Абдаллах ибн Масуд — авторитет в области Корана
Хотя Усман и преуспел в уничтожении всех кодексов Корана, кроме одного, он все же не смог утаить того факта, что его тексты были собраны в единую Книгу в нескольких вариантах. Он также не смог полностью устранить разночтения, существовавшие между уничтоженными книгами и книгой Зайда, поскольку люди в то время по-прежнему предпочитали исследовать Коран, заучивая его наизусть. Ему приходилось бороться потому, что многие из составителей уничтоженных книг были известными чтецами Корана.
Одним из курра был Абдаллах ибн Масуд. О нем писали, что он — «первый человек, читавший Коран вслух в Мекке после посланника» (Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 141). В хадисах существует письменное упоминание о том, что Мухаммад не случайно начал свое перечисление с Абдаллаха как с заслуженного авторитета в области Корана. Более того, этот факт подтверждается в приведенном ниже предании, где сам Абдаллах выражает уверенность в своих знаниях Книги:
Нет такой суры, переданной в Книгу Аллаха, чтобы я не знал место, где она была передана; и нет ни одного стиха, переданного в Книгу Аллаха, чтобы я не знал, кому передан этот стих. И если я узнаю, что существует кто-то, кто знает Коран лучше меня, и если до него сможет дойти верблюд, я отправлюсь к нему.
(Ас-Сахих ал-Бухари, том 6, с. 488)
В очень похожем предании Абдаллах добавляет к вышесказанному, что однажды прочел в присутствии Мухаммада более семидесяти сур, и все окружающие поняли, что никто не знает Коран лучше него. Хакик, один из соратников Мухаммада, свидетель происшедшего, признал, что никто из присутствовавших не посмел спорить с ним и не нашел ни одной ошибки в его чтении (Ас-Сахих Муслима, том 4, с. 1312). Не вызывает сомнения и тот факт, что Абдаллах был одним из тех, кто собрал разрозненные записи воедино вскоре после смерти Мухаммада.
Ибн Аби Дауд посвятил в своей книге Китаб ал-Масахиф более девятнадцати страниц разночтениям, имеющим место между текстом Абдаллаха ибн Масуда и текстом, составленным Зайдом ибн Сабитом (с. 54–73). Достоверно известно, что Ибн Масуд с самого начала наотрез отказался отдать свой кодекс на уничтожение, и даже после того как в Куфе появилась одна из копий рукописи Зайда, многие мусульмане еще долгое время продолжали твердо придерживаться текста Ибн Масуда.
Существуют неопровержимые доказательства, что причиной сопротивления Ибн Масуда приказу Усмана было то, что Абдаллах считал свой кодекс значительно превосходящим текст Зайда, и прежде чем Хузайфа доложил халифу об имеющих место различных чтениях Корана, он имел с Абдаллахом острую и нелицеприятную беседу.
Хузайфа сказал: «Жители Куфы говорят: чтение Абдаллаха (ибн Масуда), а жители Басры говорят: чтение Абу Мусы. Во имя Аллаха! Если я дойду до главы правоверных (Усмана), я потребую, чтобы они были утоплены». Абдаллах сказал ему: «Сделай так, и Аллах тоже утопит тебя, но не в воде».
(Ибн Аби Дауд, Китаб ал-Масахиф, с. 13)
Когда Хузайфа, оспаривая убежденность Ибн Масуда, сказал, что он послан к жителям Куфы в качестве их учителя и в конце концов заставит их подчиниться своему чтению Корана, Абдаллах ответил, что он не вводил людей в заблуждение, тем самым еще раз заявив, что никто не знает Коран лучше, чем он (Ибн Аби Дауд, Китаб ал-Масахиф, с. 14). В другой раз он говорил о своих знаниях Корана как превосходящих опытность Зайда:
Я получил семьдесят сур непосредственно от самого посланника Аллаха (да пребудет он с миром), когда Зайд был еще ребенком. Должен ли я отказаться от того, что получил от самого посланника Аллаха?
(Ибн Аби Дауд, Китаб ал-Масахиф, с. 15)
Существуют письменные свидетельства, что когда приказ Усмана об уничтожении всех компиляций Корана и использовании только кодекса Зайда в целях устранения разночтений достиг Куфы, Ибн Масуд прочел хутбу (проповедь) по этому поводу и заявил мусульманам города:
Люди виновны во лжи при чтении Корана. Я буду читать Коран в соответствии с его (посланника) чтением, которого я люблю больше, чем этого Зайда ибн Сабита. От него, без которого нет Бога, я выучил более семидесяти сур — из губ посланника Аллаха, да благословит его Аллах, в то время, когда Зайд ибн Сабит был юнцом с двумя косичками, играющим с другими юнцами.
(Ибн Саад, Табакат, том 2, с. 444)
Из этого заявления явствует следующее: Ибн Масуд считал свой кодекс записью оригинального Корана, в отличие от компиляции Зайда, которую Усман стандартизировал как якобы единственно верный текст.
Мусульманские писатели, истолковывая эти свидетельства, объясняют, что только сентиментальная привязанность к своему кодексу заставляла Ибн Масуда так остро реагировать на приказ халифа, или же в очередной раз прибегают к испытанному объяснению факта уничтожения всех рукописей, кроме рукописи Зайда, стремлением Усмана к нивелированию разночтений как к способу устранения различий в произношении. Однако совершенно очевидно, что позиция Ибн Масуда была принципиальной и основывалась исключительно на его убеждении в том, что его кодекс совершеннее кодекса Зайда. Что же касается разночтений, то мы увидим, что их устранение имеет отношение не к произношению, а к содержанию написанного.
Разночтения в кодексах Корана
Интересно, что в кодексе Ибн Масуда совершенно отсутствовала вступительная глава — Суратул-Фатиха, так же, как и муаввизатани — две последние суры Корана. Формы этих глав имеют некоторые характерные особенности: первая — это молитва Аллаху, а две последние — заклинания против дьявольских сил. Во всех трех сурах именно человек выступает в роли говорящего, а не Аллах, как это происходит во всех остальных сурах. Ранних мусульманских историков всегда тревожила вероятность того, что Ибн Масуд сознательно отвергал ценность этих трех глав. Факхруддин ар-Рази, живший в шестом веке после возникновения ислама, автор комментариев к Корану, озаглавленных Мафатих ал-Гайб («Ключи Невидимого»), допускал, что эта вероятность имеет «смущающее значение» и приводит к неловким выводам о том, что Ибн Масуд, вероятно, вообще не слышал о том, чтобы пророк говорил о необходимости включения этих глав в Коран. Ибн Хазм, другой ученый, не предлагая никаких объяснений, просто обвинял Ибн Масуда во лжи. Однако Ибн Хаджар ал-Аскалани в своей знаменитой работе Фатх ал-Баари (обзор свода Ас-Сахих ал-Бухари) соглашался с тем, что доводы Ибн Масуда не лишены здравого смысла и что он пропустил эти суры, послушавшись пророка, который говорил о возможности их использования в качестве молитвы, а также заклинаний против дьявольских сил, но был против включения их в текст Корана (Ас-Суйути, Ал-Иткан, с. 186–187).
Что касается остального текста кодексов Ибн Масуда и Зайда, то между ними было огромное количество разночтений — сто одно из них имело место только в Суратул-Бакара. Обзор лишь некоторых разночтений покажет их природу.
Сура 2:275 в кодексе Зайда начинается со слов Аллазина йаакулунарриба ла йакумуна («И кто снедаем лихоимством, восстанет (в Судный день) подобно тем, кого поверг в безумство Сатана»). Текст Ибн Масуда начинается с того же вступления, но в нем добавлены слова йаумал-кийамати («в день Страшного суда»). Этот вариант упоминается в книге Абу Убайда Китаб Фадаил ал-Куран. Он также использован в кодексе Талхи ибн Мусаррифа. Этот кодекс, как утверждают, основывался на рукописи Ибн Масуда и был очень популярен в Куфе.
В суре 5:91 в стандартизованном тексте Корана читаем призыв: фасийаму саласати айамин («поститесь в течение трех дней»). В тексте Ибн Масуда добавлено прилагательное мутатабиатин, т. е. три «следующих один за другим» дня. Это разночтение происходит из известных комментариев ат-Табари, озаглавленных Джами ал-байан фи тафсир ал-Куран (7.19.11). Его упоминал Абу Убайд. Это разночтение было также найдено в книге Убаййи ибн Кааба, в кодексах Ибн Аббаса и ученика Ибн Масуда ар-Раби б. Хусайма.
Сура 6:153 начинается так: Ва анна хаза сирати мустакиман — «Сие — Мой путь, ведущий прямо». В тексте Ибн Масуда написано: Ва хаза сирату раббикум — «Это путь вашего Господа». Разночтение опять берет начало в книге ат-Табари (8.60.16). У Убаййи ибн Кааба мы встречаем такое же чтение, но вместо слова раббикум (вашего Господа) у него написано раббика (твоего Господа). Во втором кодексе ал-Аамаша, упоминаемом Ибн Аби Даудом в книге Китаб ал-Масахиф, мы опять находим ва хаза («это», «сие»), как в тексте Ибн Масуда и Убаййи ибн Кааба. Ибн Аби Дауд говорил еще об одном примере разночтения, предположив, что Ибн Масуд в слове сират употреблял букву син, а не сад (Китаб ал-Масахиф, с. 61).
В суре 33:6 содержится изложение истории о взаимоотношениях жен Мухаммада с общиной мусульманских верующих: ва азваджуху уммахатухум («жены его — матери для них»). В тексте Ибн Масуда добавлены следующие слова: ва хува абун лахум («а он их отец»). Это разночтение записано и в книге ат-Табари (21.70.8), а также находится в кодексах Убаййи ибн Кааба, Ибн Аббаса, Икримы и Муджахида ибн Джабра. Три последних кодекса содержат несколько иной вариант: то, что Мухаммад является отцом мусульман, предшествует утверждению, что его жены — их матери. Однако в кодексах Ибн Масуда и соответственно ар-Раби ибн Хусайма это заявление помещено в конец предложения. Огромное количество указаний на это разночтение дает веские основания считать его действительным и свидетельствует против его отсутствия в кодексе Зайда ибн Сабита.
Многие примеры других разночтений имеют отношение к форме слов, которые слегка меняют их значение. Так, в суре 3:127, где у Ибн Масуда и Убаййи ибн Кааба написано ва сабику («будьте впереди»), стандартизованный текст приводит это изречение следующим образом: ва сариу («будьте быстрыми»). Разночтение, как и прежде, взято из книги ат-Табари (4.109.15).
Следующие примеры демонстрируют, как добавление в текст некоторых одиночных слов не меняет его смысла. Например, в суре 6:16 Ибн Масуд и Убайй ибн Кааб сходятся на следующем чтении: йусрифуллаху («предотвращено Аллахом»), в стандартизованном же тексте читаем: йусраф («предотвращено»). Это разночтение записано в книге Маки Китаб ал-Касф.
Очень важно не забывать, что все вышеперечисленные разночтения не бросали тень на уничтоженные кодексы, и не стоит полагать, будто текст, стандартизированный Усманом, был выше всех упреков и нареканий, в то время как все остальные были полны заблуждений. Кодекс Зайда был просто одним из ряда многих, составленных вскоре после смерти Мухаммада, и то, что его предпочли другим, объясняется исключительно политической выгодой. Необходимо помнить и о славе, в которой купался Ибн Масуд как лучший курра, и о его заявлениях, что он знает Коран лучше Зайда. Очень существенным является и тот факт, что Убайи ибн Кааб был признан одним из лучших чтецов Корана самим пророком:
Аффан ибн Муслим сказал нам... о достоверности сообщения Анаса ибн Малика, который слышал, как посланник, да благословит его Аллах, сказал: «Лучшим чтецом (Корана) среди моего народа является Убайй ибн Кааб».
(Ибн Саад, Табакат, том 2, с. 441)
В результате Убайй стал называться сайидул-курра, что значит «глава чтецов Корана». В другом предании говорится о том, что Умар сам подтверждал, что он был лучшим из мусульман в декламации Корана (Ас-Сахих ал-Бухари, том 6, с. 489). Интересно будет узнать, что между его текстом и текстом Зайда существовало огромное количество разночтений.
Например, в суре 2:204 у него написано: ва йасташхидуллаха, в тексте же Зайда — ва йушхидуллаха. Также у него пропущены слова ин хифтум в суре 4:101. Затем в суре 5:48, в стандартизованном чтении, — ва катабна алайхим фиха («и мы написали в этом месте для них (иудеев)»), у Убаййи читаем: ва анзалаллаху ала бани Исраила фиха («и Аллах послал в этом месте детям Израилевым»). Эти разночтения описаны в книге ат-Табари (6.153.24).
Все приведенные выше свидетельства показывают, что до того как Усман предпринял энергичные усилия в стандартизации кодекса с целью приведения текста Корана к единому чтению, среди наиболее известных курра существовало огромное количество разночтений. Для того чтобы Коран стал, наконец, единым текстом, потребовалось много времени, и, как будет видно дальше, несколько столетий спустя возникла необходимость во второй редакции, дабы после введения букв для гласных звуков вновь привести текст Корана к единому стандарту. Из всего сказанного вытекает совершенно очевидная вещь — заявления мусульман, что Коран в нынешнем чтении является точной копией «оригинала» времен Мухаммада, не имеют под собой никакого основания.
К началу страницы