АНТУАН ЛОРАН ЛАВУАЗЬЕ
(1743—1794)
8 мая 1794 г. нож гильотины оборвал жизнь величайшего учёного XVIII в. «Понадобилось лишь одно мгновение, чтобы отрубить эту голову, но, быть может, и столетия будет мало, чтобы создать подобную ей», — сказал его современник. Общественно-политический деятель и предприниматель Антуан Лоран Лавуазье оказался одной из жертв разгула якобинского террора. Научные заслуги не были приняты во внимание.
Он начинал свой путь в науку, когда теория флогистона ещё «правила бал» в химии. Некоторые исследователи находили в ней изъяны, но уж слишком робкими были их возражения.
В 1777 г. Лавуазье публикует мемуар (научную записку) с лаконичным названием «О горении вообще». В нём описываются «явления, постоянно наблюдаемые при горении»: 1) выделение света или огня; 2) горение происходит в «чистом воздухе» (т. е. в кислороде, открытом в 1 774 г. Джозефом Пристли; природу нового газа правильно понял именно Лавуазье); 3) «вес сгоревшего вещества точно увеличивается на количество поглощённого воздуха»; 4) при горении неметаллических веществ образуются кислоты, а при обжиге металлов — «металлические извести» (оксиды, или, как их тогда называли, «земли»). В этих четырёх тезисах излагалась кислородная теория горения Лавуазье. Она окончательно развенчивала «флогистон Шталя — воображаемое вещество, которое он считал составной частью... всех горючих тел».
Теория горения стала исходным пунктом первой химической революции. Вместе с Жаном Менье Лавуазье в 1783 г. термически разложил воду. Оказалось, что это вездесущее вещество состоит из водорода и кислорода в соотношении примерно 2:1. Тем самым флогистон был «изгнан» и из воды.
«Определение веса исходных веществ и продуктов до и после опытов — основа всего полезного, что может быть сделано в химии», — заявлял учёный. Точности взвешивания он придавал огромное значение. Позднее Л. И. Менделеев скажет: химия только тогда стала точной наукой, когда взяла в руки весы. Весовой метод позволил Лавуазье чётко сформулировать закон сохранения материи: «...во всякой операции количество материи одинаково до и после опыта»; при том, что «качество и количество начал остаются теми же самыми», с ними «происходят только перемены и видоизменения». Под «началами» учёный понимал химические элементы.
В «Начальном курсе химии» (1789 г.) Лавуазье дал определение понятия «химический элемент»: «...все вещества, которые мы ещё не смогли никаким способом разложить, являются для нас элементами». Он включил в свою книгу «Таблицу простых тел», ставшую, по существу, первой классификацией химических элементов — как известных, так и предполагаемых. Дело в том, что помимо уже открытых простых веществ она включала также ряд «сложных тел» (земель), содержащих в своём составе ещё не открытые элементы. С тех пор обнаружение новых элементов (а в первой четверти XIX в. их открыли
немало: натрий, калий, кальций, барий, алюминий, кремний и др.) должно было так или иначе соотноситься с «Таблицей...».
Лавуазье заложил основы анализа органических соединений. Это в значительной степени способствовало формированию органической химии как самостоятельного раздела химических знаний.
Вместе с соотечественниками Луи Питоном де Морво, Антуаном Фуркруа и Клодом Бертолле в 1786—1787 гг. Лавуазье разработал принципы новой номенклатуры химических соединений, которая стала общедоступным «химическим языком».