Господи, если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой, — сказала Марфа.
— Где вы положили его? — спросил Иисус и прослезился. «Смотри, как Он любил его, — говорили иудеи. — Не мог ли сей, отверзший очи слепому, сделать так, чтобы и этот не умер?»
— Воскреснет брат твой, — сказал Иисус.
— Знаю, что воскреснет в воскресение в последний день.
— Ты так говоришь, будто воскресение — не твое дело и не тебя касается. Кто-то сделает, а тебе трудиться не надо.
— Но, Господи, как же трудиться? Я могу только веровать.
— Вера и есть труд души. Веришь ли, что давший Хлеб жизни больше самого хлеба? Больше жизни и смерти?
— Я верую в Отца Небесного, всемогущего и всеблагого.
— Но Отец не только «там», Он и «здесь». Я и Отец одно.
И тут подняла голову Мария, которая пала перед тем к ногам Его и молча плакала.
— Ты — больше жизни и смерти, — сказала она, и в глазах ее зажегся свет, который был больше самой большой скорби и глубже радости.
— Воскреснет брат твой, — сказал Иисус и подошел к гробу.
То была пещера, и камень лежал на ней.
— Отнимите камень, — сказал Он.
— Но ведь уже смердит, — возразила Марфа.
— Отнимите камень.
— Но ведь четыре дня, как во фобе.
— Марфа, Марфа, не говорил ли я тебе, что нужно только собрать Дух свой! Я есмь воскресение и жизнь вечная. Верующий в Меня, если и умрет, оживет, а живущий и верующий в Меня не умрет вовек.
И возвел Иисус очи к небу и сказал:
— Лазарь, иди вон!
И вышел Лазарь, обвитый пеленами...