тенденциозных вставок. 2) Древнегреческие тексты. 2.1) Септуагинта (“перевод семидесяти”) — александрийский греческий перевод недошедшего до нас древнееврейского оригинала, предназначавшийся для синагогального пользования иудеями диаспоры (время составления перевода III — II вв. до н.э.). Около 2000 рукописей — со II по XVI вв. Критическое геттингенское издание А.Ральфса (начатое в 1908), основывающееся преимущественно на рукописях IV — V вв. (издано уже 20 томов). Значительные расхождения с Масоретским Текстом: в наличии целых книг, отсутствующих во втором (книги Ииусуса Сирахова, Иудифь, Товит, Варух, Премудрости Соломоновой); в объемах текстов некоторых “общих” книг; в частных разночтениях самого различного объема. Достоинства: древность и полнота, недостатки — наличие “сглаживаний” трудных мест, стертость языковой экспрессии и суггестивности оригинала. 2.2) Другие иудейские греческие переводы после II в., создавашиеся в противовес Септуагинте — “Библии христиан”: переводы Аквилы, Феодотиона и Симмаха. Буквалистские воспроизведения еврейского оригинала. 3) Арамейские переводы-парафразы — палестинские Таргумы (наиболее известна парафраза Пятикнижия), записанные в первые века новой эры. 4) Латинский перевод “Вульгата” (“простая”), вытеснивший раннюю “Италу” (сохранившуся лишь в отдельных цитатах), сделанный в 390 — 415 гг. бл. Иеронимом в Вифлееме и основывшийся преимущественно на Масоретском Тексте с учетом Септуагинты и отчасти Таргумов — официальная Библия римо-католической церкви. 5) Сирийский перевод “Пешитта” (древнейшая рукопись датируется ок. 460). Оригинал перевода близок Масоретскому Тексту, но не совпадает с ним^[89]. Основные перспективы. Текстология Нового Завета. Наличие большого количества греческих рукописей (к настоящему времени насчитывается более 5300), из которых многие максимально близки к оригинальному тексту (предельный случай — рукопись отрывка из Евангелия от Иоанна (папирус №52), датируемая 125 г., т.е. отделенная лишь поколением от времени деятельности Евангелиста). Критическое издание новозаветного текста Э. Нестле — К. Аланда (первое издание — 1898, 27-е — 1993), основывающееся на новооткрываемых рукописей (ср. критическое издание Г. фон Зодена 1902 — 1913, основывавшееся на 1100 рукописей). Новое критическое многотомное издание Нового Завета, осуществляемое институтом К. Аланда в Мюнстере (с 1997). Три основных группы рукописей греческого новозаветного текста, выявленные в 1881 г. Ф. Хортом: 1) “нейтральный текст” из Алекесандрии, 2) “западный текст” из Палестины, Северной Африки и Италии, 3) “византийский текст”, соответствующий Александрийскому кодексу (80% рукописей), занявший господствующее место в IV — V вв. после официального признания христианства (на нем основывалось издание Эразма Роттердамского (1516г.), ставшее “общепринятым” и оригиналом для большинства известных переводов на новоевропейские языки нового времени)^[90]. Основные перспективы сегодняшней текстологии Нового Завета: подготовка “исторического издания”, в котором (в отличие от критического) была бы прослежены все стадии развития текста, привлечение богослужебных новозаветных версий, учет многочисленных “неканонических” цитат у раннехристианских авторов.

Библейская текстология как историко-филологическая основа других библиологических дисциплин. Библейский перевод — изучение текстологических, коммуникативных и богословских проблем, связанных с переводами библейских текстов на новоевропейские и неевропейские языки (к 1994 г. насчитывалось порядка 2066 библейских переводов, в том числе 341 полный^[91]). Каноника — изучение истории сложения канонического корпуса Ветхого и Нового Завета (в обоих случаях — книги законодательного, исторического, учительного и пророческого жанров^[92]) и его формальных, тематических и жанровых делений с привлечением истолковательных традиций и внешних источников. Исагогика — введение в отдельные библейские книги (или их группы): исследование авторства, датировки, времени и способов включения их в канон, исторических связей и адресата, а также основного керигматического (“проповеднического”) содержания. Критика — исследование композиции и содержания библейских книг с точки зрения исторической науки, с привлечением филологических методов и материала всех возможных письменных и археологических памятников. Богословские задачи в рамках библейского источниковедения — уточнение возможностей нашего понимания рецепции Откровения, божественной “благой вести” в человеческой истории, в конкретной этно-культурной среде.

Патрологическое источниковедение — изучение наследия Отцов Церкви, осуществляющееся в изданиях святоотеческих памятников, их переводах и комментировании. Патрологическое источниковедение как база для “монографических” исследованиях жизни, творчества и миросозерцания отдельных церковных авторов, целых периодов святоотеческой письменности, сквозных тем в различных периодов патристической мысли, развития богословской терминологии.

Историко-церковное источниковедение — изучение письменных (помимо патристической литературы, сочинения церковных историков, деяния и каноны церковных соборов — как вселенских, так и поместных, агиографическая и другая письменность) и “монументальных” источников (памятники архитектуры и искусства). Историко-церковное источниковедение как база для исследования отдельных периодов истории отдельных местных церквей, отдельных периодов всей истории церкви, всей истории церкви.