Позволю себе только заметить, что со времён Парацельса в нашем отечестве не было ни одной войны, которая бы причинила столько зла, сколько эти люди» — такой гневной тирадой разразился в 1734 г. немецкий химик Георг Шталь. Подобных «мошенников» в современной ему Европе было немало. Герман Копп приводит любопытный куплет из песенки, относящейся примерно к 30-м гг. XVIII в.:
Алхимиком ныне хочет
быть всяк: Юнец, и старик,
и круглый дурак, Придворный советник,
цирюльник, солдат, Монах, и священник, и адвокат.
«К счастью, с алхимией химия не имеет ничего общего, кроме имени, но это ей так же неприятно, как умной и рассудительной, но мало известной дочери носить имя матери,
прославившейся своими причудами и нелепостями» — эти слова принадлежат современнику Шталя французскому химику Пьеру Макёру.
А вот мнение знаменитого химика XIX столетия Юстуса Либиха: «Каждая гипотеза, которая ведёт к осуществлению экспериментов, поддерживает в человеке упорство, развивает мысль. Такие гипотезы — большое достижение науки. Алхимия есть не что иное, как химия. То, что алхимию постоянно путают с попытками получить золото химическим путём... величайшая несправедливость».
Как говорится в подобных случаях: кому верить и чему верить? И что, собственно, представляла собой «алхимическая гипотеза»?
Среди металлов, известных в древности (золото, серебро, ртуть, медь, железо и некоторые другие), «совершенным» считалось только золото (в меньшей степени серебро), прочие относились к числу «несовершенных». Полагали, что в земных недрах сначала образуются именно их руды. Затем в рудах происходит постепенное «облагораживание» металлов, которые в конце концов превращаются в золото.
Так нельзя ли искусственным путём ускорить процесс облагораживания? Это стало руководящей идеей алхимических исканий. Алхимики посвящали свои исследования поиску