§ 1. Законы XII Таблиц 1
<closetest13< font="">В 451 г. до н. э., начале эпохи Республики, был составлены законы XII таблиц. <closetest3< font="">Это был первый кодекс римского права. Он был составлен по требованию народа, недовольного неясностью действующего обычного права, применение которого находилось в то время исключительно в руках аристократии (патрициев), использовавших незнание права народом для злоупотреблений при отправлении правосудия. </closetest3<></closetest13<>
Хотя до нас не дошел полный текст этого памятника, тем не менее сохранились отдельные фрагменты из него, переданные нам позднейшими римскими писателями отчасти буквально, отчасти в пересказе. Таким образом, содержание этого кодекса нам известно.
Законы XII таблиц касались почти исключительно гражданского права и процесса; с вкраплением лишь немногих норм других отраслей права (государственного права и уголовного права). Большинство содержащихся в этих законах норм представляли собой кодифицированное римское обычное право, хотя имели место и заимствования из греческого права.
Законы XII таблиц имели громадное значение для дальнейшего развития римского права. C одной стороны, будучи синтезом всей предшествовавшей эпохи обычного права, они, с другой стороны, послужили основой для дальнейшего прогресса.Даже значительно позже римские юристы неоднократно комментировали их.
Объекты прав в римском частном праве
Объект имущественных прав это определенное подлежащее денежной оценке имущественное благо.
Имущественные блага делятся на 2 категории:
1. Вещи, то есть материальные предметы, имеющие определенные пространственные границы.
2. Действия лиц.
У римлян термин res - вещь применялся для обозначения обоих этих видов объектов.
Вещи, находящиеся в обороте, можно классифицировать и по иным категориям. В частности, они делятся на движимые вещи и недвижимые вещи.
По представлениям римлян, недвижимой вещью является земельный участок. Находящиеся на нем и неразрывно с ним связанные постройки, замкнутые водоемы, деревья, посевы и иные растения являются частью участка, и юридически не существуют в качестве самостоятельных вещей. Они следуют судьбе земельного участка.
Все остальные вещи являются вещами движимыми, самостоятельными объектами прав.
В современном праве важнейшее отличие движимых и недвижимых вещей состоит в необходимости государственной регистрации прав на недвижимость. Наличие такой системы определяет и особый правовой режим недвижимости, особый порядок оборота таких объектов, всегда связанного с необходимостью государственной регистрации для действительности совершенного приобретения прав на объект недвижимости. Особенностью римского права было отсутствие в нем системы государственной регистрации прав на недвижимость. Только в завоеванном римлянами Египте они сохранили издревле существовавшую там систему государственной регистрации прав на земельные участки, однако не распространили эту систему на всю Римскую империю. По этой причине оборот недвижимости и движимых вещей регулировался одними и теми же нормами римского права. Данное обстоятельство делало указанное деление вещей не столь важным для римского права, по сравнению с его значением для права современного.
Однако все же определенное юридическое значение это деление имело и для римского права. Во-первых, сроки приобретательной давности для движимых и недвижимых вещей всегда были различны. Во-вторых, защита владения движимыми вещами осуществлялась иначе, чем вещами недвижимыми.
Плоды (fructus)
Плоды представляют собой доходы от вещи, полученные в результате ее нормального использования.
Изначально под плодами в римском праве понимались только органические произведения вещи (приплод, молоко и шерсть скота, плоды деревьев и земли).
Однако в позднеримском праве появилось разделение плодов на «естественные плоды» - то есть плоды в вышеописанном смысле данного понятия, и «цивильные плоды». Под цивильными плодами понимались доходы полученные от вещи в результате юридической сделки (сдача в аренду, проценты с капитала и т.п.).
Плод становится самостоятельной вещью с момент отделения от главной вещи (момент сепарации).
Правом на присвоение плодов может обладать не только собственник, но и иное лицо ( например, арендатор).
Понятие и содержание права собственности
Право собственности является важнейшим из вещных прав. Его можно определить как право абсолютного и исключительного господства над вещью. Такое понимание права собственности в римском праве отражено в самом термине dominium, которым римляне обозначали понятие собственности. В обыденном, неюридическом языке этот термин обозначал «господство, власть». Таким образом, понятие собственности предполагает неограниченную, абсолютную власть над вещью, которая является объектом данного права. Мысль об абсолютном характере власти собственника над вещью средневековые юристы в период рецепции римского права выразили через формулировку, что право собственности представляет собой ius utendi et abutendi, что можно перевести как «право пользования и злоупотребления». Смысл этой формулы состоит в том, что собственник может делать со своей вещью все, что ему угодно, в том числе не только пользоваться собственной вещью себе во благо, но и уничтожить ее по своему произволу. Хотя данная формула самими римскими юристами в таком значении не употреблялась, однако нельзя не признать, что она вполне адекватно отражает принципиальную позицию римского права в отношении идеальной теоретической модели права собственности.
Впрочем, хотя римское право, несомненно, гораздо более последовательно проводило в жизнь принцип абсолютности права собственности, чем право современное, тем не менее, и в римском праве этот принцип никогда не имел своего полного воплощения. В любую историческую эпоху власти собственника над принадлежащей ему вещью полагаются определенные ограничения в пользу общего блага, то есть публичного (общественного) интереса в недопущении осуществления собственником этой власти в ущерб правам и охраняемым законом интересам других лиц. (Об ограничениях права собственности см. ниже).
Хотя теоретически полнота господства собственника не позволяет исчерпывающим образом перечислить принадлежащие ему правомочия, то есть возможные способы осуществления им своего права (поскольку любой такой перечень не может быть исчерпывающим, коль скоро власть собственника имеет безграничный и всеобъемлющий характер), однако основные правомочия собственника можно перечислить. Это владение, пользование и распоряжение (данный трехчленный перечень в юридической литературе традиционно именуется «триада собственника», или просто «триада»). Поскольку этот перечень лишь примерный, к нему часто добавляют указание на иные возможные проявления власти собственника над вещью – право извлечение плодов (доходов) от вещи, право истребовать вещь из чужого незаконного владения (право виндикации), право на уничтожение вещи (которое, впрочем, логически вытекает из распорядительной власти собственника), и др.
Собственность иностранцев (перегринов)
Иностранцы, которые не обладали jus commercii, не могли и быть цивильными собственниками. Однако римляне признавали, что существует и право собственности «по праву народов». Для защиты этого права они допустили применение в практике «претора по делам иностранцев» (praetor peregrinus) исков, заимствованных по аналогии из цивильного права. В формулу этих исков вставлялась фикция, согласно которой судье предписывалось решить дело так, как если бы истец был римским гражданином, и у него было право собственности по цивильному праву.
Впрочем, такая практика засвидетельствована источниками лишь применительно к искам, вытекающим из факта кражи, и из причинения вреда чужому имуществу. Возможно, что остальные иски были недоступны иностранцам, и им приходилось довольствоваться владельческой защитой.
Приобретательная давность
<closetest4< font="">Давность владения чужой вещью способна привести к приобретению на нее владельцем права собственности, однако лишь в том случае, если владение является квалифицированным, то есть удовлетворяет некоторым специальным характеристикам.</closetest4<>
I
bona fides – добросовестность. <closetest5< font="">В принципе с точки зрения римских юристов добросовестный владелец это незаконный владелец, в момент приобретения владения не имевший оснований предполагать неправомерность своего завладения. (D. 41.1.48. 1. Если в то время, когда мне вещь передаётся, я буду считать её принадлежащей продавцу, а затем узнаю, что она чужая, то, поскольку она остаётся (во владении), я приобретаю право собственности по давности). Римское право исходило из той посылки, что имеющиеся при приобретении владения его характеристики образуют незыблемое юридическое состояние, и оно не изменяется с наступлением тех обстоятельств, которые, если бы они существовали налицо при приобретении владения, не дали бы возможность возникнуть этому юридическому положению. Это означает, что ни добросовестное владение не может произвольно превратиться в недобросовестное, ни недобросовестное в добросовестное, а также что открыто приобретенное владение не становится тайным впоследствии. Ульпиан в 70-ой книге “Комментариев к эдикту” писал (D.41.2.6) : “мы говорим, что владеет тайно тот, кто воровским образом вступил во владение, при неведении (об этом) того, кто подозревался (владельцем) в том, что учинит с ним тяжбу, и (кого) он боялся, как бы тот этого не сделал. А тот, кто, хотя он начал владеть не тайно, скрылся, находится в том правовом положении, что не считается, что он владеет тайно. Ведь должен быть выяснен источник приобретения владения, а не способ его удержания. И никто не начинает владеть тайно, если с ведома или соизволения того, кому эта вещь принадлежит, или по какому - либо разумному основанию добросовестно приобретает владение. Поэтому, утверждает Помпоний, тайно приобретает владение тот, кто вступает во владение воровским образом, опасаясь будущей тяжбы, при неосведомлённости (о завладении) того, кого он испугался.” Другой римский юрист, Африкан, в 7-ой книге “Вопросов” при интерпретации рассматриваемого им казуса (D.41.2.40.2), также подходит к разрешению этой проблемы сходным образом, предлагая следующую версию: Я добросовестно купил у Тиция твоего раба, и им, переданным мне, начал владеть, а затем, когда узнал, что он твой, начал прятать, чтобы ты его не истребовал иском. Он утверждает, что в силу этого обстоятельства не представляется, что я с этого времени владею тайно. Ведь также наоборот, если я сознательно куплю твоего раба у несобственника, и, хотя начал владеть им тайно, затем поставлю тебя в известность, по этой причине я не перестаю владеть тайно.</closetest5<>
Для некоторых особых видов приобретательной давности добросовестности не требовалось (см. Гарсиа Гарридо М. Х. Римское частное право: казусы, иски, институты. М., Статут. 2005. С. 366)
II
юридическое (цивильное) владение (то есть владение вещью как своей, а не в качестве «естественного владельца» - держателя). Арендатор или иной владелец, получивший владение от чужого имени на основании договора, в принципе не может считаться “владельцем для давности” (possessor ad usucapionem), поскольку у него отсутствует намерение владеть вещью “как своей”( pro suo ). Совершив присвоение вещи, арендатор, конечно, становится самостоятельным владельцем, ибо и вор тоже владеет. Однако, не может владение недобросовестное превратиться затем в добросовестное лишь в силу последующего субъективного отношения к происходящему самого владельца, ибо, как писал римский юрист Юлиан “... никто не может сам себе изменить правовое основание владения (D. 41.5.1).” Он же дал следующий коммментарий, прямо относящийся к рассматриваемой нами ситуации: То, что обыкновенно даётся ответ, что никто не может сам себе изменить правовое основание владения, верно в той мере, в какой кто-либо осведомлён о том, что он владеет недобросовестно, и завладел корысти ради(D. 41.3.33). Таким образом, для превращения арендатора или иного держателя в добросовестного владельца не обойтись без волеизъявления арендодателя, при отсутствии которого подобная метаморфоза невозможна.
Возможны и другие интересные коллизии, связанные с различением юридических владельцев и производных владельцев (держателей). Так, лицо, продавшее вещь другому, но по просьбе последнего оставившее её у себя на хранение, de facto не перестало быть владельцем. Однако, de iure оно утратило волю владеть вещью как своей собственной, а значит, превратилось в держателя вещи от чужого имени. Таким образом, для этого лица прерывается течение приобретательной давности, однако, покупатель может причислить срок его владения к своему, и приобретательная давность продолжает течь для покупателя, выступающего уже в роли поклажедателя. (Cр.: D.41.2.18.pr. Тем, чем я владею от своего имени, я могу начать владеть от чужого имени. Ведь ( в таком случае ) я не изменяю себе основание владения, а перестаю владеть, и делаю другого владельцем через меня как ( его ) слугу)
Заслуживает специального внимания и ситуация, когда объект давностного владения сдан владельцем в аренду, а затем в субаренду. Ее юридическая квалификация исчерпывающим образом отражена в соответствующем фрагменте “Дигест Юстиниана” (D.41.2.30). 6.: “Если я тебе отдал в ссуду, а ты Тицию, который считает, что это твоё, тем не менее, я буду владеть этим. И то же будет, если мой колон отдаст земельный участок в аренду, или если тот, у кого я положил на хранение, потом положит на хранение у другого. И это должно будет соблюдаться, будучи совершено в лице сколь угодно многих.” <closetest26< font="">Таким образом, в подобных случаях владение “для давности” сохраняется за первоначальным арендодателем, который и признается владеющим вещью “как своей”.</closetest26<>
III
Титул владения – это такое основание приобретения, которое само по себе могло бы привести к приобретению владельцем права собственности, если бы последнее имелось у отчуждателя. Даже при наличии добросовестности приобретателя невозможно было приобретение в собственность по давности владения вещи, приобретённой в результате сделки, которая, помимо отсутствия у отчуждателя права собственности, ещё и совершена была при отсутствии одного из условий, необходимых для её действительности, например, дееспособности отчуждателя. (Цельс утверждает в 34-ой книге, что ошибаются те, кто полагает, что всякий, кто добросовестно получит владение чьей - либо вещью, может приобрести право собственности по давности владения ею как своей, и что ничуть не важно, купил он или нет, получил в подарок или нет, если только он (добросовестно) считал, что (вещь) куплена или подарена, потому, что приобретение права собственности по давности владения (на вещь) как на завещанную по легату, или подаренную или отданную в качестве приданого не имеет силы, если нет никакого дарения, никакой передачи в качестве приданого, никакого легата).
Владельческие ситуации, связанные с добросовестным приобретением владения от лица, не управомоченного на отчуждение вещи, рассмотренные римскими юристами и приведённые в “Дигестах Юстиниана” , сгруппированы составителями “Дигест” по различным позициям, в зависимости от конкретных оснований приобретения владения. Число таких позиций довольно велико. Очевидно, имеет смысл рассмотреть каждую из них более подробно.
1. Владение pro soluto. Это владение добросовестного приобретателя, который получил вещь от неуправомоченного отчуждателя в счёт исполнения какого-либо обязательства, кроме обязательства продавца по договору купли-продажи. (См.: D. 41.3.46. Приобретает право собственности по давности владения на то, что получено в счёт погашения долга тот, кто принял вещь в счёт долга. И по этому титулу может быть приобретено в собственность по давности владения не только то, что должно было быть передано по обязательству, но любая вещь, предоставленная в счёт уплаты долга.); D. 41. 3. 48. Ведь достаточно, чтобы я считал, что вещь принадлежит тебе, когда ты производишь исполнение обязательства......Не может приобретать право собственности по давности владения в качестве покупателя тот, кто не покупал, и не может (этого сделать) как получивший вещь в счёт исполнения обязательства, как это бывает при других договорах).
2. Владение pro emptore. Это добросовестное владение возмездного приобретателя , полученное им на основании покупки вещи у её неуправомоченного отчуждателя. В этом случае отчуждатель также не должен быть осведомлён об истинной принадлежности вещи, так как в противном случае, отчуждая вещь, он совершает кражу (furtum), а краденые вещи по римскому праву не подлежат приобретению по давности владения в собственность. (D. 41.3, 36. Разными способами может статься, что кто-либо чужую вещь, будучи введён в заблуждение по какой-то ошибке, продаёт ли, или дарит, как свою, и по этой причине вещь может быть приобретена в собственность по давности владения добросовестным владельцем. Например, если наследник, вещь, переданную умершему в аренду, или безвозмездное пользование, или отданную ему на хранение, считая её входящей в состав наследства, отчуждал.); D.41.3. 37. он не совершает кражи, ведь не совершается кража без намерения украсть)
3. Владение pro herede. Это владение наследника, добросовестно считающего вещь входящей в состав наследства. (D.41.5.3. Многие считали, что, если я буду наследником, и посчитаю, что некая вещь входит в состав наследства, которая на самом деле в него не входит, я могу стать собственником по давности владения)
4. Владение pro donato. Это владение безвозмездного приобретателя вещи, получившего её на основании дарения от неуправомоченного отчуждателя. Приобретатель добросовестно считает дарителя собственником. (См.: D.41.6.1. В качестве получателя дара приобретает по давности владения тот, кому вещь была передана с целью дарения. И недостаточно считаться, а надо быть одаренным)
5. Владение pro legato. Это владение безвозмездного приобретателя вещи, получившего её на основании легата. Владелец добросовестно заблуждается относительно факта принадлежности вещи умершему завещателю. (См.:D.41.8.5. Та вещь, владение которой было передано с намерением передать право собственности на основании легата, хотя бы её собственник жив, тем не менее приобретается в собственность по давности владения на основании легата; D.41.8.6...если тот, кому вещь была передана, считал её принадлежащей умершему)
6. Владение pro dote. Это владение мужа вещью, полученной им в качестве составной части приданого, хотя на самом деле она не являлась таковой. (См.:D.41.9.1. Является законным основанием для приобретения права собственности по давности владения, и даже правомернейшим, то, которое называется ( владением) в качестве приданого, чтобы тот, кто принял вещь в приданое, мог приобрести право собственности по давности владения в течение обычного промежутка времени, за который становятся собственниками те, которые приобретают право собственности по давности владения в качестве покупателя)
7. Владение pro suo.Это владение вещью как своей, независимо от того, опирается ли оно на какой-либо justus titulus или в его основе лежит titulus putativus. Такое владение, при условии его добросовестности, само по себе способно привести к приобретению права собственности по давности владения. Очевидно, представление о том, что добросовестное владение pro suo есть достаточное условие давностного приобретения вещи в собственность, утвердилось вместе с признанием того, что путативный титул даёт приобретателю статус владельца ad usucapionem. (См.: D.41. 10. 1. Владение ( вещью) как своей суть следующее: Когда мы считаем, что нами приобретается право собственности, то владеем и на том основании, по которому оно приобретается, и, кроме того, как своей.) D.41.10.5. Приобретение вещей в собственность по давности владения, даже допущенное по другим основаниям, между тем установлено для тех ( вещей ), которыми мы владеем, считая своими, чтобы был какой-то конец тяжбам).
Впоследствии многие римские юристы отказались от такого строгого толкования понятия justus titulus, признав достаточным для приобретательной давности того, что приобретатель имел объективные основания предположить, что тот способ, которым он приобрёл владение вещью, даёт ему и право собственности на неё. То есть, достаточным для приобретательной давности был признан и мнимый (путативный) титул ( titulus putativus ). Путативный титул может быть признан составной частью такого реквизита приобретательной давности, как добросовестность владения, хотя некоторые различия между давностным владельцем, владеющим вещью на основании justus titulus, и владельцем на основании titulus putativus всё же остались. (Если я куплю вещь у сумасшедшего, которого считаю здоровым, то, как известно, я приобретаю по давности. Это допущено по практическим соображениям, хотя купля-продажа ничтожна, и потому для меня невозможен ни иск об эвикции, ни Публицианов иск, ни присоединение времени владения предшественника к моему сроку владения.)
Следует отметить, что с допущением titulus putativus как основания приобретательной давности последняя стала охватывать все случаи добросовестного приобретения вещи на основании юридически недействительной сделки, например, и приобретение от недееспособного, а не только приобретение от неуправомоченного отчуждателя.
В итоге Юстиниану пришлось законодательно закрепить два вида давности - ординарную, для которой правомерный титул владения (justus titulus possessionis) рассматривался как необходимый реквизит, и экстраординарную, для которой достаточным условием являлось наличие добросовестности при завладении, даже при отсутствии титула приобретения, но сам срок приобретательной давности был увеличен.
IV
объект давностного владения не должен быть вещью, изъятой из под действия приобретательной давности. В разное время появились специальные законы, изъявшие из под действия приобретательной давности значительное количество различных вещей:
· не подлежали действию давности краденые, насильственно отнятые, и внеоборотные вещи
· из сферы действия приобретательной давности было также исключено имущество императорского казначейства. (См: Inst. Just, II, 6. 9. Вещь, принадлежащая императорской казне, не может приобретаться нами посредством давностного владения).
· изначально не подлежали приобретению по давности и манципируемые вещи, проданные женщиной без санкции опекуна. Однако в 105 г. до н.э. этот запрет был отменен. (Подробнее см.: Иоффе О. С. Из истории цивилистической мысли // Избранные труды по гражданскому праву. М., Статут. 2000. С. 19). Впрочем, женщина в такой ситуации сохраняла право прервать давностное владение, вернув покупную цену и потребовать возврата вещи.
· согласно Законам XII таблиц иностранец не мог приобретать вещь, принадлежащую римлянину, по давности владения, поскольку приобретательная давность считалась способом приобретения права собственности по цивильному праву. По всей видимости, в силу принципа взаимности следует признать, что и римлянин не мог приобрести по приобретательной давности вещь, приобретенную им у иностранца.
V
должен истечь установленный законом срок приобретательной давности. В архаическом римском праве этот срок был чрезвычайно короток и составлял 1 год для движимых вещей и 2 года для вещей недвижимых. Впоследствии сроки увеличивались, так что в Кодексе Юстиниана этот срок уже составил 3 года для движимых вещей и 20 лет (если прежний собственник и новый собственник жили в разных провинциях) или 10 лет (если прежний собственник и новый собственник жили в одной провинции) для недвижимых вещей.
Область применения давности в классическом римском праве:
1. приобретение права собственности тем, кто добросовестно приобрёл вещь от лица, неуправомоченного на ее отчуждение.
Поскольку владение давностное (possessio ad usucapionem) предполагает добросовестное отношение к вещи как к собственной, естественно, что завладение “для давности” должно осуществляться в форме той сделки, которая, при наличии всех необходимых условий ее действительности, предполагала бы переход права собственности к приобретателю, а утрата такого владения также может иметь место лишь в форме сделки, предполагающей переход права собственности от отчуждателя к приобретателю. Отсюда и вытекает то специальное требование, которое римское право предъявляет к давностному владению – наличие в его основании «правомерного титула» (justus titulus), то есть сделки, которая сама по себе в принципе могла бы привести к приобретению права собственности приобретателем, если бы отчуждатель был управомочен на отчуждение вещи. Именно поэтому одной из основных сфер применения приобретательной давности в римском праве было приобретение таким способом права собственности добросовестным приобретателем вещи по недействительной сделке.
2. дополнение неформального приобретения манципируемой вещи от собственника
В классическом римском праве манципация на практике выходит из употребления, поскольку она не допускала включения условий и сроков, а также представительства при ее совершении. Этим она была неудобна для развивающегося оборота.
Получив подлежащую манципации вещь путём простой передачи, т.е. без манципации, приобретатель юридически не становился ее собственником, но фактически удерживал её в своём имуществе (in bonis), и признавался владельцем для давности ( ad usucapionem ). По преторскому праву виндикационному иску собственника приобретатель был вправе противопоставить эксцепцию о том, что вещь была продана и передана. В случае утраты владения он имел право на Публицианов иск, имевший абсолютный характер, и по сути представлявший собой виндикационный иск с фикцией наличия права собственности у истца. Таким образом, фактически положение такого владельца было аналогично положению собственника, а формальное право собственности отчуждателя превращалось в «голое право» (jus nudum). Такой владелец называется в современной литературе по римскому праву “ бонитарный ” ( преторский ) собственник. Термин «бонитарный» является производным от латинских слов in bonis – «в имуществе», которые использовались римскими юристами для описания положения лица, приобретшего вещь без манципации и имеющего ее в своем имуществе на праве давностного владения. По истечении приобретательной давности раздвоение цивильного (квиритского) и преторского (бонитарного) собственника исчезает, поскольку последний уже рассматривается как собственник и с точки зрения цивильного права.
Здесь мы сталкиваемся с проблемой добросовестности приобретателя, поскольку уже в римском праве его неосведомлённость относительно предусмотренной для данного случая законом процедуры приобретения права собственности не может быть сочтена извинительной ( Является правилом, что незнание правового предписания вредит каждому, а незнание факта не вредит.)
Признание за его владением характера добросовестности имеет во многом искусственный характер.
3. владение наследника по преторскому праву (bonorum possessor). Хотя претор не имел права отменить или изменить нормы цивильного права о порядке наследования, тем не менее, он мог своей властью предоставить владение наследственным имуществом лицу, которое с точки зрения цивильного права не являлось наследником. Таких лиц римляне называли просто «владелец имущества» (bonorum possessor), а в современной литературе они именуются «преторские наследники» (Подробнее см. раздел УМК Наследственное право). Поскольку такое лицо приобретало владение наследством по воле претора, его владение считалось добросовестным, а само оно по истечении срока приобретательной давности (давности владения), могло стать собственником имущества по цивильному праву. До истечения давности за владельцем наследственного имущества претор признавал право на все иски, на которые был управомочен цивильный наследник. В формулу иска при этом, как и в Публициановом иске, вставлялась фикция «как если бы он был цивильным наследником», так что судья должен был рассматривать иск так, как будто владелец наследственного имущества – собственник по цивильному праву. В современной литературе преторского наследника также включают в число «бонитарных собственников».
4. Ещё одним основанием владения, включённым составителями “Дигест” в раздел о приобретательной давности, является владение брошенной вещью- pro derelicto.Это владение вещью, от права собственности на которую отказался предыдущий собственник (выброшенной). Хотя в “Дигестах Юстиниана” рассматриваемая ситуация отнесена к разделу о приобретательной давности, однако, у римских юристов не сложился консенсус по поводу того, когда в этом случае прекращается право собственности предшествующего владельца. Соответственно, вызывал разногласия вопрос, становится ли тот, кто завладел такой вещью, её собственником по давности владения, или он приобретает право собственности тотчас в момент завладения вещью, как если бы она никогда не имела собственника. <closetest20< font="">Более того, в определённых случаях было очевидно, что отказ от владения вещью не рассматривался как отказ от права собственности на неё, что заставляло отказывать оккупанту в признании его владения добросовестным. В принципе, отказ от владения, возможно вынужденный, сам по себе не всегда тождествен отказу от права собственности. (Сравни: Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л. Л. Кофанов. М.,2005.C.157; Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л. Л. Кофанов. М.,2005.C.81; Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л. Л. Кофанов. М.,2005.C.157). </closetest20<>
Достаточно распространённой является точка зрения, согласно которой владение для давности pro derelicto возможно только тогда, когда вещь выброшена несобственнником, поскольку в противном случае она подлежит оккупации как не имеющая хозяина.
Это мнение спорно, поскольку источники не дают однозначных оснований для именно такой трактовки. Наоборот, включение титула pro derelicto в раздел “Дигест”, посвящённый приобретательной давности, заставляет предположить обратное. Следует отметить, что в классическом праве, при отсутствии института исковой давности, давность владения имела многофункциональный характер, являясь одновременно приобретательной давностью для владельца, и погасительной - для утратившего владение собственника.
Оправданием существования этого института являлось представление о том, что в распоряжении собственника остаётся достаточно времени для истребования своей вещи из чужого незаконного владения, и, коль скоро он пренебрег такой возможностью в течение установленнного законом срока, это может быть квалифицировано как его отказ от права на вещь, и основание для приобретения этого права другим лицом. Таким образом, поскольку отказ от владения, возможно вынужденный, сам по себе не всегда означает отказ от права собственности, естественно признать, что выброшенная вещь приобретается владельцем в собственность не в момент оккупации, а посредством usucapio, поскольку до момента истечения давности не очевидно, является ли она ничейной ( res nullius), поскольку прежний собственник отказался от владения ею, или он продолжает сохранять притязание на обладание данной вещью, являющееся правомерным с точки зрения объективного права.
В этом смысле к ситуации оккупации выброшенной вещи примыкает и ненасильственный захват бесхозяйной недвижимости. Следует отметить, что те юристы, которые считали, что право собственности прекращается не в момент отказа собственника от владения вещью, а в момент завладения ею другим лицом, должны были признать, что приобретение в собственность бесхозяйного земельного участка возможно только по давности, а не путём немедленной оккупации, поскольку, помимо вышеприведённых соображений, надо принять во внимание, что именно процесс хозяйственного освоения участка позволяет с уверенностью судить о состоявшемся завладении им, а для такого освоения нужно время. Уместно вспомнить, что в предклассическом римском праве вообще считалось, что конкретной формой фактического обладания и господства над вещью в виде владения может быть только пользование (usus). Недаром обыденное сознание склонно смешивать оккупацию и приобретательную давность, а срок для последней был определён Законами XII таблиц в 2 года, что совпадает с двухлетним севооборотом.
Логическая обоснованность конструкции приобретения брошенных собственником вещей не путём оккупации, а по давности владения, привела к тому, что она стала преобладающей в постклассическом праве. Такой вывод можно сделать на основании закона, согласно которому хозяин брошенного участка в течение 2-х лет сохранял право виндицировать его у лица, приступившего к его обработке.
Подводя итог обзору случаев применения приобретательной давности в римском праве, можно сделать вывод, что она играла весьма существенную роль, позволяя ввести в легальный оборот имущество, выбывшее из него либо по нерадению собственника, либо в силу объективных обстоятельств, и обеспечивая стабильность имущественных отношений путём предоставления определённых гарантий добросовестным приобретателям. Однако, следует помнить, что существенным ограничителем сферы применения приобретательной давности в римском праве являлась установленная законом невозможность приобретения по давности владения в собственность вещей краденых, присвоенных и насильственно отнятых, а также некоторых других категорий вещей.
Защита сервитутов
В классическом праве вещный иск, которым защищался обладатель сервитута, назывался «виндикация сервитута», что отражало древний взгляд на сервитут как на бестелесную вещь. В Кодексе Юстиниана он уже именуется “конфессорный иск” (actio confessoria) – иск о признании. Его предъявление было направлено на признание права и получение от ответчика гарантий его ненарушения в будущем под угрозой штрафа (cautio de amplius non turbando).
По аналогии с защитой права собственности субъект сервитута имел право на все те иски, предъявление которых связано либо с действиями ответчика, стесняющими осуществление сервитута, либо с угрозой таких действий.
Кроме того, защита владения сервитутами осуществлялась преторскими интердиктами по аналогии с защитой владения вещами (сервитуты как «бестелесные вещи»).
Содержание права залога
Еще в первой половине классического периода истории римского права право залога, будь то в форме ручного залога (pignus), или ипотеки, как таковое давало кредитору только право удерживать вещь до уплаты долга. Иных прав кредитор не имел. Продажа им заложенной вещи, даже в случае неуплаты долга, считалась бы кражей (furtum) (Подробнее см.: Дигесты Юстиниана. Том VII. Полутом 1. / Отв. ред. Л. Л. Кофанов. М., 2005. С. 437). <opentest12< font="">По этой причине кредитор обычно при установлении залога заключал с должником дополнительное соглашение, по которому кредитору предоставлялось или право продать заложенную вещь в случае неисполнения обеспеченного данным залогом обязательства (pactum de vendendo), или же право стать собственником вещи в указанном случае (lex commissoria).</opentest12<>
Такое особое соглашение было необходимо именно потому, что само по себе право залога в то время подобных правомочий не подразумевало. В конце концов, стало очевидно, что залоговое право без права обращения взыскания на заложенную вещь не является в собственном смысле средством обеспечения исполнения обязательства. По этой причине практика признала, что всякий договор о залоге подразумевает предоставление кредитору право продажи предмета залога (jus vendendi) в случае неисполнения должником обеспеченного данным залогом обязательства. Если же залогодатель и залогоприниматель желали исключить такой эффект договора о залоге, они должны были сделать это особым соглашением о запрете продажи кредитором заложенной вещи (pactum de non vendendo). (Подробнее см.: Дигесты Юстиниана. Том III / Отв. ред. Л. Л. Кофанов. М., 2003. С. 203 – 229).
Окончательное оформление институт залога получил в постклассическом праве. С одной стороны, император Константин в IV в. н.э. запретил lex commissoria, как соглашение, по большей части прикрывающее ростовщические сделки. С другой стороны, Юстиниан постановил, что даже pactum de non vendendo не устраняет права продажи в случае неуплаты долга, а лишь несколько затрудняет его, возлагая на кредитора обязанность предварительно троекратно напомнить должнику об уплате. В результате залоговое право окончательно превратилось в вещное право продажи чужой вещи.
Залоговое право являлось добавочным (акцессорным) правом. Оно существовало только как обеспечение исполнения основного обязательства, и разделяло его судьбу. При обращении взыскания на предмет залога кредитор вправе получить только то, на что он имеет право по обеспеченному данным залогом обязательству. Залог гарантирует кредитору возмещение убытков от неисполнения основного обязательства, но он не должен приносить ему какую то дополнительную выгоду по сравнению с тем, на что он вправе рассчитывать в случае исполнения обеспеченного залогом обязательства. <closetest8< font="">Поэтому, если при обращении кредитором взыскания на предмет залога заложенную вещь удалось продать по цене, превышающей размер обеспеченного данным залогом долга, кредитор обязан выдать должнику излишек (hyperocha). Если же вырученная сумма окажется меньше суммы долга, на недополученное кредитор сохраняет личное требование против должника. Впрочем, возможность удовлетворения этого требования зависит от того, осталось ли у должника иное имущество, на которое можно обратить взыскание. </closetest8<>
Хотя как правило в ручной залог передаются движимые вещи, а ипотека устанавливается на недвижимость, римское право позволяло самим договаривающимся сторонам избрать ту или иную форму залога. Таким образом, по римскому праву возможно оставление должнику фактического владения заложенной движимой вещью, с установлением на нее права залога (ипотека). Возможна и передача кредитору владения заложенной недвижимой вещью (ручной залог). При ручном залоге (pignus) кредитор не вправе пользоваться заложенной вещью. Если он ею все-таки воспользовался, его действия квалифицировались как «кража пользования» (furtum usus). Однако, особым дополнительным соглашением такое право пользования кредитору могло быть предоставлено (antichresis).
Поскольку кредитор по залогу имеет право на квоту стоимости вещи, то на одну и ту же вещь можно установиться несколько ипотек. Таким образом, одна и та же вещь может быть несколько раз перезаложена. Например, вещь стоимостью 50 000 заложена сначала одному кредитору в обеспечение требования на 20 000, потом второму в обеспечение требования на 10 000 и т. д. В таком случае при обращении взыскания на предмет залога приоритет имеет тот кредитор, в пользу которого ипотека была установлена раньше. Таким образом, сначала удовлетворяется первый кредитор, потом второй и так далее до тех пор, пока остается какая-то часть вырученной от продажи предмета залога суммы.
В римском праве ипотека возникала в силу простого соглашения собственника обременяемой ипотекой вещи, и кредитора. Никакого специального реестра для регистрации ипотек не существовало. По этой причине третьи лица не могли узнать, установлена ипотека на ту или иную вещь, или эта вещь не обременена никакими залогами. Конечно, при отчуждении вещи или перезалоге собственник обязан был объявить приобретателю вещи или новому ипотечному кредитору об уже существующих ипотеках. Однако на практике это не гарантировало приобретателя или последующего ипотечного кредитора от ущерба, поскольку собственник часто умалчивал об уже обременяющих вещь ипотеках. Новый собственник часто узнавал о существовании ипотеки на приобретенную им вещь лишь в момент обращения взыскания на предмет залога ипотечным кредитором. Последующий ипотечный кредитор также мог лишиться возможности получить возмещение стоимости невозвращенного кредита за счет заложенной ему вещи, если собственник при заключении с ним договора умолчал о ранее установленных на ту же вещь ипотеках в пользу других кредиторов. Приоритет договорных ипотек всегда определялся моментом их установления (“первый по времени – сильнее по праву”). Таким образом, давая взаймы под залог имения, кредитор никогда не мог быть уверен, что на то же имение уже не существует ранее установленных других ипотек. Возможны были и злоупотребления со стороны должника. Так, при приближении взыскания по ипотеке должник мог задним числом, по сговору с третьими лицами, установить подложные ипотеки в пользу этих лиц. В результате, благодаря приоритету ранее установленных ипотек, он выводил свое имущество из-под угрозы обращения на него взыскания по требованию залогового кредитора.
Помимо договорных ипотек, римское право знало целый ряд законных ипотек. Эти ипотеки появлялись автоматически, в силу предписания закона, и случалось так, что и сам собственник ничего о них не знал. Так, например, обычай закладывать домовладельцу внесенные квартирантами в снятую квартиру вещи в обеспечение уплаты квартирной платы с течением времени превратился в законное залоговое право наймодателя. Теперь это право подразумевалось само собой, без его специальной фиксации в договоре. Таким же путем возникло законное залоговое право собственника сельскохозяйственного участка на выращенный арендатором урожай в обеспечение уплаты арендатором платы за аренду участка. Был целый ряд иных законных ипотек.
Многие законные ипотеки были генеральными ипотеками (hypotheca generalis), установленными на все имущество должника. К числу таковых относились:
· ипотека в пользу опекаемого на имущество опекуна, служившая гарантией возмещения убытков опекаемого, которые он может потерпеть от действий опекуна по управлению и распоряжению его имуществом,
· ипотека казны (фиска) на имущество ее должников,
· ипотека жены на имущество мужа установленная в обеспечение возврата (приданого).
Законодатель пытался таким путем гарантировать требования, по его мнению, нуждающиеся в особом покровительстве, но это лишь ухудшало общее положение с обеспечением кредита.
Многие генеральные ипотеки были привилегированными, т. е. подлежали удовлетворению преимущественно перед всеми другими, даже раньше их установленными договорными ипотеками. По этой причине даже благонамеренный собственник не мог гарантировать кредитору возможности обратить взыскание на свою вещь, на которую была установлена ипотека. Например, он честно сообщил кредитору о том, что на его имении нет ипотек, или что на имение установлено столько-то ипотек. Кредитор именно в расчете на это одолжил ему деньги под залог имения. Однако если только наступили условия, влекущие установление привилегированной ипотеки на имущество данного собственника, то все расчеты кредитора рушатся - собственник мог стать банкротом, а его имущество послужить удовлетворению требований привилегированного залогового кредитора. Законодательство Поздней Империи щедро предоставляло подобные привилегии. Таким образом, с одной стороны понижалась их ценность, а с другой - ослаблялась возможность практической реализации непривилегированных требований, обеспеченных залогом той же вещи.
Стремясь повысить надежность ипотек и предотвратить злоупотребления, проистекавшие от беспорядочной организации ипотеки, император Лев указом 472 г. постановил, что при столкновении нескольких ипотек преимущество должны иметь те из них, которые установлены в письменном документе, совершенном с участием официального нотариуса, или скрепленном подписью не менее чем трех свидетелей. Датировка таких документов считалась неоспоримой. Но указ Льва не лишил силы и неформальные ипотеки, а лишь сделал их второстепенными по сравнению с формальными. Таким образом, не затронув законных и привилегированных ипотек, конституция Льва ввела еще одну новую категорию привилегированных ипотек, и этим усугубила положение дел.
Характерно, что в Новеллах Юстиниана встречается запрещение опекунам давать взаймы деньги подопечных под какие-либо залоговые обеспечения, мотивированное опасностью утраты капиталов, вследствие ненадежности такого обеспечения. Лучшим средством сбережения Новеллы признают хранение капиталов малолетних в сундуках опекунов без всякой пользы, так как тогда малолетний по достижении совершеннолетия получит хотя бы то, что он имеет. Такая организация римской ипотеки породила в научной литературе точку зрения, что римляне предпочитали залогу личные гарантии (поручительство), и залог использовался лишь для усиления личных гарантий13.
Что касается залогового права в принципе, то <quest9< font="">из трех форм залога, известных классическому римскому праву,– фидуция, пигнус и ипотека – старейшая форма, фидуция, исчезла из оборота вместе с манципацией и in jure cessio. Таким образом, в праве времени Юстиниана существуют уже только ипотека и ручной залог. Кроме того, что pignus заключает в себе передачу фактического владения, а hypotheca нет, других различий между этими формами залога в римском праве не существует. Как признавали сами римские юристы: “пигнус и ипотеку отличает между собой только звучание имени”.</quest9<>
Содержание обязательства
По мнению римских юристов, содержание всякого обязательства можно подвести под одну из приведенных ниже классификационных рубрик:
Dare - передача права собственности или иного вещного права.
Facere - личное действие, положительное или отрицательное (non facere), относящееся к вещам - передача владения земельным участком, его обработка, застройка и т. д.
Praestare - предоставление обеспечения в форме поручительства, также это выражение встречается применительно к личным услугам.
Разграничение facere и praestare - вопрос спорный.
От термина praestare - предоставление происходит и представление о том, что содержанием обязательства является определенное имущественное предоставление (в том числе воздержание от действия).
Виды обязательств
Элементы договора как юридической сделки
Естественные элементы юридической сделки
Это темы элементы, которые обычно сопровождают те или иные типы сделок, и считаются присущими им, если не будут исключены специальным волеизъявлением сторон при совершении сделки. Например, ответственность за эвикцию - истребование купленной вещи у покупателя по основанию, возникшему до заключения договора - с определенного момента стала считаться по умолчанию присущей договору купли-продажи, однако ее можно было исключить по специальному соглашению сторон, поскольку это естественный, но не обязательный элемент сделки.
Добавочные (акцидентальные) элементы сделки
Недействительность сделок
Сделка, которая в силу дефекта в ее форме или содержании не способна вызвать те правовые последствия, которые обычно связываются со сделками данного типа, является недействительной. Римские юристы в таких случаях говорили о порочности юридической сделки (negotia vitiosa).
При этом они различали сделки порочные, которые недействительны согласно правовым предписаниям и вопреки воле сторон сделки, и сделки, не имеющие юридических последствий по воле самих сторон /например, в силу включения в них отлагательного условия/. Хотя с точки зрения римлян и те и другие сделки недействительны.
Порочные сделки делились на ничтожные и обратимые (оспоримые).
Правила толкования сделок
Для толкования сделки важен не буквальный смысл слов, а все обстоятельства дела, то есть, что имелось в виду.
В возмездных договорах двусмысленное выражение толкуется во вред той стороне, которая его употребила.
Обязанность должника толкуется ограничительно, поскольку от кредитора зависело полнее выразить свою мысль.
Из возможных толкований надо предпочесть то, которое в наибольшей степени соответствует целям данной сделки.
Воля завещателя всегда толкуется полнее.
Реальные контракты
Договор заклада
Это договор о передаче вещи в ручной залог (pignus). Он вступал в силу с момента передачи, порождая обязательство закладопринимателя (залогового кредитора) вернуть предмет залога в случае надлежащего исполнения обязательства, обеспеченного данным залогом.
Здесь также могло возникнуть акцессорное обязательство закладодателя возместить возможный вред, понесенный залогопринимателем от заложенной вещи. Закладоприниматель обязан относиться к вещи с заботливостью хорошего хозяина, даже если он по природе человек неосторожный, и к своим собственным вещам относится небрежно.
Договоры найма (locatio-conductio)
Оценочный договор (contractus aestimatorius)
1. Это договор, по которому определенная вещь передавалась одной стороной другой для продажи по известной оценке, чтобы другая сторона или предоставила первой сумму оценки, или возвратила саму вещь (См.: Дигесты Юстиниана. Том III / Отв. ред. Л. Л. Кофанов. М., 2003. С. 755 – 757).
2. Хотя лицо, получившее вещь для продажи по определенной оценке, не являлось собственником этой вещи, однако, если оно продавало вещь, покупатель становился ее собственником, поскольку вещь продавалась по воле собственника, выразившейся в заключении оценочного договора. То есть продавец действовал от своего имени, но по воле и в интересах собственника.
Лицо, принявшее вещь для продажи, могло оставить ее за собой, уплатив сумму оценки. Если ему удалось продать ее дороже оценки, разницу оно могло оставить себе.
Отдельные виды пактов (раста)
1. Пакт - это неформальное соглашение. Для него не предписано никакой особой формы заключения. В отличие от контракта пакт изначально считался соглашением, не пользующимся исковой защитой. Если пакт нарушался, предъявить иск против нарушителя соглашения, и принудительно возложить на него ответственность за неисполнение обещанного было невозможно.
Признание юридического значения пактов претором первоначально выражалось лишь в возможности противопоставить иску контрагента возражение (эксцепцию) со ссылкой на состоявшееся соглашение. Например, иску кредитора по стипуляции можно было противопоставить эксцепцию о состоявшемся пакте о невостребовании долга (pactum de non petendo).
2. С течением времени все же некоторые категории пактов в виде исключения получили и исковую защиту, поскольку по мере развития товарно-денежных (рыночных) отношений на практике возникло много новых типов неформальных соглашений, не подходивших ни под один из установленных типов контрактов. Оставление этих соглашений без исковой защиты не соответствовало требованиям развивавшегося оборота и подрывало устойчивость деловых связей.
Таким образом, не принимая принцип свободы договора как общий принцип, римское частное право шло по пути постепенного признания и наделения юридической защитой все новых и новых типов договоров, которые рождались на практике.
3. В результате получились две категории пактов:
1. <closetest2< font="">«голые пакты» - т. е. не имеющие исковой защиты</closetest2<>
2. «одетые пакты», снабженные исковой защитой.
«Одетые пакты» в свою очередь делятся на:
c. «присоединенные пакты» - дополнительные соглашения, присоединенные к договору, имеющему исковую защиту (контракту)
d. «преторские пакты» - получившие исковую защиту в эдикте претора
e. «законные пакты» - получившие исковую защиту в императорском законодательстве.
1. Pacta adiecta («пакты, присоединенные к контракту»)
1. Это дополнительные к какому-либо контракту соглашения, отчасти изменяющие его юридические последствия.
2. Дополнительный пакт можно было заключить и по прошествии некоторого времени после заключения контракта, и непосредственно при его заключении. В случае нарушения подобного рода пакта, присоединенного к купле-продаже, давался иск из основного договора, то есть исковая защита основного договора распространялась и на присоединеный пакт, однако только в том случае, если по своему содержанию он направлен на облегчение положения должника (например, пакт об отсрочке исполнения обязательства или об уменьшении размера процентов). Напротив, пакты отягощающие положение должника (о приближении срока исполнения, об увеличении размера процентов) не имели исковой защиты.
Деликт
Римское право не выработало принципа генерального деликта, по которому подлежит возмещению всякий имущественный вред, причиненный противоправными действиями. Система деликтных обязательств характеризовалась в Риме тем, что существовал определенный, исчерпывающий перечень случаев, в которых возникали такие, обязательства, но не было установлено общего правила, что всякое недозволенное действие, нарушающее чьи-либо права или интересы, порождает обязательство лица, совершившего такое действие в отношении потерпевшего. В древнейшем праве правонарушение сопровождалось установленными для него последствиями независимо от наличия субъективной вины совершившего деликт (в этом сказывался пережиток эпохи частной мести, при которой к правонарушению подходили с точки зрения потерпевшего). В дальнейшем развитии права наличие субъективной вины совершившего деликт стала необходимым условием для признания в конкретном случае частного деликта.
В итоге в развитом римском праве понятие частного деликта предполагало 3 элемента:
a. объективный вред, причиненный противозаконным действием одного лица другому;
b. вина лица, совершившего противозаконное действие (умысел или хотя бы неосторожность);
c. признание со стороны объективного права данного действия частноправовым деликтом, т. е. установление частноправовых последствий данного деяния, применяемых в порядке гражданского процесса.
Историческим происхождением частных деликтов объясняется ряд особенностей, свойственных деликтным обязательствам в классическом римском праве, в отличие от договорных обязательств.
Обязательства из деликтов носили штрафной характер и были инструментом мести. Этим объясняется тот факт, что обязательства из деликтов имели строго личный характер и прекращались со смертью виновника. Переход деликтных обязательств по наследству римским правом не признавался. На наследника могло перейти обязательство по исполнению судебного решения, если делинквент умер после начала процесса. Но если при его жизни процесс не начался, то наследник нес ответственность только в размере поступившего к нему неосновательного обогащения наследодателя от деликта, но если обогащения не было, не было и никакого вытекающего из деликта права требования к наследнику.
<closetest33< font="">По той же причине в случае совершения деликта совместно несколькими лицами штрафной иск мог быть предъявлен к каждому из них в полном объеме, размер штрафа как правило превышал убытки потерпевшего, а иски погашались годичной давностью - (кто не мстит тотчас же, предполагается простившим).</closetest33<>
При совершении деликта рабом или животным можно было вместо уплаты выдать виновника потерпевшему (ноксальная ответственность).
Однако с течением времени появились и иски не только штрафные, но и направленные на возмещение ущерба.
Такие иски уже не несли на себе отпечатка мести, а потому переходили на наследников потерпевшего.
По тем же причинам в поздеримском праве отпадает иск против лиц, причинивших вред совместно с нарушителем, если он уже возместил причиненные убытки.
FURTUM
Хотя в русской литературе по римскому праву термин furtum принято переводить как «кража», на самом деле его значение гораздо более широкое:
1. Категория furtum обнимала собой как тот деликт, который в современном праве именуется кражей, так и те, которые теперь называются присвоением, растратой и т. п.
2. Furtum не сводилось к похищению вещи. Возможно было:
o furtum usus - кража (присвоение) пользования вещью (т. е. корыстное, намеренное пользование вещью при отсутствии на то права. Например, хранитель пользуется переданной ему на хранение вещью, хотя обязан только хранить ее)
o furtum possessionis - кража владения - лишение собственником владения вещью лица, управомоченного на такое владение - например, залогодержателя по ручному залогу, или добросовестного владельца.
2) furtum являлось частным правонарушением. Лишь в праве императорского периода появляется возможность выбора для потерпевшего между возложением на вора частно-правовой ответственности за деликт и его уголовно-правовым преследованием.
Furtum представляло собой всякое противозаконное корыстное посягательство на чужую движимую вещь или чужое владение движимой вещью (как в случае кражи владения собственной вещью).
По законам XII таблиц можно было убить или продать в рабство вора, пойманного с поличным, а тот, кто с поличным пойман не был, но вещь у него была обнаружена, должен был уплатить штраф в тройном размере стоимости вещи. Он в свою очередь мог требовать уплаченное в порядке регресса с того, у кого вещь была им добросовестно приобретена.
Претор ввел иск для взыскания в четверном размере похищенного как для вора, задержанного с поличным, так и для тех, у кого вещь была найдена.
В своде Юстиниана есть один иск против воров и их пособников и укрывателей в четверном размере при взятии с поличным и в двойном в остальных случаях.
Истцом мог быть любой, чьи интересы нарушены, в том числе и держатель. Прежде всего, потерпевшему давался иск о возврате похищенного (condictio furtiva).
При этом если вещь не утрачена, ее также можно было истребовать иным иском (договорным при furtum usus либо виндикационным).
Если вещь погибла, то по condictio furtiva можно взыскать с похитителя стоимость вещи. Сondictio furtiva, которую можно было предъявить взамен виндикации, была легче и в отношении доказывания. В виндикационном процессе от истца требовалось доказательство его права собственности на истребуемую вещь. Предъявляя condictio furtiva, истцу достаточно было доказать факт кражи у него вещи ответчиком, не доказывая свое право собственности. Таким образом, возможность предъявления condictio furtiva облегчала возврат веши потерпевшему. Кроме того, кондикция была удобна тем, что позволяла в случае, если вор сбыл вещь с рук, истребовать от него «обогащение», оставшееся в его имуществе в результате кражи.
Юридические последствия furtum не ограничивались истребованием похищенной вещи и / или поступившего вместо нее в имущество вора обогащения.
Потерпевший имел возможность предъявить, кроме condictio furtiva, еще штрафной «иск о краже» — actio furti. С его помощью взыскивался штраф:
1. при furtum manifestum — в четверном размере стоимости похищенного
2. при furtum nес manifestum,— в двойном размере. Соучастники в краже являлись солидарными кумулятивными должниками по обязательству уплатить этот штраф в пользу потерпевшего.
Damnum injuria datum (неправомерное уничтожение или повреждение чужих вещей).Одним из видов незаконных посягательств на чужое имущество является виновное уничтожение или повреждение чужих вещей. В архаическом (древнейшем) римском праве такого общего деликта не было. В законах XII таблиц предусматривались только некоторые частные случаи причинения имущественного вреда, типичные для условий аграрной экономики (порубка деревьев, поджог хлеба или дома)
Общее понятие о повреждении чужих вещей как особом деликте появилось с изданием закона Аквилия (III веке до н. э.). <opentest1< font="">Он устанавливал ответственность за нанесение другому лицу имущественного вреда без намерения обогатиться самому от этого деяния.</opentest1<>
Закон Аквилия закон состоял из трех глав. Об ответственности за повреждение чужих вещей речь шла только в первой и третьей главах.
В первой главе говорилось, что убивший чужого раба или четвероногое животное обязан уплатить за него наивысшую рыночную цену, которая существовала на такого рода вещь (раба или животное) на протяжении года, предшествующего убийству.
В третьей главе Аквилиева закона устанавливалось, что в случае ранения раба или четвероногого животного, либо уничтожения или повреждения какой-либо иной вещи, причинитель вреда обязан уплатить наивысшую цену поврежденной или уничтоженной вещи, какую она имела на протяжении последнего месяца.
Такая система определения возмещения объяснялась тем, что именно в этот периода в Риме началось бурное развитие товарно-денежных отношений, и сопровождающие их процессы колебания рыночных цен. Зачастую эта система означала, что возмещение вреда частично имело и штрафной характер, поскольку хозяин поврежденной вещи приобретал больше чем утрачивал. Сумма возмещения удваивалась в случае отрицания виновным своей ответственности.
Этот иск мог предъявляться к каждому из соучастников отдельно. Иск из закона Аквилия и иных деликтов в принципе был направлен не просто на возмещение вреда, а имел штрафной характер. По этой же причине и ответственность была солидарная кумулятивная, а не элективная.
Условия ответственности:
1. вред должен быть причинен телесным прикосновением (если испугал криком и животное рухнуло в пропасть – деликт совершенным не считается).
2. непосредственно действием правонарушителя (если открыл клетку, чем создал условия для побега животного, то деликт совершенным не считается).
3. Истцом мог быть только собственник.
4. Причинение вреда должно быть виновным (хотя бы легкая небрежность). Изначально в рамках Аквилиевой ответственности вина отождествлялась с противоправностью. В некоторых фрагментах Дигест признана возможность culpa in omittendo. Однако по этому вопросу сведения в текстах римского права противоречивы. С одной стороны, признана Аквилиева ответственность за небрежность врача, пренебрегавшего лечением пациента, и за небрежность истопника, уснувшего у очага, из-за чего возник пожар. С другой стороны, Ульпиан отказывался признать ответственность узуфруктуария, пренебрегавшего орошением и обработкой участка.
Римское право исходило из принципа, что каждый несет ответственность за последствия своих поступков. Встречная вина потерпевшего погашает вину причинителя вреда, так что обязательство не возникает. Поэтому в римском праве действовал принцип “все или ничего”. Если вина была смешанной, никто никому ничего не должен.
Преторская практика расширила сферу применения данного закона.
1. Право на иск признали за любым заинтересованным лицом - не только собственником, но и обладателем иного вещного права, владельцем, держателем, даже кредитором собственника уничтоженной вещи, имевшим право требовать передачи ему этой вещи.
2. Также, хотя по закону Аквилия возникала ответственность только за виновное уничтожение или повреждение чужого имущества, преторское право стало расширять сферу применения этого закона (аналогия закона). Так, было признано, что по этому закону должен нести ответственность и тот, кто развязав чужого раба, позволил ему бежать (хотя раб жив и остается в собственности хозяина, который однако терпит ущерб из-за того, что он утратил владение).
3. Причинение вреда телесным прикосновением также перестало быть непременным условием для возложения ответственности по закону Аквилия. В преторском праве для этого было признано достаточным наличие причинно-следственной связи.
4. В порядке толкования закона было введено требование субъективной вины, хотя бы то была самая слабая ее форма (culpa levissima, самая легкая неосторожность).
Таким образом, не выдвинув соответствующего общего правила, римское право практически обеспечивало возмещение всякого вреда, виновно причиненного чужому имуществу.
Грабеж (rapina) - первоначально не выделялся из кражи, но так как грабителю обычно удавалось скрыться, он отвечал как вор не пойманный с поличным. По этой причине грабеж выделили в отдельный состав - в течение года против грабителя возможен иск в тройном размере стоимости награбленного. Вдобавок оставалась возможность истребовать саму отнятую грабителем вещь или ее стоимость. По истечении года у потерпевшего остается только право на иск о простом возмещении убытков.
METUS - деликт, по которому отвечает тот, кто угрозой заставил другого отдать некую ценность. По нему отвечает любой обогатившийся от этого, причем в четверном размере. Однако, выдавший полученное добровольно от ответственности освобождается.
DOLUS - обман, мошенничество. Требовалось лишь простое возмещение вреда. Однако иск – инфамирующий, то есть присуждение по такому иску было связано с infamia.
5.7.2. Квазидоговоры (обязательства «как бы из договора») (неосновательное обогащение, легат8, negotiorum gestio)
Квазиделикты (обязательства как бы из деликта)
Сюда относятся:
I. Ответственность за опасно вывешенное и выставленное
Если на подоконнике здания что-либо положено, или на здании подвешено (например, навес, или вывеска) так, что это подвешенное или выставленное угрожает падением и причинением вреда прохожим и проезжающим по улице, любой гражданин мог предъявить иск (actio popularis) против хозяина дома или квартиры, не ожидая факта причинения вреда. По иску «о положенном или подвешенном» (actio de positis et suspensis) взыскивался определенный законом в твердой сумме штраф в пользу лица, выступившего инициатором процесса.
II. Ответственность за выброшенное и вылитое из дома:
(Подробнее см.: Дигесты Юстиниана. Том II. / Отв. ред. Л. Л. Кофанов. М.,2002. С. 437 – 445)
Если из окна здания что-нибудь вылито или выброшено на улицу, то любой потерпевший от этого какой-либо ущерб, получал по преторскому эдикту «иск о вылитом или выброшенном» (actio de effusis et deiectis) против хозяина дома или квартиры, откуда было вылито или выброшено. Ответственность хозяина дома или квартиры наступала независимо от их личной вины. Даже если, например, объедки были выброшены на улицу квартирантом без ведома домовладельца, и чей-то раб, подскользнувшись на выброшенной корке, сломал ногу, ответственность несет домовладелец. По этой причине такой случай нельзя было подвести под какой-либо деликт, например, повреждение чужих вещей, поскольку по деликту отвечает виновник.
Ответственность по данному иску была различна, в зависимости от характера причиненного вреда:
1. за поврежденное имущество собственнику присуждалась, двойная цена
2. за ранение свободного человека взыскивался штраф «по справедливой оценке» судьи
3. за причинение смерти свободному человеку взыскивался (по требованию любого гражданина, actio popularis) штраф в сумме 50 000 сестерциев.
III. Ответственность хозяев гостиниц и постоялых дворов за действие слуг.
Особенность этих случаев состоит в том, что здесь речь идет об ответственности без вины (в случае, когда хозяин дома сам не выливал и не выбрасывал ничего на улицу, и не крал вещи у постояльцев). Впрочем, поскольку римскому праву незнаком принцип ответственности без вины, римские юристы пытались обосновать ответственность в этих случаях виной хозяина в выборе негодных работников и слуг, в недосмотре за ними или за собственными постояльцами. По сути в данном случае вина была фиктивной, то есть опять, как это часто бывало в римском праве, речь идет о юридической фикции. (Подробнее см.: Дигесты Юстиниана. Том VII. Полутом 1. / Отв. ред. Л. Л. Кофанов. М., 2005. С. 453 – 455; Пассек Е. В. Неимущественный интерес и непреодолимая сила в гражданском праве. М., 2003. С. 197 – 236)
В случае ответственности за опасно вывешенное и выставленное впервые был создан прецедент ответственности за будущий вред, то есть тот вред, который грозит, но еще не случился, за действия создающие опасность причинения вреда в будущем как таковые.
Именно отсутствие вины в причинении вреда в первом случае, и отсутствие самого вреда во втором помешало римским юристам квалифицировать эти обязательства просто как деликтные, и им пришлось выделить их в отдельную группу квазиделиктных обязательств (обязательств как бы из деликта).
Обеспечение обязательств (гарантии исполнения обязательств)
Задаток (arra). Понятие задатка заимствовано римлянами из торговых обычаев Восточного Средиземноморья. Сам термин arrha – семитского происхождения. Изначально под задатком понималась ценная вещь (обычно – драгоценное кольцо или перстень), которая передавалась контрагенту по договору на стадии предварительных переговоров для доказательства заключения договора.
В практике, как обычай торгового оборота, выработался принцип, что у продавца ест выбор: либо он требует исполнения договора, либо допускает отказ покупателя от договора с оставлением себе задатка. Штрафная функция задатка узаконена Юстинианом в 528 г. Он обязал продавца, отказавшегося исполнить договор, возвратить в двойном размере стоимость задатка. Покупатель, отступившийся от договора, терял задаток в пользу продавца.
По римскому праву получивший задаток по общему правилу становился его собственником независимо от того, выступала ли в качестве задатка денежная сумма или индивидуально-определенная вещь (перстень). На это указывает в частности то, что задаток истребуется назад не виндикационным иском (vindicatio), а иском о неосновательном обогащении (condictio). Поскольку получатель задатка становился собственником, если он неправомерно распорядился им, это не считалось растратой чужого имущества. В таком случае он просто отвечал за неисполнение обязательства возвратить задаток при исполнении контрагентом своего обязательства. Это обязательство возвратить задаток имело место применительно к задатку, являющемуся индивидуально-определенной вещью. Если в качестве задатка переданы деньги (или иные вещи, определенные родовыми признаками, притом что задаток удостоверяет обязательство давшего задаток передать такие же вещи кредитору в большем количестве), то задаток зачитывается в счет исполнения обязательства. При прекращении обязательства до начала его исполнения по соглашению сторон или ввиду невозможности исполнения, задаток подлежит возврату.
Неустойка – (poena - пеня) - она будучи определена изначально освобождает кредитора от необходимости доказывания ущерба, однако не исключает его взыскания если ущерб больше размера неустойки. Впрочем, неустойка может иметь и исключительно штрафной характер.
Залог – см. соответствующий раздел УМК «Римское вещное право»
Время исполнения
Если специально не указано, то исполнения можно требовать немедленно. Однако чаще для него подразумевается разумный при данных обстоятельствах срок - например, если А обязался доставить вещи Б из другого города, то разумным будет минимально возможный срок для перемещения этих вещей из пункта Б в пункт А без чрезмерной спешки.
Срок исполнения может быть прямо определен соглашением сторон.
In dubio (то есть при двусмысленности условия о сроке) предполагается что срок исполнения указан в интересах должника, поэтому допускается досрочное исполнение, если не оговорено иное.
Место исполнения
Оно может определяться характером обязателства (например, передача земельного участка).
Если место исполнения определено сторонами договора, то ни в каком другом месте должник не имеет права исполнить обязательство, а кредитор не имеет права требовать его исполнения в другом месте.
Если место исполнения определено альтернативно (в Эфесе или в Капуе), то выбор места исполнения принадлежит должнику.
Если место исполнения не определимо, должник может исполнить обязательство там, где он застанет кредитора, и обязан исполнить там, где этого потребует кредитор, предъявляя иск (то есть по подсудности - либо в родной для должника муниципии, либо в Риме).
Факт исполнения может быть доказан выдачей специальной расписки (apocha). Кроме того, наличие у должника ранее выданной им кредитору расписки, либо если она разорвана, создает презумпцию того, что обязательство было исполнено.
Время исполнения
Если специально не указано, то исполнения можно требовать немедленно. Однако чаще для него подразумевается разумный при данных обстоятельствах срок - например, если А обязался доставить вещи Б из другого города, то разумным будет минимально возможный срок для перемещения этих вещей из пункта Б в пункт А без чрезмерной спешки.
Срок исполнения может быть прямо определен соглашением сторон.
In dubio (то есть при двусмысленности условия о сроке) предполагается что срок исполнения указан в интересах должника, поэтому допускается досрочное исполнение, если не оговорено иное.
Место исполнения
Оно может определяться характером обязателства (например, передача земельного участка).
Если место исполнения определено сторонами договора, то ни в каком другом месте должник не имеет права исполнить обязательство, а кредитор не имеет права требовать его исполнения в другом месте.
Если место исполнения определено альтернативно (в Эфесе или в Капуе), то выбор места исполнения принадлежит должнику.
Если место исполнения не определимо, должник может исполнить обязательство там, где он застанет кредитора, и обязан исполнить там, где этого потребует кредитор, предъявляя иск (то есть по подсудности - либо в родной для должника муниципии, либо в Риме).
Факт исполнения может быть доказан выдачей специальной расписки (apocha). Кроме того, наличие у должника ранее выданной им кредитору расписки, либо если она разорвана, создает презумпцию того, что обязательство было исполнено.
Брак
1. Брак (matrimonium) – союз мужчины и женщины - мужа и жены (Дигесты Юстиниана / Перевод с латинского. Т. iV. М. 2004. С. 274-275) (D.23.2.1). Римляне не признавали однополые браки. В республиканский период сексуальная связь мужчины с другим мужчиной или мальчиком наказывалась штрафом (stuprum cum masculo vel puero). В императорский период (до принятия христианства в IV в.) в силу общего упадка нравов гомосексуальные отношения получили широкое распространение среди римлян. Однако такого рода связи не могли породить семейные правоотношения.
Виды брака.
· законный римский брак (matrimonium justum) или брак по римскому праву (matrimonium juris civilis),
· брак между лицами, которые не имели права вступать в законный римский брак (matrimonium juris gentium).
Законный римский брак мог быть заключен:
· <opentest7< font="">с властью мужа (matrimonium cum manu mariti). Жена становилась подвластным лицом мужа или домовладыки мужа,</opentest7<>
· <opentest8< font="">без власти мужа (matrimonium sine manu mariti). Жена, если она была подвластным лицом, оставалась под властью своего отца, если она была самостоятельным лицом до брака, то таковым оставалась и после вступления в брак. </opentest8<>
2. Условия вступления в брак. (Юлий Павел. Пять книг сентенций к сыну. Фрагменты Домицилия Ульпиана / Перевод с латинского Е. М. Штаерман. М. 1998. С. 39-41)
a. Согласие на брак жениха и невесты. Если жених или невеста были подвластными лицами, то требовалось согласие домовладыки. Если домовладыка не давал согласия на брак, не имея для этого веских оснований, то можно было обратиться к претору, чтобы он принудил домовладыку дать согласие.
b. Достижение брачного возраста:
o <opentest9< font="">12 лет для женщин,</opentest9<>
o <opentest10< font="">14 лет для мужчин.</opentest10<>
c. На момент заключения брака брачующиеся не должны состоять в другом браке. Римляне не признавали многоженства (полигамии) или многомужества (полиандрии),
d. Лица, вступающие в брак, должны были иметь право вступать в законный римский брак (jus conubii). Эти правом не обладали:
o иностранцы (peregrini) и рабы,
o близкие родственники (incestum) – все родственники по прямой линии, по боковой линии, если хотя бы один из брачующихся был родственником первой степени родства по отношению к общему предка (брат и сестра, дядя и племянница). Брак между более отдаленными родственниками допускался – в древнем праве после 6-й степени родства, в классическом праве – 3-й степени родства, с IV в. – 4-й степени родства.
o близкие свойственники. Свойство (affinitas) возникало между одним из супругов и близкой кровной родней другого супруга – например, не допускался брак между одним братом и женой другого умершего брата.
o запрещалось вступать в брак римскому должностному лицу в провинции с гражданкой данной провинции. Цель запрета –
1. предупреждение создания родственных связей магистрата в управляемой им провинцией,
2. обеспечить свободу волеизъявления женщины на вступление в брак. Римское должностное лицо в провинции имело широкие возможности для принуждения женщины к вступлению в брак вопреки её воле.
e. Состояние здоровья. Не могли вступать в брак:
o безумцы и сумасшедшие,
o кастраты, поскольку брак предполагал половую связь.
f. Социальный статус. Закон запрещал вступать в брак сенатору с вольноотпущенницей, актрисой или проституткой. В отношении этой категории женщин дядя Юстиниана Юстин I отменил всякие ограничения. Сам император Юстиниан взял в жены бывшую проститутку Феодору.
3.<closetest5< font="">Помолвка или обручение (sponsalia) предшествовала браку и представляла собой взаимное обещание сторон вступить в брак. В отдельные периоды римской истории помолвка имела различное правовое значение. (Гарсиа Гарридо М. Х. Римское частное право: Казусы, иски, институты / Перевод с испанского. М. 2005. С. 264-265)</closetest5<>
В период ранней Римской республики к стороне, нарушившей обещание вступить в брак, предъявлялся иск из соглашения о помолвке (actio ex sponsu). В I – III вв. н. э. за обручение не признавалось значение юридической сделки. Оно рассматривалось как простое обещание. При Юстиниане обручению под влиянием христианства стали считать юридически значимым актом. Жених вносил задаток (arrha sponsalicia), который являлся обеспечением помолвки. В случае неисполнения обещания вступить в брак по вине жениха задаток оставался у невесты, в случае отказа вступить в брак со стороны невесты она или её paterfamilias должны были вернуть жениху двойную стоимость задатка (Дигесты Юстиниана / Перевод с латинского. Т. IV.М. 2004. С. 270-273).
4. Заключение брака cum manu mariti происходило в форме:
1. confarreatio – религиозного обряда с участием 10 свидетелей и жрецов. Значение этого способа заключения брака состояло в том, что высшие жреческие должности были доступны только детям, рожденным в браке, заключенному по такому обряду. Конфарреация уже к I в. н. э. вышла из употребления и практически не встречалась,
2. coemptio – <opentest11< font="">фиктивной продажей жены мужу в присутствии 5 свидетелей и весовщика как при обряде манципации вещи при купле-продаже,</opentest11<>
3. usus – приобретения права на жену в силу годичной приобретательной давности. Первоначально брак заключался sine manu mariti, но если жена неотлучно находилась в доме мужа в течение года, то по аналогии с приобретением права на движимое имущество у мужа возникало право на личность жены, и брак становился cum manu mariti. Чтобы избежать перехода под власть мужа жена должна была проводить ежегодно три ночи подряд вне дома (usucapio trinoctio). (Дигесты Юстиниана / Перевод с латинского. Т. IV. М. 2004. С. 274-305)
Заключение брака sine manu mariti не было каким-либо образом формализовано. Достаточно было:
· выражения согласия жениха и невесты,
· отведения невесты в дом жениха.
Содержание завещания
1. Назначение наследника (heredis institutio) для признания завещания действительным рассматривалось римлянами как conditio sine qua non. Без назначения наследника завещание считалось недействительным. <opentest12< font="">Можно было лишить законных наследников наследства или произвести эксгередацию (exheredatio), но нельзя было о них просто умолчать. Наследник должен был быть точно обозначен по имени или допускалась ссылка на другой документ, в котором завещатель назвал имя наследника. Такое завещание считалось «тайным завещанием» (testamentum mysticum). Это делалось для того, чтобы сохранить в тайне завещательное распоряжение. (Дигесты Юстиниана / Перевод с латинского. Т. V. П. 1. М. 2004. С. 78-137)</opentest12<>
Толкование завещания
Завещатель, рассуждали римские юристы, не мог и не должен был желать оставить противоречивые распоряжения, а если такие оказались в завещании, то только потому, что завещатель неудачно или неправильно выразился; следовательно - устранение из завещания противоречий есть только выяснение и воспроизведение истинной воли завещателя (Табашников И. Г. Лекции по римскому праву, читанные в Демидовском юридическом лицее в 1883/4 учебном году. Вещное право. Ярославль. 1884. С. 101). Споры, которые рождаются из самого завещания, необходимо разрешать на основании написанного текста завещания (D. 35. 1. 16).
Легат
Средства защиты прав легатария
Легатарий может защитить своё право с помощью специального иска actio ex testamento. Если легат был отказан под условием или с указанием срока, т. е. легат нельзя было немедленно истребовать, а лишь по наступлении условия, неизвестного будущего события, или срока, конкретной календарной даты или события, которое, несомненно наступит, то легатарий имел право потребовать от наследника обеспечения своего права satisdatio legatorum servandorum causa.
При отказе в виде legatum per damnationem, поскольку право собственности возникает непосредственно у наследника, то легатарию предоставляется личный иск action in personam к наследнику. В иске он предъявлял требование, чтобы наследник отдал ему отказанную вещь (Gai II. 204). (Институции Гая // Памятники римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М. 1997. С. 73)
Доли легатариев
Легатариями могли быть одновременно несколько лиц. Римляне выделяли установление легата на одну и туже вещь совокупно coniunctim или отдельно для каждого легатария disiunctim, а также в зависимости от самого характера легата per vindicationem или per damnationem. Явление coniuctio предполагало назначение нескольких легатариев к одному имуществу. Такая процедура назначения происходила в строго определённых словесных формах. При назначении legatum per vindicationem, чтобы определить предоставлялся легат совокупно или отдельно каждому из солегатариев, необходимо было учесть саму грамматическую структуру формулы отказа. В первом случае он говорил: «Тицию и Сею даю и отказываю раба Стиха», во втором, - «Луцию Тицию даю, отказываю раба Стиха; Сею даю, отказываю того же самого раба». (Gai II. 199). (Институции Гая // Памятники римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М. 1997. С. 72)
Выморочное имущество
Если отсутствовали наследники как по закону, так и по завещанию, либо никто из наследников не принял наследство или все они отказались от наследства, то такое наследство считалось выморочным и переходило к фиску. В отдельных случаях допускался переход выморочного имущества к монастырям или церквям, выморочное имущество солдат переходило к их воинской части. (Юлий Павел. Пять книг сентенций к сыну. Фрагменты Домицилия Ульпиана / Перевод с латинского Е. М. Штаерман. М. 1998. С. 188-189)