Суфизм, говоривший на языке притч, парадоксов и метафор, оказал большое влияние на арабскую и особенно персидскую поэзию.

7. Исихазм и имяславие. «Исихазм» в переводе с греческого значит «покой, безмол­вие, отрешенность»; исихасты — «пребывающие в покое». Мистико-философское учение исихастов сложилось в IV—VII вв. в ас­кетической практике египетских и синайских монахов. В XIV в. оно было существенно обновлено в сочинениях византийского богослова митрополита Солунского св. Григория Паламы (1296— 1359). В полемике с западными теологами-рационалистами, за­щищая тезис о несотворенности (нетварности) «Фаворского све­та», Палама учил видеть Бога «духовными очами», т.е. мыслен­но, внутренним зрением; учил обращаться к Богу с умной, т.е. мысленной (молчаливой) молитвой и в сосредоточенном молча­нии достигать слияния с Богом.

«Фаворский свет» — ослепительное сияние вокруг Иисуса Христа, которое дано было увидеть его ученикам на палестинской горе Фавор в момент Преображения учителя: «И преобразился перед ними: и просияло лице Его как солнце, одежды же Его сделались белыми как свет <...> се, облако светлое осенило их» (Мф 17, 2 - 5). После Воскресения свет Иисуса Христа не раз являлся апостолам (Ср.: «[Когда же Павел] приближался к Дамаску, внезапно осиял его свет с неба» - Деян 9, 3), что трактуется как Богоявление избранным.

Как это обычно у мистиков, исихасты сочетали с молчаливой мо­литвой специальные психосоматические и дыхательные упражнения, позволявшие отрешиться от всего земного, сосредоточиться и прийти в требуемое экстатическое состояние «тихого умиления».

Преподобный Григорий Синаит (ум. после 1340 г.) наставлял в «Добротолюбии»: «С утра, сидя на сидалище вышиною в одну пядь, низведи ум из головы к сердцу и держи его в нем, согнись до боли и, сильно удручая [«сдавливая, тесня». — С.П.] грудь, плечи и шею, взывай непрестанно в уме и душе: Господи, Иисусе Христе, помилуй мя (Этот текст составляет «Молитву Иисусову»). Удерживай также и дыхательное движение, потому что выдыхание, от сердца исходящее, помрачает ум и рассеивает мысль».[564]

Продолжительная сосредоточенность на одном слове или сло­весной формуле, как и молчание, приводили исихастов к пиетическому восприятию главных словесно-языковых символов уче­ния. «Умными очами» и «духовным слухом» они открывали в слове то, что было невидимо и неслышимо для непосвященных. Исихасты благоговели перед священными смыслами, перед звучани­ем и буквами священных слов. Не случайно, что именно в исихазме культ буквы, вера в букву достигли в православии своего пика (прежде всего в книжной практике Тырновской школы, принципы которой позже отразились в «Книге о писменах» Кон­стантина Костенечского).

Вторая яркая вспышка византийско-славянского исихазма происходит в начале XX в. - в учении имяславцев, или в имяславии. В 1906—1907 гг. имяславие возникает в скитах Кавказа и в 10-х гг. распространяется среди русских монахов на Афоне. (Афон — гора в Греции на побережье Эгейского моря. Здесь с первых веков христианства селились монахи, отчего Афон издавна звали «иноческой страной» и «Святой горой». С XI в. и до сих пор на Афоне есть русские монастыри). Монахи-мистики из простых людей («простецы», или «мужики») во главе с афонским схимником Антонием (в миру Александром Булатовичем, в прошлом гусарским офицером, бывавшим в Аф­рике с исследовательскими и дипломатическими поручениями) стали вдруг учить и проповедывать, что Имя Божие и Имя Иису­са Христа имеют Божественную природу, являются святыней и что во время молитвы «Бог неотделимо присутствует во Имени Своем».

Имяславцам возражали имяборцы — позитивистски и рацио­налистически настроенные монахи-интеллигенты. Они увидели в Имяславии «обожение» звуков и букв и называли его имябожнической ересью, а свидетельства православных авторитетов о силе Божьего Имени называли «церковной поэзией», что имяславцы воспринимали как кощунство.

Официальное православие (Синод) выступило против имяславцев. Возникла публичная дискуссия, Булатович напечатал в Москве и Петербурге несколько брошюр; вышел также сборник «Имяславие по доку­ментам имяславцев» (СПб., 1914) и несколько брошюр официальных богословов (напр.: С. В. Троицкий «Учение афонских имябожников и его разбор». СПб., 1914). Спор, однако, был оборван силой: по определению Синода несколько сот афонских монахов были вывезены в Россию на российском военном корабле и расселены по дальним обителям и при­ходам.

Имяславцам сочувствовали, даже не разделяя их убеждений (О.Э. Ман­дельштам, Н.А. Бердяев). Многие, однако, не только сочувствовали по­терпевшим, но и верили в имяславие. В их числе — самые видные фигуры русского религиозного возрождения начала века: С.Н. Булгаков, В.Ф. Эрн, П.А. Флоренский. Они печатно защищали самое идею имяславия, хотя их и не удовлетворял уровень богословствования «просте­цов».

В.Ф. Эрн, автор книги «Борьба за Логос» (1911), в поддержку имя­славцев написал «Разбор послания Св. Синода об Имени Божием» (1917). С.Н. Булгаков ещё в 1912 г. напечатал в «Русской мысли» статью «Афон­ское дело», позже он готовил доклад об имяславии (в целях реабилита­ции учения) для Всероссийского Церковного Собора в 1917—1918 г. и продолжил свою «борьбу за логос» в книге «Философия имени», издан­ной уже посмертно.

Защита имяславцев-«простецов» привела к расцвету «учено­го» исихазма - в сочинениях П.А. Флоренского (1882—1937) и А.Ф. Лосева (1893—1988). Флоренский в конце 10-х — начале 20-х гг. пишет сочинения, в которых усложняет и генерализует идеи имяславия, — «Общечеловеческие корни идеализма», «Магичность слова», «Имяславие как философская предпосылка», «Об имени Божием». В имяславии Флоренского, по-видимому, про­явилась как раз та черта его творчества, о которой С. С. Аверинцев писал, что для Флоренского, «перенесшего в клерикальную науку изощреннейшие приемы интеллектуального декаданса, ха­рактерно нарочитое подчеркивание именно тех моментов право­славия, которые своей суровой архаичностью в наибольшей сте­пени эпатируют современное сознание».[565]

В семиотике, филологии, философии и богословии интерес к творче­ству П.А. Флоренского возродился в СССР в конце 60-х гг., когда А.А. Дорогов, Вяч. Bc. Иванов и Б.А. Успенский в «Трудах по знаковым систе­мам» (Тарту, 1967) публикуют его работу «Обратная перспектива», жур­нал «Декоративное искусство» (1969) — главу «Органопроекция» из не­опубликованной книги «У водоразделов мысли», а «Богословские труды» (1972) — его работу «Иконостас» и затем ряд других сочинений. С тех пор поток публикаций трудов Флоренского и работ о нем ширился. В оценках его творчества формула гениальный Флоренский стала общепринятой.

А.Ф. Лосев, последний представитель «серебряного века» рус­ской культуры, называл себя учеником отца Павла Флоренского, несмотря на непродолжительность их знакомства и общения. Защищая и развивая имяславие, А. Ф. Лосев пишет в конце 10-х — начале 20-х гг. несколько работ, в том числе в 1923 г. — книгу «Философия имени», которая увидела свет в 1927 г. По инициативе философов в 1990 г. это сочинение было дважды пере­издано. Космический культ слова у одер­жимого диалектикой Лосева далеко превосходит «скромную» веру имяславцев (у них имяславие — это «всего лишь» вера молящего­ся в молитвенное слово). У Лосева имяславие перерастает в поэ­тический гимн могуществу слова.

8. Ваджраяна – буддистский эзотеризм.Как мы уже отмечали, в буддизме существуют три основных направления: махаяна («большая колесница»), хинаяна («малая колесница») и ваджраяна («алмазная колесница»), где махаяна и хинаяна, соответственно – «широкие врата», «пространный путь», и «тесные врата», «узкий путь», предназначенные, соответственно, для мирян и монахов, а ваджраяна – буддистский эзотеризм, постижением которого занимаются представители буддистской духовной элиты.[566]

Важдраяна представляет собой одну из разновидностей тантризма (от сакср. – tantra – хитросплетение, сокровенное ученье, магия). Тантризм – родовое имя различных направлений в индуизме (вишнуизм, шиваизм, шактизм) и буддизме (ваджраяна), основанных на использовании в практике духовного восхождения энергии Кундалини. Обряды тантризма основаны на йогической практике, с помощью которой высвобождается энергия Кундалини и открываются чакры – энергетические центры человека. Наиболее развитой формой тантризма является буддистская ваджраяна.

Известный современный эзотерик Сергей Емелин, говоря о буддизме вообще и ваджраяне в частности, подчеркивает: «Во-первых, на наш взгляд, именно буддизм оказал решающее воздействие на раннее христианство вообще и на гностицизм в частности. Во-вторых, буддизм является высшей формой развития предшествовавших ему великих религий и, в первую очередь, индуизма. Из-за того, что полное, не ограниченное палийским каноном изучение буддизма началось буквально в последние десятилетия, Запад и Россия понимали его очень фрагментарно. Даже великий эзотерик Рене Генон ошибся, придав ему негативную антитрадиционную окраску…[567] ныне на Востоке по своей духовной значимости ничего интересней буддизма ваджраяны нет. Это почти последнее из того, что можно выразить словами».[568]

Ваджраяна является наиболее эффективным эзотерическим Учением, на основе которого можно, в результате постоянного духовного совершенствования выйти на сверчеловеческие уровни Бытия и, достигнув Нирваны, разорвать круг бесконечных перевоплощений («колесо сансары»), что и является на нынешнем уровне духовного развития «Homo sapiens» главной метафизической целью подавляющего большинства представителей рода человеческого на ближайшие тысячелетия.

9. «Последняя доктрина» Ю. Мамлеева – вершина мирового эзотеризма.Однако Нирвана – отнюдь не самоцель, а в свою очередь лишь одна из ступеней бесконечного духовного совершенствования, и поэтому не следует забывать, что, хотя на пути к Нирване, к Богореализации, необходимо отождествить себя с Абсолютом, но при этом должен – на каком-то последнем уровне – момент неотождествления. Так как полное отождествление своего «Я» грозит потерей метафизической свободы. Целое, Свет может поглотить «Я», стремящееся к Абсолюту, но не в смысле «растворения» бессмертного «Я», а в смысле заключённости его в Целое и невозможности выхода в истинную трансцендентную жизнь при всепоглощающем нарциссическом всемогуществе Центра Бытия.

Особо подчеркнём, что Абсолют, Бог не есть истинно Трансцендентное. Его «трансцендентность» является в основе своей иллюзорной. На само деле нет ничего более близкого человеку, чем Бог, ибо в своём высшем проявлении человек перестаёт быть человеком, и становится тем, кем он есть в действительности, то есть Богом. Бог содержится в человеке потенциально и его лишь надо, посредством духовного восхождения, «реализовать». Бог оказывается абсолютно имманентным человеку, точнее, практически, тождественным тому, что скрыто под маской так называемого «человека» (доктрина «не-дуализма» - тождество Атмана-Брахмана). «Трансцендентность» Бога основана таким образом на «незнании» на метафизической иллюзии, на Майи, без которой невозможно создание Мира.

Начать необходимо, разумеется, с достижения Нирваны, с Богореализации, но потом «роман» человека с Богом заканчивается и «Богореализованное» бессмертное «Я» выходит из Целого, начиная собственное Священное Писание, которое уже естественно, имеет отношение не к Богу, а к Бездне.

Однако этот выход из Целого может быть реализован только в том случае, если ещё на пути к Абсолюту даётся некоторое посвящение в «Последнюю доктрину». Эта метафизическая доктрина, обоснованная концептуально крупнейшим мистиком и писателем-метафизиком Юрием Мамлеевым в работе «Судьба бытия», а также изложенная в художественной форме во многих его литературных произведениях, созданным «методом метафизического реализма», представляет собой результат одного из наиболее поразительных по своей глубине мистических озарений в истории не только русской, но и мировой метафизики. С нашей точки зрения, «Последняя доктрина» Ю. Мамлеева является вершиной мирового эзотеризма.

«Последняя доктрина» - это учение о том, что лежит по ту сторону Абсолюта, о том, что трансцендентно по отношению к Абсолюту к Реальности и к высшему «Я» (однако эта доктрина не имеет ничего общего с известным ученьем о Божественном Ничто, Святой Тьме Абсолюта и т. д.).

Это Ученье о том, что Бог является всего лишь «телом» Трансцендентного; последнее является как бы истинной Тьмой, истинным Океаном, который «окружает» Реальность. По отношению к Богу эта Тьма (речь, разумеется, идёт об истинной Трансцендентной Тьме, которая не имеет никакого отношения к демонической тьме, связанной с миром Бытия и включённой в систему Абсолюта) является тем же, чем Дух по отношению к Телу (разумеется, принимая во внимание, что такая аналогия носит чисто внешний характер). Поскольку эта доктрина учит о том, что выходит за пределы Абсолюта, она действительно заслуживает названия «Последней доктрины» (это – её экзотерическое название, эзотерически она именуется по-другому), ибо дальше этого пойти уже невозможно.

Однако инициация в Бездну, в истинно Трансцендентное – высшее из возможных Посвящений, по сравнению с которым обычное Посвящение любой, самой наивысшей степени, является лишь преддверием подлинного Посвящения – удел немногих. Путь же большинства – это путь Богореализации, длящееся тысячи лет, поступательное движение через бесчисленные инкарнации к блаженству Нирваны, к полной Богореализации, с последующей «заключённостью» в Абсолюте и невозможностью выхода на периферию Бытия, где зияют «дыры» в Бездну, в Вечно Трансцендентное, находящееся за пределами Абсолюта.

Высшая цель существ, находящихся на Периферии Бытия, обычно определяется как возврат в Центр (при условии Богореализации, конечно), так как сущность Зла и «падения» состоит в постепенном отходе от Бога, от Абсолюта, от Центра. Миры, в смысле их совершенства, всё более и более удаляются от Центра (до тех пор, пока равновесие не будет восстановлено непосредственным вмешательством Свыше), становясь Периферией по отношению к Центру. Однако зададим себе такой вопрос: есть ли на Периферии, то есть в «падшем мире», нечто, что «отсутствует» в Центре? Вернее, есть ли там нечто метафизически важное, чего нет в Центре? Например, какая-либо метафизическая возможность, которая отсутствует в ослепительных лучах Центра (ибо и Свет может ослеплять)?

Может быть, даже такая возможность предполагает присутствие в мире Зла, страдания, негаций, смерти как концентрации и символа всех негаций?! Если это так (что обычно, конечно, отрицается), то Периферия Бытия (а, следовательно, и само творение Мира, включая его последующее «падение») приобретает определённый трансцендентный За-смысл, хотя и, естественно, совершенно скрытый. Весь Смысл (а, точнее, За-смысл) существования Периферии Бытия – «греховного мира» - как раз заключается в том, что эта форма Реальности даёт возможность «открытия» «дыр» в Бездну, в истинно Трансцендентное, контакт с которым осуществляется Абсолютом через тех, кто заранее к этому предназначен, кто получил соответствующую инициацию и на ком лежит «отсвет», тень Бездны ещё во время их пути к Нирване, к полной Богореализации.

В иерархической структуре духовных сущностей «Существо Бездны» - несравненно выше не только любого «Бога», но и, в определённом смысле – «выше» самого Абсолюта: вследствие его полной Богореализации, этому существу доступно всё то, что доступно и Абсолюту, но, кроме того – ещё и то, что Абсолюту недоступно вообще, но к чему Абсолют неизбежно устремлён – непосредственный контакт с Бездной, полностью находящейся за пределами Абсолюта, вследствие чего он сам контактировать с этой истинно Трансцендентной Тьмой не имеет возможности, а может вступать с ней в контакт лишь опосредствованно, через «Существо Бездны», вышедшее из его лона и «выпестованное» им именно для такого рода контактов.

Однако этот «Сверхбог» уже полностью независим от Абсолюта, поскольку находится за его пределами и принадлежит лишь Бездне, истинно Трансцендентному. Вступать или нет в какой-либо контакт с Абсолютом – полностью определяется его свободной волей. Но, поскольку контакт с Абсолютом для этого «Существа» уже пройденный этап духовного развития, не представляющий, поэтому для него особого интереса, то подобный контакт может иметь место лишь эпизодически. В основном же вся его деятельность носит «Абсолютно Потусторонний» характер и для нас, принадлежащих к миру Абсолюта – полностью трансцендентна. «Сверхбог Бездны» - высшая, из доступных человеческому восприятии, ступень развития духовных сущностей.

Очевидно, и в самой Бездне нет предела дальнейшему духовному совершенствованию. Однако для нас, принадлежащих к системе Абсолюта, сущность этого духовного совершенствования и его формы – полностью трансцендентны.

Что же касается «человеческого» уровня Бытия, подчеркнём ещё раз – это лишь одна из ступеней уходящей в безмерную высь бесконечной «лестницы Иакова» - лестницы космической иерархии. В системе «Абсолют-Бездна» предела духовному совершенствованию не существует, точно так же, как не существует и предела духовной деградации – лестница космической иерархии бесконечна не только «вверх», но и «вниз».

Человек же, в силу своего Богоподобия, подчеркнём это ещё раз, занимает «центральное» положение на «лестнице Иакова», то есть, человеческое существование – это именно та ступень духовного развития, на которой выбирается на многие и многие тысячелетия вперёд восходящая, или нисходящая направленность движения по лестнице космической иерархии.

И каждый человек, в силу изначально данной ему свободы воли, должен самостоятельно сделать свой духовный выбор. Этот духовный выбор - не есть одномоментный акт, он осуществляется постоянно, в течение всей человеческой жизни – ежедневно, ежечасно, ежеминутно – каждым помыслом, каждым поступком, каждым действием или бездействием, что в результате, в полном соответствии с законом Кармы и определяет в своём итоге дальнейшее восходящее, или нисходящее посмертие.

Каждый человек, кто сознательно, а кто лишь подсознательно – это зависит от уровня его духовного развития – в конечном итоге окончательно делает свой духовный выбор, полностью определяя свою дальнейшую судьбу на тысячи и тысячи лет вперёд.

Свобода духовного выбора – крайне редкое благо, предоставляемое лишь Богоподобным сущностям, то есть тем, которые занимают «центральное» положение на «лестнице Иакова» («человек» - не единственное «центральное» положение, в Мироздании существуют и другие «центральные» положения, не имеющие никакого отношения к «человеческому плану Бытия). Человеческое существование, в силу Богоподобия человека, его «центрального» положения на лестнице космической иерархии – это уникальнейшая возможность выхода на высшие уровни Бытия. Утрата этой возможности, с дальнейшим неизбежным нисхождением на многие тысячелетия на низшие «дочеловеческие» уровни Бытия («вечный Ад» экзотерических религий) – одна из величайших драм в Мироздании.

Судьба человека апокалиптична по самой своей сути, человеческое существование, в метафизическом отношении – одно из самых драматичных во всём Мироздании.

ГЛАВА 20. РЕЛИГИОЗНЫЙ КАНОН