Седьмая тенденция - размежевание с теологией

 

Религиоведение второй половины ХХ – начала XXI века называют «современным религиоведением», противопоставляя его религиоведению классическому. Оно имеет ряд тенденций, которые важно учитывать как в теоретическом, так и в практическом аспектах.

1. Наиболее очевидной тенденцией современного религиоведения является усиление организационного начала, международных контактов и междисциплинарных взаимодействий. В предшествующий период, время от времени созывались международные конгрессы исследователей религии, первый из которых прошел в 1900 г. в Париже. На седьмом конгрессе исследователей религии, проходившем в 1950 г. в Амстердаме, была основана Международная ассоциация истории религий (IAHR), под эгидой которой объединились религиоведческие организации многих стран мира.

Международная ассоциация истории религий, возглавляемая ведущими специалистами (Рафаэль Петтацони, Гео Виденгрен и др.), созывающая раз в пять лет конференции и издающая свой журнал «Нумен», способствовала более регулярному, тесному и плодотворному взаимодействию религиоведов разных стран, повышению уровня религиоведческих исследований.

Первоначально в Международной ассоциации истории религий были представлены главным образом религиоведческие организации стран Западной Европы и Северной Америки. Однако в последнюю четверть ХХ века в Международную ассоциацию истории религий вошли религиоведческие организации стран Центральной и Восточной Европы, Ближнего Востока, Азии, Африки, Австралии. На некоторых конференциях Международной ассоциации истории религий присутствовали и выступали с докладами отечественные религиоведы (В. И. Гараджа), но постоянному сотрудничеству с Международной ассоциацией истории религий препятствует то, что в России до сих пор не создана соответствующая организационная структура. Идея её создания сейчас «витает в воздухе», и вполне вероятно, что ещё до опубликования этого текста будет сформирована некая организационная структура, ставящая своей задачей координацию религиоведческих исследований в нашей стране, установление прочных связей с Международной ассоциацией истории религий, а может быть и вхождение в нее в качестве ассоциированного члена.

2. Вторая тенденция современного религиоведения состоит в изменении области исследований. Классическое религиоведение уделяло главное внимание истории религий. Об этом красноречиво свидетельствуют названия религиоведческих работ: «Первобытная культура» (Э. Тайлор), «Становление религии» (Э. Лэнг), «Элементарные формы религиозной жизни» (Э. Дюркгейм), «Древний город» (Н. Фюстель де Куланж), «Мистический опыт и символы первобытных людей» (Л. Леви-Брюль) и др. Даже работы по психологии, социологии и философии религии основывались, прежде всего, на историческом материале. Повышенный интерес к историческому материалу во второй половине ХIХ — первой половине ХХ в. был обусловлен обилием этого материала, его новизной и неординарностью. Первобытные верования и ритуалы, археологические находки, только что расшифрованные тексты, мифы народов мира, фольклорные традиции — всё это притягивало к себе внимание религиоведов, которые целиком ушли в историю, оставив изучение современности последующим поколениям исследователей религии. Неудивительно, что работы крупнейших религиоведов этого периода дают весьма слабое представление о религиозной ситуации в странах Европы и Америки. Более или менее серьезное прогнозирование в этих работах отсутствует вообще. Никто из религиоведов первой половины ХХ в. не смог, например, предсказать «исламский взрыв» или бурный расцвет так называемых «религий нового века».

Во второй половине ХХ века четко прослеживается усиление интереса к современности, к «новым религиозным движениям» (Г. Керер), «квазирелигиям» (Н. Смарт), «крипторелигиозности» (М. Элиаде), «секуляризации» (Т. Парсонс). Изменение акцентов в объекте исследований, а именно переход от исторического анализа к изучению современности потребовал новых подходов к изучаемому материалу. На первый план вышли методы и методики социологии религии. В странах Запада проводятся масштабные социологические исследования, хотя, как отмечают сами западные религиоведы, современная социология религии страдает от отсутствия общей социологической теории и разбивается на множество эмпирических исследований, порой не связанных между собой. С такой же проблемой сталкиваются современные антропологи, психологи и историки религий. Претензии феноменологии религии на то, что именно она сможет стать общей религиоведческой теорией, по-видимому, оказались несостоятельными. Сейчас идут напряженные поиски философской парадигмы, способной объединить усилия представителей разных подходов к изучению религии и дать некую перспективу религиоведческим исследованиям.

Новая религиозная ситуация в нашей стране также требует перестановки акцентов с исторических исследований на изучение современности. В последние годы в России активно проводятся социологические исследования в разных сферах общественной жизни. Ряд научных центров занимается конкретно-социологическим исследованием религии. Большое внимание уделяется «нетрадиционным религиям», появившимся на территории Российской Федерации, проблемам свободы совести, взаимоотношениям религии и государства и т.п.

3. Ещё одной чертой современного религиоведения является повышенное внимание к уточнению религиоведческой терминологии и упорядочению многочисленных определений религии. Здесь на первый план выдвигается проблема преодоления традиционного для западного религиоведения евро— и христоцентризма. Очень многие понятия, образы, символы, ритуалы «мертвых» и «живых» религий не описываются при помощи сложившегося в современном религиоведении категориально-понятийного аппарата. Например, христианские понятия греха и спасения, которые широко используются в религиоведении, явно неприложимы к анализу восточных религий, ибо буддийские дуккха и нирвана неэквивалентны представлениям христианской сотериологии, а религиоведческое понятие «секуляризация» не работает в мире ислама или индуизма.

Большую роль в уточнении религиоведческой терминологии играет создание религиоведческих энциклопедий, словарей и справочников. На Западе этому уделяется большое внимание. Начало ХХ в. было ознаменовано выходом «Энциклопедии религии и этики» (Encyclopedia of Religion and Ethics. Edinburg, 1911), в подготовке которой принимали участие многие крупные историки религий того времени. Сведения религиоведческого характера содержатся в «Словаре социальных наук» (A Dictionary of Social Sciences. New York, 1964). Многие проблемы упорядочения понятийного аппарата религиоведения получили свое разрешение с выходом «Словаря сравнительного религиоведения» (A Dictionary of Comparative Religion. London, 1970). Важные для религиоведения материалы представлены в «Энциклопедии колдовства и демонологии» (The Encyclopedia of Witchcraft and Demonology. New York, 1959) и в «Словаре символов» (Dictionaire des Symboles. Paris, 1982). Фундаментальным завершением работы по систематизации религиоведческих знаний явилась 16-ти томная «Энциклопедия религий» (The Encyclopedia of Religion. New York-London, 1987), изданная под редакцией М. Элиаде.

В нашей стране в начале XX века также увидел свет ряд справочных и словарных изданий, включающих статьи по истории, психологии, философии религии. Среди них заметно выделялись Словари издательств «Брокгауз-Ефрон» и «Братья Гранат». В советский период были изданы 5-ти томная «Философская энциклопедия» и «Философский энциклопедический словарь», многие статьи которых были посвящены религиоведческим терминам. Существенное значение для отечественного религиоведения имели «Атеистический словарь» (М., 1983), «Мифологический словарь» (М., 1992), а также вышедшие в последние годы словари, посвященные отдельным религиям и конфессиям («Буддизм», «Ислам», «Христианство», «Протестантизм», «Католицизм», «Индуизм», «Джайнизм», «Сикхизм» и др.).

Важным событием можно считать появление словаря «Религии народов современной России» (М., 1999), в котором очень силен этнографический блок, однако уровень теоретического анализа таких понятий, как «квазирелигии», «крипторелигиозность», «секуляризация», «неверие», «атеизм» и др., считающихся ключевыми в мировом религиоведении, оставляет желать лучшего, поэтому надо продолжать движение в этом направлении, углубляя теоретический поиск.

Сегодня в России назрела острейшая необходимость в издании Энциклопедического религиоведческого словаря, который включил бы в себя высшие достижения мирового и отечественного религиоведения. Кафедрой философии религии и религиоведения МГУ им. М. В. Ломоносова уже обсужден словник (тезаурус около 5 тыс. слов). Очевидно, что к его обсуждению и к последующей работе над Словарем должны быть привлечены ведущие религиоведы нашей страны, а может быть, и иностранные специалисты.

4. Следующей тенденцией современного религиоведения является усиление интереса к методологической проблематике. На всех конференциях, проводимых Международной ассоциацией истории религий, работали секции, на которых обсуждались методологические проблемы. Три конференции были посвящены специально обсуждению методологии современного религиоведения. Одна из них состоялась в 1973 г. в Турку (Финляндия), вторая — в 1979 г. в Варшаве (Польша), третья — в 1991 г. в Вермонте (США).

Во второй половине ХХ в. значительно увеличилось количество работ, посвященных методологической проблематике. Здесь важно выделить серию книг под общей рубрикой «Религия и разум». В рамках этой серии вышло более 50 серьезных работ по методологии современного религиоведения. Привлекают внимание 2-х томник «Классические подходы к изучению религии» под редакцией Ж. Ваарденбурга и 2-х томник «Современные подходы к изучению религии» под редакцией Ф. Уэлинга. Большое внимание методологическим проблемам уделяется в уже упоминавшейся 16-ти томной «Энциклопедии религий» под редакцией Мирчи Элиаде. Эти же проблемы обсуждаются в периодических изданиях, например, в «Журнале американской академии религии», в немецком «Журнале по религиоведению», в английском журнале «Религия», в журнале финской религиоведческой ассоциации «Теменос», в польском журнале «Эвгемер» и.т.п.

Развитие религиоведения в нашей стране в конце ХХ в. убедительно свидетельствует об актуальности методологической проблематики, необходимости разработки новых подходов к изучению религии и решения задач, во многом схожих с теми задачами, которые решаются мировым религиоведческим сообществом. В связи с этим напрашивается вывод о необходимости подготовки фундаментальных работ по методологии современного религиоведения и создания единого общероссийского журнала для выработки общей стратегии религиоведческих исследований и основополагающих подходов к изучению религии

5. Отличительной чертой современного религиоведения можно считать все возрастающий плюрализм методологических подходов к изучению религии. Это проявляется в том, что в рамках традиционно сложившихся религиоведческих дисциплин (философия, история, социология, психология, феноменология религии) постоянно возникают новые подходы к изучению религии и субдисциплины. Например, в рамках феноменологии религии сейчас выделяют дескриптивную феноменологию религии (Г. Виденгрен), типологическую феноменологию религии (М. Элиаде), интерпретативную феноменологию религии (К. Ю. Блеекер), неофеноменологию религии (Ж. Ваарденбург). Кроме того, во второй половине ХХ века возникают новые религиоведческие дисциплины, такие, например, как экология религии (О. Хульткрантц).

Многие современные религиоведы полагают, что такой плюрализм методологических подходов к изучению религии можно считать закономерностью развития религиоведения, но в то же время в религиоведческих кругах прослеживается стремление к созданию интегральной методологии религиоведческих исследований. В отечественном религиоведении долгое время в качестве такого рода интегральной методологии выступал марксизм-ленинизм. В последнее десятилетие ХХ века, следуя общемировым тенденциям, отечественное религиоведение стало чрезмерно плюралистичным, но при этом полностью игнорируется тенденция к методологической интеграции. Скорее всего, в ближайшее время, устав от безбрежного методологического плюрализма, отечественные религиоведы придут к пониманию того, что плюрализм подходов к изучению религии должен быть дополнен поисками более или менее универсальных методологических принципов исследования религии.

6. Следующей особенностью современного религиоведения является более легкий доступ к данным и новым результатам исследований. Это связано с беспрецедентным развитием во второй половине ХХ в. средств массовой информации и с компьютеризацией науки. Сегодня при помощи Интернет можно, не выходя из кабинета, познакомиться с результатами наиболее значимых полевых исследований, международных симпозиумов и конференций, связаться с любой библиотекой мира, при помощи видеотехники воочию наблюдать ритуалы и обряды африканских племен, нетрадиционных культов и тоталитарных сект и т.п.

В задачи отечественного религиоведения входит освоение и эффективное использование новейших способов получения и распространения научной информации, прежде всего при помощи компьютерной техники и сети Интернет. Вместе с тем, возникает ряд новых теоретических проблем, например, исследование мифологем виртуальной действительности в рамках религиоведческого анализа квазирелигиозных форм сознания.

7. Наконец, в современном религиоведении четко прослеживается тенденция к размежеванию с теологией. В первой половине ХХ в. шел процесс «теологической порчи религиоведения». Научные принципы исследования религии были подвергнуты критике в рамках феноменологии и герменевтики религии. Под видом этих дисциплин в религиоведение была внедрена теологическая проблематика. Практически все крупнейшие феноменологи религии и сторонники герменевтических подходов были теологами и преследовали не столько научные цели, сколько апологетические. Их усилиями теология сумела внедриться в религиоведение, но в то же время это привело к глубочайшему кризису науки о религии.

Анализируя причины кризисного состояния религиоведения во второй половине ХХ века, профессор Иерусалимского университета Цви Вербловский выдвинул суждение о том, что «религиоведение должно научиться защищать себя от дилетантизма, теологии и идеализма». Это суждение было одобрено подавляющим большинством современных религиоведов. На конференции Международной ассоциации истории религий никогда не приглашаются теологи, хотя во второй половине ХХ века на Западе взошли теологические звезды первой величины (К. Ранер, Б. Лонерган, И. Б. Метц, В. Панненберг и др.) Теологическая терминология и аргументация не встречают одобрения в религиоведческой среде. Да и сами теологи предпочитают участвовать не в религиоведческих, а в теологических конференциях и публиковаться в теологических журналах. На Западе уже давно осознали, что религиоведение и теология являются самостоятельными и мало зависимыми друг от друга дисциплинами, каждая из которых имеет право на существование.

К сожалению, в нашей стране нередко можно увидеть богослова, читающего лекционный курс по религиоведению в светском учебном заведении, и, напротив, религиоведов, занимающихся пропагандой теологических идей. Что касается дилетантизма и идеализма, то они расцвели пышным цветом в отечественном религиоведении. Если мы хотим избежать ошибок, которые уже очевидны для наших западных коллег, то мы должны четко разделить сферы теологии и религиоведения и не допускать «дилетантов, теологов и идеалистов» к религиоведческим исследованиям. В рамках религиоведения необходимо уделить большее внимание методологическим основам этой науки, усилив акцент на принципах компаративизма, эмпирической достоверности, теоретической обоснованности, объективности, толерантности, политической неангажированности и подлинной научности.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

В соответствии с эзотеризмом, наступающий ныне новый эон будет характеризоваться и новой религиозностью, которая будет представлять собой обновлённый «ведизм» – древнюю религию индоевропейских народов, национальными разновидностями которой являются различные «языческие» религии. Согласно индоевропейской сакральной Традиции, в настоящее время заканчивается Кали-Юга – «Темный Век». И на смену эры Рыб - «эры тотальной лжи и тотальных обманов»,[634] приходит эра Водолея, духовность которой будет строиться на совершенно иных метафизических принципах, чем духовность «лютой эры Рыб».[635]

Или в иной терминологии, эон Озириса, с его архетипом «страдающего, умирающего и воскресающего» Бога (типологически к этой категории принадлежит и христианство), сменяется в настоящее время эоном Гора.[636]

В начале эона Озириса «широкое распространение получили мифы и культы Осириса и Исиды, Аттиса и Кибелы, Адониса и Афродиты. Образы этих страдающих, умирающих и воскресающих богов некогда возникли как олицетворение растительной силы природы с её годовыми циклами. Но в условиях усложнявшейся жизни эллинско-римских городов эти образы приобрели символический смысл, на первый план выступила их сущность в качестве глубоко и несправедливо пострадавших богов. К ним и тянулись страждавшие души как свободных, так и рабов, которые нуждались в утешении».[637] Постепенно все эти культы были вытеснены культом «Спасителя нашего Иисуса Христа, разрушившего смерть и явившего жизнь и нетление через благовестие», говоря словами апостола Павла (2 Тим., 1:10). Типологически Иисус Христос, «смертью смерть поправший», также принадлежит к категории страдающих, умирающих и воскресающих Богов.

(Что касается Иисуса Христа, то, как отмечает известный современный эзотерик Валерий Захаров - «никто из апологетов и отцов церкви, в том числе и бл. Августин, не сумел или даже не взялся объяснить, почему для спасения человечества Богу пришлось Сына Своего предать на позорную казнь. Этот вопрос бл. Августин обходит, не желая его обсуждать. В то же время для умозрительного обоснования догмата грехопадения или догмата Троицы он широко использует весь арсенал неоплатонической философии»[638]).

«Нынешнее человечество живет в конце «эона Озириса», что характеризуется «архетипом умирающего и воскресающего бога». Этот «эон», цикл, характерен патриархальной этикой и представлением о божественности как о чем-то отвлеченном и моральном. Закон этого цикла требует от человека аскетизма и отказа от своей воли. Но всё это заканчивается. Близится следующий цикл – «эон Гора», сына Озириса. В этом периоде будут иная религия и иная культура, основанные на новой этике. Теперь «божество» будет внутри человека («каждый мужчина и каждая женщина – это звезда», гласит важнейший закон Кроули), а не вне его. Поэтому никаких ограничений не будет, и наступит царство тотальной свободы».[639]

Сущность эона Озириса и эона Гора находит своё выражение в символизме Богов, именем которых названы эти эоны. Согласно Дороти Норман, символизм Озириса, Гора и Сета – антипода Гора, который умертвил Озириса, воскрешенного потом Гором, с помощью Изиды, заключается в следующем: «Задача героя в человеке – постоянно действовать в динамичном, позитивном, творческом согласии с прошлым, настоящим и будущим; жить в гармонии и стараться сохранить то, что способствует развитию жизни; противостоять и разрушать то, что этому не способствует. Озирис представляет собой прошлое, трансформированное в будущее посредством воскрешения, ставшего возможным благодаря Гору, причём последнего можно считать отцом Озириса как нового развития. Сет в будущем вновь появляется как необходимый соперник Гора. В этом контексте Озириса можно определить как «богочеловека», как божественное начало в человеческой плоти; как способность любить и сносить испытания. Образ Озириса, подобно образу Иова, подразумевает страдание человеческого эго в его собственном аду; то, что человеку необходимо познать, пережить, испытать, преобразовать.

Целью противостояния Гора и Сета является раскрытие жизни. Закон и порядок – равновесие, истина, нравственность, справедливость – которые Гор стремится воплотить в жизнь, также относятся к высшим целям человека… Если Озирис выступает как олицетворение истинного прошлого, то Гор является законным наследником египетского трона. Новый царь способствует воскресению своего предшественника. Другими словами, после победы над Сетом и воскресения Озириса Гором, последний воплощает в себе уверенность в будущем. Среди людей заново устанавливается равновесие, порядок, закон».[640]

Согласно Алистеру Кроули, законы «эона Гора» будут базироваться на основополагающем принципе «Книги Закона», которая была продиктована ему в каирской пустыне «демоном Айвасом», слугой Гарпократа - древнеегипетского Бога молчания: «Что Хочешь, То Делай – вот весь Закон, нет другого Закона, кроме как: Что Хочешь, То Делай!».[641] Речь здесь идет вовсе не о том, что, дескать, делай, что в голову взбредет, а о том, что если уж ты, действительно, чего-то настолько сильно захотел, что это желание поглотило тебя полностью, то делай это не сомневаясь и не откладывая. Ибо, чем сильнее твои желания, тем мучительнее будет чувство неудовлетворенности, которое неизбежно возникнет, и постоянно будет нарастать, если ты не сможешь их утолить. В конце концов, чувство неудовлетворенности полностью заполонит твою душу и твоя земная жизнь станет страшнее любых адских мук.

Это положение фактически было провозглашено Ф. Ницше, устами его Заратустры: «Делайте, пожалуй, все, что вы хотите, - но, прежде всего, будьте такими, которые могут хотеть!.. «Хотеть» освобождает: ибо хотеть значит созидать, - так учу я. И только для созидания должны вы учиться!.. И даже учиться должны вы сперва у меня научиться, хорошо научитья! – Имеющий уши да слышит!»[642] (Курсив – Ф. Ницше). В то же время Заратустра подчеркивает: «Вы не должны ничего хотеть свыше сил своих: дурная лживость присуща тем, кто хочет свыше сил своих».[643]

Поскольку же эон Гора будет характеризоваться новой духовностью, суть которой заключается в формуле «каждый мужчина и каждая женщина – это звезда»,[644] то есть - каждый человек является Богом в глубинной своей сущности, постольку и желания человека, говоря словами Ф. Ницше, вовсе не будут «человеческими, слишком человеческими», а будут «по ту сторону добра и зла». (То, что желания и стремления человека, ставшего сверхчеловеческой сущностью, совсем иные, чем у обычного человека, ярко изобразил в художественной форме, например, О. Бальзак в рассказе «Прощённый Мельмонт», который даже материалист К. Маркс называл в письме к Ф. Энгельсу «маленьким философским шедевром»).

Духовная атмосфера наступающего ныне эона Гора будет существенно иной, по сравнению с духовной атмосферой эона Озириса: она будет полностью определяться возродившимся, как Феникс из пепла «ведизмом» - исконной религией человечества, восходящей на эзотерическом уровне к Примордиальной (Изначальной) Традиции. Различные национальные формы «ведизма» испокон века существовали в виде многообразных политеистических, так называемых – «языческих религий».[645] (Вот уж, действительно - «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас». – Екклесиаст, 1:9-10. - Курсив – Библии).

Известный «неоязыческий» автор Владимир Истархов пишет в этой связи. «Язычество - это национальная разновидность общей для всех арийцев ведической религии. То есть у всех языческих религий имеется общий корень, общая религиозная основа - Ведизм, единая для всех разновидностей язычества (в том числе и Индуизма, и Зороастризма).

Ведизм - великая религия и объем её знаний не сопоставим с иудохристианством, умещающимся в одной книге. Ведизм представляет собой объем знаний, записанный на тысяче томов, прочесть и изучить которые простым людям нелегко. Поэтому создавались и упрощенные и национально ориентированные под конкретный народ описания Ведизма. Имеются разные формы язычества: и упрощенные по отношению к Ведизму, и развитые, и в определенной степени, отклоненные и искаженные от общего ведического корня…

Русское язычество - это русская национальная разновидность Ведизма. Соответственно русская ведическая культура - это русская национальная разновидность общей ведической культуры… Русское язычество описывает реальные мировые силы, которые имеются в космосе.

От понятия «Веды» происходят слова: «ведать», «поведать», «сведения», «проповедь», «заповедь», «исповедь», «ведьма», «ведун», «праведник».

В язычестве есть определенное место вере, так как не все человек может проверить, но эта вера не слепая и не абсолютная. Она базируется и на разуме, и на сердце.[646]

Язычество - это знания о мире, данные в образной и символической форме. Эта форма помогает простым людям понять сложные вещи с помощью житейских аналогий.

Например, когда говорится, что Бог Сварог женился на Богине Ладе, и та нарожала ему детей, то это в действительности означает, что происходит некий другой, более сложный процесс. Но этот другой процесс в принципе аналогичен тому, что происходит между мужчиной и женщиной. И образная аналогия позволяет суть этого процесса легко понять.

Кто такие русские Боги и кто такие русские люди? Христианский бог «сделал» себе человека-раба: мужчину из земли (Бытие, 2:7), женщину из мужского ребра (Бытие, 2:22). В отличие от христианства древние русские не являются ни «изделиями» своих Богов, ни тем более рабами Богов, ни великими грешниками перед Богами.

Славяне - это потомки своих Богов. Русские Боги - это наши предки. Поэтому характер взаимоотношения древних русских и их Богов был принципиально другим, нежели в христианстве. В отличие от христианства русские не унижались перед своими Богами. Никогда не стояли перед ними на коленях, никогда по-рабски не гнули спину, никогда не целовали руки жрецам. Они, понимая все превосходство своих Богов, в то же время чувствовали естественное с ними родство… Основное чувство по отношению к Богам у христиан - это страх, у древних римлян - уважение, у славян - любовь. Славяне не скулили и не вымаливали у Богов прощение за несуществующие грехи, подаяние или спасение. Если славяне чувствовали свою вину, то они искупали её не только молитвами, а конкретными делами. Славяне жили своей волей, но и стремились согласовывать свою волю с волей своих Богов.

Во время молитвы славяне сохраняли гордость и мужественность. Молитвы славян - это в основном хвала и славословие Богам, обычно носящее характер гимна. Славяне славили своих Богов, отсюда и идет понятие «славяне». Перед молитвой полагалось омовение чистой водой, желательно всего тела или как минимум лица и рук.

Русское (как и греческое, и римское, и любое другое) язычество в отличие от христианства воспитывало гордых, смелых, жизнерадостных, сильных духом, независимых личностей, людей чести и достоинства, не терпящих издевательств над собой и умеющих за себя постоять. Каждый русский мужчина, вне зависимости от призвания, в первую очередь должен был по духу быть воином, способным в случае необходимости защитить самого себя, свою жену и детей, своих близких, свой народ, свою Родину... Иудаизм воспитывает в людях психотип рабовладельца, христианство воспитывает психотип раба, а язычество воспитывает психотип свободного человека, господина самого себя».[647]

Один из классиков Традиционализма Юлиус Эвола подчеркивал – «Совершенный безумец тот, кто отождествляет язычество с материализмом и развратом, и кто, напротив, считает все созданное экзотерической, анти-арийской религией, возникшей во времена нашего упадка, чистейшим и исключительным синтезом всего духовного, синтезом, которым исчерпывается вся культурная история Запада.

…Живого и имманентного духа, деятельного духа как нечеловеческой мудрости и могущества, как славы королей и победителей не знала семитская скверна - его знало наше язычество, наша традиция несла его в великом передвижении народов с Севера на Юг, с Запада на Восток: и тот, кто сегодня восстает против европейского недуга и европейской религии, является не отрицающим, а утверждающим, единственным, кто знает - что означает утверждение».[648]

Как отмечает известный современный эзотерик Сергей Емелин - «Неразрывное с легендами и мифами язычество в большой степени само является мифом. Сам этот термин является плодом противопоставления библейского почитания Иеговы, как единого Бога, и всей остальной Ойкумены. Сложно сказать чего здесь больше – относительной истины практической сотериологии[649] для адептов некоторых форм иудейства и христианства, недоразумения или тайны. Разве можно в собственном смысле этого слова говорить о многобожии древних греков или индусов. Их боги всегда являют собой разные логосы, имена потенции. А что уж говорить о Элевзианских мистериях или об Упанишадах. Бытовое язычество также не связано напрямую с многобожием. И в православии святые имеют разные дары от Бога: исправлять, исцелять и наставлять. Крестьянская вера в Николу Угодника и Параскеву Пятницу никак не означает языческого или монотеистического сознания».[650]

Один из величайших визионеров в истории мистики Даниил Андреев считает, что противоречие между монотеизмом и политеизмом – это вообще надуманная, искусственно созданная проблема, он пишет в этой связи. «С тех пор, как существуют христианство и ислам, они продолжают бороться с тем, что они называют язычеством. С течением веков человечество прониклось идеей о непримиримости, несовместимости монотеизма с многобожием, как своего рода аксиомой. Исследование того, почему и как это произошло, увело бы нас слишком в сторону. Существенно другое: на каком основании религии семитического корня, утверждающие бытие духовных иерархий и ещё в средние века разработавшие до мелочей учение о них - ангелологию и демонологию - ограничивают многообразие этих иерархий теми немногими, которые были включены в эти средневековые схемы? Имеется ли хоть тень последовательности в их принципиальном отказе всякому опыту о духовных иерархиях - в истинности? Решительно никаких оснований для этого, кроме опять-таки ссылок на молчание об этом Евангелия и Корана. Именно ввиду недостаточности оснований для огульного отрицания церковь в первые века христианства не столько отрицала богов олимпийского пантеона, сколько отождествляла их с демонами и бесами семитических канонизированных текстов. При этом, вопреки очевидности, игнорировался характер этих божеств, какой восприняло политеистическое духопознание, и им произвольно приписывались снижающие и опорочивающие черты либо же нарочито подчеркивался слишком антропоморфный элемент, привнесенный в эти представления субъектом познания – политеистическим человечеством и к тому времени сохранившийся уже только в их низших, простонародных вариантах. Как будто признание истинности бытия иерархий природы, великих стихиалей или духов-народоводителей могло поколебать единство Бога - Творца и зиждителя вселенной, истока и устья мирового потока жизни - больше, чем признание других Его прекрасных детей - ангелов и архангелов, а также тех демонов, о которых трактовалось в канонизированных поучениях Библии!

К сожалению, это древнее недоразумение не разъяснено до сих пор: от античного многобожия давно ничего не осталось, но ожесточенная, узкая, лишенная всякой мудрости нетерпимость проявляется всякий раз, когда христианским церквам или, по крайней мере, тем, кто говорит от их имени, доводится высказывать своё суждение по вопросам индусских, китайских, японских, тибетских систем.

Столь же нетерпимы и две другие религии семитического корня. Здесь налицо типичный случай разнствования религий по горизонтали: не противореча друг другу по существу, не сталкиваясь друг с другом в необозримом духовном космосе, иудаизм, христианство, ислам, буддизм, индуизм, даосизм, синтоизм и т.д. говорят о разном, о разных, так сказать, духовных странах, о разных сегментах Шаданакара; ограниченность же человеческая толкует это как противоречия и объявляет одно из учений истинным, а остальные - ложными. - «Если Бог един, то другие боги суть, так сказать, самозванцы: это - или бесы, или игра человеческого воображения». Какая детская мысль! Господь Бог един, но богов много; начертание этого слова в русском языке то с большой, то с малой буквы достаточно ясно говорит о различиях содержания, вкладываемого в это слово в обоих случаях. Если же повторение этого слова в различных смыслах пугает кого-нибудь, пусть он заменит его, говоря о политеизме, каким-нибудь другим: «великие духи», «великие иерархии», но от этого ничего не изменится, если не считать того, что употребление слова «дух» может в ряде случаев повести к недоразумениям, ибо многие из этих богов суть не духи, а могучие существа, обладающие материальной воплощенностью, хотя и в других, трансфизических слоях бытия.

Все эти основанные на недоразумениях разногласия между религиями приводят на память одно сравнение: как если бы несколько путешественников поднимались с разных сторон на одну и ту же гору, видели и обследовали различные её склоны, а по возвращении заспорили бы о том, кто из них видел реально существующее, а кто - причуды собственного воображения. Причём каждый рассуждал бы, что гора именно такова, каковой она оказалась с его стороны, а свидетельства других путешественников о других её сторонах - лживы, абсурдны и являют собой западню для душ человеческих».[651]

Известный «неоязыческий» автор Владимир Истархов пишет в этой связи: «Всевышний не является абсолютным добром. Он объединяет все: и добро и зло, и любовь и ненависть, и жизнь и смерть, и созидание и разрушение, и все, что есть, весь космос, всех богов. Он абсолют. Он над понятиями добро и зло. Добро и зло для него - всего лишь его субличности, его средства управления. Для Всевышнего зло - неизбежный элемент, без которого гармоничное развитие невозможно. Но он следит за соотношением добра и зла и циклически регулирует это соотношение.

Все Боги - это «руки», «рычаги» или «инструменты» Всевышнего, с помощью которых он управляет этим миром. Но эти «рычаги» не пассивны, они имеют свою собственную свободу воли, они субличности Всевышнего. Поэтому поклоняться Всевышнему, не указывая путь к нему, нельзя, так как это значит поклоняться сразу всем Богам, в том числе и Сатане. Поклоняться Всевышнему можно только через конкретный путь к нему, например, через путь светлых Богов: Сварога, Перуна, Велеса. А ведь к Всевышнему можно идти и путем зла, путем дьявола. А это означает погубить свою душу, получить соответствующую карму и соответствующие возможности реинкарнации.

Принципиально важно, что Всевышний - это не единственный Бог, это всевысший Абсолют. Единственный Бог - это лживые выдумки сатанистов-однобожников, стремящихся скрыть от людей знания, показать, что Бог один, неделим и не имеет внутри себя структуры. Всевышний имеет структуру, и людям дается возможность выбирать из этой структуры белые или черные силы. Единственным богом называет себя дьявол или сатана, чтобы скрыть от людей наличие других светлых Богов… Монотеизм (однобожие) капитально закрыл знания и изуродовал многоцветную, многополярную, многосиловую картину мира… Зачем придуман монотеизм? Во-первых, для обрезания знаний у народа и оглупления толпы с целью упрощения управления этой толпой. Дальтоники тоже не умеют видеть разные цвета, для них есть только один цвет - черный, так у них устроена голова. Идеологи монотеизма стремились так запрограммировать сознание людей, чтобы они не могли видеть и понимать мир в полной мере, в полном объеме. Сделать из них духовных дальтоников».[652]

В эру Водолея, своеобразный монотеистический «религиозный дальтонизм» эры Рыб – последней эры Кали-Юги - «Темного Века», дающий лишь патологически ограниченную возможность воспринимать Духовную Реальность в «обесцвеченном» её виде, в мрачных черно-белых тонах, вновь сменится ярким «многоцветным», полноценным политеистическим восприятием Духовного Мира, которое будет характерным для человечества в циклический период наступающей Сатья (Крита)-Юги – «Золотого Века». Связь сакральных учений со Светом Первопричины, с Примордиальной (Изначальной) Традицией, почти полностью утраченная в период эры Рыб, эры тотальной лжи во всех сферах человеческой жизни, вновь будет восстановлена.

Елена Рерих подчеркивала, что между монотеизмом и политеизмом вообще трудно провести четкую грань, поскольку монотеизм, фактически, представляет собой не что иное, как искаженный политеизм, а грядущая эпоха будет находиться под духовным влиянием «Трех Владык» - Майтрейи, Будды и Христа: «Можем ли мы провести четкую грань между Единобожием и Многобожием? Можем ли мы указать хотя бы одну религию, где было бы проведено строгое Единобожие? Истинно, весь смысл Бытия - Единство в Многообразии. Именно, в христианской религии установлено самое яркое многобожие. Понятие Бога Отца и воплощенного Сына Его, Иисуса Христа, не может считаться уже Единобожием. Не языческая ли Троица положена в основу христианской религии? А как быть со всеми Ангельскими Чинами и с тою же Лестницею Иакова? Истинно, можно сказать видящий сучок в глазу брата, не видит бревна в своем. Во всей справедливости можно утверждать, что христианская церковь воспользовалась всем наследием от презираемых ею язычников, но умалив и исказив многие величественные понятия…

Что есть Белое Братство? Разве возможно, чтобы один Брат отвергал Учение, даваемее другим Братом? Истинно, люди даже не вмещают смысла понятия Братства! Тех, кто может считать своим Учителем только Христа, будем приветствовать так же, как и других, следующих за Лао-Дзы, Конфуцием, Буддою, Кришною, Зороастром, Майтрейей. Но будем просить их действительно изучить Учение Иисуса Христа и прилагать его в жизни, тогда никакие разъединения не будут иметь места, ибо, истинно, все великие Заветы исходят из Единого Источника. Помните, как в Учении (в Учении «Живой Этики» - «Агни-Йоге» – С. П.) сказано: «Если спросят – кто больше, Будда или Христос? Отвечайте – невозможно измерить дальние миры, можно лишь восхищаться их красотою». Вспоминается характерный случай, происшедший в наших краях. Один мусульманин попросил дать ему Евангелие, чтобы ознакомиться с христианским учением. Прочтя его, он с удивлением сказал – «Я прочел Евангелия внимательно, но не нашел в них ничего, что бы отвечало современному христианству»? Вот, именно, это и следует иметь в виду тем, кто желает следовать истинному Учению Иисуса Христа. Также спросите обижающихся на то, что грядущая эпоха названа эпохой Майтрейи, а не эпохой Христа, понимают ли они вообще значение этих Имен? Если бы они больше знали, то и не обижались бы. Грядущая эпоха будет находиться под лучами Трех Владык - Майтрейи, Будды и Христа».[653]

Но между эпохами (эрами, эонами) существуют особые промежутки, особые переходные периоды, когда торжествуют не старые или новые законы, но силы разрушения, беспорядка, силы хаоса. Эти периоды жестокого хаоса Алистер Кроули, один из наиболее известных эзотериков XX века, называл «равноденственными бурями». Известный современный эзотерик Евгений Колесов (Het Monster) писал об Алистере Кроули: «Он оставил нам целую библиотеку трудов, содержание которых составляет сегодня одну из основ мировоззрения наступающего эона Гора (эры Водолея). Пренебречь ими было бы ошибкой, потому, что он раньше и точнее других сумел почувствовать закономерности наступающей эпохи».[654] Согласно Алистеру Кроули срок нынешней «равноденственной бури» наступил в 1905 году. Известный современный метафизик Александр Дугин писал в данной связи: «Между двумя эонами существует особый период – «буря равноденствий». Это эпоха торжества хаоса, анархии, революций, войн, катастроф. Это волны ужаса, необходимые, чтобы смыть остатки старого порядка и расчистить место для нового. Согласно доктрине Кроули, «буря равноденствий» является позитивным моментом, который служители «эона Гора» должны приветствовать, приближать и использовать. Поэтому сам Кроули поддерживал все «подрывные» тенденции в политике – коммунизм, нацизм, анархизм, предельный национализм освободительного толка (особенно ирландский). Кстати, у истоков этих движений также стояли секретные организации, часто довольно законспирированные, так что путь к реализации политических проектов у магистра Териона был довольно простым и открытым – стоило лишь убедить в своей эзотерической правоте некоторых оккультистов,[655] и влияние на политику было обеспечено».[656] Алистер Кроули видел проявления «бури равноденствий» во всех революционных движениях XX века и посылал свою знаменитую «Книгу Закона» («Закона» наступающего «эона Гора») Гитлеру, Муссолини, Ленину, Троцкому и прочим «пламенным революционерам» всех мастей.[657]

Согласно А. Кроули «бури равноденствий» длятся несколько столетий. яркая тому иллюстрация — смена эона Изиды эоном Озириса, эоном страдающего, умирающего и воскресающего Бога: для окончательной победы христианства, типологически принадлежащего к этой категории, действительно потребовалось несколько столетий. Очевидно, и нынешняя «буря равноденствий» — период жестокого хаоса, также растянется не на одну сотню лет. Как говорили мудрые китайцы, желая добра своим ближним - «пусть не доведется вам жить в эпоху перемен». Но, не только всем нам, но и нашим потомкам во многих поколениях придется жить в эпоху самых радикальных перемен, которые каждые две тысячи лет происходят в человеческой истории - в период «равноденственной бури», сопровождающей смену эонов. О грядущих поколениях людей можно сказать словами М. Ю. Лермонтова – «плохая им досталась доля», но такова уж их Карма – рождаться в этих поколениях будут лишь те, кто заслужил подобную участь.

Период нынешней «равноденственной бури» станет самой жуткой эпохой в истории человечества. «Общая панорама безмерно омрачена тем, что моральный уровень с самого начала этой эпохи будет столь низок, каким он не бывал даже в доисторические времена».[658] (Согласно Даниилу Андрееву, эта эпоха господства «Князя Тьмы», начнется где-то в XXII или XXIII веке и продлится 100-150 лет. Даниил Андреев полагал, что грядущий Антихрист будет реинкарнацией Сталина: см. мистическую биографию Сталина в «Розе Мира» - главы «Темный пастырь» и «Князь Тьмы». Однако, эпоха антихриста – ещё не предел падения «дьяволочеловечества»: «не при антихристе, а именно через два-три десятилетия после него разгул Зла на поверхности земли достигнет своего апогея»[659]).

Все, что есть темного в человеке, выплеснется вовне из глубин подсознания и будет материализовано в формах культуры. Это найдет своё выражение во всех областях человеческой деятельности. Наука все более будет пропитываться магией и, в конце концов, сольется с ней в единое демоническое целое. Зрелища (кино, театр, спорт и т. д.) будут становиться все более кровавыми. Театральные представления, как в Древнем Риме, будут кончаться «полной гибелью всерьез» главных героев. Спорт все более будет приобретать характер гладиаторских боев, ещё более кровавых и жестоких, чем в древности. Возродятся культы, связанные с человеческими жертвоприношениями.

Всё это будет происходить на фоне бешеного научно-технического прогресса, который окончательно погубит экологию планеты. Окажется, что планета не в состоянии поддерживать высокий жизненный уровень нескольких миллиардов людей, начнется, с одной стороны, уничтожение «лишних ртов», с другой стороны, приспособление к жизни других планет, в первую очередь - Венеры и Марса.

В целом человек сильно изменится как физически, так и духовно. С точки зрения христианских представлений о человеке это будет абсолютно демонизированное создание, полностью отпавшее от Бога. С гуманистической точки зрения эти люди будут напоминать людей лишь внешне, в действительности же таковыми они являться не будут, так как им будут абсолютно чужды все те чувства и переживания, которые по нынешним представлениям как раз и делают человека Человеком (с большой буквы). С их же точки зрения, нынешнее человечество будет восприниматься как жалкая совокупность тех самых «последних людей», о которых с таким презрением говорил Ф. Ницше устами своего Заратустры. [660]

О том, что мы стоим на пороге «Нового Средневековья», духовная атмосфера которого будет абсолютно чужда «гуманистическим ценностям», говорил ещё в начале XX в. известный русский философ нобелевский лауреат Николай Бердяев: «Новое средневековье должно быть подобно старому, в нем будет своя обратная теократия. Но когда кончается царство гуманистическое, царство секулярной гуманности, тогда раскрываются противоположные бездны.

…Гуманистическое самоутверждение было существенным моментом в судьбах человеческого духа, и опыт, пережитый в нем, не пропадет даром, обогатит человека. Ересь гуманизма, созданная новой историей, поставила великую тему, и в ней была своя искаженная история. В новое средневековье войдет опыт свободы, пережитый в новой истории, и все положительные завоевания совести и большая утонченность души. После опыта новой истории невозможно вернуться к старому средневековью, возможно лишь новое средневековье, как после опыта средневековья невозможен был возврат к старому античному миру, а возможно было лишь Возрождение, представлявшее очень сложное взаимодействие христианских и языческих начал. Не погиб окончательно античный мир, не погиб окончательно и мир средневековый, хотя и для того, и для другого мира наступил свой исторический час смены. Так и сейчас исторический мир переживает великую революцию, не коммунистическую революцию, которая в глубине своей совершенно «реакционная» и есть лишь гниение разложившихся элементов старого мира, а революцию духа. Призыв к новому средневековью в нашу эпоху и есть призыв к революции духа, к новому сознанию. Гуманизм новой истории изжит и во всех сферах культуры и общественной жизни переходит в свою противоположность, приводит к отрицанию образа человека. Это я выяснил в статье «Конец Ренессанса» и книге «Смысл истории». Гуманистическая идеология в наши дни и есть «отсталая» и «реакционная» идеология. Лишь те антигуманистические выводы, которые сделал из гуманизма коммунизм, стоят на уровне нашей эпохи и связаны с ее движением. Мы живем в эпоху обнажений и разоблачений. Обнажается и разоблачается и природа гуманизма, который в другие времена представлялся столь невинным и возвышенным. Если нет Бога, то нет и человека - вот что опытно обнаруживает наше время. Обнажается и разоблачается природа социализма, выявляются его последние пределы, обнажается и разоблачается, что безрелигиозности, религиозной нейтральности не существует, что религия живого Бога противоположна лишь религия диавола, что религия Христа противоположна лишь религии антихриста. Нейтральное гуманистическое царство, которое хотело устроиться в серединной сфере между небом и адом, разлагается, и обнаруживается верхняя и нижняя бездна. Богочеловеку противостоит не человек нейтрального и серединного царства, а человекобог, человек, поставивший себя на место Бога. Обнаруживаются противоположные полюсы бытия и небытия. Религия не может быть частным делом, как того хотела новая история, она не может быть автономна, и не могут быть автономны все другие сферы культуры. Религия опять делается в высшей степени общим, всеобщим, всеопределяющим делом».[661]

«Равноденственная буря» - это своего рода «Час Быка» в истории человечества: самое жуткое время перед рассветом, когда особенно неистовствуют духи Зла. Но наступает рассвет, и чары Зла рассеиваются полностью. Чтобы выйти к Божественному Свету, человечеству, подобно Данте, придется сначала спуститься на самое Дно Ада, то есть - пережит период «бури равноденствий».

Как отмечает Рене Генон – «Конец настоящего цикла есть одновременно начало будущего цикла. Те, кто знает, что так и должно быть, даже посреди худших обстоятельств не могут утратить своей неизменной безмятежности; как ни было бы неприятно жить в эпоху потрясений и почти всеобщего мрака, они не могут их загрязнить или поглотить, и именно это составляет силу истинной элиты. Несомненно, если мрак будет распространяться всё больше, эта элита даже на Востоке может быть сведена к небольшому числу. Но достаточно того, чтобы лишь некоторые хранили в целостности истинное познание, чтобы быть готовым, когда исполнятся времена, спасти всё то, что ещё может быть спасено из современного мира, что и станет зародышем мира будущего».[662]

О наступлении новой эры, нового эона, говорится и в христианском Апокалипсисе. Отметим в этой связи, что Апокалипсис считают пророческой книгой представители фактически всех сакральных форм индоевропейской Традиции. Однако если христиане интерпретируют пророчества Апокалипсиса с позиций уходящего эона Озириса, то представители «неоязыческой» сакральности интерпретируют эти пророчества с позиций наступающего эона Гора.[663]

Интерпретация Апокалипсиса с позиций наступающего нового эона дается не только эзотериками, но и некоторыми философами. Так, например, известный русский философ Василий Розанов считал, что Апокалипсис «открывается с первых же строк судом над церквами Христовыми, - теми, которые были в Малой Азии, в Лаодикии, в Смирне, в Фиатире, в Пергаме и других городах. Но, очевидно, не Лаодикия, не Пергам, и проч., лежащие ныне в руинах, на самом деле имеют значение для «последних времен», какие имел в виду написатель странной книги. Он рассмотрел посаженное Христом дерево, и уловил с неизъяснимою для себя и для времени глубиною, что оно не Древо жизни; и предрек его судьбу в то самое время, в которое церкви только что зарождались. Никакого нет сомнения, что Апокалипсис – не христианская книга, а – противохристианская… Апокалипсис требует, зовет и велит новую религию. Вот его суть… Тайнозритель (автор Апокалипсиса – С. П.) так очевидно и неоспоримо говорит, что человечество переживет «своё христианство» и будет ещё долго после него жить: судя по изображению, ничем не оканчивающемуся, - бесконечно долго, «вечно»… Солнце загорелось раньше христианства. И солнце не потухнет, если христианство и кончится. Вот – ограничение христианства, против которого ни «обедни», ни «панихиди» не помогут. И ещё об обеднях: их много служили, но человеку не стало легче…Ну, кто же не видит из моих тусклых слов, что «богочеловеческий процесс воплощения Христа» потрясается. Он потрясается в бурях, он потрясается в молниях… Он потрясается в «голодовках человечества», которые настали, настают ныне… В вопияниях народных. «Мы вопияли Христу и Он не помог». «Он – немощен». «Помолимся Солнцу: оно больше поможет. Оно кормит не 5000, а тьмы тем народа. Мы только не взирали на Него. Мы только не догадывались»… Христос молчит. Не правда ли? Так не Тень ли он? Таинственная Тень, наведшая отощание на всю землю».[664] (Курсив - В. Розанова).

Элифас Леви – католический священник, ставший классиком оккультизма - подчеркивал необходимость отличать экзотерическую интерпретацию Апокалипсиса, даваемую католической церковью для большинства своих прихожан, от эзотерического его истолкования, даваемого узкому кругу Посвященных: «Официальная церковь объявляет себя непогрешимой и в толковании Апокалипсиса, служащем каббалистическим ключом к евангелию. В христианстве всегда существовала церковь тайная или Ионитская, (курсив – Э. Леви – С. П.), которая, уважая необходимость официальной церкви, сохраняла совершенно другое толкование догматов, чем даваемое народу…[665] посвященный может придерживаться со спокойной совестью той религии, в которой воспитан, потому что все обряды представляют одно и то же учение, но он должен исповедоваться только Богу и не обязан никому отдавать отчета в своих сокровенных верованиях – священник не может судить о тех предметах, о которых не имеет представления сам папа. Внешние признаки посвященного – это скромность, филантропия без огласки, спокойный характер и неистощимая доброта».[666]

Крупнейший мыслитель-традиционалист Александр Дугин подчеркивает, что основатель Традиционализма Рене Генон - «имеет прямое отношение к великой мистерии Конца Цикла. Он является, в некоторой степени, глашатаем этого Конца, но совершенно в иной перспективе, нежели истерические нео-пророки, экстрасенсы, астрологи или хилиастически ориентированные мондиалисты. Генон оценивает это сакральное событие объективно и спокойно, отделяя «плевела» от «зерен». И если весь современный мир, а особенно западный, «демократический» полностью попадает в разряд «плевел» - это отнюдь не результат личной ненависти Генона к этому падшему Западу, а естественная логика неумолимых законов сакрального времени и сакрального пространства».[667]

В этой связи особый интерес представляет оценка Рене Геноном роли масонства и иудаизма в перспективе «Конца Времен». Александр Дугин в Послесловии к «Кризису современного мира» Рене Генона – «Пророк Золотого Века» констатирует: «С масонством, согласно Генону, произошло то же самое, что и с древними деградировавшими традициями, «останки» которых стали питательной средой для контр-инициации. Особенно это относится к так называемым иррегулярным ветвям масонерии и к политизированным, демократическим и атеистическим её формам. Исток же контр-инициации следует искать в других местах. Тесно связанный с этим вопрос о роли Иудаизма в упадке Запада также был однозначно разобран Геноном. Он категорически отметает отождествление Иудаизма с контр-инициацией, как это делали многие защитники западного Христианства. Такое отождествление является неприемлемым, по меньшей мере, в отношении иудейской ортодоксии и иудейского эзотеризма, известного под именем «каббалы». Но в то же время Генон не раз указывал на особую роль иудеев в современном мире, на сугубо «западное», «атлантическое» происхождение их традиции и на специфическую негативность и опасность извращенных форм Иудаизма. В частности Генон указывает, что огромное число иудеев и лиц иудейского происхождения среди наиболее видных деятелей современного мира, выполняющих самые зловещие функции по его извращению и по интенсификации негативных процессов, соответствует вырождению «иудейского кочевничества» в последние времена, когда иудеи диаспоры становятся носителями разрушительных и анти-традиционных принципов, причём постоянные миграции иудеев делают их разрушительное влияние действительно универсальным и повсеместным. Кроме того, подчеркнутый партикуляризм Иудаизма и креационизм, столь акцентируемый иудейской религией, также представляют крайне благоприятную почву для контр-инициатических сил, чья фундаментальная задача состоит как раз в противопоставлении частного целому и в стремлении оборвать живую связь между причиной и следствием (а именно так трактуют креационизм – идею одноразового Творения – многие талмудические иудейские теологи).

В рамках Иудаизма и иудейства существуют также совершенно особые психологические и даже психо-физиологические законы, не свойственные другим традициям и другим народам. Эта особость иудеев – в частности, только к этому народу может относиться идея «переселения душ», «гилгул», как подчеркивает Генон в книге «Заблуждения спиритов» - делает их положение в истории загадочным и наделенным особой миссией, которая в последние времена легко может приобрести негативный характер. К этому следует добавить и цитируемое Геноном в книге «Традиционные формы и космические циклы» пророчество относительно того, что Антихрист, сын погибели, должен быть иудеем по происхождению, из колена Данова.Но как бы то ни было, контр-инициацию и центр «Святых Сатаны» нельзя отождествлять прямо ни с масонерией в целом, ни с Иудаизмом, хотя определенная связь между ними существует. Так, не смотря на однозначное подтверждение Геноном наличия этих связей, среди его последователей были и до сих пор есть как члены масонских лож, так и ортодоксальные иудейские эзотерики, которые, если, конечно, они честно следуют линии Генона, должны бороться с контр-инициацией и её влиянием наравне с другими традиционалистами, и в первую очередь, в лоне самих тех организаций, членами которых они являются».[668]

В отличие от традиционалиста Рене Генона, «неоязыческие» исследователи оценивают масонство как исключительно отрицательное явление. Вот что, например, пишет в этой связи один из наиболее известных современных «неоязыческих» авторов В. А. Истархов: «При всем разнообразии масонских организаций и их кажущейся независимости все масонские организации объединены в единое целое, в единую пирамиду управления.

Масонские организации могут носить самые красивые названия, могут декларировать самые гуманные и человечные цели, но истинная суть масонства всегда одна. Масонство - это всегда мафия. Только с нижнего 1-го уровня до 33-го уровня - это международная мафия, уровни с 1-го до 66-го - это еврейская мафия, а уровни с 1-го до 132-го - левитская мафия. А ещё выше - оккультные сатанинские структуры. То есть нееврей может быть масоном от 1 до 33 градуса. Еврей - масоном от 1 до 66 градуса. Левит - от 1 до 132 градуса. Структура современного масонства подобна структуре древнего египетского жречества».[669]

Один из классиков Традиционализма Юлиус Эвола характеризовал особую историческую роль «избранного народа» следующим образом: «Падение языческого Рима было падением величайшего традиционного солнечного оплота, и в силах, приведших к этой катастрофе, нетрудно узнать все то, что открыло путь последующим заблуждениям и последующему вырождению, вплоть до ситуации, сложившейся в современной Европе. Мрачная, варварская волна семитов, враждебная как себе самой, так и всему миру, с её непримиримой ненавистью к любой иерархии, с прославлением всего слабого, неблагородного, лишенного традиции, с её злобой ко всему тому, что является силой, достаточностью, мудростью и аристократией, была истинным ядом для Великого Рима, а также гальванизирующей субстанцией для всех южно-азиатских элементов разложения, уже ранее проникших в структуру романского мира; и эта волна явилась главной причиной упадка Запада.

Семитизация греко-романского, а впоследствии и всего нордического мира, произошедшая по большей части за счет распространения христианства, в действительности была восстанием низших слоев той расы, благодаря покорению которой арийско-языческие народы создали свою блистательную культуру. Дух Израиля, предопределяющий коллективное чувство «вины» и стремление к «искуплению», явно проявившийся во время упадка аристократической традиции древних патриархов, вызвал к жизни самые низшие силы эгейско-пеласгийского теллуризма, ранее подавленные ахейскими племенами; он вывел на арену борьбы касту шудра, так называемую «темную» касту (кришна) и демоническую касту асурья, над которыми в Индии, как форма над хаосом возвышается иерархия трех высших каст дваждырожденных - двиджа - вплоть до типа брахманов и королей, почитающихся там «великими богами в человеческом облике». Этот самый дух объединил силы, представленные в мифах в образе северных ринтурси или орд Гогов и Магогов, которым Александр Великий преградил путь символической Железной Стеной. Эти силы, духовно воплотившиеся в раннем христианстве, уничтожили Дух».[670]

Как отмечает в данном контексте Владимир Истархов - «Христианство вызвало колоссальную ни с чем не сравнимую порчу человеческого материала и в духовной, и физической сфере… Христианство явилось тем заразным вирусом, который сыграл ключевую роль в гибели и крушении великой Римской империи».[671]

Подчеркнем в этой связи, что противостояние в Древнем мире арийского героического Рима и «семитского чудовища в Северной Африке»[672] - Карфагена, было, в первую очередь, отнюдь не борьбой за колонии и морские пути. «Рим и Карфаген были двумя полюсами цивилизации, претендующими на универсальность, на основание мировой империи, на то, чтобы стать мерилом общественной этики. Карфаген воплощал в себе торговый строй, «открытое общество», в нем правил принцип рыночной экономики, индивидуализма, абсолютизированного скепсиса. Этика была приравнена к богатству – богатый считался не просто «удачливым», но «святым». Низменность человеческой природы, склонность к коррумпированности и продажности, не ставились под сомнение. Все продается и все покупается. Хорошие дороги, разумная свободная торговля, максимальное использование морских коммуникаций, подкуп диких варварских народов, эксплуатация колоний – всё это изобретено Карфагеном, внедрено в жизнь, доведено до совершенства. Максимальная прибыль извлечена. Карфаген был мировой державой, которая несколько раз ставила Рим на колени. А за блистательным фасадом – темный культ Молоха, темного божества, пожиравшего младенцев. Сотнями бросали карфагеняне маленькие тельца новорожденных в огнедышащую пасть идола. Маленькие скелетики в невероятном количестве обнаружены на развалинах этого зловещего города. Культ Молоха, теневая дань власти Капитала.[673]

(«Молох почитался также в Израильском и Иудейском царствах вплоть до реформы Иосии, отменившего в 622 до н.э. все культы, кроме Яхве».[674] «Предостереженія отъ этого идолослуженія мы находимъ ещё во времена Моисея. Во времена Ахаза, Манассіи, Іосіи, служеніе Молоху происходило въ долинъ сыновъ Еннома, гдъ приносили ему въ жертву дътей, или проводили для него дътей черезъ огонь. Царь Іосія разрушилъ Тофетъ въ долинъ Еннома, гдъ совершался этотъ гнусный языческій обрядъ. Пророки особенно сильно обличали Іудеевъ за служение Молоху и предсказывали за сіе страшныя наказанія».[675] - С. П.).

Рим изначально шел другим путем. Отнюдь не сказочный, не пасторальный, не добрый, напротив, часто жестокий и коварный, аскетичный и разрушительный, но ориентированный на радикально иной архетип. Рим верил в честь и достоинство человека, в героизм и дисциплину, в самоопределение и идеальное измерение человеческой личности. Вместо разлагающей стихии денег прямое светлое насилие, вместо Молоха, пожирателя младенцев, высокомерные, но справедливые небесные боги, свободные в войне и империи, но не в торговле. Рим нес идеал автократии и свободы, иерархии и аскезы, идеал воина, а не торговца, героя, а не банкира, добровольного самопожертвования, а не постыдного умерщвления новорожденных. Рим предлагал народам собственную модель. Не менее универсальную, но сущностно противоположную, не лишенную недостатков и пороков, но не сопоставимую с системой Карфагена. Не случайно сам Спаситель сошел с небес именно на территории Римской Империи. Как знать, не было ли разрушение римлянами семитского чудовища в Северной Африке, тайным предуготовлением для Благой Вести?

Катон понимал это с поразительной ясностью. Будто видел будущее. (Знаменитый тезис Катона Старшего, повторявшийся им с маниакальным упорством в начале и конце каждого его выступления в римском сенате: «Carthago delanda est» – «Карфаген должен быть разрушен», в конце концов, был воплощен римлянами в жизнь. - С. П.).

…В настоящее время решается совершенно та же проблема. Новый Карфаген простирает над планетой свою зловещую тень. Будто призрак стертого с лица земли легионами Рима, финикийский город поднимается из ада. Отчетливо звучит голос Молоха: «торговый строй», «рационализация общества», «хорошие дороги», «открытое общество», «морское могущество»… Правда иной масштаб. Вместо Средиземноморья – вся планета. Современный Запад – прямой идеологический наследник Карфагена… Сегодня Карфаген празднует планетарный триумф. Не все идет гладко, но налицо победа. Не просто одной страны над другой, не просто одной экономической модели над конкурирующей. Все гораздо серъезней.