Мусульманская философия. Суфизм

Суфизм (от слов: «суфи» - шерстяная одежда; «тасав-вуф» - учение о сокровенном) - сформировавшееся внутри ислама течение, отстаивающее мистический путь познания Бога вплоть до полного единения личности с Богом посредством особого мистического экстаза. Философско-теологические основы суфизма разработаны теологом Абу Хамидом аль-Газали (1058-1111) в его труде «Оживление наук о религии».

Нет ничего удивительного в том, что суфии выработали собственный язык, в котором общепринятые слова наполнены совершенно иным смыслом, непонятным для непосвящённых. Слова служат для выражения Божественного откровения, возможности как можно более полно осознать своё единение с Богом. Цель этого стремления — понять мир и собственное место в нём.

В работах суфиев различаются четыре формы познания, символами которых являются четыре жидкости.

Первая форма — восприятие и постижение явлений окружающего мира с помощью пяти органов чувств и разума — доступна практически каждому человеку без особой подготовки. Именно эта форма познания породила науку. Её символом считаетсяпрозрачная вода — она легко усваивается, но мало что даёт человеку, хотя без неё жизнь невозможна.

Вторая форма — интуитивное познание. Главную роль здесь играют воображение человека, умение улавливать отголоски иных миров в сознании и облекать их в слова, образы, звуки, цвет. Понятно, что именно с этой формой познания связано искусство, литература и вообще мышление. Символ интуитивного познания — молоко — жидкость более питательная, чем вода.

Третья форма познания — опыт пророков и «столпов» суфизма, выраженный в созданных ими учениях и существенно отличающийся от непосредственного восприятия мира. Пророк имеет дело с реальностью, не оказывающей воздействия на органы чувств, не имеющей ни вкуса, ни вида, ни запаха, но дающей необыкновенно яркие ощущения. Символом этой формы познания суфии считали мед – жидкость не только весьма питательную, но и приятную на вкус.

И, наконец, четвертая форма — прямое переживание высшей реальности, недоступной ни для органов чувств, ни для интуиции. Познавать мир, таким образом, может лишь особо подготовленный человек, развивший у себя способности духовного восприятия. Тогда познание из последовательного, логического акта становится откровением, Божественным озарением.

Практически все религии обладают своими, выработанными веками методами и техниками, приводящими к откровению. Для дервишей — зикр, декламация айатов Корана и танец. Суть этих практик одна: небывалый подъем духа человека, выход на принципиально новый уровень познания, обретение истины. Символ четвёртой формы познания — вино, разрушающее границы человеческого Я.

Многие любители поэзии знают прекрасные рубай (четверостишия) Гийаса ад-Дина Умара ибн Ибрахима ал-Хаййама (Омар Хайям; до 1048— 1131), имевшего якобы пристрастие к вину. Как далеки от истины суждения непосвященных о посвященном! Даже беглый взгляд на жизнь Умара ал-Хаййама, автора многих математических трудов, возглавившего в 1074г. крупнейшую астрономическую обсерваторию в Исфахане (Иран), известного врача и суфия, должен был заставить призадуматься: а где же в этой жизни, наполненной трудами и размышлениями, место для безудержного пьянства, которому якобы посвящены многие рубайи?

В последние часы своей жизни ал-Хаййам читал «Книгу исцеления» великого ученого Ибн Сины. Дойдя до раздела «О единстве и всеобщности» этого трактата, он заложил страницу встал, сделал завещание и после этого уже не принимал пищи. Прочитав вечернюю молитву, он совершил земной поклон, сел и произнес: «Боже! По мере своих сил я старался познать Тебя. Прости меня. Насколько я Тебя познал, настолько я к Тебе и приблизился». И умер. Так какое же вино воспевал ал-Хаййам, поэт-суфий, которого занимали вечные вопросы? Именно вино Божественной мудрости воспевает ал-Хаййам.

Денъ каждый услаждай вином —

нет, каждый час.

Суфий, достигший состояния мистического экстаза, уже не разделяет мир на верных и неверных, на добро и зло. Он постигает самую основу мира, и эта основа — Бог.

Суфии (дервиши) группировались вокруг наиболее авторитетных наставников - шейхов, имамов, пиров, составляя суфийские братства (ордена), называемые обычно по имени их основателей. Самые известные из суфийских братств, существующих до сих пор, —«Кадирийя» (основано в XII веке в Багдаде Абд аль-Кадиром Гилянским) и «Накшбендия» (основано в XIV веке в Бухаре Беха-аддином Накшбенди.

Некоторые аспекты суфийского мышления мы видим на примерах историй с Насреддином. «Насреддин ежедневно переводил через границу своего осла, нагруженного корзинами с соломой. Так как все знали, что он промышляет контрабандой, пограничники обыскивали его с ног до головы каждый раз, когда он возвращался домой. Они обыскивали самого Насреддина, осматривали солому, погружали ее в воду, время от времени даже сжигали ее, а сам Насреддин жил все лучше и лучше. В конце концов, он отошел от дел и перебрался на жительство в другую страну. Много лет спустя его встретил один из таможенников. Он сказал: «Теперь тебе нечего скрывать, Насреддин. Расскажи мне, что ты перевозил через границу, когда мы никак не могли поймать тебя?» — «Ослов» — ответил Насреддин».

В этой истории выделяется один из важнейших принципов суфизма, который гласит, что сверхъестественный опыт и мистическая цель стоят к людям гораздо ближе, чем они предполагают. Мнение о том, что эзотерическое или трансцендентальное должно обязательно быть далеким или трудным для понимания, возникло вследствие невежества отдельных людей. Такие люди наименее всех других способны судить о подобных вещах, являющихся «далекими» в совершенно ином, незнакомом для них отношении.

Механизм логического обоснования весьма препятствует развитию способности к восприятию. Суфийское влияние может часто не оказывать никакого воздействия потому, что его не могут воспринять должным образом.

«К Насреддину пришел сосед и попросил одолжить ему веревку для белья.

«Извини, но я сушу на ней муку», — сказал Насреддин.

«Как же можно сушить муку на веревке?» — спросил сосед.

«Это не так трудно, как ты думаешь, особенно если не хочешь одалживать ее».

Здесь Насреддин олицетворяет собой увертливую часть ума, которая не может понять, что к истине не следует стремиться с помощью таких стандартных методов.

Для развития ума характерны постоянные изменения и ограниченная польза, которую можно извлечь из использования любой особой техники. Повторяющие себя системы игнорируют эту особенность суфийской практики, они способствуют обусловленности ума и создают ощущение достижений или близости к ним, в действительности не приводя ни к чему. В одном из рассказов предпринята попытка осветить этот факт:

«К Насреддину пришел сосед и попросил одолжить ему осла. «Я уже одолжил его другому», — сказал мулла.

В это время из стойла послышался ослиный рев.

«Но я же слышу, как он ревет там», — сказал сосед.

«Кому ты веришь больше, мне или ослу?» — сказал Насреддин».

Познание этого аспекта реальности помогает суфию отказаться от эгоизма и рационалистических объяснений, которые закрепощают определенную часть ума. Выступая в роли обычного человека в одном из своих рассказов, Насреддин выделяет этот момент.

Суфийское отношение к деньгам является особым, полностью отличаясь от поверхностных, философских или теологических предположений о том, что деньги это причина всех бед или что вера в некотором смысле противопоставлена деньгам.

«Однажды Насреддин попросил у одного богача денег. «Зачем они тебе?» «Чтобы купить слона».

«Но если у тебя нет денег, ты не сможешь прокормить его».

«Я ведь просил денег, а не советов!»

Эта история связана со слоном в темноте. Деньги нужны Насреддину для «работы». Насреддин понимает, что богач не сможет перестроиться, чтобы понять, как следует тратить деньги, для этого потребуется составить правдоподобную схему расходов. Насреддин использует суфийское слово «слон» для того, чтобы выделить это. Естественно, что богатый человек этого не понимает.