МЕХАНИЗМ ПРИЕМА РЕЧИ

 

Сопоставляя данные, установленные в разных дисциплинах, изучающих речевой процесс, можно заметить, что при всем различии областей знания, методов, задач и практических устремлений здесь возникают не только общие узловые проблемы, по и соответствие фактов. Несмотря на пробелы, одни из них восполняют другие. То общее, что лежит в основе исследований каждого из направлений, – это механизм речи, В одних случаях открывается одна часть механизма, в других – другая.

Условнорефлекторная методика подходит к наиболее сложной части этого механизма – центральному замыканию. Здесь исследователь обычно застает все речевые элементы уже сложившимися в сложные цепи натурального рефлекса. Даже в тех случаях, когда условнорефлекторная методика, как в опытах М. М. Кольцовой, проводится на детях, начинающих говорить, наибольшая часть механизма речи складывается не в этих опытах, а в живом и постоянном общении ребенка со взрослыми. При исследовании центрального замыкания обнаруживается громадный диапазон всевозможных переключений и замещений одних словесных образований другими и первосигнальных компонентов словесными. Наибольшие затруднения здесь возникают в том, чтобы выяснить, из каких материальных элементов состоят эти образования. Являются ли они речедвижениями, слуховыми образами или переозначенными представлениями. Остается еще неясным, что при центральном замыкании является сигналом, несущим речевое словесное значение.

Акустические измерения открывают другую часть механизма. Здесь с достаточной точностью обнаруживаются как раз именно материальны, звуковые признаки как элементы сложного сигнала, состоящего из статики и динамики. Однако какую роль играет каждый из этих элементов в системе словесных обозначений, не может быть решено только на основе акустических измерений.

Фонетика и фонология, если их не отрывать от акустических измерений, помогают восполнить этот недостаток. Путем сопоставления ряда звуковых признаков и семантического ряда значащих единиц удается обнаружить механизм словоразличения и словоузнавания. Однако и здесь эквивалентный этим рядам ряд речедвижений остается в стороне. Наибольший пробел обнаруживается в части исследования управления речедвижениями.

Изучение речевых кинестезии помогает восполнить до некоторой степени и этот пробел, а также приблизиться к ответу на вопрос о материальных элементах, вступающих в центральное замыкание, и о соотноше-

 

ниях между слухом и речедвижениями. Кинестезии как обратная связь, с одной стороны, являются средством установления эквивалентности акустического ряда и ряда речедвижений, с другой стороны, помогают объяснить образование двигательного словесного (семантизированного) комплекса – слогового стереотипа, который то выступает, так сказать, самолично, то замещается множеством других элементов.

Наконец, патология речи представляет факты, ярко свидетельствующие о том, какие функции речи нарушаются при поломке иди недостатках в тех или других частях речевого механизма. Невольно вспоминается меткое, хотя и несколько фривольное замечание Дидро: «Природа подобна женщине, которая, показывая из-под своих нарядов то одну, то другую часть тела, дает понять своим настойчивым поклонникам, что они могут познать ее когда-нибудь всю».

И действительно, изложенное в предшествующих главах позволяет наметить общие контуры механизма речи и синтезировать то, что по отдельности ускользало от наблюдения при рассмотрении отдельных направлений, изучающих речевой процесс. Такая предварительная общая ориентировка полезна для понимания фактов, излагаемых в специальной части.

Первое, что бросается в глаза, – это разделение целостной системы механизма речи на два противостоящих звена. Противопоставление их обусловлено ходом приобретения сигнальных значений отдельными элементами несущих сигналов или их семантизацией, что в свою очередь обусловлено необходимостью при приеме, выдаче и транспортировке словесного сообщения разлагать его на самые элементарные десемантизированные элементы и синтезировать их в значимые комплексы, которые после этого могут замещаться или другими комплексами и элементами с теми же значениями, или переменить свое значение. Первое звено механизма речи – это отбор по нормализованным правилам элементов для составления слова. При воспроизводстве речи – это отбор речедвижений. При приеме речи – это различение элементов воспринимаемого слова и узнавание его. Два этих материально разных набора элементов эквивалентны. Нормализованные правила отбора обеспечивают образование за звукокомплексом, синтезированным из элементов словесного сигнального значения. Если считать, что в языке имеется 40 звуковых элементов, из которых составляются слова, то комбинация их по 3, 4 или 5 (40³, 40⁴, 40⁵) составит число с шестью и более знаками, а комбинация из 7 элементов – число более чем с десятью знаками. Если в словаре 80 000 слов, то число нормализованных комбинаций, имеющих сигнальное словесное значение, составит только десятые доли процента от всех возможных комбинаций элементов. Правила для отбора элементов и определяют ту часть звукокомплексов, которые обладают словесными значениями.

Как только образовался такой нормализованный звукокомплекс, он сам становится тем простым элементом, из комбинации которых по известным правилам строится сообщение. Без всякого подсчета очевидно, как возрастает здесь до неисчислимости величина возможных комбинаций элементов и как строго они ограничиваются правилами логики и грамматики. Отбор слов составляет второе большое звено механизма речи.

Наиболее примечательным является противостояние обоих звеньев– отбора элементов для слова и отбора слов (как элементов) для сообщения. Слово состоит из звуков. Иным способом оно образоваться не может. Это натуральная форма его существования. Но как только звуковые элементы сложились в слово, обладающее значением, все его звуковые элементы могут быть заменены любыми другими сигналами, например буквами или числами. Необходимо только, чтобы было установлено правило перехода от звуковых сигналов к буквенным или числовым. Лишь при этом условии сохранится тождество сигнального значения при перемене его носителей. Как только сформировалось слово, обнаруживается, что

 

оно состоит из особых элементов, способных переноситься не только звуками Это морфема как наименьшая значимая единица. Так как морфема является только элементом, то по отдельности она неспособна обозначить какой-либо объект действительности, сочетание же этих элементов образует ряды отдельных слов (словообразование) и цепи соединения слов (формы словоизменения).

Таким образом, речевой звук является носителем морфем, вот почему он может замещаться не только другими звуками, но вообще любыми другими сигналами. При передаче слов по телеграфу звуки замещаются кодовыми числами, а в самих проводах – электрическими сигналами. Для определения по словарю значения встретившегося в тексте слова, достаточно найти состав его морфем, поэтому можно понять текст, даже не умея нормативно произнести слова. Однако при всех условиях слово должно быть произнесено вслух или про себя, так как это натуральная форма его существования. Для выяснения механизма речи это обстоятельство имеет кардинальное значение. Морфема должна переноситься на каком-то переносчике, например буквенном. Если звуковое произнесение не нормативно, оно не будет понятно другому человеку, но если морфемный состав слов, переносимый буквами, выделен, то самим говорящим такое произнесение будет принято и усвоено. На этом основана возможность замен звуковых сигналов сигналами с кожного анализатора у слепоглухонемых. Но и здесь необходим механизм приема и воспроизведения (произнесения) речи, который в конечном счете может быть сведен к воспроизводству эквивалентного звукового ряда.

Слово является местом связи двух основных звеньев механизма речи. Как произносительная система слово состоит из звуков, как обозначающая – из морфем. Для отбора звуковых элементов слова должен быть произведен анализ и синтез признаков звука, для отбора слов в сообщение должен быть произведен анализ и синтез морфем и служебных слов (которые также являются синтаксическими морфемами). Эти два противостоящих звена образуют саморегулирующийся механизм речи. Одно звено регулирует другое, вследствие чего весь механизм развивается и обогащается новыми элементами и способами их замены. Из громадного запаса звуковых сочетаний и запаса морфем могут быть образованы новые слова, если они будут нормализованы. При известных условиях это может привести к заменам в звуковом составе языка. С другой стороны, перемены в составе звуковых элементов отразятся и на самих словах и их морфемах. В конечном счете все эти взаиморегулирующие процессы будут происходить в слоге как основной произносительной единице, которая не принадлежит ни к ряду звуковых элементов, ни к ряду морфем, по без которой реально не могут осуществляться ни тот, ни другой ряд. Поэтому первой и наиболее элементарной задачей является изучение механизма произнесения слов, который сводится к произнесению слогов. Именно этому вопросу главным образом и посвящена наша работа. Иначе говоря, исследуется путь анализа и синтеза от признаков звука к речевому звуку как элементу слова, проблема же отбора слов учитывается лишь в меру необходимости.

Прежде всего необходимо в общей форме проследить основные эта- пы анализа и синтеза речевого звука. Звук, поступающий к органу слуха, является синтетический Все его признаки слиты в один общий сложный звук. В таком синтезированном виде он может транспортироваться по одному проводу, если при помощи преобразователя, например микрофона, звуковые колебания будут переведены в электрические. Обратное преобразование электрические колебания переведет в звуковые.

Очевидно, что в таком виде не может происходить прием звуков слуховым анализатором. Разные признаки звука несут разные сигнальные значения и должны синтезироваться в разных комбинациях, поэтому синтетический звук, прежде чем поступить в кору большого мозга, разла-

 

гается на признаки, которые по отдельности и транспортируются в кору. Это положение подтверждается резонансной теорией слуха, разработанной Гельмгольцем и значительно дополненной исследованиями Флетчера и Бекеши. Уже тот факт, что слуховой рецептор имеет 23 500 нервных: окончаний, от которых идут 3 000 волокон, составляющих ствол слухового нерва, показывает, что этот прибор производит первичный анализ признаков сложного звука. Очевидно также, что при переходе звуковой энергии в нервную должна происходить замена звуковых сигналов нервными сигнальными импульсами. Между обоими видами сигналов должна быть эквивалентность, т.е. переход по определенному коду. Резонансная теория слуха дает основание допустить, что код, по которому передаются сигналы по нервным волокнам, является двоичным, а сами сигналы квантуются. Вначале разберем первую часть этого положения.

Стремечко передает к овальному окну улитки модуляции частоты и амплитуды. Модуляции частоты воспринимаются основной мембраной улитки, которая вместе с окружающей ее жидкостью резонирует в той или другой части. В зависимости от места максимального взмаха мембраны, которое может быть определено расстоянием от овального окна, к текторальной мембране будет прикасаться то одна, то другая группа нервных клеток, расположенных в утолщении основной мембраны. Низкие частоты замкнутся у вершины улитки, верхние – у ее основания. Таким образом, возникает два вида сигналов: а) сигнал о месте прикосновения максимальной амплитуды мембраны и б) сигнал о месте прикосновения меньших, частичных амплитуд мембраны. Иначе говоря, один сигнал будет передавать номер основной частоты, другой – номера гармоник или негармонических составляющих спектра. Так как эти сигналы возникают при замыкании и отсутствуют при отходе нервных окончаний от текторальной мембраны, то и получается двоичный код. Количество элементов кода определяется количеством мест прикосновений. Так происходит выделение и транспортировка дискретных, статических компонентов сложного звука – спектра.

Слуховой рецептор разлагает частоту сложного звука на ряд Фурье, но не выделяет из этого ряда речевые спектры – форманты. Это вытекает из наблюдений за случаями сенсорной афазии, при которой в кору транспортируются все виды спектров, но, вследствие нарушения центрального прибора фонематического слуха, больной не анализирует только речевые форманты, хотя может слышать все звуки и различать их по другим спектрам. В исследовании Л. А. Чистович¹ показано, что при предъявлении испытуемым комплекса из двух полос шума или двух групп тонов весь комплекс воспринимается как целое. В том случае, когда уровень громкости одного из элементов сложного звука превышает на определенную величину К уровень громкости второго элемента, сложный звук воспринимается как этот более интенсивный элемент. Если же выработать дифференцировку между сложным звуком и более сильной его составляющей, действующей изолированно, то величина К может быть увеличена на 10–15 дб, т. е. звуки будут различаться при меньшей разности интенсивностей. Это значит, что выделение спектральных составляющих происходит в результате центрального дифференцировочного процесса, в первичном же рецепторном анализе весь комплекс составляющих образует один дискретный сигнал.

В слуховом рецепторе происходит также и первичное квантование звукового сигнала по силе (интенсивности). Согласно концепции Флетчера, сила колебаний основной мембраны вызывает в слуховом нерве поток импульсов с частотой, зависящей от этой силы. Число импульсов, которое может нести нервное волокно, равно 500. Усилению звука соответствует

¹ Л. А. Чистович. Значение соотношений интенсивностей составляющих сложного звукового сигнала для его различения. Научное совещание по вопросам физиолог. акустики, 1954, стр. 34.

 

увеличение числа импульсов. Так, могут передаваться градации силы до 110 дб. При дальнейшем усилении звука до 140 дб вступают в действие соседние волокна нерва, которые несут добавочные залпы импульсов.

Таким образом, квантование по силе производится по особым сигналам, образующим комбинацию из двух элементов кода: а) числа импульсов и б) числа волокон, по которым проходят эти импульсы. Ступени квантования определяются порогом различения. Так как по слуху может быть установлена величина удвоения громкости, то можно говорить об относительно равных ступенях прироста квантования в известном диапазоне. Хотя до сих пор еще не удалось отчленить роль рецепторного анализа ступеней интенсивности от центрального коркового анализа и синтеза, несомненно, что первичное деление силы звука по уровню происходит в слуховом рецепторе. Очевидно, что усиление звука связано с увеличением его энергии, что, конечно, тотчас же отразится на рецепторном приборе, тогда как выделение, например основного тона из спектра, зависит преимущественно от процесса дифференцирования. Центральный анализ и синтез вносят значительные изменения в шкалу рецепторного квантования, так как звуки, в особенности шумы, воспринимаются человеком предметно. Тикание часов, даже громкое, до 30 дб, кажется все же тихим, тогда как удар молотка по металлической трубе отопительной системы (60–70 дб) вызывает неприятное ощущение повышенной громкости, вследствие быстрого нарастания интенсивности. Дневной шум улицы (50–58 дб) мало замечается, так как обычно внимание слушающего отвлекается каким-либо другим занятием.

Иначе обстоит дело с квантованием по шкале ступеней основного тона и времени. В слуховом рецепторе нет приспособлений для шкалирования этих величин. Сетка высот и долгот устанавливается через дифференцировки в центральном анализе и синтезе. Интервальная природа звуковысотного слуха состоит в том, что одна частота сравнивается с другой. Как указывалось, в слуховом рецепторе основная частота включается в тот же самый код, как и составляющие сложного звука. Весь этот смешанный спектр и транспортируется в корковую часть слухового анализатора, поэтому и нет отделения основной частоты от составляющих. В первичном анализе частота входит в статику, а не в динамику звука. Однако есть все основания допустить, что у некоторых людей, обладающих так называемым абсолютным слухом, рецепторный прибор обеспечивает отделение основной частоты от составляющих. По определению Б. М. Теплова¹, абсолютный слух есть способность слышать в изолированном звуке музыкальную высоту, отдифференцированную от тембровых компонентов. Так как абсолютный слух является прирожденным и не вырабатывается в процессе накопления опыта, следует признать, что он обусловлен самим устройством слухового рецептора, а не условнорефлекторными дифференцировками.

Что касается квантования звука по шкале длительности, то без дальнейших объяснений очевидно, что в процессе распадения звука на признаки теряются все точки отсчета. Импульсы следуют и транспортируются друг за другом в той реальной последовательности, в какой они поступи- ли в ухо, но так как статика отделена от динамики, то нарастание или падение интенсивности не связывается с каким-либо определенным статическим субстратом.

Таким образом, первичный рецепторный анализ заука происходит автоматически вследствие особенностей устройства самого слухового рецептора. По другим принципам развертывается центральный, корковый анализ и синтез звука. Здесь основную роль играет время. Аналитически разложенные признаки звука, поступающие в последовательном ряду,

¹ Б. М. Теплов. Психология музыкальных способностей, изд-во АПН РСФСР. 1947, стр. 150.

 

синтезируются в одновременности, образуя целый комплекс. В одной из серий вышеуказанных опытов Л. А. Чистович испытуемым предъявлялась полоса шума или группа тонов в условиях маскировки их другим сложным звуком (более высокая полоса шума или группа тонов). При отставке маскирующего звука на 0,6–1,0 сек. до начала маскируемого испытуемые дифференцируют полезный сигнал и помеху и могут обнаружить сигнал при значительно меньшем уровне его интенсивности, чем уровень помехи. Это значит, что первый поступивший сигнал удерживается до появления второго, но не смешивается с ним, а сопоставляется. Такое же явление происходит при восприятии слога, в котором обычно акустически мощный гласный сочетается с маломощным согласным. Последовательно поступающие по слуховому тракту нервные импульсы, вследствие кодирования эквивалентные звуковым спектрам, удерживаются в ядре слухового анализатора до момента прихода последнего элемента из состава принимаемой фразы. Однако одного удержания недостаточно для того, чтобы разновременный ряд превратился в одновременно обозримое синтетическое целое. Всякая система, независимо от того, из каких материальных элементов она состоит, определяется взаимоотношением этих элементов. Добавление или убавление, перестановка или выделение каких-либо элементов будет менять всю систему. Синтетическая звуковая система слова и фразы, рассыпавшаяся на элементы в слуховом рецепторе, теперь должна быть снова восстановлена с сохранением эквивалентности. Однако аналитическое распадение в слуховом рецепторе было еще не полным. В частности, статические компоненты – спектры – не были отделены от динамических модуляций основной частоты. Первая ступень коркового анализа и синтеза и состоит в том, чтобы произвести это отделение.

Отделение спектров от основной частоты возможно лишь в том случае, когда то и другое приобретает сигнальное значение. Отделение спектров от основных частот входит в аналитическую часть процесса. Но то же самое разделение является и синтезом, так как спектры объединяются по сигнальному значению в одну систему (статики), а основные частоты – в другую систему (динамики). Весь этот процесс происходит по достаточно хорошо изученным законам условнорефлекторной дифференцировки. Если один набор спектров в процессе удержания сопоставляется с другим набором, отличающимся от первого только в одном элементе, то этот элемент дифференцируется от других и становится сигналом различия удержанных комплексов спектра. Однако такое дифференцирование достаточно лишь на короткое время удержания обоих комплексов. В этих условиях еще нет ничего такого, что сделало бы выделенный элемент постоянным различителем комплекса спектров. Полученный различитель является лишь временным. Если же сам набор принятых спектров обладает новым, особым и именно предметным сигнальным значением, т. е. является словом, то сигнальное значение, выделенное элементом из набора, замещается этим новым и постоянным значением и тогда сам элемент становится постоянным различителем словесных значений и вводится в долговременную память.

Такой процесс перестройки временных, случайных различений в постоянные различители осуществляется подкреплением. Подкрепленное различение действует долговременно, так как подкрепленному явлению придана жизненно важная роль, в разбираемом случае – роль приема сообщения. Непринятое сообщение может поставить человека в чрезвычайно тяжелое положение, вот почему при приеме слов колоссально возрастает тонкость, сила и долговременность дифференцировок. Выше было указано, что это явление подтверждено и экспериментально.

Так как при противопоставлении набора спектров в разных повторяющихся рядах постоянными остаются только некоторые признаки спектров, а именно форманты, то любые динамические перестройки спектра,

 

например модуляции основного тона, не подкрепляются. Это и значит, что основная частота отделяется для выполнения других функций, о которых будет сказано дальше. В результате дифференцировочного процесса набор нервных сигналов, соответствующих звуковым спектрам, приобретает предметное значение. Самые сигналы спектров после этого переозначения становятся тембрами, а их набор – понимаемыми словами. Хотя сигналы спектров поступают обычно непрерывно один за другим, после дифференцировки они группируются в целые одновременные и резко различные комплексы, составляющие слово. Это явление приблизительно можно иллюстрировать следующим условным примером. Сигналы спектров поступают так: Явместеснимпридусегодняквам. Принимаются же они как слова так: Я вместе с ним приду сегодня к вам. Слова, постоянно встречающиеся в разных комбинациях, различаются, даже если их элементы поступают сплошным потоком.

Таким образом, нервные сигналы, несущие на себе спектры, после приобретения ими функции постоянных различителей комплексов, обладающих предметным значением, становятся тембрами, состав которых является слуховым образом слова. Это то, что слышит человек, различая слова.

Однако на различении слов не закончился еще процесс анализа и синтеза сигналов, несущих звуковые признаки. Слова, применяясь в речи, дифференцируются в вертикальных рядах, вследствие чего при том же подкреплении выделяются морфемы и, сочетаясь в горизонтальном ряду фразы с другими словами, составляют сообщение. На этой ступени анализа и синтеза слова, кроме различительных признаков, приобретают опознавательные, категориальные и индивидуальные приметы. Изменение по форме выделяет категориальное тождество слов при постоянной изменчивости формальных примет. Кроме того, самый звуковой корпус слова в его тембровом составе только тогда сохраняет предметное значение, когда он в разных применениях разных людей обладает нормализованным, стандартным постоянством. Такая нормализация индивидуальных примет слова происходит при помощи квантования признаков звука по времени и силе. Слово произносится и слышится в пределах определенного времени. При этом на отдельные части слова отводится соотносительно разное время. При квантовании энергии соотносительно усиливаются и ослабляются те или другие части слова. Все эти процессы, развертывающиеся в минимальных слоговых квантах слова, объединяют его в общей сетке ступеней квантования в законченное по внешности целое, что в сумме и составляет индивидуальные приметы слова. По этим приметам оно узнается как носитель определенного предметного значения. Таким образом, отделенная в рецепторном анализе интенсивность как признак звука теперь включилась в синтез на определенном означенном словесном субстрате. Время, которое в рецепторе ие подверглось никаким изменениям, теперь получило на том же субстрате достаточно твердые точки отсчета.

Наконец, при сочетании слов во фразы синтетическое удержание всех составных элементов обеспечивается не только связью морфем и синтаксических конструкций, но и расширенным квантованием по всем трем модуляциям – высоты, громкости и времени. Сложившийся в сиг-чальных значениях речевой субстрат снова расчленяется на некоторые слоговые элементы, которые вступают во взаимоотношения сопоставления и следования. Это достигается распределением слогов и элементов по интервалам высоты, ступеням громкости и градациям темпоритма. Включение этой новой стадии анализа и синтеза приводит к новому переозначению словесных комплексов. Они приобретают полный и точный конкретный смысл. Теперь поток последовательных и раздробленных в анализе элементов превратился в одну целую и законченную мысль – сообщение.

 

Так как в процессе синтеза из множества элементов звука образовав лось одно простое целое, нет необходимости при приеме новой фразы удерживать все множество ранее принятых элементов. Оно замещается этим целым. Особенностью конечного целого является то, что оно может быть заново воспроизведено с сохранением тех же предметных значений, но в составе новых слов. Иначе говоря, одна и та же мысль может быть выражена разными словами. Целая группа мыслей может быть замещена одним или несколькими словами. Так, по мере усложняющегося синтеза и эквивалентных замен сохраняются лишь пути связей, ходы мысли, способы соединения, по которым может быть восстановлен эквивалентный, словесный ряд. Когда этот процесс завершился, можно сказать, что состоялся прием некоторой системы словесных сообщений. Правильность приема может быть проверена пересказом.

Если кратко перечислить приспособления для приема речи по рассмотренным этапам анализа и синтеза, то получится следующая цепь звеньев: 1. Первичное аналитическое распадение синтетических акустических комплексов в слуховом рецепторе на отдельные признаки звука (спектры и первичное квантование интенсивности) и переход этих признаков на новые несущие сигналы – нервные импульсы. 2. Удержание поступивших сигналов на время приема отдельного простого сообщения (фразы). 3. Включение механизма постоянных различителен, отделение основной частоты от спектра, выделение речевых формант и в связи с этим первичный синтез слова в тембрах. 4. Узнавание слова из состава усвоенного лексикона по категориальным и индивидуальным приметам и в связи с этим полный синтез отдельного слова. 5. Синтез слов в систему сообщения по усвоенному применению правил грамматики и логики. 6. Различение ступеней интонационного квантования по высоте, громкости и долготе и в связи с этим переозначение словесных комплексов применительно к ситуации. 7. Понимание мысли отдельного сообщения и удержание ее через какой-либо заменитель. Таков путь приспособления для приема речи. Он начинается с анализа и кончается синтезом.

§ 16. МЕХАНИЗМ ВОСПРОИЗВОДСТВА РЕЧИ (ОТБОР ЗВУКОВ ДЛЯ СОСТАВЛЕНИЯ СЛОВ)

 

Воспроизводство речи проходит обратный путь, начинаясь с синтеза и кончаясь распадением на самые последние элементы. И только на. выходе речевых эффекторов снова получается синтезированная речь, предназначенная для слуха. Однако для того, чтобы понять весь путь воспроизводства речи и проследить необходимые для этого воспроизводства приспособления, следует изучить главным образом момент перехода от анализа к синтезу на выходе речевых эффекторов. Такой способ изучения не только удобен и практически плодотворен, по и вытекает из сущности процесса воспроизводства речи. Речедвигательный анализатор первоначально совершенно пуст. Он не содержит никаких связей, возбуждение которых позволяло бы управлять речевыми эффекторами. Приобретение этих связей происходит через опыт самих эффекторов, которые по обратной связи сообщают о ходе выполнения ими работы.

Вообще же говоря, изложение, как и изучение процесса воспроизводства речи, может быть разделено на две части. Если допустить, что лексикон уже усвоен в необходимом составе, тогда возникает только проблема отбора слов из этого лексикона, так как синтез на выходе эффекторов к этому моменту вполне сложился. Кроме того, при отборе слов речевые эффекторы приторможены, а синтез звуковых признаков может быть заменен, например буквами.

Если же допустить, что лексикон еще не усвоен, тогда возникает проблема образования лексикона, который не может сложиться иначе,

 

как через работу речевых эффекторов. Первоначально выгоднее исходить из второго предположения Разделение проблематики на две части обусловлено самой конструкцией механизма речи, состоящего из двух основных противостоящих звеньев, о чем говорилось в начале этой главы. Если считать, что в центре этого механизма находится лексикон из известного состава слов, то, с одной стороны, возникает необходимость узнать, как, по каким правилам и из каких элементов составляются слова лексикона, с другой стороны, надо выяснить, как и по каким правилам из образовавшихся слов, как из элементов, составляется сообщение.

Для решения первого вопроса и исследования пути перехода от синтеза к дробному анализу и снова к синтезу речи на выходе эффекторов достаточно рассмотреть простейший случаи произнесения слога, например а или па, в общей форме. Если механизм способен к производству слога, он может воспроизводить речь.

Запуск механизма речи начинается с воспроизводства образа слова или слога. Этот образ является синтетическим, так как содержит множество варьируемых признаков, несущих на себе определенные сигнальные значения. Восклицание а!, вопрос а?, угроза аа, удивление а, подтверждение и т. п. – различны как по вариациям признаков, так и по сигнальному значению. Такой образ не просто эквивалентен, а вполне тождествен тому образу, который возникает при приеме речи, так как тождественны принимаемые и воспроизводимые сигнальные значения, хотя комбинационный отбор их может быть различен. Вопрос а? и восклицание а! по сигнальным значениям тождественны для обоих говорящих, они не могут перепутываться, хотя и могут иметь разную степень жизненного воздействия.

Для того чтобы эти сигнальные значения были переданы другому человеку, необходимы такие несущие сигналы, которые были бы способны заместиться другими эквивалентными (акустическими) сигналами и тем самым без потерь доставить эти значения к слуховому анализатору слушающего. Конкретно, первого вида сигналами являются нервные импульсы из ядра двигательного анализатора, сигналами второго вида – мышечные движения речевых эффекторов и третьего вида – акустические.

Речевые эффекторы представляют собой сложную систему мышечных синергии. К каждому мышечному волокну должен быть подан особый, раздельный нервный импульс. Этим и определяется необходимость распадения сложного синтезированного образа на дробные импульсы. Эквивалентность сигналов сохранится лишь в том случае, если каждый из них будет включен или выключен в точно определенный момент, соответствующий той синтетической системе, которая передается.

Не трудно установить, что и здесь код будет двоичным. Мышечное волокно может принять только два положения, оно может сокращаться или расслабляться. Соответственно и нервный импульс может быть или возбудительным, или тормозным Комбинации этих величин 1 и 0 в разных местах системы речевых эффекторов и составят таблицу кода, который будет обеспечивать эквивалентность при переходе сигнальных значений с одной системы несущих сигналов на другую. Задача состоит в том, чтобы определить эти места. Для этого нет необходимости рассматривать поведение каждого мышечного волокна; достаточно установить основные группы синергии, включение которых обеспечивает образование определенных признаков речевого звука. К этим синергиям относятся три речевые системы движений – резонаторная, генераторная и энергетическая. Нервные импульсы должны быть посланы в каждую из этих систем одновременно, иначе на выходе эффекторов не может появиться звук речи. Однако для образования статики и динамики, т. е. звука во всех его как качественных, так и квантованных модуляциях, должны быть посланы импульсы в разные места каждой из систем. Так

 

как слово составляется из набора звуков двух видов – гласных и согласных, то для каждого из этих видов может быть составлена особая кодовая таблица, определяющая места включения и выключения определенных мышечных синергии.

Ниже приводится схема кода для гласных (табл. 1). В качестве примера взято произнесение а, при этом 1 обозначает включение данной группы синергии, а 0 – обозначает отсутствие нервного импульса или торможение.

Эта схема в части расположения мест в ротовом резонаторе составлена на основе общеизвестных в фонетике наблюдений. В части же глоточного резонатора и энергетической системы она опирается на факты, изложение и объяснение которых дается в третьей части нашей работы. В контексте данной главы рассматривается лишь кодовый принцип передачи сигнальных значений с одних несущих сигналов на другие, т. е. переход от ряда речедвижений к акустическому ряду.

Схема применительно к произнесению простого слога а читается так. Язык при произнесении гласных может занять три места по ряду (переднее, среднее и заднее) и три места по подъему (верхнее, среднее, нижнее). Губы могут быть напряжены и несколько сближены или ослаблены (лабиализация). При произнесении а язык получает положительный импульс на задний ряд и нижний подъем (единицы в соответствующих клеточках). Во всех остальных местах – нулевой импульс. Глоточная трубка при произнесении гласных русского языка меняется по объему в шести ступенях. При произнесении а она является наиболее узкой. Это значит, что все три сжимателя глотки (верхний, средний и нижний) получают импульсы на максимальное сжимание и соответственно минимальный объем трубки, поэтому единица поставлена в клеточке минимального объема. Дополнительно к этому глоточная трубка в пределах каждого объема может модулировать, изменяя громкость звука и образуя слоговые кванты. Это обозначено на схеме прямоугольником с надписью «Квантование». Носоглоточный резонатор не модулирует, поэтому ему отведена только одна клеточка (место). Он может быть или включен (путем отхода нёбной занавески кпереди), или выключен путем отхода ее кзади). При произнесении русского а носоглоточный резонатор выключен, поэтому в клеточке поставлен нуль.

Генераторная система состоит из двух отделов – голосового и шумового генераторов. При произнесении гласных всегда включен голосовой генератор ( + ) и выключен шумовой (–). Соответственно в клеточке голосового генератора поставлена единица и нуль в клеточке шумового, при произнесении же согласных всегда включен шумовой генератор, но может дополнительно включаться и голосовой. Кроме того, голосовой генератор при произнесении гласных производит квантование звука по шкале частоты от 80 кол/сек до 1100 кол/сек.

Энергетическая система состоит из двух отделов: в одном из них посредством перекрытия воздухоносных путей регулируется количество подаваемого воздуха, в другом отделе путем опускания и поднимания диафрагмы и межреберных мышц регулируется сила воздушного давления. Соответствующие факты, документирующие эти соотношения, будут приведены в главе о речевом дыхании. Энергетическая система выполняет преимущественно функцию квантования, но так как при образовании каждого из элементов статики речи необходимы, как видно из схемы, разные аэродинамические условия, то на каждом из звуков речи соотношение отдела А и Б постоянно. Это значит, что при включении определенных мест, показанных на схеме, подается определенная порция воздуха, которой сообщается определенная степень сжатия, что обозначено в клеточках 1, 2, 3...6... и «подъем», «опускание». При произнесении а подается наименьшая порция воздуха. Диафрагма совершает непрерывное слоговое движение вверх и вниз, разное, в зависимости от

 

 

 

состава звуков в слоге. Соответственно на схеме даны две последовательные фазы (1 и 2). Величина подъема и опускания диафрагмы условно обозначена цифрами в десятизначной шкале. При произнесении слога а диафрагма в первой фазе поднимается на 1, во второй фазе опускается на 10. Явление парадоксального движения диафрагмы будет в дальнейшем разъяснено специально.

Слово составляется из двух наборов звуков – гласных и согласных. Они следуют друг за другом и могут смешиваться лишь в квантах слога. Так как они отбираются, так сказать, из разных касс, то п кодовая схема их различна.

При произнесении согласных (табл. 2) ротовой резонатор и шумовой генератор совпадают. Турбулентность, появившаяся в воздушной струе, проходящей через узкую щель или образующейся после взрыва затвора, генерирует звук, а свободное пространство рта и глотки является резонатором. Как будет показано дальше, резонанс происходит даже при взрыве губ на б – во рту и в глоточной трубке, так как трубка на всех согласных принимает совершенно определенную форму. При произнесении звука, например с, единица будет в первой клеточке схемы шумового генератора. В остальных местах – нули. В глоточном резонаторе единица будет в 4-й или 5-й клеточке (точное установление этих мест в глоточном резонаторе пока затруднительно). В клеточках схемы носоглоточного резонатора и голосового генератора будут нули, в энергетической системе, в зависимости от квантования слоговой позиции, будут заняты единицей 6-я–9-я клетки.

Если же будет произноситься звук с', т. е. с мягкое, то в ротовом, шумовом генераторе, кроме места 1, единицей будет занято место 5, так как лзык при смягчении средней частью спинки дополнительно поднимается к твердому нёбу (йотирование). Если произносится просто j (ja-я), то единица будет только на пятом месте. При мягком с в схеме глоточного резонатора единица сместится с клеточки 4 или 5 на клеточку 10 или 12, т. е. произойдет расширение глоточной трубки. Соответственно усилится подача воздуха.

При произнесении так называемых аффрикат, например ц, единица появится в схеме шумового генератора сперва в клеточке 2, потом здесь будет нуль, и единица появится в клеточке 1. Это значит, что смычной затвор перешел в щель, в этот момент возникает определенного типа турбулентный поток воздуха. Глоточный резонатор совершит также смену двух форм, п единица перескочит с низкого номера на более высокий. При произнесении м в схеме шумового генератора единица будет на клеточке 10, там же, где и при произнесении п, но затвор не прорвется, так как в клеточке носоглоточного резонатора будет также единица. Это значит, что воздух будет выходить не через рот, а через открытую носоглотку. При произнесении р (дрожащее) в шумовом генераторе единица п нуль будут появляться попеременно в клеточке 2, вследствие чего затвор будет то появляться, то исчезать и при включении голосового генератора возникнет дрожащий звук. Таким образом, в данном случае будут включены оба генератора и произойдет многократная смена единицы и нуля в клеточке 2.

Соотношение щель – затвор является дизъюнктивным. Это значит, что оно может быть выражено через: или щель, или затвор, при этом возможны три случая: а) есть щель и нет затвора: б) нет щели и есть затвор; в) есть щель и есть затвор. Последний случай осуществляется, например, при произнесении л (ложка) – центральная часть языка образует затвор с зубами, а боковые части – щель. В таком случае единица будет подана в клеточку 1 и 2 одновременно, но на разные группы мышечных синергий языка. При произнесении согласных диафрагма поднимается и опускается по-разному на каждом звуке. При этом следует учитывать положение согласного в слоге (открытый, закрытый). На

 

 

 

схеме записано произнесение простого слога бъ, где в первой фазе показан большой подъем на 7 единиц и слоговое опускание на 10 единиц (полное опускание) во второй фазе.

Аналогичным способом может быть разобрано положение единиц и нулей для каждого из мест трех эффекторных систем соответственно произнесению любого звука данного языка. Если же принять во внимание номер квантования, то может быть определена позиция и степень слоговой силы любого из слогов слова в данной фразе.

Приведенные две таблицы отчетливо показывают, в чем заключается сущность механизма речи. В этих таблицах засечен момент стыка анализа и синтеза. К системе мышц подходит раздробленный поток нервных импульсов. Каждая из указанных в отдельных клеточках группа мышечных синергии обладает только двумя степенями свободы и соответственно этому может узко специализированно выделить в общей синтезируемом составе звука только один определенный компонент. Комбинация клеточек позволяет сочетать эти компоненты, так сказать, складывать их или вычитать из общего состава возможного сложного звука и, кроме того, квантовать по сетке уровней. В этом и состоит синтез звуков на выходе речевых эффекторов. Энергия не растекается беспорядочно, а направляется по точно определенным каналам, выполняя всякий раз точно определенную работу. В сочетаемых звеньях системы-механизма складываются и вычитаются степени свободы каждого звена.

Рис. 1. Схема процесса общения

Таким образом, только разложив на элементы запущенную из центра систему нервных сигналов, можно заново восстановить эквивалентную ей систему, обладающую такими же дифференцировочными противопоставительными компонентами, которые были выделены корковым анализом и синтезом. Для получения эквивалентности необходимо кодирование, так как один вид энергии переходит в другой, а несущие значение сигналы заменяются другими сигналами, которые должны нести такое же сигнальное значение.

Особое внимание следует обратить на то, что в процессе речи ее элементы дважды анализируются и дважды синтезируются. Это специфическое свойство процесса общения схематически может быть изображено так, как оно дано на рис. 1.

Говорящий из состава усвоенного лексикона (что на рисунке не показано) отбирает определенную группу слов, которая распадается на раздробленные сигналы речедвижений. На выходе речевых эффекто-

 

ров, в процессе смены речедвигательных сигналов акустическими, они синтезируются и передаются в таком виде слуховому анализатору. Здесь снова, при переходе на новые несущие сигналы, происходит дробный анализ и в дальнейшем корковый дополнительный анализ и синтез. Синтез предметных значений у говорящего и слушающего должен быть тождественным. Все остальные стадии анализа и синтеза эквивалентны.

Наличие двойного анализа и синтеза выделяет речевой процесс среди других видов человеческой деятельности. Так, например, при зрительном восприятии вещей в оптическом рецепторе тоже происходит первичный анализ и синтез признаков пространства, цвета и освещения. В корковой части синтез продолжается и завершается синтезом этих признаков. Однако вторичного анализа и синтеза при зрительном восприятии не происходит. То же можно оказать про тактильный и двигательный анализаторы в целом, а также и про другие анализаторы. Только в том случае, когда возникает задача передачи зрительного образа от одного человека к другому, появляется необходимость вторичного анализа и синтеза признаков передаваемого целого. Такой процесс осуществляется, например, в деятельности художника. Конечно, самый механизм передачи совершенно иной, чем при речи, хотя в конечном счете передача зрительного образа не может осуществиться без участия речи. При слепоглухоте двойной анализ и синтез вырабатывается в обучении через кожный анализатор, при этом кожнодвигательный ряд элементов становится эквивалентным акустическому речевому ряду.

Из изложенной в этой главе концепции вытекают два весьма важных вывода – один о сигнальных заменах, другой о соотношении анализаторов в механизме речи.

1. Сигнал, несущий определенное значение, не является только носителем и переносчиком, он выполняет аналитико-синтетическую функцию. Именно вследствие этого он и становится переносчиком. Определенная группа материальных сигналов может выполнить лишь определенные сигнальные аналитико-синтетические функции. Как только они выполнены, эти сигналы могут быть заменены другими сигналами, сохраняющими результат произведенного анализа и синтеза. Так, после анализа признаков, звука составляется новый значимый элемент, несомый этими звуками, – слово. Теперь звуки могут быть заменены буквами, электрическими сигналами или числами. Как только из слов будет составлено одно простое сообщение, оно, как простой элемент, может быть заменено общим словом-синонимом, схемой (например, карта), вещью или изображением (например, дорожные знаки). Целая группа сообщений составляет снова один элемент, например книга может быть замещена аннотацией.

Однако сообщение может быть принято (понято) лишь после того как снова, возвращаясь по ступеням замен, будет восстановлен первичный звуковой анализ и синтез. При чтении текста, составленного из букв, слова будут приняты лишь после того, когда будет узнано то же произносимое слово. Больше того, все элементы слогового и фразового квантования должны быть восстановлены, для того чтобы понять, что именно выделено в сообщении и что ослаблено, редуцировано. Это явление внутренней интонации играет исключительно важную роль как при чтении про себя, так и при составлении письменного текста¹.

Телеграф при помощи электрических сигналов передает лишь буквы, а читающий телеграмму узнает в ней звучащие и произносимые слова, которые сообщают ему о радости и горе. Известно много поучительных в этом отношении анекдотов о том, как разное интонационное прочтение меняет смысл сообщаемого в телеграмме. Сигнальные замены возможны только там, где закончилась определенная ступень анализа и

¹ Некоторые наблюдения по этому вопросу изложены в работе автора «Развитие письменной речи от III до VII класса», «Известия АПН РСФСР», вып. 78, 1956.

 

синтеза и из комплекса образовался простой элемент, который сам теперь может вступить в новый комплекс.

2. Есть все основания считать, что местом образования и накопления слов является речедвигательный анализатор. Слуховой анализатор лишь контролирует способ образования слов, но не содержит их в себе. Только то слово может быть принято и узнано, которое уже образовано и двигательные следы которого хранятся в речедвигательном анализаторе. Незнакомое слово должно быть, под контролем слуха, предварительно усвоено речедвигательным анализатором. Это общее положение имеет практически очень 'большое значение при обучении родному и иностранному языку, при усвоении орфограмм и вообще для понимания разных видов речевого процесса. Для человека, приступающего к изучению немецкого языка, какое-либо слово, например Standpunktskoordinaten, будет принято лишь после расчленения его звуковых и морфемных элементов через импульсы речедвигательного анализатора (например, в ряду KopfKoordinaten, BrustKoordinaten).

Добытые до сих пор факты в области изучения речевых кинестезии показывают, что отбор слов происходит при усилении обратной связи от органов речи, так как для осуществления отбора необходимо поднять возбудительный потенциал ядра речедвигательного анализатора, содержащего двигательные следы слов. Зрительный прием букв в таком случае следует рассматривать как первый момент запуска связей речедвигательного анализатора, а слуховое восприятие речи как контроль и прием накопленных в речедвигательном анализаторе слов.