Постановка проблемы: методология религии

Взяв на себя смелость говорить о будущем религии, что в принципе оправдано, поскольку одна из сторон вечного диалога определяется именно человеческой проблемой, необходимо попытаться предположить какие-то «точки развития» в её настоящем.

В рамках небольшой статьи сложно говорить за религию вообще, но возможно указать на некие проблемные области, которые, на наш взгляд, формируют её кризисные явления, равно как и возможности её дальнейшего развития.

Такой проблемной областью является, прежде всего, область языка религии, включающую в себя также проблему понимания – как языка (разных языков), так и собственно религиозных феноменов. Кризисные явления, порождаемые здесь у множества современных людей, это, в первую очередь:

- утрата опыта откровения («неспособность к религиозному видению»),

- неразвитость способов прочтения религиозных феноменов,

- неразвитость (деградация) способов и способности выявлять и критически сопоставлять различные религиозные языки (учения).

Эти явления состоят не только в неразвитости некого языка или способности, но также, что гораздо важнее и показательнее, в отсутствии мотива и понимания необходимости их развивать и вообще ставить это в качестве проблемы. Вместе с тем, именно в области этих критических явлений заключены главные «точки развития» религии будущего.

Такая «религия будущего» является в то же время её глубоким прошлым, поскольку приведённые критические явления, способы и формы их преодоления не принадлежат только нашему времени, а циклически присутствуют в различных исторических эпохах, в истории религии вообще. Здесь уместна аналогия с концепцией Томаса Куна о парадигмах и периодическом развитии научного знания. Не случайно и развитие научных парадигм Кун сопоставил с развитием религиозных учений и сект.

Различные формы и явления христианской парадигмы последних двух веков, такие как фундаментализм и крайний рационализм ортодоксии, либерализм, экуменизм и религиозный синкретизм, либерально-диалектическое богословие и пр., привносили с собой свой религиозный язык, особые способы обращения с откровением и религиозными знаниями. Эти же явления, под другими именованиями, повторяются в Реформацию, Средние века, первые века христианства. Они во многом характерны и для развития других мировых религий. Кризис и распад религии Античности также включал в себя указанные выше кризисные явления, которые вообще типичны (если заменить слова «религиозный», «прочтение откровения» на «научный», «интерпретация фактов» и пр.) для фазы аномалий, кризиса парадигмы и допарадигматического периода в концепции Куна.

Становление новой религиозной (христианской) парадигмы было связано здесь, в том числе, и с развитием нового языка и новой методологии, возникшей на стыке античных (неоплатоники) и азиатских (в первую очередь, иудейских – фарисеи, талмудисты и пр.) «методологических (герменевтических) школ», не последнюю роль в котором сыграл гностицизм. Также, словно бы по Куну, вплоть до сегодняшних дней в христианской парадигме циклически возрождаются и затухают все основные, заявленные в первые века и заклеймённые как еретические, учения – наследие гностиков, несторианства, манихейства и пр., переосмысляемое катарами, альбигойцами, Реформацией, современными конфессиями и сектами.

Таким образом, мы определяем наш аспект рассмотрения «религии будущего», который можно назвать когнитивным и гносеологическим: наиболее важным нам представляется способы возникновения, понимания, развития и трансляции религиозных знаний (верований), именно в области религиозной методологии (герменевтики) – основные кризисные явления и «точки развития» религии.

Что мы имеем в виду, что хотим увидеть, говоря о «религии будущего»? Некие изменённые, модернизированные, новые верования, новые социальные формы церкви? Тогда мы говорим, прежде всего, о содержании, предмете веры, и это, учитывая гипермозаичность христианского мира, - бесконечный разговор. Или мы имеем в виду распространение внутри- и межконфессиональных институциональных форм, в рамках которых изучаются, преподаются и развиваются «способы работы» с откровением и религиозным знанием? И тогда мы говорим о методологии и герменевтике религиозного содержания, что, на наш взгляд, более насущно и эффективно в качестве пути развития.

«Любая религия, желающая быть чем-то большим, чем просто верой в традицию и в авторитет, исходящая из убеждённости, из внутренней личной позиции /…/ должна исходить из присущего ей способа познания истины и предполагать принципы познания», - читаем, например, у Рудольфа Отто [7, с. 257].