Болезнь Аристида

Родившись в 117 г. в Адриануферае, городе в Мисии,1 Элий Аристид примерно в декабре 143 г. обосновался в Риме. Ему было тогда от роду двадцать семь, и он серьезно учился риторике в Котиаэе и в Афинах (под руководством Герода Аттика) и пробовал свои таланты в Египте в 142 г. Рим неизбежно должен был притянуть его. Именно в Рим софисты — Дион Хризостом, Максим Тирский, Апулей — ехали за официальным разрешением на свою деятельность. Аристид только что прошел курс лечения теплыми источниками возле Эзепа в Троаде. Это лечение утомило его;2 кроме того, он простудился. Все же он поехал. Он ехал в экипаже с несколькими слугами по суше, Via Egnatia, через Фракию и Македонию в Диррахий, где путешественники сели на корабль, чтобы отплыть в Брундизий.
Нам нет нужды вдаваться в подробности довольно живописного рассказа об этом путешествии (XLVIII. 60-68 К., XXIV. 304 ff. D.). Достаточно сказать, что оно было тяжелым.

1 Это датировка Буланже (461 ff.) принята Виламовицем даже без малейшего упоминания им датировки Шмида (р. 129 in Schmid-Stahlin). Об Адриануферае ср. Wilamowitz, 333 («75 километров к югу от Кизика»); также 334: «его детство прошло в Мисии, а именно в той ее части, которая ближе не к Эолиде, а к Кизику» [пер. с нем.].
2 XLVIII. 60 К.; ср. L. 2. Эзеп, о котором упоминает Гомер (II. 12, 21 ), сегодня Генен Чай, впадает в Пропонтиду и образует рубеж между Троадой и Мисией: P.-W. 1085.

Зима была в разгаре, дороги отвратительны, и именно тогда Аристид начал страдать от своей болезни или, скорее, болезней: зубной боли, боли в ушах, а больше всего — от припадков астмы и лихорадки. В Эдессе (сейчас Водена) он был вынужден слечь в постель и достиг Рима только через сто дней после отъезда из Троады, т. е. в марте 144 г. Но и в Риме его состояние не улучшилось: «Мой желудок был раздут, мускулы чрезмерно сжаты, дрожь сотрясала все тело, невозможно было дышать». Во втором столетии даже в Риме медицина находилась еще в зачаточном состоянии. Слабительные, банки, противоядия и другие подобные лекарства1 не помогали ему нисколько. «Все было бесполезно, надежда отсутствовала напрочь». Поэтому было решено отвезти Аристида обратно в Смирну, на этот раз по морю, так как у него уже не имелось сил вынести тряску в коляске. Но путешествие морем оказалось не лучшим выходом, и Аристиду пришлось страдать от морской тряски, болтанки, шквала и шторма. Наконец в конце осени он высадился в Милете и оттуда двинулся в Смирну.
Наступила зима 144-145 гг. Аристид оставался в Смирне больше года, после чего отправился в святилище Асклепия в Пергаме, весной 146 г. Вот как он описывает свою болезнь (XLVIII. 5-7 К., XXIV. 292 D.): «Когда я возвратился из Италии, собрав в своем теле всевозможные болезни — последствия длительных лишений и морских штормов, которые я вынес на пути через Фракию и Македонию (да я уже и болел, когда отправлялся в путь); док-

1 φάρμακα δέ θήρειά τε κα'ι άλλα παντοία: θήρεια φάρμακα [«противоядия от зверей и другие разные противоядия»] кажется, то же, что и θηριακά φάρμακα [«противоядия от укусов»], которое обозначает вид противоядия в древней медицине.

тора были в недоумении: они не только ничем не могли помочь мне, но и даже не могли понять причин моих недомоганий. Самое мучительное и безысходное из всего этого было то, что я не мог дышать; подчас только с огромным трудом и со страхом, что у меня не получится, я был способен вздохнуть, да и то лишь едва-едва. Горло постоянно душил кашель; дрожь пробегала по телу; я нуждался в большем количестве покрывал, чем мог вынести на себе. И другие неприятности неоднократно случались со мной. Думали, что мне помогут горячие ванны: они бы улучшили мое состояние, да и климат мог оказаться для меня более благоприятным. Была уже середина зимы, и купальни располагались недалеко от города.
Именно тогда Спаситель впервые начал давать мне откровения. Он повелел мне ходить босиком, и я вскричал во сне так, как если бы бодрствовал и видение было доведено до конца: "Велик Асклепий! Повеление исполнено!" Вот так мне приснилось, что я воскликнул, находясь при этом в движении. После этого приспело божье приглашение, и я уехал из Смирны в Пергам, к моей благой фортуне».
Далее, чтобы еще больше возвеличить целительную силу бога, Аристид приводит целый список своих болезней (XLVIII. 56-58): «Кто мог бы понять обилие болезней, которые обрушились тогда на меня? Присутствовавшие при тех жестоких мучениях моих знают, в каком состоянии была моя кожа, как болен я был внутренне. Кроме того, из головы день и ночь сочилась слизь; грудь раздирали хрипы; дыхание, сталкиваясь с влагой в моем горле, затруднялось в движении и становилось воспламененным. Я столь часто ожидал смерть с минуты на минуту, что не имел смелости позвать раба; я думал, что потеряю время, потому что тогда, когда он придет, будет слишком поздно.

Вдобавок ко всему этому меня сильно беспокоили боли в ушах и зубах и напряжение в мышцах, и я не мог ни разжевать то, что я ел, ни выплюнуть это; ведь едва что-нибудь касалось моего горла или нёба, это закрывало все проходы, и я не мог прийти в нормальное состояние. Голова моя пылала, внезапные приступы боли мучили ее. По ночам я не был способен лечь ровно; мне приходилось сидеть скрючившись, уткнувшись головой в колени. Стиснутый этими и бесчисленными иными болезнями, я, конечно, кутался в шерстяные одеяла и другие виды покрывал и приказывал полностью запирать все двери и окна, так что день был равен ночи, а ночи походили на дни, и я не мог заснуть».1

1 XLIX. 16-21 К.: описание еще одной болезни, когда Аристид находился дома, в Адриануферае, ок. 166 г., почти через двадцать лет после первого отъезда в Пергам.150