Идеальная химия

Симона Элькелес

Идеальная химия

 

Идеальная химия – 1

 

 

Симона Элькелес

Идеальная химия

 

Глава 1

Бриттани

Все знают, что я безупречна. Моя жизнь безупречна. Моя одежда безупречна. Даже моя семья безупречна. И хотя это абсолютная ложь, я трудилась слишком… Стоя в собственной ванне напротив зеркала, пока музыка орет из колонок, я… – Брит, спускайся, я еле слышу свою мать, кричащую снизу.

Глава 2

Алекс

 

– Вставай, Алекс.

Я кидаю сердитый взгляд на брата и накрываю свою голову подушкой. Поскольку я делю комнату со своими одиннадцатилетним и пятнадцатилетним братьями, тут мне уж совсем некуда деваться, кроме крохотного уединения, которое может предоставить небольшая подушка.

– Оставь меня в покое, Луис, – говорю я резко сквозь подушку. – No estes chingando.

– Я и не подъе*ываюсь к тебе. Мама сказала разбудить тебя, чтобы ты не опоздал в школу.

Последний год. Я должен гордиться, я буду первым представителем семьи Фуэнтес, который закончит школу. Но после выпускного, начнется настоящая жизнь. Колледж, это просто мечта. Выпускной класс для меня, как вечеринка по поводу выхода на пенсию для шестидесятипятилетнего. Ты знаешь, что можешь сделать больше, но все ждут, когда же ты все бросишь.

– Я полностью одет в новое.

– Цыпочки не смогут устоять перед этим латиноамериканским жеребцом, – доносится до меня через подушку голос Луиса.

– Рад за тебя, – бормочу я.

– Мама сказала, что я должен вылить на тебя этот кувшин воды, если ты не встанешь.

Уединение, неужели я многого прошу? Взявшись за край подушки, я швыряю ее через комнату. Прямое попадание. Он мокрый с головы до ног.

– Culero! – орет он на меня. – Это единственная моя новая одежда!

Звук хохота доносится со стороны двери. Карлос, второй мой брат, хохочет как идиотская гиена. До того момента, как Луис запрыгивает на него. Я наблюдаю за тем, как разгорающаяся драка начинает выходить из‑под контроля, когда мои младшие братья начинают мутузить друг друга все сильней.

«Они хорошие борцы», – думаю я с гордостью, но поскольку именно я старший в доме, это моя обязанность остановить все это. Я хватаю за воротник Карлоса, но, запнувшись о ноги Луиса, лечу на пол вместе с ними.

Прежде, чем я восстанавливаю собственное равновесие, холодная как лед вода обрушивается мне на спину. Мгновенно повернувшись, я вижу mi'ama, поливающую нас троих из кувшина. Мама уже одета в свою униформу, она работает кассиром в местном гастрономе, примерно в паре кварталов от нашего дома. Там не платят дофига бабла, но нам много и не нужно.

– Вставайте, – приказывает она, в ее голосе слышится полная сила ее гнева.

– Черт, ма, – говорит Карлос, поднимаясь.

Mi'ama опускает руку в кувшин и брызгает ею в лицо Карлоса. Луис смеется, И прежде, чем он успевает опомниться, получает свою дозу ледяных брызг. Когда они хоть чему‑нибудь научатся?

– Хочешь еще, Луис?" спрашивает она.

– Нет, мэм, – говорит Луис, вставая по стойке смирно, как солдат.

– Будут еще каверзные слова, Карлос? – Она снова погружает свою руку в воду, предостерегая.

– Нет, мэм, – произносит второй солдат.

– А что насчет тебя, Алехандро? – ее глаза превращаются в щелки, когда она поворачивается ко мне.

– Что? Я только пытался разнять их, – произношу я невинно, при этом улыбаясь своей ты‑не‑сможешь‑устоять улыбкой.

Она брызгает водой мне в лицо.

– Это за то, что не разнял их раньше. А теперь одевайтесь, и идите завтракать.

Вот тебе и ты‑не‑сможешь‑устоять улыбка.

– Ты все равно нас любишь, – кричу я после того, как она выходит из спальни.

После душа, я возвращаюсь в свою комнату с полотенцем, обернутым вокруг бедер и замечаю Луиса с одной из моих бандан на голове. У меня в желудке что‑то переворачивается.

Срываю ее с его головы:

– Никогда не прикасайся к этому, Луис.

– Почему нет? – спрашивает он, невинно глядя на меня своими карими глазами.

Для Луиса – это просто бандана, для меня же, символ того, что есть и чего никогда не случится. И как, скажите на милость, можно это объяснить одиннадцатилетнему ребенку? Он знает кто я такой. Ни для кого не секрет, что бандана имеет цвета Кровавых Латино. Чувство мщения затянуло меня туда, и теперь выхода нет. Но я умру прежде, чем одного из моих братьев засосет туда.

Скомкав в руке бандану, я говорю:

– Луис, не прикасайся к моим шмоткам, особенно к Кровавым вещам.

– Мне нравятся красный и черный цвета.

Это последнее, что мне хочется услышать.

– Если я еще раз тебя поймаю, когда ты оденешь это, ты будешь представлять собой черно‑синее полотно. Понял, братишка?

Он пожимает плечами.

– Ок, я понял.

Но когда он выходит из комнаты, подпрыгивая на ходу, я очень сомневаюсь, понял ли он на самом деле. Я прекращаю думать об этом, вытаскивая из комода черную футболку и натягивая поношенные, полинялые джинсы. Завязывая бандану на своей голове, я слышу голос mi'ama с кухни.

– Алехандро, иди кушать, пока еда совсем не остыла. Поторапливайся.

– Иду, – отвечаю я. Я никогда не понимал, почему еда так важна в ее жизни. Мои братья уже заняты уплетанием завтрака, когда я захожу на кухню. Открыв холодильник, я изучаю его содержимое.

– Садись.

– Ма, я просто перехвачу…

– Ничего ты не перехватишь, Алехандро. Садись. Мы семья и мы будем завтракать подобающе.

Вздохнув, закрываю дверь холодильника и сажусь рядом с Карлосом. Иногда быть частью семьи имеет свои недостатки. Mi'ama ставит напротив огромную тарелку с juevos и tortillas.

– Почему ты не зовешь меня Алекс? – спрашиваю я, впиваясь взглядом в еду передо мной.

– Если бы мне хотелось звать тебя Алекс, я бы не утруждала себя, называя тебя Алехандро. Тебе не нравится твое имя?

Я напрягаюсь. Меня назвали в честь отца, которого больше нет в живых, оставившего мне ответственность быть, так называемым, мужчиной в доме. Алехандро, Алехандро Младший… одно и то же для меня.

– Это имеет значение? – произношу я, берясь за tortilla. Поднимаю взгляд, пытаясь прочесть ее реакцию.

Она стоит спиной ко мне, моя посуду.

– Нет.

– Алекс пытается казаться белым, – вклинивается Карлос. – Ты можешь сменить имя, брат. Но никто не спутает тебя ни с кем, кроме Mexicano.

– Carlos, collate la boca, – предупреждаю я.

Я не хочу быть белым. Просто не хочу, чтобы меня связывали с отцом.

– Por favor, вы двое, – просит мама, – хватит склок для одного дня.

– Mojado, – выдыхает Карлос, добавляя огня, назвав меня мокрым.

С меня достаточно Карлоса, он зашел слишком далеко. Я поднимаюсь, мой стул царапает пол. Карлос также вскакивает и становится напротив меня, сокращая расстояние между нами. Он знает, что я могу надрать ему задницу. Его внутреннее эго когда‑нибудь станет причиной многих неприятностей.

– Карлос, сядь, – приказывает mi'ama.

– К тому же, es un Ganguero.

– Карлос! – резко произносит mi'ama, но я становлюсь между ними и хватаю брата за шиворот.

– Именно это все и думают обо мне, – говорю я. – А ты продолжай нести чушь и все будут думать про тебя‑то же самое.

– Братец, они будут так обо мне думать в любом случае, хочу я этого или нет.

Я отпускаю его.

– Ты ошибаешься Карлос, ты можешь поступать лучше. Быть лучше.

– Лучше чем ты?

– Да, лучше, чем я и ты это знаешь, – говорю я. – А теперь извинись перед mi'ama, за то, что устроил сцену.

Один взгляд в мои глаза дает Карлосу понять, что я совсем не шучу.

– Прости, ма, – говорит он и садится обратно. Но я не пропускаю его взгляд, в котором говорится, что я немного сбил его спесь.

Mi'ama отворачивается и открывает холодильник, пытаясь скрыть свои слезы. Черт, она волнуется о Карлосе. Он еще в средней школе, но следующие два года должны или сделать из него человека или сломать его.

Я натягиваю свою кожаную куртку, желая убраться отсюда. Поцеловав mi'ama в щеку и извинившись за испорченный завтрак, я выхожу из дома, думая о том, как мне удержать Карлоса и Луиса от повторения моих ошибок и направить их по лучшему пути. Ох, уж эта дебильная ирония.

На улице, парни в банданах тех же цветов, что и у меня, цветов Кровавых Латино, сигналят мне: правой рукой постучав по левому плечу с согнутым безымянным пальцем. Кровь в моих жилах вскипает, когда я подаю ответный сигнал, перед тем, как оседлать свой мотоцикл. Они хотят непробиваемого члена банды, что ж он у них есть. Я устраиваю отличное шоу для окружающего мира; иногда я даже сам удивляюсь своим актерским способностям.

– Алекс, подожди, – зовет меня знакомый женский голос.

Кармен Санчез, моя соседка и бывшая девушка, подбегает ко мне.

– Привет, Кармен, – бормочу я.

– Как насчет того, чтобы подбросить меня в школу?

Ее короткая черная юбка, открывает ее потрясающие ноги, юбка очень узкая и подчеркивает ее небольшую, но дерзкую задницу. Когда‑то я бы сделал для нее все, но это было до того, как я застал ее в постели с другим. Точнее сказать в машине, именно так это и было.

– Ну, давай же, Алекс, обещаю, я не буду кусаться. Только если ты сам этого не захочешь.

Кармен моя подруга в Кровавых Латино. Независимо от того, являемся мы парой или нет, мы все равно заступаемся и помогаем друг за друга. Это закон, согласно которому мы живем.

– Садись, – говорю я.

Кармен пристраивается позади меня на мотоцикле и, придвинувшись ко мне всем телом, по‑хозяйски кладет свои руки мне на бедра, но это не производит того эффекта, на который она рассчитывает. На что она, вообще, надеется? На то, что я забуду прошлое? Не прокатит. Мое прошлое определят то, кем я являюсь.

Здесь и сейчас я пытаюсь сосредоточиться на том, чтобы начать мой последний год в Фейрфилд. И это чертовски тяжело, потому что после выпуска, мое будущее, скорее всего, будет настолько же стремным, как и мое прошлое.

 

Глава 3

Бриттани

– Мои волосы, как солома от этой машины, Сиерра. Каждый раз как я опускаю крышу, они выглядят так, как будто я только что прогулялась внутри… Внешний вид – самое главное. Мои родители хорошо научили меня этому правилу жизни. Именно по этой причине я ничего не сказала отцу насчет своего…

Глава 4

Алекс

 

Я знал, что меня рано или поздно вызовут в кабинет нового директора, но не предполагал, что это случится в первый же день. Я слышал, что мистера Агирре пригласили из‑за его супер черствой политики в какой‑то школе в Милуоке. Кто‑то видимо стукнул на меня, как на предводителя банды, потому, что именно моя задница сидит тут сейчас, а не чья‑то еще из Кровавых Латино.

В общем, я сижу тут, вытащенный из спортзала, тогда как Агирре пыжится напротив меня и заливает что‑то насчет ужесточенных школьных правил. Я понимаю, что он меня проверяет, смотрит, как я буду себя вести под напором его угроз.

– …и в этом году мы наняли двоих вооруженных охранников для школы, Алехандро.

Его взгляд фокусируется на мне, пытаясь запугать. Ну, да, конечно. Агирре может и латиноамериканец, но он не имеет представления, как все это происходит на улице. Я вижу его насквозь, и вот сейчас он начнет говорить о том, как вырос на улице, также как и я. Я уверен, он даже не заезжал ни разу в наш район. Может мне следует предложить ему тур?

Он проходит по офису и становится напротив меня.

– Я лично пообещал старшему инспектору, а также школьному совету, что я искореню все насилие, заполнявшее эту школу столь долгое время. И я не постесняюсь отстранить от учебы тех, кто будет пренебрегать школьными правилами.

Я не сделал ничего такого, кроме, как повеселился немного с этой королевой помпонов, а он уже говорит об отстранении. Может он слышал ту историю, с прошлого года. То маленькое недоразумение, вылилось мне трехдневным отстранением от учебы. Это не было полностью моей виной. Пако где‑то раскопал тупую теорию о том, что холодная вода действует на члены белых чуваков, не так, как на латино. Я пытался вразумить его в бойлерной, когда он отрубил нагреватели воды, именно там нас и поймали.

Я не был причастен к этому, но меня обвинили точно так же, как и его. Пако пытался сказать правду, но наш старый директор отказался слушать. Может если бы я постарался объяснить все получше… Но что толку объяснять уже проигранное дело?

Абсолютно понятно, что я тут сегодня благодаря Бриттани Эллис. Вы думаете, ее придурашный бойфренд когда‑нибудь будет вызван в офис директора? Даже не надейтесь. Этот пижон – идеализированный футбольный игрок. Он может пропускать занятия, устраивать драки и Агирре после всего этого, все равно будет целовать ему задницу. Колин Адамс постоянно провоцирует меня, зная, что ему ничего за это не будет. Каждый раз, когда у меня появляется шанс отомстить, он находит лазейку, чтобы сбежать или направляется туда, где множество учителей… учителей, которые только и ждут от меня пакости.

В один прекрасный день…

Я смотрю на Агирре.

– Я не затевал никаких драк.

Хотя возможно я закончу одну.

– Хорошо, – сказал Агирре. – Но я слышал, ты угрожал одной из школьниц на парковке сегодня утром.

Быть практически сбитым новой тачкой Бриттани Эллис теперь моя вина? На протяжении трех прошедших лет я предпочитал избегать эту богатенькую сучку. Я слышал, в прошлом году она получила тройку в табеле успеваемости, так вот один звонок в школу от ее родителей исправил это на пятерку.

Это бы подпортило ее шансы поступить в нормальный колледж.

К черту это дерьмо. Если бы я получил тройку, mi'ama дала бы мне по башке и заставила заниматься в утроенном режиме. Я рвал себе задницу, чтобы получать хорошие оценки, но меня проверяли больше, чем кого‑либо еще. Как если бы я списывал. Дело было не в том, чтобы найти ответы или в итоге поступить в колледж, а в том, чтобы доказать себе я бы смог это сделать… если бы мой мир был другим.

Южане может и выглядят тупее, чем северяне, но это все херня. Мы не так богаты, одержимы имуществом или другими цацками, мы не поступаем в самые престижные и дорогие университеты. Мы постоянно находимся в режиме выживания, постоянно должны оглядываться, чтобы убедиться – нам ничего не угрожает.

Скорее всего, самое трудное в жизни Бриттани Эллис, это решить когда и в каком ресторане обедать. Девчонка использует свое офигенное тело, чтобы манипулировать всеми вокруг.

– Хочешь поделиться тем, что произошло? Мне было бы интересно выслушать твое мнение, – сказал Агирре.

Не прокатит. Я понял давным‑давно, что мое мнение ничего не значит.

– Все, что произошло этим утром…полное недоразумение, – говорю я. – Бриттани Эллис не догнала, что два транспортных средства не поместятся на одном парковочном месте.

Агирре встает и облокачивается на свой гладко отполированный стол.

– Давай не будем делать недоразумения привычкой. Ладно, Алехандро?

– Алекс.

– Что?

– Зовите меня Алекс, – отвечаю я.

Все, что он знает обо мне, он почерпнул из моего файла, заполненного с таким пристрастием, что должно быть он сантиметров пять в ширину.

Он кивает.

– Хорошо, Алекс, иди на свой урок. Но помни, что у меня глаза по всей школе, и я буду наблюдать за каждым твоим действием. Я не хочу снова видеть тебя в своем офисе.

Как только я встаю, он кладет свою руку мне на плечо.

– Чтобы ты знал, я хочу, чтобы каждый студент в этой школе добился успеха. Каждый студент, Алекc. Включая тебя, так что выкинь из головы все свои предубеждения на мой счет. Me entiendes?

– Si. Entiendo, – отвечаю я, думая о том, насколько я могу ему доверять.

В коридоре толпа студентов спешит на свои занятия. Я не имею ни малейшего понятия, где я должен сейчас быть, и, к тому же, я все еще в своей спортивной форме.

В раздевалке, после того как я переоделся, я слышу музыку, означающую начало следующего урока. Я достаю свое расписание из заднего кармана, следующий урок химия с миссис Питерсон. Замечательно, еще одна нравоучительница.

 

Глава 5

Бриттани

Я включаю телефон и звоню домой, чтобы проверить как там сестра. Багда расстроена поведением Шелли, которой не понравился вкус ее обеда. Скорее… Наверное, это слишком сложно для моей матери, остаться дома и помочь новой… Мне нужно сфокусироваться на школе. Чтобы поступить в тот же колледж, Нордвестерн, где учился мой отец, при этом, быть…

Глава 6

Алекс

 

Ок, наверное, мне не следовало подставлять ее с этим "узнайте друг друга" заданием.

Написать в ее тетради "Суббота, вечер. Ты и я. Урок вождения и… горячий секс", скорее всего, было не так уж и остроумно. Но меня так и подмывало озадачить эту Маленькую Мисс Perfecta с представлением меня. Вот она и озадачена.

– Мисс Эллис?

Я смотрю с наслаждением, как сама Perfection поднимает голову на миссис Питерсон. Ох, она хороша. Этот мой партнер знает, как скрыть свои настоящие чувства, уж я‑то знаю, я делаю это постоянно.

– Да? – говорит она, слегка наклоняя голову и улыбаясь, как королева красоты.

Интересно, спасала ли ее эта улыбочка когда‑нибудь от штрафа за превышение скорости?

– Твоя очередь. Представь Алекса классу.

Я кладу локти на стол в ожидании представления, которое она должна либо выдумать, либо признать, что нихренашеньки не знает обо мне. Она кидает взгляд на мою расслабленную позу, и по ее отчаянному взгляду я понимаю, что загнал ее в тупик.

– Это Алехандро Фуэнтес, – начинает она, ее голос немного дрожит. Меня немного раздражает использование моего полного имени, но я сохраняю маску безразличия, а она продолжает с выдуманным представлением. – Этим летом, когда он не ошивался на улице и не угрожал мирным горожанам, он посетил все тюрьмы нашего города, если вы понимаете, что я имею в виду. И у него есть тайная мечта, о которой никто не знает.

В классе внезапно становится совсем тихо. Даже Питерсон выпрямляется, внимая рассказу.

Черт, даже я слушаю, как будто слова, произносимые лживым ртом Бриттани, какая‑нибудь проповедь.

– И его заветная мечта, – продолжает она, – это поступить в колледж и стать учителем химии, прямо как вы, миссис Питерсон.

Ну, да, конечно. Я смотрю за свою подругу Изу, которая выглядит изумленной тем, что белая девчонка не боится поставить меня на место на виду у всего класса.

Бриттани кидает мне победную улыбку, думая, что выйграла этот раунд. Ошибаешься, gringa.

Я встаю со стула, пока в классе сохраняется тишина.

– Это Бриттани Эллис, – говорю я, теперь все внимание обращено ко мне. – Этим летом, она ходила по магазинам, чтобы расширить свой гардероб. А еще она потратила деньги своего отца на пластическую операцию по увеличению своих, эммм, форм.

Это не было то, что она написала, но скорее всего, это было достаточно близко к правде.

Совсем не то, что она придумала обо мне.

С задних рядов раздались смешки, а Бриттани застыла на своем стуле, как будто мои слова намертво оскорбили ее бесценное самолюбие. Бриттани Эллис привыкла, что все люди вокруг подлизываются к ней, ей совсем не помешает небольшая встряска. На самом деле, я делаю ей одолжение. Она, правда, не знает, что я еще не закончил.

– Ее тайная мечта, – продолжаю я, и получаю ту же ответную реакцию слушателей, что и она, – найти себе парня – мексиканца до конца года.

Как я и ожидал, мои слова встречаются шепотом и свистом с задних рядов.

– Так держать, Фуэнтес, – выкрикивает мой друг Лаки.

– Я буду твоим парнем, mamacita, – произносит другой.

Я даю "пять" своему другу Маркосу, и краем глаза замечаю, что Иза качает головой, как будто я сделал что‑то неправильно. Что? Я просто подшутил над богатенькой девчонкой с севера.

Взгляд Бриттани перемещается между мной и Колином. Я смотрю на Колина, и взглядом даю ему понять – игра. Его лицо мгновенно краснеет, приобретая цвет острого перца. Я сто пудово ступил на его территорию, отлично.

– Всем успокоится, – приказывает миссис Питерсон.

– Спасибо за ваши чрезвычайно интересные представления. Мисс Эллис, Мистер Фуэнтес, задержитесь после урока.

– Ваши представления были не только неподобающими, они были абсолютно неуважительными по отношению ко мне и остальным вашим одноклассникам, – высказывает нам миссис Питерсон, пока мы с Бриттани стоим перед ее столом после окончания занятия.

– У вас есть выбор", произносит она и протягивает к нам руки, в одной из них зажаты два синих билетика на отработку наказания и два тетрадных листа в другой. – Вы можете либо остаться сегодня после уроков и отработать свое наказание, либо написать сочинение на тему 'уважение' и принести его мне завтра.

Я протягиваю руку и беру билетик, тогда как Бриттани выбирает тетрадный лист.

Как предсказуемо.

– У кого‑нибудь из вас есть проблема с тем, как я распределила места? – Спрашивает Питерсон.

Бриттани говорит "да", в то же самое время как я выдаю "нет".

Миссис Питерсон снимает очки и кладет их на стол.

– Вам двоим лучше выяснить свои отношения до конца года. Бриттани, я не буду менять тебе партнера. Вы оба старшеклассники и должны будете уметь работать с разными людьми и нравами после вашего выпуска. Если вы не хотите завалить мой предмет и отправиться в летнюю школу из‑за этого, я советую вам начать работать вместе, вместо того, чтобы портить друг другу жизнь. А теперь отправляйтесь на свой следующий урок.

Я следую к выходу и дальше по коридору за своей партнершей по химии.

– Перестань преследовать меня, – говорит она через плечо. Оценивая на ходу, сколько вокруг людей наблюдают за тем, как мы идем по коридору вместе.

Как будто я el diablo собственной персоной.

– Одень что‑нибудь с длинными рукавами в субботу вечером, – говорю ей я, прекрасно понимая, что скоро ее ангельское терпение иссякнет. Обычно я не пытаюсь доводить белых девчонок, но с этой, это даже весело. Этой, самой популярной и желанной из всех, на самом деле не все равно. – На заднем сидении моего мотоцикла бывает холодно.

– Послушай, Алекс, – говорит она, поворачиваясь ко мне и откидывая назад свои блестящие белокурые волосы. Встречая меня ледяным взглядом голубых глаз, она произносит:

– Я не встречаюсь с парнями, которые состоят в какой‑либо банде, и я не принимаю наркотики.

– Я тоже не встречаюсь с парнями, состоящими в банде, – говорю я, подходя ближе, – и я не наркоман.

– Ну, да, конечно. Я вообще удивляюсь, почему ты еще не в каком‑нибудь рехабе или школе для трудных детей.

– Ты думаешь, ты меня знаешь?

– Я знаю достаточно, – выдает она и складывает руки на груди, глянув вниз, она замечает, что такая поза выставляет ее chichis, поэтому она мгновенно опускает руки вдоль туловища. Я делаю все, что в моих силах, чтобы не пялится на chichis и делаю еще один шаг к ней.

– Это ты настучала обо мне Агирре?

Она делает шаг назад.

– И что если я?

– Mujer, ты меня боишься, – это не было вопросом, мне хотелось услышать от нее самой, в чем была ее причина.

– Большинство людей в этой школе боятся, что если они просто не так на тебя посмотрят, ты их просто застрелишь.

– В таком случае моя пушка уже дымилась бы, разве нет? И почему это ты не убегаешь от этого отвратительного Mexicano?

– Дай мне хоть пол шанса, и я убегу.

Ну, все, мне надоело препираться с этой маленькой стервой, пора спустить ее с небес на землю. Я сокращаю расстояние между нами двумя шагами.

– Посмотри правде в лицо, твоя жизнь просто идеальна. Скорее всего, ночами ты только о том и мечтаешь, как бы разнообразить свое белоснежное существование.

Черт побери, от нее так вкусно пахнет чем‑то ванильным, духами или, возможно лосьоном. Это напоминает мне запах ванильного печенья. А я его очень люблю, это не хорошо, совсем не хорошо. Приблизиться к пламени, не всегда означает, что ты обожжешься.

– Только тронь ее, и ты пожалеешь, Фуэнтес, – раздается голос Колина. Он напоминает мне Осла, со своими белыми зубами и ушами, торчащими в разные стороны по обеим сторонам его "ежика". – Отвали от нее.

– Колин, все в порядке, – отвечает Бриттани, – я сама разберусь.

Ослиная Морда припер с собой подкрепление: трое белокожих чуваков стоят позади него, как телохранители. Я оглядываю их быстрым взглядом, прикидывая, смогу ли я сам с ними справится, и решаю, что я и правда могу заставить их уносить ноги.

– Когда ты будешь достаточно силен, чтобы играть в большой лиге, я буду слушать то mierda, которое ты захочешь мне сказать, – говорю я.

Студенты собираются вокруг нас, оставляя место для драки, которая бесспорно будет быстрая, жесткая и кровавая. Никто не догадывается, что Ослиная Морда всегда убегает от драки. Хотя в этот раз он привел подкрепление, может и останется, чтобы главенствовать. Я всегда готов к драке, был там столько раз, что уже пальцев ни на руках, ни на ногах не хватит, чтобы пересчитать. У меня имеются шрамы в доказательство этому.

– Колин, он того не стоит, – говорит Бриттани.

Ну, спасибо, mamacita, и тебе того же.

– Ты угрожаешь мне, Фуэнтес? – орет Колин, не обращая внимания на свою девушку.

– Нет, придурок, – говорю ему я, буравя взглядом, – только крохотные члены, как ты, разбрасываются угрозами.

Бриттани загораживает Колина своим телом и кладет свои руки ему на грудь.

– Не слушай его, – говорит она.

– Я не боюсь тебя, мой отец адвокат, – распинается Колин и обнимает Бриттани, – она моя, никогда не забывай об этом.

– Тогда держи ее на поводке, – советую я. – Иначе она может захотеть сменить хозяина.

Мой друг Пако подходит ко мне.

Andas bien, Алекс?

– Да, Пако, – отвечаю я и вижу, как двое учителей идут мимо в сопровождении какого‑то мужика в полицейской форме. Вот, что запланировал Адамс, чтобы меня совсем из школы выкинули. Я не собираюсь попадаться в эту ловушку, только ради того, чтобы оказаться у Агирре в черном списке.

– Si, все bien, – я поворачиваюсь к Бриттани. – Увидимся позже, mamacita. Я жду не дождусь исследования нашей химии.

Перед тем, как я ухожу, спасая себя от отстранения от занятий, вдобавок к своему наказанию, Бриттани вздергивает свой нос и отворачивается, как будто я какие‑то отбросы на этой земле.

 

Глава 7

Бриттани

После занятий, когда я стою у шкафчика ко мне подходят мои подруги Морган, Медисон и Меган, которых Сиерра называет Фейрфилдским М‑фактором. … Морган обнимает меня. – Боже, Брит, ты в порядке? – спрашивает она, разнимая объятия и осматривая меня.

Глава 8

Алекс

 

Я толкаю парня прямо на его красавец Камаро, черного цвета, который, наверное, стоит больше, чем моя мама зарабатывает за год.

– Значит так, Блейк, – говорю я. – Или ты платишь сейчас, или я сломаю что‑нибудь твое. Не твою мебель и даже не твою долбаную тачку… что‑нибудь жизненно важное для тебя, ты понял?

Блейк, тоще фонарного столба, и белее снега, таращится на меня, как будто я ему только что вынес смертный приговор. Ему следовало думать об этом раньше, когда он взял Большую Восьмерку и свалил не заплатив.

Как будто Гектор когда‑нибудь позволил бы такому случиться.

Как будто я позволил бы такому случиться.

Когда Гектор отправляет меня 'собирать', я делаю это. Может мне это и не нравится, но я это делаю. Он знает, что я не буду проводить сделки с наркотой, вламываться в чьи‑то дома или связываться с угоном. Но я хорош при собирании…долгов, в основном. Иногда меня отправляют на поиски людей, но обычно это превращается в грязное дело, особенно при том, что я знаю, что случится с этими людьми, когда я притащу их на склад и им придется встретиться с Чу. Никто не хочет встречаться с Чу. Это намного хуже, чем встретиться со мной. Блейк должен быть счастлив, что это меня послали его искать, а не Чу. Будет приуменьшением сказать, что я не живу безупречно чистой жизнью. Я пытаюсь много не думать об этом, грязную работу я делаю только для Кровавых. И я хорош в этом. Пугать людей, чтобы они платили нам, что наше, вот в чем состоит моя работа. Технически, мои руки чисты от наркотиков. Хотя деньги за наркотики частенько попадают ко мне в руки, но я просто отдаю их Гектору. Я не живу на них, только собираю.

Это делает меня пешкой, я знаю. Но пока моя семья защищена, мне плевать. К тому же я хорош в драке. Вы не представляете, сколько людей ломаются только от угрозы сломать им пару костей. Блейк совсем не отличается от тех, кому я угрожал раньше. Я вижу это потому, как он весь трясется, пытаясь сохранить маску безразличия.

Вы можете подумать, что Питерсон тоже может меня бояться, но я уверен, эта преподша не выкажет страха, даже если я кину настоящую гранату ей в руки.

– Я не собрал деньги", выпаливает Блейк. – Такой ответ не прокатит, чувак, – произносит Пако откуда‑то сбоку. Ему нравится сопровождать меня. Он думает, что мы играем в плохой полицейский – хороший полицейский. За исключением того, что на самом деле мы играем в плохой бандит – отвратительный бандит.

– Какую конечность ты хочешь, чтобы я сломал тебе первой? – спрашиваю я. – Я буду хорошим и дам тебе выбрать.

– Просто поджарь его ленивую задницу, и покончи с этим, – говорит Пако.

– НЕТ!!! – кричит Блейк. – Я найду их. Я обещаю. Завтра.

Я прижимаю его к машине, мой локоть слегка надавливает ему на горло, достаточно, чтобы испугать.

– Как будто я поверю твоему слову. Ты думаешь, мы тупые? Мне нужен залог.

Блейк не отвечает.

Я киваю на его машину.

– Нет, только не машина. Алекс, пожалуйста.

Я достаю пушку, но не собираюсь в него стрелять. Неважно кто я такой или что со мной будет, но я никогда не буду стрелять в человека. Хотя Блейку об этом знать необязательно.

При первом же взгляде на мой Глок, Блейк протягивает мне ключи.

– О, боже. Пожалуйста, не надо.

Я выхватываю у него ключи.

– Завтра, Блейк. В семь вечера позади старых путей на Четвертой и Вайн. А теперь убирайся отсюда, – говорю я, давая ему понять, что пора бежать.

– Я всегда хотел иметь камаро, – говорит Пако, когда Блейка и след простыл.

– Она твоя… до завтра, – и я кидаю ему ключи.

– Ты, правда, думаешь, что он наскребет четыре штуки за один день?

– Да, – говорю я в полной уверенности. – Эта тачка стоит гораздо больше, чем четыре штуки.

Вернувшись на склад, мы отчитались перед Гектором. Он не очень доволен, что мы не собрали, но он знает, что я это сделаю. Я всегда довожу все до конца.

Дома, в постели я долго не могу уснуть, потому, что мой младший брат Луис ужасно храпит. Он так сладко спит, такое чувство, что его больше ничего в этом мире не беспокоит. Насколько мне по барабану, когда я угрожаю такому неудачнику наркодиллеру, как Блейк, мне до чертиков хотелось бы найти что‑то, за что стоило бы бороться.

 

Неделю спустя, я сижу на траве во дворе школы и доедаю свой обед под деревом. Большая часть студентов Фейрфилд ест снаружи до конца октября, пока иллинойская погода не вынуждает нас сидеть в столовой во время обеда.

Поэтому сейчас мы наслаждаемся каждой минутой свежего воздуха и солнца, пока на улице еще терпимо.

Мой друг Лаки, подходя ближе в своей безразмерной футболке и черных джинсах, хлопает меня по спине и садится рядом на траву вместе со своим подносом.

– Ты готов к следующему уроку, Алекс? Я клянусь, Бриттани Эллис ненавидит тебя как чуму, чувак. Смешно наблюдать, как она отодвигается на стуле так далеко, от тебя, насколько возможно.

– Лаки, – говорю я, она может и mamacita, но у нее ничего нет для этого hombre. – И я указываю на себя.

– Скажи это своей маме, – говорит Лаки, смеясь. – Или Колину Адамсу.

Я облокачиваюсь спиной о дерево и складываю руки на груди.

– У меня была физкультурара в прошлом году вместе с Адамсом. Поверь мне, ему нечем хвастаться.

– Ты все еще бесишься, что он выпотрошил твой шкафчик три года назад за то, что ты надрал ему задницу перед всей школой на той эстафете.

Ха, конечно я бешусь. Этот маленький инцидент стоил мне прилично бабла, когда пришлось покупать все новые книги.

– Вчерашние новости, – говорю я Лаки, сохраняя обычную маску хладнокровия.

– 'Вчерашние новости' сидят вон там со своей горяченькой подружкой.

Один взгляд на Маленькую Мисс Perfecta и у меня включается защитный механизм. Она считает я законченный нарик. Каждый день я обязан терпеть ее в классе по химии.

– У этой девки ветер в голове, чувак, – отвечаю я.

– Я слышал, как она поливала тебя грязью перед своими друзьями, – говорит Педро, который вместе с другими ребятами присоединяются к нам, неся либо подносы со столовой, либо принесенную с собой еду.

Я качаю головой, мне интересно, что говорила Бриттани и насколько это мне навредит.

– Может она меня хочет и не знает другого способа, как завоевать мое внимание.

Лаки смеется так громко, что все в районе нескольких метров пялятся на нас.

Бриттани Элис никогда не подойдет к тебе ближе чем на пять метров по своей собственной воле, не то, что встречаться с тобой, – говорит он. – Она так богата, шарф, который она одевала на прошлой неделе, наверное, стоит больше, чем все en tu casa.

Тот шарф. Как будто дизайнерские джинсы и блузка были недостаточно модными, она, скорее всего, добавила его, чтобы показать всем, насколько она богата и неприкасаема. Зная ее, уверен, что она сделала его на заказ, под цвет своих сапфировых глаз.

– Черт, ставлю свою RX‑7, что ты не сможешь залезть к ней в трусики до дня благодарения, – бросает мне вызов Лаки, прерывая мои сбившиеся мысли.

– Кому нужны ее трусики? – говорю я. – Они, небось, тоже от кутюрье, с вышитыми на них инициалами.

– Каждому чуваку в этой школе.

Неужели мне придется признать очевидное?

– Она белая, меня не привлекают белые девчонки, или избалованные девчонки, или девчонки, для которых идея тяжкого труда – это красить ногти каждый день под цвет своих дизайнерских шмоток.

Я достаю из кармана сигарету и поджигаю ее, игнорируя Фейрфилдское правило о запрете на курении. В последнее время я много курю. Пако тоже обратил на это внимание вчера вечером, когда мы зависали вместе.

– И что, что она белая. Алекс, ты только посмотри на нее.

Я поднимаю взгляд. Да, она что надо. Длинные, переливающиеся волосы, аристократичный нос, слегка загорелые руки, на бицепсах выступают незначительные мышцы, что заставляет тебя гадать тренируется ли она, полные губы, а когда она улыбается, ты думаешь, что мир на земле был бы возможен, если бы у всех была ее улыбка.

Я выкидываю эти мысли из своей головы. Ну, она соблазнительна, и что? Она первоклассная стерва.

– Слишком худая, – выпаливаю я.

– Ты хочешь ее, – говорит Лаки ложась на траву. – Просто ты знаешь, как и все остальные Mexicano с южной стороны, что ты не можешь обладать ею.

Что‑то щелкает внутри меня. Зовите это защитным механизмом или самоуверенностью, но прежде, чем я успеваю это выключить, я говорю.

– Через два месяца эта милая задница будет моей, если ты все еще хочешь поставить свою RX‑7, я согласен.

– Ты гонишь, – и когда я не отвечаю, – Алекс, ты, что серьезно?

Парень пойдет на попятные, он любит свою тачку больше, чем родную мать.

– Конечно.

– Если ты проиграешь, я получу Хулио, – говорит Лаки и расплывается в насмешливой улыбке.

Хулио, это мое самое ценное владение. Мотоцикл Хонда Найтхаук 750. Я вытащил его с помойки и превратил в конфетку.

Починить мотоцикл заняло у меня вечность. Это единственная вещь в моей жизни, которую я сделал лучше, вместо того, чтобы уничтожить.

Лаки не отступает. Пора это сделать мне или принять пари. Проблема в том, что я не отступал… ни разу в своей жизни.

Самая популярная девчонка в школе узнает много нового, встречаясь со мной. Маленькая Мисс Perfecta сказала, что она никогда не будет встречаться с бандитом, но я уверен, что никто из Кровавых Латино раньше не пытался залезть в эти дизайнерские штаны.

Так же легко, как драка в субботнюю ночь между враждующими бандами, Фолком и нами.

Спорю, все, что нужно, чтобы заставить Бриттани прийти ко мне, это немного флирта. Знаете, той игры в «дай и отбери», которая повышает интерес к противоположному полу. Я могу убить двух зайцев одним ударом: расквитаться с Ослиной Мордой, отобрав у него девчонку и отомстить Бриттани Эллис за то, что это по ее вине меня вызвали в офис директора и за то, что она поливала меня грязью перед своими друзьями.

Может это будет даже весело.

Я представил, как вся школа будет наблюдать за тем, как белая телка будет пускать слюни по Mexicano, которого она поклялась ненавидеть. Она очень больно шлепнется на свой точеный белый зад, когда я закончу с ней.

Я протягиваю руку.

– Заметано.

– Тебе придется представить доказательства.

Я достаю еще одну сигарету.

– Лаки, что ты хочешь, чтобы я сделал? Вырвал пару волос с ее лобка?

– Откуда мы узнаем, что они ее? – отвечает он. – Может она не настоящая блондинка. Да и вообще, она, наверное, делает себе одну из этих бразильских депиляций, ну когда там все…

– Сделай фото, – говорит Педро. – Или видео. Я уверен мы сможем продать muchos billetes на это зрелище. Мы назовем его Бриттани идет к южным границам.

Именно такого рода треп и создает нам плохую репутацию. Не то, чтобы богатенькие пацаны не треплются на эти темы. Я знаю, что они тоже это делают. Просто когда это начинается у моих друзей, тут уж без тормозов. Если быть честным, я думаю, они могут быть достаточно забавными, насмехаясь над кем‑то еще. Но когда их центром насмешек становлюсь я, это становится совсем не смешным.

– Что нового? – спрашивает Пако, присоединяясь к нам с подносом в руках.

– Я поспорил свою тачку на мотоцикл Алекса, что он не сможет залезть Бриттани Эллис в штаны.

– Ты что loco, Алекс? – говорит Пако. – Ввязываться в такого рода спор просто самоубийство.

– Расслабься, Пако, – отвечаю я. Это не самоубийство. – Это глупо, я согласен. Но не смертельно. Если я мог справиться с горячей Кармен Санчез, то смогу справиться с ванильной печенькой Бриттани Эллис.

– Бриттани Эллис вне твоей лиги, amigo. Ты может и красавчик, но ты на сто процентов Mexicano, а она бела, как белоснежная булочка.

Девушка, на год нас младше, Летиция Гонзалес, проходит мимо и улыбается.

– Привет, Алекс, – здоровается она и подсаживается к своим друзьям. Остальные парни передвигаются ближе к Летиции и ее компании, и мы с Пако остаемся под деревом одни. Он толкает меня локтем. – Вот она, bonita Mexicana, и точно в твоей лиге.

Мой взгляд прикован не к Летиции, а к Бриттани. Теперь, когда игра началась, мне лучше сфокусироваться на призе. Время начать флиртовать, но никакие фразочки клише не сработают с ней. Я думаю, она слышала их достаточно от своего дружка и остальных, пытающихся затащить ее в постель.

Я же думаю использовать другую тактику, ту, которую она не будет ожидать. Я буду продолжать ерошить ее перышки, пока я не стану всем, о чем она думает. И я начну прямо на следующем уроке, когда она будет обязана сидеть рядом со мной. Ничего нет лучше маленькой прелюдии на уроке химии, чтобы разжечь ощущения.

– Carajo, – говорит Пако, отбрасывая в сторону свой ланч. – Они думают, что могут купить ракушку формой U, набить ее и назвать тако, но эти работники столовки не отличили бы мясо тако от куска дерьма. Вот, какое их тако на вкус, Алекс.

– Меня от тебя тошнит, чувак, – отвечаю я.

Я неловко смотрю на остатки своего обеда, который я принес из дома. Благодаря Пако теперь все выглядит как mierda. Передернувшись от отвращения, я запихиваю остатки в пластиковый пакет.

– Хочешь немножко этого? – спрашивает Пако, держа свой отстойный тако перед моим лицом.

– Поднеси это еще на сантиметр ближе к моему лицу, и ты пожалеешь, – угрожаю я.

– Я просто умираю от страха.

Пако трясет этим несчастным тако передо мной. Ему следовало бы знать меня лучше.

– Если хоть капля этой фигни попадет на меня…

– И что ты сделаешь, надерешь мне задницу? – спрашивает Пако с сарказмом, продолжая трясти тако. Может мне стоит дать ему в репу, и вырубить его, чтобы не разбираться с ним сейчас.

Как только я об этом думаю, я чувствую, как что‑то падает мне на штаны. Я смотрю вниз, хотя я уже знаю, что я увижу. Прямо в промежности моих линялых джинс лежит кусок этой мокрой, жирной фигни, которая была внутри злосчастного тако.

– Черт, – произносит Пако и выражение на его лице быстро сменяется от удивления к ужасу. – Хочешь, я их почищу?

– Если ты хотя бы пальцем притронешься к моему члену, я собственноручно прострелю тебе huevos, – произношу я сквозь зубы.

Я стряхиваю это мистическое мясо, но под ним остается отвратительное жирное пятно.

– У тебя есть десять минут, чтобы достать мне новые брюки.

– Откуда я тебе их возьму?

– Будь креативен.

– Возьми мои, – говорит Пако, вставая и начиная расстегивать верхнюю пуговицу прямо посреди двора.

– Может я выразился недостаточно ясно, – как только я буду пытаться закадрить девчонку на химии, когда я выгляжу, как будто я обоссал себе штаны. – Достань мне штаны, в которые я влезу, pendejo. Ты же коротышка, можешь даже пробоваться на роль одного из эльфов Санта Клауса.

– Я терплю твои насмешки только потому, что мы почти как братья.

– Девять минут и тридцать секунд.

Это заставляет Пако бежать в сторону парковки.

Мне на самом деле по барабану, откуда я возьму штаны, главное, чтобы я получил их до начала следующего урока. Мокрые джинсы не помогут мне показать Бриттани, что я офигенный парень.

Я жду под деревом, пока остальные ребята выбрасывают остатки своих обедов и спешат внутрь. И прежде, чем я успеваю опомниться, начинает играть музыка, а Пако все еще нигде не видно. Сжав зубы, я поднимаюсь и иду в класс, стратегически неся книги впереди меня, так чтобы они скрывали работу Пако. Сев, я придвигаю стул как можно ближе к парте, пряча пятно.

Бриттани заходит в класс, ее блестящие волосы, слегка завитые на концах в идеальные кудряшки, подпрыгивают в такт ее походке. И вместо того, чтобы завести меня, у меня просыпается желание просто их растрепать.

Я подмигиваю ей, когда она кидает на меня взгляд. Она фыркает и отодвигает свой стул подальше.

Вспоминая о политике нулевой терпимости миссис Питерсон, я стягиваю бандану с головы и кладу прямо на пятно.

Затем, я поворачиваюсь к королеве помпонов, сидящей рядом со мной.

– Знаешь, когда‑нибудь тебе придется заговорить со мной.

– Чтобы твоя подружка выцарапала мне глаза? Нет, спасибо, Алекс. Мне нравится мое лицо таким, какое оно есть.

– У меня нет подружки. Хочешь ей стать? – говорю я, разглядывая ее.

Она кривит свои розовенькие губки и выдает.

– Да ни в жизнь.

– Mujer, ты бы не знала, что делать со всем этим тестостероном, если бы получила его.

Вот так, Алекс, играй с ней, пока она тебя не захочет. Она проглотит наживку.

Она отворачивается от меня.

– Ты отвратителен.

– Что, если я скажу, что мы будем отличной парой?

– Я отвечу, что ты идиот.

 

Глава 9

Бриттани

Как только я называю Алекса идиотом, миссис Питерсон призывает класс к порядку. – Вы с вашим партнером вытащите тему вашей итоговой работы из этой шляпы, –… – Как насчет футбольных тренировок? – спрашивает Колин. – Я не собираюсь их пропускать.

Глава 10

Алекс

 

Ох, отлично. Миссис Питерсон и Агирре по одну сторону его кабинета, Маленькая Мисс Perfecta и ее тупоголовый бойфренд по другую, я же стою в центре совсем один и никого не будет на моей стороне, это уж точно.

– Алекс, это уже второй раз, как ты попадаешь ко мне в офис за последние две недели, – говорит Агирре, прочистив горло.

Молодец, что подсчитал, ты просто гений.

– Сэр, – отвечаю я, начиная первым, потому что я устал, что Маленькая Мисс Perfecta и ее дружок контролируют всю школу. – Во время обеда произошел несчастный случай, включающий немного жирной еды и мои джинсы, вместо того, чтобы пропустить урок, я попросил одного из моих друзей принести мне вот эти чистые брюки. – Указываю я на свои джинсы, которые Пако удалось стянуть из моего дома. – Миссис Питерсон, – говорю я, поворачиваясь к своей химичке, – никакое пятно не помешает мне присутствовать на вашем занятии.

– Не задабривай меня, Алекс, – отвечает миссис Питерсон, хмыкнув, – у меня уже вот, где сидят твои выходки, – она машет рукой поверх своей головы, затем смотрит на Бриттани и Колина. Я думаю, что она позволит им полить меня грязью, но я слышу, как она произносит. – А вы не думайте, что вы чем‑то лучше его.

Бриттани выглядит потрясенной из‑за выговора. Зато она держалась достаточно уверенно, наблюдая, как миссис Питерсон отчитывает меня.

– Я не могу быть его партнером, – выпаливает Бриттани.

– Она может работать со мной и Дарлин, – встревает Колин.

Я наблюдаю, как брови миссис Питерсон взлетают вверх.

– И кто это дал вам двоим право переделывать структуру моего класса?

Так держать, Питерсон!

– Надин, позволь мне продолжить, – говорит Агирре миссис Пи. Он указывает на фотографию нашей школы, висящую в рамке на стене, и, не дав двум северным жителям нашего города ответить на вопрос миссис Пи, продолжает. – Ребята, лозунгом Фейрфилд Хай, является: Различия порождают знания. Если вы забыли об этом, он выгравирован на камне при входе в школу, так что в следующий раз, проходя мимо, задумайтесь, что же это все‑таки значит. Я уверяю вас, как новый директор, моей целью является искоренить все препятствия в культурной среде этой школы, которые идут в разрез с данным лозунгом.

Ок, различия порождают знания. А еще я видел, как они порождают ненависть и невежество. Я совсем не собираюсь портить розовую картинку Агирре о нашем лозунге, потому, что что‑то мне подсказывает, наш директор на самом деле верит в ту чушь, которую он несет.

– Я и доктор Агирре, сходимся во мнении, что… – Питерсон кидает мне строгий взгляд, который, я уверен, она практикует дома перед зеркалом. – Тебе, Алекс, стоит прекратить подстрекать Бриттани. – Она кидает тот же взгляд в сторону их двоих. – Бриттани, перестань вести себя как дива. И Колин, я даже не знаю, что ты вообще тут делаешь.

– Я ее парень.

– Я бы предпочла, чтобы вы держали свои отношения вне моего класса.

– Но… – начитает Колин.

Питерсон останавливает его взмахом руки.

– Достаточно. Мы закончили, вы можете быть свободны.

Колин хватает руку дивы, и они оба вылетают из класса.

Я также направляюсь к выходу, но миссис Питерсон кладет мне руку на плечо.

– Алекс? – Я поворачиваюсь к ней, смотрю ей в глаза и вижу, что они полны симпатии, мне совсем не нравятся чувства, которые они у меня вызывают.

– Да?

– Ты знаешь, я же вижу тебя насквозь.

Мне нужно стереть эту симпатию с ее лица. Последний раз, когда препод на меня так смотрел, это было в первом классе, когда моего отца застрелили.

– Это всего лишь вторая неделя школы. Может вам следует подождать пару месяцев и потом делать подобное заявление.

Она усмехается и говорит.

– Я преподаю не слишком долго, но я уже видела больше Алексов Фуэнсесов, чем некоторые преподаватели могут увидеть за всю свою жизнь.

– А я думал, что уникален, – говорю я, складывая руки на сердце. – Вы ранили меня, Надин.

– Ты хочешь быть уникальным, Алекс? Окончи школу, не бросай все на полпути.

– Это и есть мой план, – признаюсь я, хотя я прежде никому об этом не рассказывал. Я знаю, моя мама хочет, чтобы я выпустился, но мы никогда это не обсуждали. И, говоря по правде, я не уверен, верит ли она в это на самом деле.

– Мне говорили, что вы все так говорите поначалу, – она открывает сумку и достает мою бандану. – Не позволяй своей жизни вне школы отражаться на твоем будущем, – говорит она уже на полном серьезе.

Я заталкиваю бандану в задний карман своих джинсов. Она не имеет понятия, насколько моя жизнь вне школы уже проникла в саму школу. Красно‑кирпичное здание не может защитить меня от внешнего мира. Черт, я не смог бы спрятаться здесь, даже если бы захотел.

– Я знаю, что вы скажете дальше… если тебе нужен друг, Алекс, я здесь.

– Ошибаешься. Я тебе не друг. Если бы я была, ты не был бы в банде. Но я видела результаты твоих тестов. Ты умный парень и можешь добиться успеха, если начнешь воспринимать школу серьезно.

Преуспеть. Успех. Это все относительно, не так ли?

– Я могу идти на урок? – Спрашиваю я. Я уже понял, что мой директор и преподаватель химии не на моей стороне, но они также и не на противоположной. Просто разбивает все мои теории.

– Да, иди в класс, Алекс.

Я все еще думаю о том, что сказала Питерсон, когда слышу мне вслед:

– И если ты назовешь меня Надин еще раз, получишь синий билет и задание на дом, написать эссе об 'уважении'. Не забывай, я тебе не друг.

Я выхожу в коридор и улыбаюсь. Эта дамочка обращается с синими билетиками и угрозой эссе, как с оружием.

 

Глава 11

Бриттани

До конца занятия по физкультуре осталось всего полчаса. И пока я переодевалась, я думала о том, что произошло в офисе директора Агирре. Миссис… Вытаскивая шорты, я слышу тук‑тук‑тук, это помогает мне… О, нет.

Глава 12

Алекс

 

– Ты уже закончил с Хондой? Пора закрываться, – говорит мне мой кузен Энрике. Я работаю в его автомастерской каждый день после школы, чтобы помочь моей семье покупать еду, чтобы скрыться от Кровавых Латино на несколько часов и потому, что я чертовски хорошо чиню машины.

Весь покрытый мазутом и маслом, я выкатываюсь из‑под Сивика.

– Я закончу через секунду.

– Хорошо. Чувак надоедает мне уже три дня, желая получить свою исправную тачку.

Я закручиваю последний болт и подхожу к Энрике, пока он вытирает свои руки о какую‑то тряпку.

– Можно я тебя спрошу кое о чем?

– Давай, стреляй.

– Можешь мне дать свободный день на следующей неделе. У меня проект по химии в школе. – Объясняю я, думая о теме нашего проекта. – Так вот, нам нужно встретится с нашими…

– А, класс Питерсон. Я помню. Она крепкий орешек, – передергивается кузен.

– У тебя она тоже была? – спрашиваю я удивленно. Интересно, ее родители, не копы ли случайно. Эта женщина точно любит дисциплину.

– Как я могу забыть. Вы не успешны, пока не изобретете, лекарство от какой‑нибудь болезни или не спасете мир, – говорит Энрике, неплохо подражая миссис Пи. – Такой кошмар, как Питерсон не забывается. Хотя, если иметь такого партнера, как Бриттани Эллис…

– Откуда ты знаешь?

– Маркус заходил недавно и рассказал о ней, говорил, что он с вами в одном классе. Он завидует, что тебе досталась горяченькая партнерша с длинными ногами и большими… – Энрике проводит в воздухе, изображая девичью грудь. – Ну, ты понял.

Да, я понял.

Я переношу свой вес с одной ноги на другую.

– Как насчет свободного дня в следующий четверг?

– No hay problema, – говорит Энрике, прочищая горло. – Знаешь, Гектор искал тебя вчера.

Гектор. Гектор Мартинез. Тот, кто управляет Кровавыми Латино из‑за кулис.

– Иногда я ненавижу… ну, ты знаешь.

– То, что ты застрял среди Кровавых. Да, как и все мы. Никогда не позволяй Гектору услышать о шаткости твоей верности банде. Если он начнет подозревать, что ты предатель, ты станешь врагом в мгновение ока. Ты умный парень, Алекс. Не рискуй.

Энрике ПГ – подлинный гангстер, потому, что он проявил себя перед Кровавыми Латино давным‑давно, поэтому теперь он может сидеть в сторонке и наблюдать, за более молодым поколением КЛ на первых фронтах. Согласно ему, я только ноги намочил. Мне и моим друзьям еще далеко до статуса ПГ.

– Умный? Я поспорил на свой мотоцикл, что пересплю с Бриттани Эллис, – говорю я ему.

– Ок, зачеркни то, что я сказал прежде, – отвечает Энрике, указывая на меня. – Ты тупица. И скоро ты станешь тупицей на своих двоих. Девушки, как она не смотрят на парней, как мы.

Я начинаю думать, что он прав. Какого черта я думал, что смогу привлечь очень красивую, очень богатую и очень белую Бриттани Эллис своей очень бедной, очень Мексиканской и очень темной жизнью?

Диего Вазкез, парень из школы, родился в северной части города. Естественно, мои друзья считают его белым, хотя его кожа еще темнее моей. Они также думают, что Майк Бернс, белый чувак, который родился на юге, Мексиканец, даже если в его венах нет ни капли мексиканской крови.

И Кровавые Латино, этому пример. Там его также считают одним из нас. В Фейрфилде, место твоего рождения определяет то, кто ты есть.

Машина сигналит у въезда в гараж. Энрике нажимает кнопку, чтобы поднять огромные железные двери гаража. Машина Хавьера Морено залетает внутрь.

– Закрой двери, Энрике, – произносит он на одном дыхании, – la policia гонится за нами.

Мой кузен резко нажимает кулаком на кнопку и выключает в гараже свет.

– Что вы сделали?

Кармен сидит на заднем сиденье, ее глаза налиты кровью, либо от наркотиков, либо от алкоголя, не могу сказать точно. И она зажималась с тем, кто сидит рядом с ней на сидении, потому что я прекрасно знаю, как выглядит Кармен, после того, как с кем‑нибудь позажимается.

– Рауль пытался поджарить одного из Сатин Худ, – говорит Кармен, высунувшись из окна, – но у него хреново с прицелом.

Рауль поворачивается к ней с переднего сиденья и орет:

– Puta, сама попробуй попасть в движущуюся мишень, когда Хавьер за рулем.

Я закатываю глаза, а Хавьер выходит из машины.

– Ты критикуешь мое вождение, Рауль, – говорит он, – потому что если да, у меня тут есть кулак, о который ты сможешь разбить себе морду.

Рауль также выходит из машины.

– Ты хочешь кусок меня, culero?

Я встаю между ними.

– Черт, парни. La policia прямо снаружи.

Это первые слова Сэма, парня с которым была Кармен сегодня вечером. Все одновременно приседают, когда полиция начинает светить своими фонариками в окна гаража. Я приседаю около большого ящика с инструментами и задерживаю дыхание. Последнее, что мне нужно это покушение на убийство в моем файле. Я чудом избегал ареста до этого, но когда‑нибудь, моя удача иссякнет. Участники банды редко избегают арестов или даже отсидки. У Энрике на лице все написано. Наконец‑то накопил достаточно, чтобы открыть свое дело, и вот, четыре сопливых панка все разрушат, если хоть кто‑нибудь издаст какой‑нибудь звук. Копы возьмут моего кузена, с его старыми татуировками Кровавых Латино на его спине, вместе с нами.

И через неделю он потеряет весь свой бизнес.

Дверь сотрясается. Я вздрагиваю и молюсь, чтобы она была закрыта.

Копы оставляют дверь в покое, но еще раз светят фонариками в стекло. Мне интересно, кто им стуканул. Никто в этом районе не посмел бы пикнуть. Код молчания и единства, вот, что сохраняет семьи в безопасности.

Некоторое время, спустя, которое показалось мне вечностью, копы уезжают.

– Ух, почти попались, – выдыхает Хавьер.

– Подождите десять минут и убирайтесь отсюда, – говорит Энрике.

Кармен выходит из машины… выпадает из нее, если говорить точнее.

– Приветик, Алекс, я скучала по тебе сегодня.

Я кидаю взгляд на Сэма.

– Да, я вижу, ты очень скучала по мне.

– Сэм? Ой, он мне на самом деле даже не нравится, – продолжает ворковать она, подходя ближе. Я чувствую, как от нее разит марихуаной. – Я все еще жду, что ты вернешься ко мне.

– Не жди, этого не случится.

– Это все из‑за твоей идиотской партнерши по химии? – Она хватает меня за подбородок, пытаясь заставить смотреть на нее. Ее длинные ногти впиваются мне в кожу.

Я хватаю ее за запястья и отвожу ее руки, при этом думая, когда моя бывшая девушка успела стать первоклассной стервой?

– Бриттани не имеет никакого отношения к тебе и мне. Я слышал, ты наезжала на нее.

– Это тебе Иза наплела? – спрашивает она прищуриваясь.

– Просто отвали, – говорю я, игнорируя ее вопрос. – Иначе тебе придется иметь дело с чем‑то большим, нежели озлобленный бывший парень.

– Ты озлоблен, Алекс? Потому, что ты не ведешь себя озлобленно, ты ведешь себя так, как будто тебе плевать.

Она права. Как только я узнал о том, что она спит со всеми вокруг, потребовалось время, чтобы я забыл об этом, забыл о ней. Но мне все еще было интересно, что другие парни давали ей, чего я не смог.

– Мне было не все равно, – отвечаю я, – но теперь так и есть.

Кармен дает мне пощечину.

– Пошел ты, Алекс.

– Любовная драма, – произносит Хавьер из под капота машины.

– Collate, – произносим я и Кармен одновременно.

Кармен разворачивается и идет обратно к машине. Сев на заднее сидение она притягивает голову Сэма к себе, звуки поцелуев и обжиманий наполняют гараж. Хавьер говорит:

– Энрике, открывай дверь, мы сваливаем.

Рауль, выходя из туалета, произносит:

– Алекс, ты с нами? Ты нам нужен, чувак. Пако один Сатин Худ будут драться в Гилсон Парке сегодня. А Худы никогда не дерутся честно.

Пако ничего мне об этом не сказал. Наверное, зная, что я попытаюсь его отговорить. Иногда мой лучший друг попадает в ситуации, из которых не может выбраться. И иногда он провоцирует меня участвовать в чем‑то, чего я бы попытался избежать.

– Я с вами, – говорю я и запрыгиваю на переднее сиденье, а Раулю приходится лезть назад, к двум голубкам.

Мы сбавляем скорость в последнем квартале перед парком. Напряжение в воздухе нарастает, я это чувствую. Где Пако? Уже получает по шее где‑нибудь на задворках аллеи?

Темно. Тени двигаются вокруг нас, заставляя мои волосы вставать на затылке. Все выглядит угрожающе, даже качающиеся на ветру деревья. Днем, Гилсон парк выглядит как самый обычный пригородный парк… за исключением графити Кровавых Латино на всех домах вокруг парка. Это наша территория, мы пометили ее.

Мы в пригороде Чикаго, наша банда управляет всеми улицами, что ведут сюда. Это уличная война, где другие банды сражаются с нами за главенство над этой землей. Через три квартала начинаются особняки и многомиллионные дома. Но здесь, в реальном мире, уличная война продолжается. Люди в особняках даже не подозревают, что сражение начнется в менее полутора километрах от их задних дворов.

– Вон они, – указываю я на две темные фигуры недалеко от парковых качелей. Фонари, обычно освещающие парк вырублены, но я могу различить Пако в темноте по его низкому росту и напряженной позе, как будто реслер готов ринуться в бой.

Как только один силуэт толкает другого, я вылетаю из машины, хотя она еще движется. Потому, что по дорожке идут еще пятеро Худов, готовых драться с моим лучшим другом. Я отгоняю мысли о том, что эта потасовка может закончиться для всех нас в морге. Если я иду на драку с уверенностью, и не думая о последствиях, я побеждаю. Если я буду слишком много об этом думать, это будет моей гибелью.

Я приближаюсь к Пако быстрее, чем друзья Худа. Пако дерется уверенно, но его оппонент, как червяк, постоянно уходит от его ударов. Я грубо хватаю Худа за его рубашку и поднимаю его, пока мой кулак делает все остальное.

– Я сам могу с ним справиться, Алекс, – говорит Пако, вытирая кровь с разбитой губы.

– Да, а как насчет их? – отвечаю я, кивая на пять фигур позади него.

Теперь, когда я приглядываюсь к ним получше, я замечаю, что все эти парни сопливые новички. Я могу разобраться с новичками, но они опаснее, когда они подогреты стадным инстинктом.

Хавьер, Кармен, Сэм и Рауль подходят ко мне. Нужно заметить, что мы устрашающая группа, даже Кармен. Наша подруга может постоять за себя в драке, одни только ее ногти смертельное оружие.

Перень, которого я снял с Пако, поднимается и говорит мне:

– Ты покойник.

– Послушай, коротышка, – говорю я. Низкие люди ненавидят, когда кто‑то смеется над их ростом, но я не могу удержаться. – Возвращайтесь на свою землю и оставьте то, что наше, нам.

Коротышка указывает на Пако.

– Он спер мой руль, чувак.

Я смотрю на Пако. Это в его духе, спровоцировать Худов, украв такую фигню.

Когда я снова поворачиваюсь к коротышке, я замечаю в его руке гаечный ключ, которым он целится прямо в меня. Ох, блин, как только мы разделаемся с этими Худами. Я прикончу своего лучшего друга.

 

Глава 13

Бриттани

Мой партнер по химии не появлялся в школе с того самого дня, как мы получили наше задание. Неделю спустя он таки явился на занятия. Это меня… – Рада, что вы посетили нас, – говорю я. – Рад, что вы заметили, парирует он, снимая бандану.

Глава 14

Алекс

 

– Ты называешь это поцелуем?

– Ну, да.

Ок, я в шоке, от того, что девчонка положила мою руку себе на щеку. Черт, вы бы подумали я под кайфом, если б знали, как отреагировало мое тело.

Она всего минуту назад держала меня под своим каблуком. Тогда, красавица‑ведьма перевернула мою игру так, что она стала в ней главной. Она удивила меня, это уж точно.

Я смеюсь, умышленно привлекая к нам внимание. Я знаю точно, этого она хочет меньше всего.

– Шшш, – произносит Бриттани и толкает меня в плечо, чтобы я замолчал. Когда я начинаю смеяться еще громче, она со всего размаху дает мне учебником по химии.

По моему больному плечу.

Я вздрагиваю.

– Ауч! – Порез на моей руке болит, как будто его жалит тысяча пчел. – Cabron mi dolio!

Она прикусывает свою губу, подкрашенную блеском Бобби Браун Нежный лепесток, который, на мой взгляд, выглядит на ней совсем неплохо. Хотя, я бы не возражал увидеть ее в цвете Розовый расцвет тоже.

– Я сделала тебе больно? – спрашивает она.

– Да, – произношу я сквозь стиснутые зубы, пытаясь сконцентрироваться на ее блеске для губ, вместо боли.

– Хорошо.

Я задираю рукав, чтобы осмотреть свою рану, которая (благодаря моей партнерше по химии) начала кровоточить с одной из скрепок, которые мне поставил док в бесплатной клинике, после драки с Сатин Худами. У Бриттани отличный удар, для того, кто весит всего ничего.

Она втягивает воздух и отодвигается подальше.

– О, боже мой. Я не хотела этого делать, Алекс. Правда. Когда ты пугал меня своим шрамом, ты задирал рукав на левом плече.

– Я не собирался на самом деле тебе его показывать," отвечаю я. "Я просто играл с тобой. Все в порядке.

Ух, такое чувство, девчонка красной крови никогда не видела. Хотя, наверное, в ее жилах она голубая.

– Нет, это совсем не в порядке, – качает она головой. – Твои швы кровоточат.

– Это скрепки, – поправляю я ее, пытаясь поднять настроение.

Девчонка уже белее, чем обычно. И она очень тяжело дышит, почти задыхается. Если она грохнется в обморок, я сто пудово проиграю свое пари с Лаки. Если она не может выдержать вида капли моей крови, как она собирается заниматься сексом со мной? Конечно, нам необязательно быть полностью раздетыми, чтобы она видела все мои многочисленные шрамы. Или, если будет достаточно темно, она может притвориться, что я кто‑нибудь белый и богатый. В жопу все это, я хочу включенный свет… я хочу чувствовать всю ее в моих объятиях, и я хочу, чтобы она видела, что она со мной, а не с кем‑то другим.

– Алекс, ты в порядке? – спрашивает Бриттани взволнованно.

Может сказать ей, что я отвлекся, думая о том, как мы будем заниматься сексом?

Миссис Пи, идет вдоль прохода с суровым взглядом на лице.

– Вы, двое, это библиотека. Ведите себя тише. – Затем она замечает кровь, тоненькой струйкой стекающую мне на рукав. – Бриттани, помоги ему дойти до медсестры. Алекс, в следующий раз приходи в школу с забинтованными ранами.

– Неужели я не заслуживаю немного симпатии, миссис Пи? Я же тут кровью истекаю.

– Сделай что‑нибудь, что поможет человечеству или этой земле, Алекс. Тогда ты заслужишь мою симпатию. Люди, участвующие в драках с поножовщиной не вызывают у меня ничего, кроме отвращения. А теперь иди и приведи себя в порядок.

Бриттани забирает книги с моих колен и произносит дрожащим голосом.

– Пошли.

– Я сам могу нести свои книги, – говорю я, следуя за ней из библиотеки. Я прижимаю свой рукав к ране, надеясь остановить кровотечение.

Она идет впереди меня. Если я ей скажу, что мне нужна помощь, чтобы идти, потому, что я чувствую слабость, придет ли она мне на помощь? Может мне споткнуться… хотя, зная ее, ей будет все равно.

Прямо перед кабинетом медсестры она останавливается и поворачивается. Ее руки трясутся.

– Мне так жаль, Алекс. Я‑я не х‑х‑отела…

Она теряет самообладание. Если она заплачет, я не буду знать, что делать. Я не привык к плачущим девчонкам. Я ни разу не видел, чтобы Кармен плакала на протяжении всех наших отношений. По‑моему у Кармен вообще отсутствует слезный канал. Это меня заводило, потому, что эмоциональные телки меня пугают.

– Ам… ты в порядке?

– О боже, если об этом узнают, мне никогда от этого не избавиться. И если миссис Питерсон позвонит моим родителям, я труп. Или точнее, мне точно захочется умереть. – Она продолжает трястись и говорить, как будто она неисправная машина без тормозов.

– Бриттани?

– …и моя мать обвинит в этом меня. Я знаю, это и так моя вина. Но она сорвется на меня и мне прийдется ей все объяснять и надеяться, что…

Прежде, чем она произносит что‑то еще, я выкрикиваю.

– Бриттани!

Она смотрит на меня с таким смущенным выражением лица, я даже не знаю, чувствовать ли жалость к ней или встряхнуть ее, чтобы она перестала бормотать.

– Это ты, кто тут теряет самообладание, – комментирую я, подтверждая очевидное.

Обычно ее глаза чистые и ясные, но сейчас они пустые и невыразительные, как будто она не совсем тут.

Она смотрит вниз, потом в сторону, куда угодно, но не на меня.

– Нет, все ок. Я в порядке.

– Ну, да, конечно, ты в порядке. Посмотри на меня.

Она колеблется. "Все хорошо", повторяет она, и фокусирует свой взгляд на шкафчике в другом конце коридора.

– Просто забудь, что я сейчас сказала.

– Если ты на меня не посмотришь, я тут истеку кровью и мне понадобится гребаное переливание. Черт, посмотри на меня!

Она все еще тяжело дышит, фокусируя взгляд на мне.

– Что? Если ты хочешь сообщить мне, что моя жизнь не подлежит контролю, то я прекрасно об этом знаю.

– Я знаю, ты не хотела сделать мне больно, – говорю я ей. – Даже если бы ты хотела, я вполне заслуживаю этого. – Я пытаюсь разрядить обстановку, чтобы девчонка совсем не сломалась. – Знаешь, делать ошибки не преступление. В чем смысл иметь репутацию, если не портить ее время от времени?

– Не пытайся заставить меня чувствовать себя лучше, Алекс. Я ненавижу тебя.

– Я тоже тебя ненавижу. Теперь можешь подвинуться, я не хочу, чтобы уборщик весь день оттирал тут мою кровь. Он все же родственник.

Она качает головой, ни капельки не веря, что главный уборщик в Фейрфилд приходится мне родней. Ну, он, в общем‑то, и не родня, но у него тоже семья живет в Atencingo, в том же самом маленьком городишке Мексики, где живут сестры моей матери.

Вместо того, чтобы отойти в сторону, моя маленькая партнерша по химии открывает мне дверь в кабинет медсестры. Я думаю, она функционирует, даже если ее руки до сих пор трясутся.

– У него идет кровь, – говорит она, зовя мисс Кото, школьную медсестру.

Мисс Кото сажает меня на одну из кушеток.

– Что у вас произошло?

Я смотрю на Бриттани. На ее лице написано беспокойство, как будто она боится, что я подохну прямо тут. Я клянусь богом, именно так выглядит ангел смерти. И я не против отправится в ад, если там меня будет встречать лицо Бриттани.

– Мои скрепки разошлись, – говорю я. – Ничего особенного.

– И как это произошло? – мисс Кото смачивает ватный тампон в бесцветной жидкости и прикладывает к ране. Я задерживаю дыхание, давая боли отступить. При этом, я также пытаюсь не грохнуться в обморок перед моей партнершей, я все же пытаюсь ее соблазнить.

– Я ударила его, – признается Бриттани срывающимся голосом.

Мисс Кото поворачивается к Бриттани.

– Ты его ударила?

– Нечаянно, – вставляю я, не понимая, почему мне вдруг захотелось защитить эту девчонку, которая меня ненавидит и, возможно, быстрее завалит предмет миссис Пи, чем будет моим партнером.

Мои планы с Бриттани не работают. Единственное чувство, которое она признала у нее есть по отношению ко мне, это ненависть. Но мысль о Лаки на моем мотоцикле гораздо больнее, чем тот антисептик, которым мисс Кото сейчас обрабатывает мне рану.

Мне нужно остаться с Бриттани наедине, чтобы спасти лицо и спасти мою Хонду. Может ее срыв означает, что она не так уж меня и ненавидит? Я никогда не видел, чтобы девчонка делала все настолько преднамеренно и на сто процентов продуманно. Она просто робот. Или я так думал. Она всегда выглядела и вела себя как принцесса перед камерой, когда я ее видел. Я и не полагал, что именно моя кровоточащая рука сломает ее.

Я смотрю на Бриттани. Она полностью сосредоточена на моей руке и манипуляциях мисс Кото.

Мне хочется снова оказаться в библиотеке. Я готов поклясться, что там она будет готова продолжить прелюдию, что мы начали.

Я замечаю, что только думая об этом la tengo dura прямо здесь, перед мисс Кото. Gracias a Dios, в этот момент она отходит к своему медицинскому шкафчику. И где эта большая книга по химии, когда она тебе так нужна?

– Давай встретимся в четверг после школы, ну, чтобы поработать над введением, – говорю я Бриттани по двум причинам.

Во‑первых, мне необходимо перестать думать о раздевании с ней перед мисс Кото. И, во‑вторых, я хочу Бриттани только для себя.

– Я занята в четверг.

Наверняка с Ослиной Мордой. Естественно, она лучше будет с тем pendejo, чем со мной.

– Тогда в пятницу, – говорю я, испытывая ее, хотя, наверное, не стоит. Испытывая такую девушку, как Бриттани, может поставить серьезную заглушку на мое самолюбие. Хотя она сейчас уязвима и до сих пор дрожит от вида моей крови. Я согласен, я манипулятивный придурок.

Она прикусывает губу, которая, как она думает, накрашена не тем цветом блеска.

– В пятницу тоже я не могу.

Мой стояк официально сдулся.

– Как насчет субботнего утра? – говорит она. Мы можем встретиться у Фейрфилдской библиотеки.

– Ты точно сможешь втиснуть меня в свой загруженный график?

– Заткнись. Встретимся там в десять.

– Это свидание, – говорю я, пока мисс Кото, определенно подслушивающая, заматывает мое плечо дурацким бинтом.

Бриттани собирает свои книги.

– Это не свидание, Алекс, – говорит она через плечо.

Я хватаю свои книжки и бегу за ней по коридору. Она идет одна. Музыка в колонках еще не играет, это означат, что урок до сих пор продолжается.

– Это может и не будет свиданием, но ты все еще должна мне поцелуй. А я всегда прихожу за тем, что мне причитается, – глаза моей партнерши превращаются из безжизненных в сияющие злостью и полные огня. Ммм, опасно. Я подмигиваю ей. – И не переживай по поводу, какой блеск выбрать. Ты сможешь снова нанести его, когда мы закончим.

 

Глава 15

Бриттани

Одно в этом мире ясно точно – я не буду встречаться с Алексом Фуэнтесом. Слава богу, миссис Питерсон держала нас абсолютно занятыми экспериментами всю… Однако, каждый раз, когда я смотрела на забинтованную руку Алекса, я вспоминала тот день, когда я его стукнула.

Глава 16

Алекс

 

Я ждал у библиотеки целый час. Ну, ладно. Полтора. До десяти часов я сидел на скамейке снаружи. В десять я зашел внутрь и принялся изучать доску объявлений, притворяясь заинтересованным в том, что будет происходить в библиотеке в ближайшем будущем. Мне не хотелось выглядеть слишком стремящимся увидеть Бриттани. В десять сорок пять я сел на одно из кресел в отделе для подростков и начал читать учебник по химии.

Ок, мои глаза двигались по странице, но я не видел слов.

Уже одиннадцать. Ну, где она?

Я мог бы просто пойти потусить с моими друзьями. Черт, мне нужно пойти и потусить со своими друзьями. Но еще у меня есть сильное желание выяснить то, почему Бриттани меня продинамила. Я говорю себе, что это все от оскорбленного самолюбия, но глубоко в душе я волнуюсь за нее.

Она намекнула, во время ее срыва в коридоре около кабинета медсестры, что ее мать совсем не кандидат на звание Лучшей Матери Года. Неужели Бриттани не осознает того, что ей уже восемнадцать, и она может уйти, когда захочет? Если все так плохо, зачем оставаться?

Потому, что ее родители богаты.

Если бы я ушел из дома, моя жизнь была бы практически такой же, как и до этого. Для девушки, которая живет в северной части, отсутствие дизайнерских полотенец и горничной, которая ходит за тобой и убирается, наверное, хуже смерти.

Меня достало стоять тут и ждать Бриттани. Я поеду к ней домой и узнаю, почему она меня кинула. Без колебаний я сажусь на свой мотоцикл и направляюсь в северную часть. Я знаю, где она живет…в огромном кричаще‑белом доме с колоннами снаружи.

Я паркую, свой мотоцикл на ее подъездной дорожке и нажимаю на звонок. Я прочищаю свое горло, чтобы не давиться словами. Mierda, и что я собираюсь ей сказать? И чего это я чувствую себя так неуверенно, как будто она собирается оценивать меня, а мне надо произвести хорошее впечатление.

Никто не отвечает. Я нажимаю на звонок еще раз.

Где же слуга или дворецкий, чтобы открыть двери, когда он нужен? Я был уже готов сдаться и выругать себя тем, какого‑черта‑ты‑вообще‑тут‑делаешь, дверь открывается. Передо мной стоит более взрослая версия Бриттани. Определенно ее мать. Как только она приглядывается ко мне поближе, я замечаю ее разочарованную гримасу.

– Чем я могу вам помочь? – спрашивает она заносчиво. Я вижу, что она думает, будто я принадлежу какой‑нибудь команде садовников, либо просто хожу от двери к двери угрожая людям. – В этот район торговым агентам вход воспрещен.

– Я, эм, не продаю ничего. Меня зовут Алекс, я пришел узнать, дома ли Бриттани?

Ну, вот, теперь я вставляю 'эм', через каждые две секунды.

– Нет, – ее стальной ответ сочетается со сталью ее глаз.

– Вы знаете, где она?

Миссис Эллис полу закрывает дверь, скорее всего надеясь, что я не смогу заглянуть внутрь и увидеть их ценности, чтобы потом вернуться и украсть их.

– Я не распространяю информацию о местонахождении своей дочери. Теперь, если вы меня извините, – и она закрывает дверь прямо у меня перед носом.

Я остаюсь стоять у двери как полный pendejo. Вполне возможно, что Бриттани сейчас стоит за дверью и инструктирует свою мать избавиться от меня. Я бы не удивился, если бы она решила играть в игры со мной.

Я ненавижу игры, которые я не могу выиграть.

Я иду к своему мотоциклу с хвостом, зажатым между ног, думая, нужно ли мне себя чувствовать, как побитая собака или же, как разозленный питбуль.

 

Глава 17

Бриттани

– Кто такой Алекс? Это первое, что спрашивает меня мать, когда я возвращаюсь с отцом из… – Это парень из школы, с которым мы партнеры по химии, – отвечаю я медленно. Подождите‑ка минутку. – Откуда ты…

Глава 18

Алекс

 

Я стою на складе, где Кровавые Латино любят проводить вечера. Только что выкурил мою вторую, или третью сигарету – я перестал считать.

– Выпей пива и перестань выглядеть подавленным, – говорит Пако кидая мне Corona. Я рассказал о том, что Бриттани Эллис продинамила меня сегодня утром, и все, что он сделал, это покачал головой, как будто мне следовало знать лучше, прежде чем идти на северную сторону.

Я ловлю банку одной рукой и отправляю ее обратно.

– Нет, спасибо.

– Это недостаточно хорошее пиво для тебя? – говорит Хавьер, наверное, самый тупой среди Кровавых Латино. Контроль этого El buey своего уровня алкоголя такой же низкий, как и контроль использования наркоты.

Я затыкаю его, даже не сказав ни слова.

– Я просто шучу, чувак, – язык пьяного Хавьера заплетается.

Никто не хочет связываться со мной. В первый год в Кровавых Латино, я показал, на что способен в соперничестве.

Когда я был маленьким, я думал, что смогу спасти мир… или, по крайней мере, спасти свою семью. Я никогда не буду в банде, говорил себе я, когда был уже в достаточном возрасте, чтобы вступить в одну из них. Я защищу mi familia своими руками. В южной части Фейрфирлд ты либо один из банды, либо ты против них. Тогда у меня были мечты; я сильно заблуждался, думая, что, не состоя в банде, я смогу защитить свою семью. Но те мечты умерли в ту ночь, когда мой отец был застрелен в пяти метрах от моего шестилетнего лица.

Когда я стоял там, все, что я мог видеть, это красное пятно, расползающееся по его рубашке. Следующее, что я помню, был его вздох и все закончилось.

Мой отец был мертв.

Я даже не притронулся к нему. Я слишком боялся. Следующие несколько дней я не разговаривал. Даже когда полиция опрашивала меня, я не мог вымолвить ни слова. Они сказали, что я был в шоке и мой мозг не знал, как переварить все то, что случилось. Они были правы. Я даже не помнил, как выглядел тот человек, который застрелил отца. Я никогда не пытался мстить за его смерть, хотя каждую ночь я прокручиваю в голове момент выстрела, пытаясь сложить кусочки вместе.

Если бы я только вспомнил. Этот урод бы заплатил.

Зато сегодняшний день помнится прекрасно. Быть продинамленным Бриттани, ее мать сердито смотрит на меня… вещи, о которых хочется забыть, пристали к памяти как приклеенные.

Пако осушает полбанки пива одним глотком, не замечая даже, что небольшая струйка стекает от уголка его рта на рубашку. Когда Хавьер отворачивается к своим друзьям, Пако мне говорит:

– Кармен на самом деле тебя сломала.

– Это как?

– Ты не доверяешь девчонкам. Возьми хоть Бриттани Эллис…

Я ругаюсь сквозь зубы. – Пако, с другой стороны, дай‑ка мне эту Corona. Поймав ее, я выпиваю пиво и сминаю банку рукой о стену.

– Может, ты не хочешь меня слушать, Алекс. Но тебе придется, независимо от того пьян ты или нет. Ты, говоришь о свободе, раздаешь синяки, но тебя ударила в спину твоя горяченькая латинская экс‑подружка Кармен. Поэтому сейчас ты полностью изменился, пытаясь ударить в спину Бриттани.

Я неохотно слушаю Пако, когда беру себе еще пива.

– Ты называешь мою партнершу по химии полным изменением?

– Да. Но на этот раз, это аукнется тебе гораздо сильнее. Ведь она тебе нравится. Признай это.

Я не хочу признавать это.

– Я хочу ее только из‑за пари.

Пако смеется так сильно, что запинается и оказывается на полу. Он указывает на меня рукой, все еще держащей пиво.

– Ты, мой друг, так хорошо себе врешь, что даже сам начинаешь верить в то дерьмо, которое произносишь. Эти две девчонки полные противоположности, чувак.

Я беру еще одно пиво. Пока я его открываю, я думаю о разнице между Бриттани и Кармен. У Кармен сексуальные, темные, таинственные глаза. Глаза Бриттани же кажутся невинными, и такими голубыми, ты просто можешь видеть сквозь них. Останутся ли они такими же, когда мы будем заниматься любовью?

Вот, черт. Заниматься любовью? Что такое завладело мной, что заставило меня думать о Бриттани и любви в одном предложении? Я серьезно схожу с ума.

В последующие полчаса я вливал в себя как можно больше пива. И теперь я чувствую себя отлично, чтобы не думать о… ни о чем.

Знакомый девичий голос пробивается сквозь мое оцепенение.

– Хочешь оторваться на пляже Даунвуд? – говорит она.

Я смотрю в шоколадные глаза. Хотя мой мозг затуманен и меня мутит, я знаю достаточно, чтобы понять, что шоколадные это противоположность голубым. Я не хочу голубые. Голубые заставляют меня чувствовать себя не в своей тарелке. Шоколадные прямые, с ними легче разобраться.

Здесь что‑то не так, но я не могу понять что конкретно. И когда губы, принадлежащие шоколадным глазам, оказываются на моих, меня не заботит ничего, кроме, как стереть голубые из моей памяти. Даже если я помню, что шоколадные уже делали мне больно.

– Si, – говорю я, когда ее губы отрываются от моих. – Давайте устроим вечеринку. Vamos a gozar!

Еще через час я стою по грудь в воде. Я представляю себя пиратом, плавающим по одиноким морям. Я понимаю остатками своего ума, что я смотрю на озеро Мичиган, а совсем не на океан. Но сейчас я не в себе, и быть пиратом представляется отличной возможностью. Никакой семьи, никаких проблем, никто со светлыми волосами и голубыми глазами не смотрит на меня. Руки, как щупальца обвиваются вокруг моего торса.

– О чем ты думаешь, novio?

– О том, чтобы стать пиратом, – бормочу я осьминоге, которая только что назвала меня своим парнем.

Осьминога целует меня в спину и медленно передвигается к моему лицу. Вместо того, чтобы испугать меня, я наслаждаюсь ощущениями. Я знаю, что это осьминога, по этим щупальцам.

– Ты будешь пиратом. Я буду русалкой. Ты можешь спасти меня.

Почему‑то мне кажется, что это меня надо спасать, потому, что я чувствую, как она топит меня в своих поцелуях.

– Кармен, – говорю я кареглазой осьминожке, которая превратилась в сексуальную русалку; внезапно осознавая, что я пьяный, голый и стою по грудь в воде в озере Мичиган.

– Шш, забудь и наслаждайся.

Кармен слишком хорошо меня знает, чтобы заставить забыть о реальной жизни и помочь сфокусироваться на фантазии. Ее руки и тело обернуты вокруг меня. Ее тело ничего не весит в воде. Мои руки двигаются туда, где они уже были и мое тело прижимается к знакомым формам, но фантазия не возвращается. И когда я смотрю на берег, звуки моих шумных друзей говорят мне о том, что у нас имеется компания. Моя осьминожк/русалка обожает компанию, а я нет.

Схватив русалку за руку, я начинаю продвигаться к берегу. Игнорируя комментарии своих друзей, я приказываю моей русалке одеться, пока я сам натягиваю джинсы. Когда мы полностью одеты я беру ее за руку снова, и мы лавируем между нашими друзьями, прежде, чем находим место для себя. Я прислоняюсь спиной к большому камню и вытягиваю ноги. Моя бывшая девушка садится на меня сверху, как будто мы никогда не расставались, как будто она никогда мне не изменяла. Я чувствую себя загнанным, пойманным.

Она делает затяжку чего‑то сильнее, чем сигареты и протягивает мне. Я смотрю на маленький, свернутый окурок.

– Это неочишенный, так? – спрашиваю я. Я уже набрался достаточно, но последнее, что мне нужно это наркотики похлеще марихуаны и пива. Моя цель это быть оцепенелым, а не мертвым.

Она подносит это к моим губам. – Это всего лишь Золотой Акапулько, novio.

Может это сработает, чтобы совсем стереть мою память и поможет забыть о стрельбе, бывших подружках и пари, чтобы заняться горячим сексом с девушкой, которая думает, что я грязь под ее ногами.

Я беру окурок и затягиваюсь.

Руки моей русалки двигаются по моей груди.

– Я могу сделать тебя счастливым, Алекс, – шепчет она, и я могу различить алкоголь и марихуану в ее дыхании. Или может это от моего, я не уверен.

– Дай мне еще один шанс.

То, что я пьян и под кайфом путает мысли. И когда картина Бриттани и Колина в обнимку вчера в школе формируется в моей голове, я подвигаю Кармен ближе к себе.

Мне не нужна такая девушка, как Бриттани.

Мне нужна горячая и остренькая Кармен, моя лживая маленькая русалка.

 

Глава 19

Бриттани

Я уговорила Сиерру, Дуга, Колина, Шейна и Дарлин пойти в этот клуб Мистик, о котором мне говорила Меган. Он находится на Халенд Гров, прямо на… Теперь мы у Сиерры, направляемся на частный пляж позади ее дома. Моя мать знает, что я ночую сегодня у подруги, поэтому мне не нужно волноваться о том, чтобы быть дома вовремя. Пока…

Глава 20

Алекс

 

Я смотрю вниз на свой ботинок. – Со мной и худшее бывало.

Она выпрямляется. Я отпускаю ее волосы, которые я не мог не отвести от ее лица, когда ее тошнило. Я пытаюсь не думать о том, какие чувства вызывали у меня эти шелковые локоны, когда я держал в них свои пальцы.

Мысли о том, чтобы быть пиратом и увезти ее на своем корабле врываются в мое сознание. Хотя я и не пират, а она не моя пленная принцесса. Мы просто два подростка, которые ненавидят друг друга. Ну, хорошо, я не так уж ее и ненавижу.

Я стягиваю бандану со своей головы.

– На, вытрись этим.

Она берет ее и вытирает уголки своего рта, как будто это салфетка из какого‑нибудь шикарного ресторана, пока я мою в озере свои ботинки.

Я не знаю, что сказать или сделать. Я один… вместе с очень пьяной Бриттани Эллис. Я не привык бывать в компании пьяненьких белых девчонок, особенно тех, которые меня заводят. Я либо могу воспользоваться ею и выиграть пари, что будет легкой победой, учитывая ее состояние, либо…

– Давай найдем кого‑нибудь, кто отвезет тебя домой, – говорю я, прежде чем мой больной мозг найдет тысячу возможностей воспользоваться ею сегодня. Меня штормит от алкоголя и наркотиков тоже. Когда я буду заниматься сексом с этой девушкой, мне будут нужны все мои способности.

Она поджимает губы и гримасничает как ребенок. – Нет. Только не домой. Куда угодно, только не домой.

О, черт.

Я влип. Tengo una problema grande.

Она смотрит на меня, при лунном свете ее глаза сияют как редкие, очень дорогие украшения. – Колин думает, что я хочу тебя. Он считает, что наша грызня просто прелюдия.

– А это так? – спрашиваю я, задерживая дыхание. Пожалуйста, пожалуйста, пусть я вспомню ее ответ с утра.

Она поднимает палец и говорит:

– Один момент.

Затем она становится на колени и ее снова выворачивает. Когда все прекращается, она слишком слаба, чтобы идти самостоятельно. Она походит на старую потертую куклу на распродаже. Я поднимаю ее на руки и несу туда, где мои друзья развели огромный костер, не зная, что еще делать. Когда она обнимает меня за шею, я чувствую, что ей нужен кто‑то, кто будет ее героем по жизни. Я уверен, это не Колин. Но это также и не я. Я слышал, что в свой первый год в старшей школе, до Колина, она встречалась с кем‑то другим. У девчонки есть опыт.

Тогда почему же сейчас она выглядит так невинно. Чертовски сексуально, но все же невинно.

Все смотрят на меня, когда я приближаюсь к своим друзьям. Они видят пьяную, богатенькую белую девушку у меня на руках и незамедлительно думают о худшем. Я еще не упомянул, что пока я шел, моя маленькая партнерша по химии уснула у меня на руках.

– Что ты с ней сделал? – спрашивает Пако.

Лаки поднимается, в абсолютном раздражение.

– Черт, чувак, я что, просрал свою RX‑7?

– Нет, идиот. Я не делаю телок в полной отключке.

Краем глаза я замечаю закипающую Кармен. Черт. Я по‑королевски кинул ее сегодня и заслуживаю ее гнева. Я киваю Изе. – Мне нужна твоя помощь.

– Что ты хочешь, чтобы я с ней делала?

– Помоги мне увезти ее отсюда, я слишком пьян, чтобы садиться за руль.

Иза качает головой.

– Ты понимаешь, что у нее есть парень. Что она богата. Что она белая и носит дизайнерскую одежду, которую ты никогда не сможешь себе позволить?

Да, я знаю все это. И меня достало, что все мне об этом напоминают.

– Мне нужна твоя помощь, Иза. Не лекция. Я уже позволил Пако выложить мне свою хрень по этому поводу.

Иза поднимает руки.

– Я просто констатирую факты. Алекс, ты умный парень. Пойми, неважно, насколько ты хочешь ее, она не сможет быть частью твоей жизни. Треугольник не поместится в квадрат. Теперь я замолкаю.

– Gracias, – я не упоминаю, что если это большой квадрат, то небольшой треугольник впишется туда идеально. Все, что тебе нужно сделать, это подправить кое‑что в формуле. Я слишком пьян, чтобы объяснять это сейчас.

– Я припарковалась через дорогу, – говорит Иза, вздыхая с раздражением. – Следуй за мной.

Я следую за Изабель к ее машине, надеясь побыть в тишине.

Не повезло.

– Я была с ней в классе в прошлом году тоже, – говорит Иза.

– Угу.

– Она нормальная девчонка. Правда использует слишком много косметики.

– Многие телки ненавидят ее.

– Многие телки хотели бы выглядеть как она. И иметь ее деньги и ее парня.

Я останавливаюсь и кидаю ей взгляд полный отвращения. – Ослиную морду?

– Ох, Алекс, я тебя прошу. Колин Адамс симпатичный, он капитан футбольной команды и он герой Фейрфилд. А ты, как Danny Zuko из Grease. Ты куришь, ты в банде и ты перевстречался со всеми горячими девушками в округе. Бриттани, как Sand… Sandy, которая никогда не покажется в школе в кожанке и с сигаретой в зубах. Оставь эти фантазии.

Я кладу свою фантазию на заднее сидение Изиной машины. Она уютно устраивается, используя меня, как свою подушку. Ее светлые кудри разбросаны на моих коленях. Я на секунду закрываю глаза, пытаясь выкинуть картинку из своей головы. И я не знаю, что делать со своими руками. Моя правая рука лежит на подлокотнике двери, тогда как левая застыла над Бриттани.

Я колеблюсь. Кого я обманываю? Я уже давно не девственник. Я восемнадцатилетний парень, который знает, как надо себя вести с горяченькой девушкой в отключке у себя на коленях. Почему я так боюсь положить свою руку, где удобно, прямо к ней на талию?

Я задерживаю дыхание, пока устраиваю свою руку на ней. Она прижимается ближе, и я чувствую себя странно и легкомысленно. Либо это постэффект от наркоты, либо… я не хочу думать о – либо.

Ее волосы повсюду, я поднимаю руку и запускаю ее в них, наслаждаясь ощущением, когда они шелковым каскадом струятся сквозь мои пальцы. И тут я резко останавливаюсь. Прямо на ее затылке я нащупываю отсутствие целого клока волос. Как будто она проходила тест на наркотики для работы или чего‑то другого, и они вырвали кусок для анализов.

Пока Иза сдает назад, Пако останавливает ее и запрыгивает на переднее сидение. Я быстренько прячу залысину Бриттани, не желая показывать кому‑то ее несовершенство. И я не хочу анализировать мотивы моего такого поведения, потому, что это заставит меня много думать. А много думать в моем нынешнем состоянии слишком болезненно.

– Эй, ребята. Я решил прокатиться с вами, – говорит Пако. Поворачиваясь, видит мою руку на Бриттани, цокает языком и качает головой.

– Заткнись, – говорю ему я.

– Я ничего не говорил.

Звонит телефон. Я чувствую вибрацию сквозь штаны Бриттани.

– Это ее, – говорю я.

– Ответь, – инструктирует Иза.

Я уже чувствую, как будто я похитил девушку. Теперь мне нужно ответить на ее телефон?

Черт. Немного ее, перевернув, я нащупываю выпуклость в ее заднем кармане.

– Contesta, – громко шепчет Иза на этот раз на испанском.

– Я собираюсь, – шикаю я, пытаясь добраться до телефона своими непослушными руками.

– Дай мне, – говорит Пако и перекидывается через кресло в сторону зада Бриттани.

Я шарахаю его по руке. – Убери свои руки от нее.

– Черт, чувак, я же пытаюсь помочь.

Я отвечаю ему резким взглядом.

Просовывая руку в ее карман, я думаю, о том, как бы это ощущалось не будь она в джинсах. Потихоньку я вынимаю ее сотовый, пока он еще вибрирует. Когда, наконец, ее телефон оказывается в моей руке, я смотрю на имя звонящего.

– Это ее подруга, Сиерра.

– Ответь, – говорит Пако.

– Estas loco, guey? Я не собираюсь разговаривать с одной из них.

– Зачем тогда ты вытаскивал его из ее кармана?

Отличный вопрос. И я не знаю на него ответа.

Иза качает головой.

– Вот, что ты получаешь, связываясь с квадратом.

– Нам нужно отвезти ее домой, – говорит Пако. – Ты не можешь ее оставить.

Я знаю. Но я еще не готов отпустить ее. – Иза, отвези ее к себе.

 

Глава 21

Бриттани

Мне снится кошмар о том, что тысяча Умпа Лумпас раскалывают мою голову. Я открываю глаза и щурюсь от яркого света. Умпа Лумпас все еще здесь, но я… – У тебя похмелье, – говорит девушка. Я поворачиваю голову и вижу Изабель, стоящую рядом со мной. Мы находимся в небольшой спальне, покрашенной в светло…

Глава 22

Алекс

 

Она мне звонила. Если бы я сейчас не держал клочек бумажки с ее именем и номером телефона, накарябанным на ней, моим братом Луисом, я бы никогда не поверил, что Бриттани на самом деле набрала мой номер. Допытывание Луиса не помогло, у парнишки память, как у мухи, он с трудом вообще помнил, что отвечал на звонок. Единственное, что мне удалось узнать, это то, что она просила ей перезвонить.

Это было вчера после обеда, еще до того как она вывернула свой желудок мне на ботинок и отключилась у меня на руках.

Когда я попросил ее быть настоящей, я видел страх в ее глазах. Интересно, чего она боится? Теперь моей целью станет преодоление этой стены 'совершенства'. Я знаю, что там больше ее, чем просто блондинистые кучеряшки и убийственное тело. Секреты, которые она готова унести в могилу и секреты, которыми она просто умирает от желания поделиться. Да, уж. Она, как загадка. И все, о чем я могу думать, это разгадать ее.

Когда я сказал ей, что мы не такие уж и разные, я не врал. Эта связь, что есть между нами, она никуда не уходит, она делается только сильней. Потому, что чем больше я времени провожу с ней, тем ближе мне хочется быть.

У меня имеется просто непреодолимое желание позвонить Бриттани, чтобы просто услышать ее голос, даже если он будет полон яда.

Открывая сотовый, пока я сижу в гостиной на диване, я заношу ее телефон в память.

– Кому звоним? – спрашивает Пако безо всякого стука или звонка заходящий в дом. За ним залетает Иза.

Я захлопываю сотовый.

– Nadie.

– Тогда поднимай свою задницу с дивана, и пошли играть в футбол.

Играть в футбол это намного лучше, чем сидеть тут и думать о Бриттани с ее секретами, даже если я до сих пор чувствую отголоски вчерашней вечеринки. Мы направляемся в парк, где группа парней уже разогреваются.

Марио, чей брат погиб в автокатастрофе в прошлом году, хлопает меня по спине.

– Алекс, хочешь быть вратарем?

– Нет, – я, так называемая, агрессивная личность. И в жизни и в футболе.

– Пако, а ты?

Пако соглашается и занимает свою позицию. Которая предполагает сидение на заднице на линии ворот. Как обычно, мой ленивый друг сидит там, пока мяч не покатится в его сторону.

Большая часть играющих – мои соседи. Мы выросли вместе… играли здесь с тех пор, как были детьми и даже вступили в Кровавых Латино вместе. Перед тем как вступить, я помню, как Лаки говорил нам о том, что быть в банде, это как иметь вторую семью… семью, которая будет для тебя поддержкой, в моменты, когда твоя настоящая семья не сможет это сделать. Они предлагали защиту и безопасность. Это звучало идеально для парня, который потерял своего отца.

Спустя годы, я научился блокировать плохие моменты. Побои, грязные сделки с наркотой, перестрелки. И я не говорю только о тех, с кем мы соперничаем. Я знаю ребят, кто пытался уйти, ребят, которых нашли потом мертвыми либо избитыми так, что они желали умереть. Говоря по правде, я блокирую все это потому, что это пугает меня до чертиков.

Я должен быть настолько силен, чтобы мне было все равно, но мне не все равно. Мы занимаем наши места на поле. Я представляю, что мяч, это джекпот. Если я проведу его через всех и забью гол, я волшебным образом превращусь в богатого и всесильного мужчину, который сможет увезти мою семью (и Пако) подальше от этой дыры.

В каждой команде достаточно хороших игроков. У команды соперников все же есть преимущество, у нас на воротах Пако, который чешет свои яйца на другом конце поля.

– Эй, Пако, прекрати играть с собой, – кричит ему Марио.

Пако отвечает тем, что хватает себя за яйца еще раз и трясет этим в нашу сторону. Крис, воспользовавшись этим, пинает мяч и забивает нам первый гол.

Марио забирает мяч из ворот и кидает его Пако.

– Если бы ты поменьше был заинтересован в своих huevos, и побольше в игре, они бы не забили.

– Я ничего не могу поделать, чувак, если они чешутся. Твоя девчонка, должно быть, передала мне хламидий.

Марио смеется, ни капли, не веря в то, что его девчонка ему изменила. Пако пасует Марио, Марио передает его Лаки, Лаки доводит мяч до середины поля. Пасует мне и у меня открывается возможность. Я бегу с мячом по полю, делая паузу только, чтобы определить, сколько мне еще надо пройти, прежде, чем я смогу забить.

Притворяясь влево, я пасую Марио, который возвращает мяч мне. И одним точным ударом я забиваю нашим соперникам.

– Гггооооолллллл, – орет наша команда, и Марио дает мне 'пять'.

Но наша радость не длится долго. Голубая Эскалейд двигается подозрительно вдоль дороги.

– Узнаешь ее? – спрашивает Марио напряженно.

Игра останавливается, когда ребята понимают, что что‑то не в порядке.

– Может это расправа? – спрашиваю я.

Мои глаза не отрываются от машины. Когда она останавливается, мы все ждем намека на то, что кто‑то или что‑то покажется оттуда. И когда это случится, мы будем готовы.

Но я оказываюсь не готов. Мой брат Карлос вылезает из машины вместе с другим парнем по имени Уил. Мать Уила тоже в Кровавых Латино и она рекрутирует новичков. Мой брат не будет одним из них. Я слишком много и слишком тяжело трудился над тем, чтобы он знал, если я в Кровавых, моим братьям не нужно быть. Если один член семьи состоит в банде, его семья защищена. Я там. Карлос и Луис нет. И я сделаю все необходимое, чтобы так оно и осталось.

Я надеваю свою 'маску' и иду в сторону Уила, футбол оказывается забыт.

– Новая тачка? – спрашиваю я, оглядывая ее.

– Это мамина.

– Хорошо, – я смотрю на брата. – И куда это вы направляетесь?

Карлос облокачивается на машину, как будто в том, что он с Уилом нет ничего особенного. Уил вступил в банду недавно, и теперь он думает, что он крут.

– В торговый центр. Там открылся офигенный новый магазин с гитарами. Гектор должен встретиться с нами там и…

Я правильно расслышал? Гектор? Это последний человек на земле с кем я хочу видеть брата вместе. Уил, в своей огромной футболке, которая свисает поверх его джинс, дает Карлосу в плечо, чтобы заставить его замолчать. Мой брат закрывает рот, как будто что‑то было готово залететь туда. Я клянусь богом, я буду пинать его всю дорогу отсюда до самой Мексики, если он даже только подумает вступить в Кровавых.

– Фуэнтес, ты играешь или нет? – звучит чей‑то голос с поля.

Я прячу свое раздражение, поворачиваюсь к брату и его другу, который более, чем способен склонить его к темной стороне.

– Хотите играть?

– Нее, мы потусим у меня дома, – отвечает Уил.

Я небрежно пожимаю плечами, хотя совсем не чувствую этой небрежности. Que me importa!

Я возвращаюсь на поле, даже если у меня руки чешутся отвезти Карлоса за ухо домой. Я не буду устраивать сцен, которые потом могут дойти до Гектора и он начнет задумываться над моей лояльностью.

Иногда я чувствую, что моя жизнь одна большая ложь.

Карлос уезжает с Уилом. Это, плюс то, что я не могу выкинуть Бриттани из своей головы, доводит меня до чертиков. На поле, когда игра возобновляется, я неугомонен. Внезапно, игроки в другой команде не мои друзья, а мои враги, которые стоят на пути всего, чего я хочу. Я веду мяч.

– Фол! – выкрикивает кузен одного из моих друзей, когда я врезаюсь в него.

Я поднимаю вверх руки.

– Это не был фол.

– Ты меня толкнул.

– Не будь panocha, – говорю я, понимая, что меня заносит.

Я хочу устроить драку, я напрашиваюсь на это. Он знает это. Парень приблизительно моего роста и телосложения. Адреналин кипит у меня в крови.

– Хочешь кусок меня pendejo? – Говорит он, разводя руки в стороны, как птица в полете.

Запугивание на меня не работает. – Подойди и возьми.

Пако встает между нами.

– Алекс, успокойся, чувак.

– Или деритесь или играйте, – кричит кто‑то.

– Он сказал, что я сделал фол, – говорю я Пако, мои вены вздымаются.

Пако буднично пожимает плечами.

– Ты сделал.

Теперь, когда даже мой лучший друг не поддерживает меня, я понимаю, что взрываюсь. Я оглядываюсь. Все смотрят на и ждут, что же я намерен делать. Мой адреналин переливается через край, вместе с их предвкушением. Хочу ли я драться? Да. Только бы выплеснуть эту чистую энергию из своего тела. И забыть, что номер моей партнерши по химии записан в память сотового. И что мой брат на радаре у Кровавых.

Мой лучший друг пихает меня подальше от пацана, который хотел оторвать мне голову и подталкивает к краю поля. Затем он зовет запасных, чтобы заняли наши места.

– Зачем ты сделал это? – спрашиваю я.

– Чтобы спасти твою шкуру. Алекс, ты на взводе. Абсолютно.

– Я мог сделать того парня.

Пако смотрит на меня.

– Это ты тут ведешь себя как panocha.

Я скидываю его руку со своей футболки и ухожу, удивляя как, всего за несколько недель, я умудрился так испортить себе жизнь. Мне нужно это исправить. Я выясню все с Карлосом, когда он вернется вечером домой. Он получит хорошую взбучку. И Бриттани…

Она не хотела, чтобы я отвез ее домой сегодня от Изи, потому, что не хотела, чтобы нас видели вместе. В жопу все это. Карлос не единственный, кто заслуживает взбучку от меня. Я открываю мой телефон и набираю номер Бриттани.

– Алло?

– Это Алекс, – говорю я, хотя у нее есть определитель номера и она прекрасно знает, кто звонит. – Встреться со мной у библиотеки. Сейчас.

– Я не могу.

Это не шоу Бриттани Эллис. Это шоу принадлежит Алексу Фуэнтесу.

– Вот что мы сделаем, mamacita, – говорю я, подходя к дому и садясь на свой мотоцикл. – Или ты через пятнадцать минут приезжаешь к библиотеке. Или я беру пятерых своих друзей, и мы ночуем у тебя перед домом сегодня.

– Как ты смеешь… – я закрываю свой телефон, не дав ей закончить свое предложение.

Разогревая двигатель, чтобы отогнать мысли о прошлой ночи и о том, как она прижималась ко мне, я понимаю, что у меня нет плана действий.

Мне становится интересно, будет ли шоу Алекса Фуэнтеса комедией, или же трагедией.

В любом случае, это будет реалити шоу, которое не стоит пропускать.

 

Глава 23

Бриттани

Я киплю от злости, заезжая на парковку библиотеки и ставя машину у деревьев в самом дальнем углу. Последнее, о чем я сейчас думаю, это наш проект по… – Как ты смеешь приказывать мне! – Моя жизнь наполнена людьми, пытающимися… Не говоря ни слова, Алекс выхватывает ключи из моей руки и садится за руль моего бумера.

Глава 24

Алекс

 

В первый раз мы разговариваем как цивилизованные люди. Теперь мне нужно придумать что‑нибудь, чтобы сломать эту ее защитную стену. Черт, мне нужно сказать ей, что‑нибудь, что сделает меня уязвимым. Если она увидит меня уязвимого, а не полного придурка, я смогу надеяться на како‑то прогресс с ней. И отчего‑то я знаю, что она поймет, если я ей заливаю.

Я не уверен, если я делаю это для спора, для проекта по химии или просто для себя. При этом, я вообще не хочу анализировать то, что сейчас тут происходит.

– Моего отца убили у меня на глазах, когда мне было шесть, – говорю я.

Ее глаза расширяются.

– Правда?

Я киваю, мне не нравится говорить об этом, я вообще не знаю смог бы я, если бы захотел.

Ее наманикюренная рука закрывает рот.

– Я не знала. О, боже. Мне так жаль. Это должно было быть очень трудно.

– Да, – мне сразу становится лучше, просто оттого, что я говорю об этом вслух. Нервная улыбка моего отца превратилась в гримасу шока прямо перед тем, как он был застрелен.

Вау, я не могу поверить, что вспомнил выражение его лица. Почему бы его улыбка сменялась шоком? Эта деталь была абсолютно забыта до сих пор. Я все еще смущаюсь, когда я поворачиваюсь к Бриттани.

– Если я начинаю привязываться к чему‑то, и потом это у меня забирают, я чувствую себя как в ту ночь, когда погиб мой отец. Я никогда больше не хочу так себя чувствовать, поэтому я заставляю себя не привязываться ни к чему.

Ее лицо наполнено сожаления, раскаяния и симпатии. Я вижу, она не притворяется.

Она все еще хмурит брови.

– Спасибо за то, что поделился со мной. Но я на самом деле не могу представить тебя не заботящимся ни о ком. Ты же не можешь себя постоянно программировать.

– Хочешь поспорить? – внезапно мне отчаянно хочется сменить тему. – Твоя очередь каяться.

Она отворачивается от меня. Я не настаиваю, чтобы она говорила, потому, что боюсь, что она замкнется и захочет уехать.

Может быть, это сложнее для нее, пролить свет на ее настоящую жизнь? Моя жизнь была настолько изуродована, трудно поверить в то, что у нее может быть что‑то хуже. Я замечаю, как одинокая слезинка стекает по ее щеке, но она быстро смахивает ее рукой.

– Моя сестра… – начинает она. – У моей сестры церебральный паралич. И она заторможена в развитии. "Умственно отсталая", как называют это большинство людей. Она не может ходить, она использует звуковые аппроксимации и невербальные сигналы вместо слов, потому, что она не может говорить… – с этими словами другая слезинка стекает по ее щеке. На этот раз она не вытирает ее. У меня чешутся руки сделать это за нее, но что‑то мне подсказывает, что лучше ее не трогать. Она делает глубокий взох. – И вот уже некоторое время она злится на что‑то, но я не могу понять на что. Она начала цепляться в волосы. И вчера она вцепилась в мои так сильно, что вырвала кусок, моя голова кровоточила и моя мать сорвалась на мне.

Так вот откуда у нее эта таинственная залысина, совсем не от теста на наркотики.

Впервые мне становится ее жаль. Я представлял ее жизнь как сказку; худшее, что могло ее беспокоить, это горошина под ее матрасом, не дававшая ей спать по ночам.

Значит все далеко не так.

Я чувствую, как что‑то изменилось… молчаливое понимание друг друга. Я никогда раньше себя так не чувствовал. Я прочищаю горло и говорю.

– Твоя мама, должно быть, срывается на тебе потому, что знает, что ты это вытерпишь.

– Ага. Ты прав. Точно лучше, чем моя сестра.

– Хотя это и не оправдание. Сейчас я не играю в игры, надеюсь, что она тоже. – Послушай, я не хочу быть придурком с тобой. – Вот вам и шоу Алекса Фуэнтеса.

– Я знаю. Это твой образ Алекса Фуэнтеса. Это твоя марка, твой логотип… опасный, смертельный, горячий и сексуальный Мексиканец. Я написала целую книгу о том, как создать свой образ. Я тоже на самом деле не целилась на то, чтобы стать блондинистой бимбо. Больше старалась добиться идеального и неприкасаемого образа.

Вау. Перемотка. Бриттани назвала меня горячим и сексуальным? Я совсем этого не ожидал. Может у меня все же есть шанс, чтобы выиграть это дурацкое пари.

– Ты знаешь, что только что назвала меня горячим?

– Как будто ты сам этого не знаешь.

Я не знал, что Бриттани Эллис так думала.

– Кстати, чтоб ты знала, я считал тебя неприкасаемой. Но теперь, когда я знаю, что ты думаешь, я горячий и сексуальный Мексиканский бог…

– Я никогда не упоминала слово 'бог'. – Я прикладываю палец к своим губам. – Шш, дай мне насладиться фантазией. – Я закрываю глаза. Бриттани смеется, эти сладкие звуки раздаются у меня в ушах.

– В каком‑то искаженном смысле, Алекс. Я думаю, я тебя понимаю. Хотя меня и раздражает до чертиков, что ты ведешь себя как последний неандерталец. Когда я открываю глаза, я вижу, что она смотрит на меня. – Не говори никому о моей сестре, – просит она. – Мне не нравится, когда люди слишком много обо мне знают.

– Мы актеры в нашей жизни, притворяемся теми, кем на самом деле не являемся.

– Теперь ты понимаешь, почему я не хочу, чтобы мои родители знали, что мы… друзья.

– Ты получишь взбучку? Черт, Брит, тебе восемнадцать. Ты не думаешь, что уже можешь быть друзьями с кем угодно? Пуповина была перерезана, знаешь ли.

– Ты не понимаешь.

– А ты попробуй, объясни.

– Почему ты хочешь знать так много?

– Разве партнеры по химии не должны хорошо знать друг друга.

Она издает короткий смешок. – Надеюсь, что нет.

Правда в том, эта девчонка совсем не такая, как я ее себе представлял. С того самого момента, как я сказал ей о своем отце, мне показалось будто все ее тело вздохнуло с облегчением. Как будто чье‑то еще несчастье, помогло ей почувствовать, что она не одна. Но я все еще не могу понять почему для нее так важно показывать эту идеальную маску всему миру вокруг.

А над моей головой висит это пари. Мне нужно заставить эту девчонку влюбиться в меня. И пока мое тело говорит 'давай вперед', мой разум думает 'ты последний урод, потому, что она сейчас очень ранима'.

– Я хочу все те же вещи от жизни, что и ты, – говорю я. – Я просто добиваюсь их другим путем. Ты адаптируешься к своей среде, я адаптируюсь к своей. Я кладу свою руку на ее снова. – Дай мне показать тебе, что я другой. Oye, стала ли бы ты встречаться с парнем, который не мог бы себе позволить пригласить тебя в дорогой ресторан или купить тебе золото и бриллианты?

– Конечно. Она убирает свою руку из‑под моей. – Но у меня есть парень.

– Если бы у тебя его не было, дала бы ты этому Mexicano шанс?

Ее лицо приобретает ярко розовый оттенок. Интересно, заставлял ли Колин ее когда‑нибудь так краснеть.

– Я не собираюсь отвечать на это, – говорит она.

– Почему нет? Это простой вопрос.

– Ой, я тебя прошу. В тебе нет ничего простого, Алекс. Так что давай не будем продолжать.

Она переключает машину на первую скорость.

– Давай возвращаться.

– Si, если ты хочешь.

– Мы в порядке?

– Я так думаю.

Я протягиваю руку для пожатия. Она оглядывает татуировки на моих пальцах, потом протягивает свою руку и пожимает мою, ее энтузиазм очевиден.

– За средство для согрева рук, – говорит она улыбаясь.

– За средство для согрева рук. И за секс, добавляю я мысленно.

– Ты хочешь отвезти нас обратно? Я не знаю дороги.

Я отвожу ее обратно в умиротворяющей тишине, пока садится солнце. Наш пакт делает меня ближе к моей цели: выпуск из школы, пари… и что‑то еще, чего я пока не могу признать даже себе.

Как только я завожу ее офигенную машину на темную парковку библиотеки, я говорю:

– Спасибо за то, что позволила мне, ну, похитить тебя. Увидимся позже. –

Я вытаскиваю свои ключи из кармана и думаю о том, смогу ли я когда‑нибудь позволить себе машину, которая не будет ржавой, использованной или древней. Как только я выхожу из машины, я вытаскиваю из заднего кармана фотку Колина и кидаю на сиденье, которое я только что освободил.

– Подожди, – говорит Бриттани, когда я направляюсь к своему мотоциклу.

Я разворачиваюсь, она стоит прямо позади меня.

– Что?

Она соблазнительно улыбается, как будто хочет чего‑то еще кроме нашего пакта. Чего‑то намного больше. Черт, она что, собирается меня поцеловать? Я стою, абсолютно застигнутый врасплох, чего обычно не случается. Она прикусывает нижнюю губу, как будто обдумывая следующий свой шаг. Я точно готов к тому, чтобы позажиматься с ней.

Пока мой мозг проходит через все возможные сценарии, она делает шаг ближе.

И вырывает ключи из моих рук.

– Что ты думаешь, ты делаешь? – Спрашиваю я.

– Мщу тебе за то, что похитил меня, – отвечает она и изо всех сил бросает ключи прямо в деревья.

– Ты только что не сделала это.

Она пятится назад, оставаясь, все время ко мне лицом.

– Не обижайся. Расплата – сволочь, не так ли, Алекс? – говорит она, пытаясь сохранить серьезное выражение лица.

Я в шоке наблюдаю, как моя партнерша по химии садится в свой бумер. Заводит его и уезжает, без единого лишнего звука или толчка, идеальный старт.

Я разозлен оттого, что мне либо придется шарить в темноте среди деревьев в поисках ключей, либо звонить Энрике и просить его забрать меня.

Еще я удивлен. Бриттани Эллис побила меня в моей же собственной игре.

– Да, – говорю я ей, зная, конечно, что она уже далеко и не может меня слышать. – Расплата – сволочь. Carajo!

 

Глава 25

Бриттани

Звук тяжелого дыхания моей сестры, это первое, что я слышу ранним утром, когда солнце только заглядывает в ее окна. Я пришла в комнату Шелли и… Когда я была маленькая, каждый раз, когда начиналась гроза, я торопилась в… Смотря, как моя сестра беззвучно спит, я не могу поверить, что мои родители хотят ее куда‑то отправить. Шелли…

Глава 26

Алекс

 

Когда в пятницу Бриттани заходит в класс миссис Пи, я все еще думаю о том, как отомстить ей за ключи от моего мотоцикла, которые она закинула в лес на прошлых выходных. Это заняло у меня сорок пять минут, чтобы найти их. Все время, что я там шарился, я проклинал Бриттани. Ок, я, конечно, ей обязан за то, что она помогла мне заговорить о ночи, когда умер мой папа. Это подтолкнуло меня обзвонить старых ПГ и поспрашивать их о том, знали они кого‑то, кто имел зуб на моего отца.

Бриттани была какая‑то странная всю эту неделю. Она ждет, что я отвечу ей на ее маленькую шутку с ключами. После школы, я стою у своего шкафчика и собираю книги, которые мне нужно взять домой, она подлетает ко мне, одетая в одну из ее сексуальных униформ.

– Встреться со мной в зале для рислинга, – приказывает она.

Теперь я могу сделать две вещи: встретиться с ней, как она сказала, или просто взять книги и пойти домой. Я закрываю свой шкафчик, и иду в малый зал. Бриттани стоит там, держа в протянутой руке свой брелок, без ключей на нем.

– Куда это испарились мои ключи? – спрашивает она. – Я опоздаю на игру, если ты мне не скажешь. А миссис Смол выкинет меня из группы поддержки, если я опоздаю.

– Я выкинул их куда‑то. Знаешь, тебе бы неплохо завести сумку, на которой есть замок. Никогда не знаешь, кто туда может залезть и украсть что‑нибудь.

– Рада узнать, что ты еще и клептоман. Не хочешь подсказать мне, куда ты их дел?

Я прислоняюсь к стене в зале для рислинга и думаю, что бы подумали люди, если застали нас вместе.

– Они там где очень мокро, – подсказываю я ей.

– Бассейн?

Я киваю.

– Изобретательно, не так ли?

Она пытается толкнуть меня к стене.

– Ох, я тебя убью. Тебе лучше пойти и достать их.

Если бы я не знал лучше, я бы подумал, что она флиртует со мной. Я думаю, ей нравится эта игра, которую мы ведем.

– Mamacita, ты должна знать меня лучше. Ты сама по себе, точно также как был я, когда ты оставила меня на той парковке.

Она вскидывает голову, бросает мне грустный взгляд и надувает губы. Мне не следовало концентрироваться на ее губах, это опасно. Но я ничего не могу с собой поделать.

– Покажи мне, Алекс, где они. Пожалуйста.

Я даю ей минуту поволноваться, и сдаюсь. Сейчас школа практически пуста. Половина студентов спешит на игру. Вторая половина студентов счастлива, что они не спешат на игру.

Мы подходим к бассейну, свет уже выключен, но солнце все еще светит в окна. Ключи Бриттани именно там, куда я закинул их – посередине самой глубокой части. Я указываю на серебряные отблески в воде.

– Вон они. Забирай.

Бриттани стоит с руками на ее коротенькой юбочке, решая как их достать оттуда. Она берет длинную палку с крюком на конце, которой обычно вытаскивают мертвые тела из воды, и говорит мне.

– Проще простого.

Но как только она опускает палку в воду, она понимает, что это совсем не проще простого. Я пытаюсь скрыть улыбку, пока стою на краю бассейна и наблюдаю, как она пытается достичь невозможного.

– Ты всегда можешь раздеться и попробовать нагишом, я прослежу, чтобы никто не зашел.

Она идет ко мне с этой палкой в руках.

– Тебе бы это понравилось, не так ли?

– О, да, – соглашаюсь я с очевидным. – Только предупреждаю, если на тебе бабушкины панталоны, это испортит всю мою фантазию.

– Да будет тебе известно, они из розового сатина. И раз уж мы тут делимся персональной информацией, ты носишь шорты или плавки?

– Ни то, ни другое. Моим мальчикам нравится свобода, если ты понимаешь, что я имею в виду, – ок, им не нравится свобода, но ей придется выяснить это самой.

– Ты отвратителен, Алекс.

– Не отказывайся, пока не попробуешь, – говорю я и иду к выходу.

– Ты уходишь?

– Эм… да.

– Разве ты не поможешь мне достать ключи?

– Эм… нет.

Если я останусь, я буду настаивать на том, чтобы она пропустила игру и осталась со мной. И я точно не хочу слышать ее ответ на это. Играть с ней я еще могу. Показать же ей себя настоящего, как в прошлый раз, оказалось нелегко. Я не собираюсь повторять это снова. Я кидаю последний взгляд на Бриттани, думая о том, что оставляя ее, сейчас здесь делает меня идиотом, придурком, трусом или всем вышеперечисленным?

Уже дома, когда я далеко от Бриттани и ее ключей, я ищу своего брата. Я обещал себе, что поговорю с ним на этой неделе, и я достаточно уже откладывал это. Прежде, чем я успею моргнуть он будет завербован Кровавыми Латино и получит порцию побоев при инициации, как и я когда‑то.

Я нахожу его в нашей спальне, пытающегося спрятать что‑то под своим матрасом.

– Что там у тебя? – спрашиваю я.

Он садится на свою кровать со скрещенными на груди руками.

– Nada.

– Не заливай мне это nada дерьмо, Карлос.

Я отталкиваю его в сторону и заглядываю под кровать. Оттуда на меня смотрит Беретта 25 калибра. Я достаю пушку и показываю ему.

– Где ты это взял?

– Не твое дело.

Впервые в жизни мне захотелось до смерти напугать Карлоса. Мне до чертиков захотелось приставить пушку его лбу и показать ему, как чувствует себя участник банды, запуганный и неуверенный в том, что возможно этот день будет последним в твоей жизни.

– Я твой старший брат, Карлос. Se nos fue mi papa, это мой долг вбить в тебя немного ума. – Я смотрю на пушку, по ее весу я определяю, что она заряжена. Черт. Если бы она нечаянно выстрелила, Карлос был бы мертв. Если бы Луис нашел ее… черт, это плохо.

Карлос пытается встать, но я толкаю его обратно на кровать

– Ты ходишь везде вооруженным, – говорит он. – Почему я не могу?

– Ты знаешь почему. Я в банде, чтобы ты мог учиться, пойти в колледж, жить нормальной жизнью.

– Ты думаешь, ты все за нас распланировал? – выкрикивает Карлос. – Чтоб ты знал, у меня тоже есть план.

– Я надеюсь, он не включает в себя вступление в Кровавых.

Карлос молчит.

У меня такое чувство, что я опоздал. Мое тело напрягается, как натянутая струна. Я смогу предотвратить его вступление, только если Карлос позволит мне вмешаться. Я смотрю на фотографию Дестини над кроватью Карлоса.

Он встретил ее прошлым летом в Чикаго, когда смотрел салют четвертого июля у морского порта. Она живет в Гурни, и с тех самых пор как они встретились, он сходит по ней с ума. Они разговаривают по телефону каждый вечер. Она умна, она мексиканка, и когда она заметила мои татуировки в тот день, когда Карлос пытался нас познакомить, она так испугалась, ее глаза бегали вокруг, как будто ее могли застрелить только потому, что она находилась в радиусе нескольких метров от меня.

– Ты думаешь Дестини будет встречаться с тобой, когда ты будешь меченый член банды? – спрашиваю я.

Нет ответа, это хорошо. Он задумался.

– Она кинет твою задницу быстрее, чем ты сможешь сказать "двадцать пятый калибр". Взгляд Карлоса падает на ее фотографию на стене.

– Карлос, спроси ее в какой колледж она собирается. Если ты захочешь следовать ее плану, ты сможешь это сделать. Мой брат смотрит на меня. Внутри его идет война, он выберет между тем, что придет к нему легко – жизнь бандита и тем, над, чем надо будет работать, как Дестини.

– Перестань ошиваться с Уилом. Найди себе новых друзей. Вступи в футбольную команду в школе или куда‑нибудь еще. Начни себя вести как нормальный ребенок и дай мне позаботиться об остальном.

Я вставляю Беретту себе за пояс и направляюсь на склад.

 

Глава 27

Бриттани

Я опоздала на футбольный матч. Когда Алекс ушел, я разделась, оставшись только в трусиках и лифчике, и прыгнула в бассейн, чтобы достать ключи.… После игры, я лежу на диване с моей сестрой. Мои волосы до сих пор пахнут… – Брит, просыпайся, Колин здесь, – говорит мама, расталкивая меня.

Глава 28

Алекс

 

В понедельник на химии я пытаюсь не показывать свое волнение. Естественно, это не миссис Пи, кто вызывает эти чувства. Это Бриттани.

Она заходит в класс с опозданием.

– Привет, – говорю я ей.

– Привет, – бубнит она в ответ.

Ни улыбки, ни огоньков в глазах. Что‑то однозначно досаждает ей.

– Окей, класс, – говорит миссис Пи: – доставайте свои карандаши, посмотрим, как хорошо вы занимались.

Пока я мысленно проклинаю миссис Пи за то, что сегодня нет никакой лабораторной, чтобы мы могли поговорить, я наблюдаю за своей партнершей. Она выглядит абсолютно не готовой. Мне хочется защитить ее, хотя не имею на это никакого права, я поднимаю руку.

– Я боюсь вызвать тебя, Алекс, – говорит миссис Пи.

– Это небольшой вопрос.

– Продолжай.

– Мы же сможем пользоваться книгой во время теста?

имичка смотрит на меня поверх своих очков.

– Нет, Алекс вы не можете пользоваться вашими книгами. И если ты не готовился дома, ты получишь большую и жирную двойку. Понял?

В ответ я кидаю свои книги на пол с громким стуком.

Получив свой тест, я читаю первое задание. Плотность Al (алюминий) 2.7 грамм на миллилитр. Какой объем займет 10.5 грамм Al?

После подсчета ответа я смотрю на свою соседку. Она безучастно смотрит на свой тест. Замечая мой взгляд, она спрашивает.

– Что?

– Ничего. Nada.

– Тогда перестань на меня пялиться.

Миссис Пи смотрит прямо на нас, я делаю глубокий вздох, чтобы успокоить себя и возвращаюсь к работе над тестом.

Бриттани обязательно это делать, превращаться, то в огонь, то в лед без предупреждения? Что ее так завело?

Краем глаза я вижу, как моя партнерша по химии взяла пропуск в туалет у входной двери в класс. Проблема в том, что пропуск в туалет не поможет тебе избежать жизни. Она все еще будет там, когда ты вернешься, поверь мне, я уже проделывал это. Проблемы никуда не испаряются, как бы ты ни прятался от них.

Когда она возвращается в класс, она кладет голову на стол, пока вписывает свои ответы в тест, и я вижу, что она их почти не читает. И когда миссис Пи призывает нас вернуть ей тесты, на лице моей партнерши ничего не отражается.

– Если это заставить тебя почувствовать себя лучше, – говорю я ей шепотом. – Я сорвал ОБЖ в седьмом классе, вставив в рот кукле зажженную сигарету.

Она отвечает, даже не посмотрев на меня.

– Рада за тебя.

Музыка начинает играть в колонках, оповещая всех об окончании урока. Я замечаю, что даже ее золотые локоны не блестят, как обычно, когда она выходит из класса, удивительно, без сопровождения своего парня. Неужели она думает, что все должно просто падать ей в руки, даже хорошие оценки.

Мне приходится зарабатывать на все, что у меня есть. Ничто не падает ко мне в руки.

– Приветик, Алекс, – говорит Кармен, стоя у моего шкафчика. Окей, кое‑что, на самом деле, падает ко мне в руки.

– Que pasa?

Моя бывшая наклоняется ко мне, в ее V образном вырезе на ее груди видно слишком много.

– Мы собираемся на пляж после школы, хочешь поехать с нами?

– Мне надо работать, – говорю я. – Может я встречусь с вами позже.

На ум приходит воспоминание двухнедельной давности, когда у Бриттани дома ее мать выставила меня за порог и что‑то ломается у меня внутри.

Напиться, чтобы утопить в бутылке свое ущемленное самолюбие, было тупой идеей. Я хотел провести время с Бриттани не только, чтобы заниматься химией, я хотел узнать больше о том, что скрывается за ее белокурыми локонами. Моя партнерша продинамила меня, Кармен нет. Воспоминание мутное, но я все же помню Кармен в озере и ее тело вокруг своего и потом она сидела на мне у костра, пока мы курили что‑то покрепче Мальборро. В том моем пьяном и ущемленном состоянии, мне подошла бы любая девчонка.

Кармен была там, по своей воле, и я должен извиниться потому, что даже если она и предлагала себя, мне не нужно было попадаться на крючок. Мне нужно найти ее и объяснить свое глупое поведение.

После школы я замечаю толпу рядом со своим мотоциклом. Блин, если что‑то случится с Хулио, я надеру кому‑нибудь задницу. Мне не приходится пробиваться через толпу, потому что люди расступаются, давая мне дорогу.

Все смотрят на меня, когда я, наконец, достаточно близко, чтобы видеть вандализм моему мотоциклу. Они ждут от меня взрыва. Никто не может уйти от ответа передо мной за то, что приклеил резиновый розовый звоночек от трехколёсного велосипеда к рулю и вставили трубочки с помпончиками в обе ручки.

Никто, кроме Бриттани.

Я осматриваюсь вокруг, но ее здесь нет.

– Я этого не делал, – быстро выкрикивает Лаки.

Остальные бурчат то же самое.

Затем люди начинают предполагать, кто мог это сделать и я слышу.

– Колин Адамс, Грег Хансон… – Я перестаю слушать, потому, что мне и так прекрасно известно, кто в этом виноват. Моя партнерша по химии, та, что игнорировала меня сегодня.

Я выдираю трубочки из ручек одним резким движением и откручиваю звоночек. Розовый. Интересно, это когда‑то было от ее велосипеда?

– Валите отсюда, – говорю я толпе. Все рассасываются достаточно быстро, думая, что я на грани срыва и не хотят попасть мне под руку. Иногда, притворяться плохим парнем имеет свои преимущества. Правду? Я использую розовый звоночек и палочки как повод поговорить снова с Бриттани.

После того как все разошлись, я иду к футбольному полю, группа поддержки тренируется там как обычно.

– Ищешь кого‑то?

Я поворачиваюсь к Дарлин Боэм, одной из подруг Бриттани.

– Бриттани здесь? – спрашиваю я.

– Неа.

– Знаешь где она?

Алекс Фуэнтес спрашивает о Бриттани Эллис. Я жду, что она скажет что‑то вроде, это не твое дело. Или не лезь больше к ней.

Вместо этого, ее подруга говорит.

– Она поехала домой.

Пробурчав:

– Спасибо, – я направляюсь к Хулио, пока набираю номер моего кузена.

– Авто салон Энрике.

– Это Алекс. Я опоздаю на работу сегодня.

– Тебя снова наказали?

– Нет, ничего такого.

– Ну, постарайся доделать лексус для Чу. Я обещал, что все будет готово к семи, ты знаешь какой бывает Чу, если ему не угождают.

– Без проблем, – говорю я, думая о месте Чу в Кровавых Латино. Это парень, с которым ты не хочешь связываться вообще, такое чувство, что он родился без чипа, отвечающего за милосердие у себя в голове. Если кто‑то перестает быть лояльным, это работа Чу либо вернуть их лояльность, либо сделать так, чтобы они больше не доставляли хлопот. Любыми способами. – Я буду.

Звоня в дверь Эллисов, десять минут позже, держа в руках розовый звоночек и цветные палочки, я принимаю одну из своих 'я крутой парень' поз.

Когда Бриттани открывает дверь, одетая в мешковатую футболку и шорты, я сражен.

Ее светло‑голубые глаза широко распахиваются.

– Алекс, что ты тут делаешь?

Я протягиваю ей розовые штучки.

Она вырывает их из моей руки.

– Я не могу поверить, что ты приехал сюда из‑за какого‑то прикола.

– Нам есть, что обсудить, кроме приколов.

Она вздыхает.

– Я сейчас не очень хорошо себя чувствую. Давай поговорим в школе. И она пытается закрыть передо мной дверь.

Черт. Я не верю, что веду себя сейчас как какой‑то сталкер из фильмов. Я толкаю дверь обратно. Que mierda!

– Алекс, не надо.

– Дай мне войти. На минуту. Пожалуйста.

Она качает головой, ее ангельские кучеряшки отпрыгивают от лица.

– Моим родителям не нравится, когда я привожу людей в дом.

– Они сейчас дома?

– Нет, – она вздыхает и неуверенно открывает дверь.

Я захожу внутрь. Дом оказывается еще больше, чем он выглядит снаружи.

Стены покрашены в ярко белый цвет, что напоминает мне о больнице. Я клянусь, пыли бы просто не хватило нервов сесть к ним на пол или на мебель. Двухэтажную прихожую разделяет огромная лестница, такую я видел только в фильме 'Звуки музыки', который нас заставили смотреть на уроке в средней школе; и их полы начищены до блеска.

– Ну, и о чем ты хотел поговорить? – спрашивает она.

Как бы я хотел, чтобы ее ноги не торчали сейчас из этих коротеньких шорт. Они отвлекают меня. Я отворачиваюсь от них, отчаянно пытаясь сохранить ясность ума. Ну и что, что у нее сексуальные ноги? И что, что ее глаза такие голубые, как чистейший мрамор? И что, что она может принять прикол, как мужчина и ответить тем же?

Кого я обманываю? У меня нет других причин быть здесь, кроме той, что я хочу быть рядом с ней. К черту пари.

Я хочу знать, как заставить эту девушку смеяться. Я хочу знать, что заставляет ее плакать. Я хочу узнать, каково это чувствовать, что она смотрит на тебя как будто ты ее рыцарь в сияющих доспехах.

– Бивии! – отдаленный голос звучит через дом, прерывая молчание.

– Жди здесь, – приказывает Бриттани и спешит куда‑то по коридору направо. – Я сейчас вернусь.

Не буду я стоять тут, как придурок, посреди прихожей. Я следую за ней, зная, что сейчас я смогу заглянуть в ее личную жизнь.

 

Глава 29

Бриттани

Я не стесняюсь инвалидности своей сестры. Но я не хочу, чтобы Алекс видел ее. Потому, что если он будет смеяться, я этого не вынесу. Я… – Ты совсем не умеешь выполнять то, что сказано? Он улыбается, как будто говоря, 'я член банды, что еще ты ждала?'

Глава 30

Алекс

 

Я сижу на алгебре, когда открывается дверь и один из охранников школы говорит преподавателю, что меня вызывают из класса. Я закатываю глаза, собираю свои книги и позволяю этому амбалу вытолкать меня из класса на глазах у всех.

– Что теперь? – спрашиваю я. Вчера меня вытащили из класса за то, что я якобы начал бой едой во дворе школы. Я его не начинал. Возможно, я в нем участвовал, но я его не начинал.

– Мы проделаем небольшое путешествие в баскетбольный зал, – я следую за ним в зал.

– Алехандро, вандализм на территории школы очень серьезное дело.

– Я не осуществлял никакого вандализма, – отвечаю я ему.

– Мне нашептали, что осуществлял.

Нашептали? Вы знаете фразу – кто унюхал, тот и пернул? Я уверен, что тот, кто стуканул на меня и сделал это.

– Где это?

Парень показывает на пол, где кто‑то нарисовал баллончиком с краской очень плохую копию знака Кровавых Латино.

– Ты можешь объяснить это.

– Нет, – отвечаю я.

Другой охранник подходит к нам.

– Нам нужно проверить его шкафчик.

– Отличная идея. Все, что они найдут, это кожаную куртку и книжки.

Я ввожу комбинацию на замке, когда миссис Пи проходит мимо нас.

– В чем проблема? – спрашивает она.

– Вандализм в баскетбольном зале.

Я открываю свой шкафчик и отхожу в сторону, давая им возможность обыскать его.

– Ага, – говорит один из охранников, протягивая руку и доставая баллончик с черной краской с верхней полки. – Ты все еще отрицаешь причастность к этому?

– Меня подставили, – я поворачиваюсь к миссис Пи, которая выглядит так, как будто я убил ее кота. – Я не делал этого, – говорю я ей. – Миссис Пи, вы должны мне поверить. Я уже представляю себя за решеткой за то, что какой‑то идиот сделал это.

Она качает головой.

– Алекс, все доказательства налицо. Я хочу тебе верить, но это очень трудно.

Офицеры становятся по обе стороны от меня, и я знаю, что будет дальше. Миссис Пи вытягивает вперед руку, останавливая их.

– Немного помощи, Алекс.

У меня есть огромное желание ничего не объяснять, просто позволить им и дальше думать, что это сделал я. Да они и не будут слушать, я уверен. Но миссис Пи смотрит на меня как тинейджер, готовый к мятежу, чтобы доказать всем их неправоту.

– Символ нарисован неверно, – говорю я и показываю ей свое предплечье. – Вот это символ Кровавых Латино. Это пятиконечная звезда с двумя трезубцами сверху и КЛ посередине. Тот, что был на полу в зале, шестиконечная звезда с двумя стрелами. Никто из Кровавых не сделал бы такой ошибки.

Она спрашивает у офицеров

– Где мистер Агирре?

– На встрече с суперинтендантом. Его секретарь сказала, он не хотел, чтобы его беспокоили.

Миссис Пи проверяет часы.

– У меня класс через пятнадцать минут. Джои, вызови Агирре по своей рации.

Офицер Джои совсем не выглядит счастливым.

– Миссис Питерсон, это то, для чего нас собственно сюда нанимали.

– Я знаю. Но Алекс мой студент и поверь мне, когда я говорю, что он не может пропустить сегодняшний урок.

Джои пожимает плечами и передает по рации для мистера Агирре встретиться с ними в коридоре Л. Когда его секретарь спрашивает, если это чрезвычайно важно, миссис Пи берет рацию и говорит, что это ее личное ЧП и она настаивает, чтобы Агирре подошел в коридор Л незамедлительно.

Через две минуты Агирре с грозным выражением лица присоединяется к нам.

– Ну, и что тут происходит?

– Вандализм в спортзале, – говорит офицер Джои.

– Фуэнтес, ты снова?

– Я этого не делал.

– А кто делал?

Я пожимаю плечами.

– Мистер Агирре, он говорит правду, – вступается Питерсон. – Вы можете уволить меня, если я ошибаюсь.

Он качает головой, затем поворачивается к офицеру Джои.

– Отправьте в спортзал Чака, пусть попытается оттереть это. – Он указывает баллончиком с краской на меня. – Я предупреждаю тебя, Алекс. Если я выясню, что это все‑таки был ты, ты будешь не только отстранен от занятий, но и арестован, понял?

Когда офицеры уходят Агирре поворачивается ко мне.

– Я не говорил тебе этого раньше, Алекс, но я говорю тебе это сейчас. Я думал, что мир был моим врагом в старшей школе. Я не слишком отличался от тебя, знаешь ли. Это заняло у меня чертовски много времени, понять, что своим врагом являюсь я. Когда я понял это, я изменил свою жизнь. Миссис Питерсон и я, мы не враги тебе.

– Я это знаю, – отвечаю я и понимаю, что я на самом деле верю в это.

– Хорошо. А теперь извините, но меня ждет очень важная встреча. Я буду у себя в офисе. – Спасибо, что поверили мне, – говорю я миссис Пи, когда он уходит.

– Ты знаешь, кто сделал это с залом?

Я смотрю ей прямо в глаза и говорю правду.

– Не имею понятия. Но я абсолютно уверен, что это не один из моих друзей.

Она вздыхает.

– Если бы ты не был в банде, у тебя не было бы этих неприятностей.

– Может быть, но у меня были бы другие.

 

Глава 31

Бриттани

– Мне кажется, что некоторые из вас думают, что мой класс неважен для вас, – говорит миссис Питерсон и начинает раздавать тесты со вчерашнего дня. … Когда она подходит к столу, за которым сидим мы с Алексом, я съеживаюсь на… – Отличная работа, – говорит она и кладет мой тест лицом вниз мне на стол. Она поворачивается к Алексу. – Для того,…

Глава 32

Алекс

 

Бриттани проводит языком по своим идеальным губам, которые теперь слегка блестят и, ух, так заманивают.

– Не дразни меня так, – бормочу я, мои губы в нескольких сантиметрах от ее.

Ее книги падают на пол, ее взгляд следует за ними. Но если я потеряю ее внимание, другого такого момента может не представиться. Моя рука опускается ей на подбородок, и я легонько подталкиваю ее посмотреть на меня.

Она смотрит на меня своими грустными глазами.

– А если это будет что‑то значить? – спрашивает она.

– А что в этом такого?

– Обещай мне, что это не будет ничего значить.

Я кладу свою голову обратно на подушку дивана.

– Это ничего не значит, – разве не я должен быть в роли парня, настаивая на отношениях без обязательств?

– И никакого языка, – говорит она.

– Mi vida, если я тебя поцелую, я могу гарантировать, там будет много языка.

Она колеблется.

– Я обещаю, это ничего не будет значить, – заверяю я ее.

На самом деле, я не жду, что она на это решится. Я думаю, что она просто испытывает меня, сколько я смогу продержаться, прежде, чем сломаюсь. Но когда ее веки закрываются и она наклоняется ближе, я понимаю, что это все‑таки произойдет. Эта девушка моей мечты, эта девушка, похожа на меня больше, чем кто‑либо, кого я раньше встречал, и она хочет поцеловать меня.

Как только она наклоняет голову, я беру контроль в свои руки. Наши губы встречаются на короткое мгновение, затем я запускаю пальцы ей в волосы и продолжаю мягко и нежно ее целовать. Я кладу руку ей на щеку, чувствуя ее гладкую, как у ребенка, кожу под своими грубыми пальцами. Мое тело торопит меня воспользоваться моментом, но мой мозг (тот, что в моей голове), держит меня начеку.

Удовлетворенный вздох вырывается изо рта Бриттани, как будто она хочет оставаться в моих объятиях всегда.

Я легонько провожу языком по ее губам, склоняя ее к тому, чтобы открыть рот. Она неуверенно встречает мой язык своим. Наши губы и языки смешиваются в медленном, эротичном танце, пока звук отрывающейся двери не заставляет ее отпрыгнуть назад.

Черт. Я взбешен. Во‑первых, потому, что позволил себе потеряться в поцелуе Бриттани. Во‑вторых, потому, что мне хотелось, чтобы этот момент длился вечность. И, наконец, я злюсь на mi'ama и братьев за то, что они вернулись в самый неподходящий момент.

Я наблюдаю, как Бриттани притворяется занятой, поднимая свои книги с пола. Моя мама и братья стоят в дверях с широко раскрытыми глазами.

– Привет, ма, – говорю я, чуть более возбужденней, чем следовало бы.

По суровому выражению лица mi'ama, я понимаю, что ей совсем не понравилась картина, которую она застала, и то, что мы выглядели так, как будто могло бы быть что‑то еще.

– Луис и Карлос, идите в свою комнату, – приказывает она, проходя в комнату и успокаивая себя. – Не хочешь представить меня своей подруге, Алехандро?

Бриттани поднимается с книгами в руке.

– Здравствуйте, я Бриттани. После мотоцикла и моих рук, ее золотистые волосы слегка в беспорядке, но даже так она выглядит стопроцентной красавицей. Бриттани протягивает руку для пожатия. – Мы с Алексом просто занимались химией.

– То, что я видела, была совсем не учеба, – говорит mi'ama, игнорируя ее руку.

Бриттани вздрагивает.

– Mama, оставь ее в покое, – говорю я грубо.

– Мой дом тебе не притон.

– Por favor, mama, – отвечаю я сердито. – Мы всего лишь целовались.

– Поцелуи ведут к рождению ninos, Алехандро.

– Давай убираться отсюда, – говорю я, абсолютно смущенный. Я хватаю свою кожаную куртку с кресла и надеваю ее.

– Извините, если я в какой‑то мере проявила неуважение к вашему дому, миссис Фуэнтес, – говорит Бриттани, заметно огорченная.

Моя мать берет покупки и несет их на кухню, игнорируя извинения.

Когда мы выходим на улицу, Бриттани тяжело вздыхает. Я клянусь, это звучит так, как будто она держит себя на тоненькой проволочке, готовой оборваться. Совсем не так, как это должно было быть: привел девушку домой, поцеловал девушку, мама оскорбила девушку, девушка ушла домой в слезах.

– Не бери близко к сердцу. Она просто не привыкла к тому, чтобы я приводил девчонок домой.

Выразительные глаза Бриттани становятся отрешенными и холодными.

– Этого не должно было случиться, – говорит она, распрямляя плечи, становясь похожей на статую.

– Что именно? Поцелуй или то, что тебе он так понравился?

– У меня есть парень, – говорит она пока нервно дергает ручку на своей дизайнерской сумке.

– Ты пытаешься убедить меня или себя? – спрашиваю я.

– Не переворачивай мои слова. Я не хочу расстроить моих друзей. Я не хочу расстроить мою маму. И Колина. Я… просто очень запуталась.

Я поднимаю руки и повышаю голос, что я обычно предпочитаю не делать, потому, что согласно Пако, это показывает, что мене не все равно. Мне все равно. Почему вообще меня должно это заботить? Мой разум говорит мне заткнуться, но слова просто вырываются.

– Я не понимаю этого. Он обращается с тобой, как будто ты его приз.

– Ты даже не знаешь, что между мной и Колином…

– Так скажи мне, черт возьми, – говорю я уже не скрывая раздражения в голосе. Изначально, я сдерживал себя, чтобы не высказать ей правду, но сейчас я не вытерпел. – Потому, что это поцелуй… он значил что‑то. Ты знаешь это, точно также, как знаю это я. А теперь скажи мне, что быть с Колином лучше.

Она поспешно отводит взгляд.

– Ты не поймешь.

– А ты попробуй.

– Когда люди видят меня и Колина вместе, они говорят как идеально мы подходим друг другу, Золотая пара, понимаешь?

Я смотрю на нее, не веря своим ушам. Это уже полная тупость.

– Я понял. Просто я не верю, что на самом деле слышу это. Быть идеалом значит для тебя ТАК много?

Долгое и сдержанное молчание. Я вижу отблеск печали в ее сапфировых глазах, но затем он исчезает. Через мгновение выражение ее лица замирает и становится серьезным.

– Я в последнее время не обращала на это должного внимания, но да, это много значит для меня, – в итоге, признает она. – Если моя сестра не идеальна, должна быть я.

Это самая убогая херня которую я когда‑либо слышал. Я качаю от отвращения головой и показываю на Хулио.

– Залезай, я отвезу тебя обратно в школу к твоей машине.

В полном молчании Бриттани садиться на мотоцикл. Она отодвигается так далеко, я едва ее ощущаю позади себя. Я почти делаю круг, чтобы продлить время поездки.

Она относится к своей сестре с терпением и обожанием. Бог знает, я бы не смог кормить одного из своих братьев из ложечки и вытирать ему рот платочком. Девушка, которую я когда‑то представлял самовлюбленной, совсем не такая ограниченная.

Dios mio, я поклоняюсь ей. Каким‑то образом, когда я с Бриттани, в моей жизни появляется что‑то, чего раньше не хватало, появляется что‑то правильное.

Но как мне объяснить ей это?

 

Глава 33

Бриттани

Я собираюсь забыть поцелуй Алекса, хотя я не спала всю ночь, прокручивая его в своей голове. Пока я еду в школу, на следующий день после поцелуя,… Ох, нет. Химия. Заметит ли что‑нибудь Колин? Может кто‑то видел… Ухх. Как бы я хотела, чтобы моя жизнь не была такой сложной. У меня есть парень. Окей, мой парень в последнее время…

Глава 34

Алекс

 

Бриттани пропала из школы сегодня. Она следовала весь день за Ослиной Мордой. А перед тем, как уехать, я видел их за личным разговором на заднем дворе. Она выбрала его вместо меня, что, впрочем, не должно меня удивлять. Когда она спросила меня на химии, что ей делать, мне нужно было посоветовать ей бросить этого pendejo. Тогда я был бы счастлив, а не зол, как сейчас;

Es un carbon de mierda!

Он не заслуживает ее. Окей, также, как и я.

После школы я заезжаю на склад, проверяя, если я смогу узнать что‑нибудь об отце. Но безуспешно. Те, кто знали его тогда, не говорили о нем ничего, кроме того, как он без умолку болтал о своих сыновьях. Все мои расспросы остановились, когда Сатин Худы обстреляли склад, в знак того, что они жаждут мести, и они не остановятся, пока ее не получат. Не знаю, стоит ли мне радоваться или волноваться по поводу того, что склад находится за старой ж/д станцией на изолированной территории. Никто не знает о нем, даже копы. Особенно копы.

Я невосприимчив к Поп! Поп! Поп! – звукам от стрельбы. На складе, в парке… я ожидаю этого.

Некоторые улицы безопаснее других, но здесь, на складе, противники знают, что это наша святая земля. И они ожидают ответного удара.

Это культура. Вы оскорбили нашу землю, мы оскорбим вашу.

На этот раз никого не задело, поэтому ответ будет не как за убийство, но он будет. Они ждут, что мы придем к ним. И мы их не разочаруем.

После того, как с этим покончено, я еду домой самым длинным путем, замечая, что выбрал дорогу, проходящую мимо дома Бриттани. Ничего не могу с собой поделать. Как только я пересекаю ж/д пути, полицейская машина останавливает меня и двое копов выходят из нее.

Вместо того чтобы сообщить мне почему я был остановлен, они приказывают мне слезть с мотоцикла и предъявить права.

Я протягиваю им права.

– Почему я был остановлен?

Один их копов пристально их изучает, затем говорит.

– Ты сможешь задать свои вопросы, после того, как я задам свои. Имеются ли при тебе наркотики, Алехандро?

– Нет, сэр.

– Какое‑нибудь оружие? – спрашивает другой.

Я мгновение колеблюсь.

– Да.

Один из копов достает из кобуры свою пушку и направляет ее мне в грудь. Другой приказывает поднять руки вверх и лечь на землю, пока он вызывает подкрепление.

Черт, я влип по полной.

– Какое точно оружие?

Я зажмуриваюсь прежде, чем ответить.

– Девяти миллиметровый Глок. Хорошо, что я вернул Берету Уилу, а то бы на меня навесили оба.

Мой ответ заставляет копа слегка нервничать и палец на крючке его пушки начинает подрагивать.

– Где он?

– Моя левая нога.

– Не двигайся, я разооружу тебя. Не будешь дергаться, не пострадаешь.

Как только первый коп достает пистолет, второй надевает резиновые перчатки и полным авторитета голосом, которым была бы довольна миссис Пи, спрашивает:

– Имеются ли при тебе иглы, Алехандро?

– Нет, сэр.

Он наклоняется и одевает на меня наручники.

– Вставай, – поднимает он меня и облокачивает на капот патрульной машины. Черт, я знал, что это неизбежно, быть арестованным, но я совсем не был готов к этому. Один из копов показывает мне мою пушку. – Это достаточно веская причина, почему мы тебя остановили?

– Алехандро Фуэнтес, ты имеешь право хранить молчание, – начинает коп. – Все что ты скажешь, может быть и будет использовано против тебя в суде…

Камера пахнет мочей и куревом. Хотя может это парни, которые сидят вместе со мной так пахнут. В любом случае я не могу дождаться, когда же выберусь нафиг отсюда.

Кому мне звонить, чтобы внесли за меня залог? У Пако нет денег. Энрике вложил все деньги в автомастерскую. Моя мать убьет меня, если узнает, что я был арестован. Я прислоняюсь к металлической решетке и размышляю, учитывая то, что это практически невозможно в этом вонючем месте.

Копы называют это камерой для задержания, но это просто замаскированное название клетки. Слава богу, это мой первый раз здесь, и дай бог, последний. Lojuro!

Эта мысль все же меня беспокоит, хотя я и так, знаю, что я пожертвовал своей жизнью для братьев. Какая была бы разница, если б они заперли меня здесь пожизненно? Глубоко внутри я все же знаю, что не хочу этой жизни. Я хочу, чтобы моя мать гордилась мной за то, что стал кем‑то, кроме бандита. Я хочу будущее, которым сам мог бы гордиться. И я ужасно хочу, чтобы Бриттани стала думать обо мне, как об одном из хороших парней. Я бьюсь затылком о прутья решетки, но эти мысли никуда не уходят.

– Я видел тебя в Фейрфилд Хай. Я тоже туда хожу, – говорит невысокий белый парень примерно моего возраста. Он одет в рубашку цвета кораллов для игры в гольф и белые брюки, чувак выглядит так, как будто он пришел сюда прямо из гольфного клуба, где забил пару лунок со своими пожилыми соперниками.

Белый парень пытается выглядеть круто, но с этой его цветастой рубашкой… выглядеть круто, это последняя из его проблем.

Он с таким же успехом может иметь татуировку на лбу, которая будет говорить «я еще один богатенький парень с северной части».

– За что ты тут? – спрашивает он, и звучит это так, как будто это самый обычный вопрос к самому обычному человеку в самый обычный день.

– Незаконное ношение оружия.

– Нож или пистолет?

Я кидаю на него усталый взгляд.

– Какая, нахрен, разница?

– Я просто пытаюсь поддержать разговор, – отвечает белый.

Неужели все белые любят эти разговорчики, только, чтобы услышать собственный голос. – А ты за что? – спрашиваю я.

Он вздыхает.

– Мой отец позвонил копам и сказал им, что я украл его машину.

Я закатываю глаза.

– Твой старик засунул тебя в эту дыру? Намеренно?

– Он думает, это послужит мне уроком.

– Ага, урок того, что твой старик – идиот. Лучше бы его папаша научил его одеваться получше.

– Моя мать вытащит меня отсюда.

– Ты уверен?

Парень выпрямляется.

– Она адвокат. И он делал так раньше. Я думаю для того, чтобы она обратила на меня внимание. Они в разводе.

Я качаю головой. Белые люди.

– Это правда, – говорит он.

– Я верю.

– Фуэнтес, твоя очередь на звонок, – говорит коп по другую сторону решетки.

Черт, разглагольствуя с этим белым, я так и не придумал, кому позвонить.

До меня доходит за мгновение, что есть один человек, который может‑таки меня отсюда вытащить – Гектор. Глава Кровавых. Я никогда не просил одолжений у Гектора. Потому, что ты не знаешь, когда он спросит его с тебя. И если ты должен Гектору, ты должен ему что‑то большее, чем деньги.

Но иногда в жизни нет выбора.

Три часа спустя, выслушав лекцию от судьи, пока мои уши не завяли, я, наконец, получаю сумму моего залога.

Гектор забирает меня у здания суда.

Гектор очень влиятельный мужчина, со своими черными, как смоль волосами и взглядом, который говорит, что с ним шутки плохи.

Гектор хлопает меня по спине, пока мы идем к парковке.

– Тебе достался судья Гаррет. Он упертый сукин сын. Повезло, что сумма залога не была выше.

Я киваю, не желая ничего больше, кроме как пропасть домой, когда мы выезжаем со стоянки, я говорю.

– Я тебе все верну, Гектор.

– Не переживай на этот счет. Братья помогают друг другу. Если честно, я был удивлен, что это был твой первый арест. Ты остался чище, чем многие в банде.

Я смотрю из окна машины Гектора на темные и тихие улицы, напоминающие воду в озере Мичиган.

– Ты умный парень, у тебя есть все шансы подняться в Кровавых Латино, – говорит Гектор.

Я умру за некоторых людей в Кровавых Латино, но, чтобы подняться? Грязные сделки с наркотой и оружием, это только вершина айсберга. Мне нравится то место, где я сейчас.

Я должен быть рад, что Гектор планирует дать мне больше ответственности в Кровавых Латино. Бриттани, и все, во что она верит, просто фантазия.

– Подумай об этом, – говорит Гектор, подъезжая к моему дому.

– Спасибо, что вытащил меня, – отвечаю я.

– Вот, возьми это, – Гектор вытаскивает пушку из‑под сидения его машины. – El policia, конфисковала твой.

Я колеблюсь, вспоминая, как копы спросили, нет ли при мне оружия. Dios mio, как же унизительно это, когда на тебя наставляют пушку. Но отказываться от пушки Гектора будет неуважением. Я беру пистолет и засовываю себе за пояс.

– Я слышал, ты задавал вопросы о своем papa. Мой тебе совет, оставь ты это дело.

– Я не могу, ты же знаешь.

– Ну, если узнаешь что‑нибудь. Дай мне знать.

– Обязательно.

В доме очень тихо. Я прохожу в спальню, где спят мои братья. Открывая верхнюю дверь шкафа, я прячу пистолет за задней деревянной стенкой, чтобы никто случайно его не нашел. Этому научил меня Пако. Я ложусь на кровать и закрываю глаза рукой, надеясь немного поспать.

Вчерашний день встает перед глазами. Бриттани, ее мягкие губы на моих, ее сладкое дыхание перемешивается с моим собственным, это единственное, что задерживается в уме.

И когда приходит сон, ее ангельское личико отгоняет все мои кошмары прошлого.

 

Глава 35

Бриттани

С самого утра сплетни летают по Фейрфилд Хай о том, что Алекс был арестован. Мне нужно выяснить правду. Я нахожу Изабель на перемене между первым и… – Не говори никому, что я дала тебе это, – говорит она мне и протягивает… Притворяясь, что что‑то ищу в шкафчике, я разворачиваю лист. На нем написан адрес.

Глава 36

Алекс

 

– Чувак, она целовала тебя, как будто это был последний поцелуй в ее жизни. Если она так целуется, как же она тогда…

– Энрике, заткнись.

– Она уничтожит тебя, Алехо, – говорит он, называя меня старой испанской кличкой. – Посмотри на себя, уже проводишь ночи в тюрьме и пропускаешь школу, чтобы получить обратно свой мотоцикл. У нее, конечно, отличный зад, но стоит ли она того?

– Мне пора возвращаться к работе, – говорю я, переваривая слова Энрике. И на протяжении остального вечера, пока я работаю над Блейзером, все, что я хочу, это обнимать свою mamacita, снова и снова.

Она точно того стоит.

– Алекс, Гектор здесь с Чу, – говорит мне Энрике около шести, когда я уже планирую идти домой.

Я вытираю свои руки о рабочие штаны.

– Где они?

– В моем офисе.

Чувство страха переполняет меня, пока я иду в кабинет Энрике. Открыв дверь, я вижу Гектора, стоящего там, как будто он хозяин всего этого. Чу с серьезным видом стоит в стороне.

– Энрике, это личный разговор.

Я не заметил, как Энрике шел позади меня, с видом моего союзника, если таковой мне понадобится. Я киваю кузену. Гектору не к чему цепляться, я был верен Крови Латино. То, что Чу присутствует здесь все меняет, если бы его не было, обстановка не была бы такой напряженной.

– Алекс, – говорит Гектор, как только Энрике уходит. – Насколько лучше встретиться здесь, чем в зале суда, не так ли?

Я выжимаю из себя слабую улыбку, закрывая дверь.

Гектор указывает на небольшой, порванный диванчик в дальнем углу комнаты.

– Садись, – говорит он и ждет пока я займу свое место. – Мне нужно, чтобы ты сделал мне одолжение, amigo.

Ни к чему откладывать неизбежное.

– Какое одолжение?

– Посылка должна быть доставлена 31 октября. На Хеллоуин, это через полтора месяца.

– Я не провожу сделок с наркотой, ты знал это с первого дня. Я кидаю нервный взгляд в сторону Чу.

Гектор встает и кладет руку мне на плечо.

– Тебе нужно забыть о том, что случилось с твоим стариком. Если ты когда‑нибудь хочешь управлять Кровавыми Латино, тебе придется проводить сделки с наркотиками.

– Тогда, считайте, что я ухожу.

Рука Гектора на моем плече напрягается, Чу делает шаг вперед. Молчаливая угроза.

– Хотелось бы мне, чтобы все было так просто, – говорит Гектор. – Мне нужно, чтобы ты сделал это для меня, и, по правде говоря, ты должен мне.

Вот дерьмо. Если бы меня не арестовали, я бы ничего не был ему должен.

– Я знаю, что ты меня не разочаруешь. Кстати, как поживает твоя мама, я давненько ее не видел.

– Она в порядке, – отвечаю я, размышляя о том при чем здесь mi'ama.

– Скажи ей, что я передавал привет, окей?

Что вообще это все значит?

Гектор открывает дверь, кивает Чу следовать за ним, оставляя меня одного.

Я откидываюсь назад на диване, думая о том, хватить ли мне духу пойти на эту грязную сделку.

Если я хочу сохранить безопасность своей семьи, выбор уже был сделан за меня.

 

Глава 37

Бриттани

– Я не могу поверить, что ты порвала с Колином, – говорит Сиерра, сидя у меня на кровати после ужина и крася ногти. – Я очень надеюсь, что ты об… – Я хочу быть счастливой. А он больше не делает меня таковой. Он изменил мне… – Что? Я в это не верю.

Глава 38

Алекс

 

Если я так и буду продолжать смотреть на ее длинные ноги, мы точно куда‑нибудь врежемся.

– Как твоя сестра? – спрашиваю я, меняя тему разговора.

– Она ждет, чтобы снова побить тебя в шашки.

– Правда? Скажи ей, что я на самом деле поддавался. Я пытался произвести на тебя впечатление.

– Проиграв?

Я пожимаю плечами.

– Это сработало, не так ли?

Я замечаю, что она нервно теребит свое платье, как будто ей нужно поправить его, чтобы произвести впечатление на меня. Желая уменьшить ее беспокойство, я провожу пальцами по ее предплечью прежде, чем взять ее руку в свою.

– Скажи Шелли, что я вернусь для рематча, – говорю я ей.

Она поворачивается ко мне, ее глаза сверкают.

– Правда?

– Абсолютно.

Пока мы едем дальше, я пытаюсь завести разговор на нейтральную тему, но это не срабатывает. Я совсем не подхожу для этого. Это хорошо, что Бриттани выглядит довольной и без разговоров.

Через некоторое время я паркуюсь около небольшого блочного двухэтажного дома.

– Разве свадьба не в церкви?

– Только не для Елены. Она хотела выйти замуж в доме своих родителей.

По дороге к дому я держу свою руку у нее на пояснице. Не спрашивайте почему, но мне необходимо показать всем, что она моя. Может глубоко внутри я все же Неандерталец.

Когда мы заходим в дом, музыка Mariachi раздается с заднего двора и люди заполняют каждый свободный сантиметр вокруг. Я наблюдаю за реакцией Бриттани. Она, наверное, думает, что магическим образом была перенесена в Мексику. Моя семья не живет в больших домах с бассейнами, к которым она привыкла. Энрике и группа других моих кузенов кричат нам приветствия. Они все говорят на испанском, что было бы вполне нормально, за исключением того, что девушка со мной говорит только на английском. Я привык быть зацелованным до смерти моими тетками, и захлопанным по спине дядями. Но я не думаю, что она также к такому привыкла. Я обнимаю ее за талию, давая понять, что я не забыл о ней и пытаюсь представить всей своей родне, но сдаюсь, подозревая, что она никогда не сможет запомнить столько имен одновременно.

– Ese! – доносится знакомый голос сзади.

Я поворачиваюсь к Пако. – Как дела? – Я хлопаю своего друга по спине. – Бриттани, я уверен ты видела mi mejor amigo в школе. Не волнуйся, он никому не скажет, что ты была здесь.

– Мой рот на замке, – говорит от, затем как идиот показывает, что закрывает рот на замок и выкидывает ключ.

– Привет, Пако, – смеется она.

Хорхе подходит к нам, одетый в белый смокинг с красной розой в лацкане.

Я хлопаю по спине моего будущего кузена и говорю.

– Вау, чувак, ты принарядился сегодня.

– Ты сам неплохо выглядишь. Представишь меня своей подруге или нет? –

– Бриттани, это Хорхе. Этот несчастный… я имел в виду, счастливый парень, женится сегодня на моей кузине Елене.

Хорхе обнимает ее.

– Любой друг Алекса, также наш друг.

– А где невеста? – спрашивает Пако.

– Она наверху, в спальне ее родителей, плачет.

– От счастья? – я надеюсь.

– Нет. Я зашел туда, чтобы поцеловать ее, а теперь она подумывает отменить все это, потому, что это плохая примета, видеть невесту до свадьбы, – добавляет Хорхе, передергивая плечами.

– Удачи, – говорю я. – Елена слишком суеверна. Она, скорее всего, заставит тебя делать какую‑нибудь хрень, чтобы прогнать несчастье.

Пока Пако и Хорхе делают предположения того, что Елена может заставить его делать, я беру Бриттани за руку, и мы выходим во двор. Там играет живая музыка. Мы хоть и pochos, но мы до сих пор стараемся следовать нашим традициям и культуре. Наша еда очень острая, наши семьи очень большие, мы достаточно близки, и мы любим, танцевать под музыку, которая заставляет наши тела двигаться.

– Пако один из твоих кузенов? – спрашивает Бриттани.

– Нет, но ему хочется так думать. Карлос, это Бриттани, – говорю я, когда мы подходим к моему брату.

– Да, я знаю, – говорит он, – помню, как видел вас обменивающимися слюной.

Бриттани замирает в молчании.

– Следи за своим языком, – говорю я, давая ему подзатыльник.

Бриттани кладет свою руку мне на грудь.

– Все окей, ты не должен защищать меня от всех вокруг.

– Да, Алекс, – поддакивает Карлос. – Ты не должен защищать ее от всех, ну, может кроме mama.

Ну, все. Я обмениваюсь с ним, парой крепких словечек на испанском, чтобы Бриттани не поняла. – Vete, cabron no molestes. Он, что хочет, чтобы моей подруге здесь не понравилось? Фыркнув, он двигается в сторону еды.

– Где твой второй брат? – спрашивает Бриттани. Мы садимся за один из множества арендованных столиков в саду. Я кладу свою руку на спинку ее стула.

– Луис вон там, – я показываю в дальний угол сада, где мой младший брат веселит публику показывая имитации животных. Мне нужно будет его предупредить о том, что это занятие совсем не поможет найти ему подружку в средней школе.

Бриттани сосредоточивает свой взгляд на четырех ребятишках моих кузенов, бегающих по двору. Двухлетняя Марисса, решила, что ее платье не такое уж и удобное и скинула его в угол двора.

– Они, должно быть, выглядят для тебя как рой шумных жуков.

– Они выглядят как группа людей, которая веселится на свадьбе. Улыбается она. – А кто это? – спрашивает она, когда парень в военной форме проходит мимо нас. – Еще один кузен?

– Ага. Пол только что вернулся с Ближнего востока. Хочешь, верь, хочешь, нет, он раньше был в Питон Трио, Чикагской банде. Черт, до армии, он серьезно сидел на наркоте.

Он кидает на меня взгляд.

– Я говорил тебе, что не связываюсь с наркотой. Или, по крайней мере, больше не связываюсь, – говорю я серьезно, отчаянно желая, чтобы она мне поверила. – И я также ей не торгую.

– Обещаешь?

– Да, – я вспоминаю последний раз, это было на пляже, с Кармен. С тех пор я к ним не прикасался.

– Неважно, что ты слышала, я держусь подальше от кока, эта штука совсем не шутка. Можешь мне не верить, но я хочу сохранить как можно больше мозговых клеток, с которыми родился.

– Как насчет Пако? – спрашивает она. – Он употребляет?

– Иногда.

Она смотрит на Пако, который смеется и шутит вместе с моей семьей, отчаянно желая быть ее частью. Его мать бросила его несколько лет назад, оставив его в гнетущей ситуации с его отцом. Я не виню его за то, что он хочет сбежать оттуда.

Моя кузина Елена, наконец, появляется в кружевном белом платье и свадьба начинается.

Когда зачитываются клятвы, я стою позади Бриттани, держа ее в своих руках, и уютно к ней прижимаясь. Я размышляю над тем, во что она будет одета на своей свадьбе. Скорее всего, у нее также будут профессиональные фотограф и видеограф, чтобы запечатлеть момент навечно.

– Ahora los declar, Marido y Mujer, – произносит священник.

Невеста и жених целуются, все аплодируют.

Бриттани сжимает мою руку.

 

Глава 39

Бриттани

Я вижу, что Хорхе и Елена горячо любят друг друга и это наводит меня на размышления о том, буду ли я также любить своего будущего мужа. Я думаю о Шелли. У нее никогда не будет мужа, никогда не будет детей. Я знаю,… Смотря на Алекса, я знаю, что не могу быть вовлечена в банду или бог знает, что еще. Это не я. Хотя этот парень прямо…

Глава 40

Алекс

 

После того, как наш отец умер, мама пыталась отвлечь меня, Карлоса и Луиса музыкой. Мы танцевали в доме и поочередно пели с ней песни. Я думаю это были моменты, когда она могла забыть о своем горе, по крайней мере, ненадолго. По ночам я слышал, как она плачет в своей комнате. Я никогда не открывал дверь, но мне очень хотелось в такие моменты завести какую‑нибудь песню и заставить ее забыть обо всем.

Я разговариваю с группой, прежде чем взять микрофон.

– Я бы сам не выставлял себя дураком делая это, но братья Фуэнтес не могут проигнорировать специальную просьбу невесты. Елена умеет убеждать.

– Да уж, я знаю, – кричит Хорхе из‑за стола.

Елена шлепает его по руке. Он кривится. У Елены тяжелая рука, но Хорхе целует невесту, слишком счастливый, чтобы обращать на это внимания.

Мои братья и я начинаем петь. Это серьезная песня. Мы импровизируем песни Энрике Иглесиаса, Шакиры, или даже моей любимой Мана. Когда я наклоняюсь, чтобы спеть для моих маленьких кузенов я подмигиваю Бриттани.

Именно тогда я замечаю волнение в толпе и нервные шепотки. Это Гектор. Он появился, что является редкостью. Одетый в очень дорогой костюм, он прокладывает себе дорогу по двору.

Я заканчиваю песню и становлюсь около Бриттани. У меня появляется внезапный импульс защитить ее.

– Хочешь сигарету? – спрашивает Пако, доставая пачку Мальборро из заднего кармана.

Я кидаю беглый взгляд на Бриттани прежде, чем ответить.

– Нет.

Пако смотрит на меня с интересом, затем пожимает плечами и вытаскивает одну сигарету для себя. – Отлично спели, Алекс. Если бы ты дал мне еще пару минут, твоя novia была бы уже моей.

Он назвал ее моей девушкой. Моя ли она девушка на самом деле?

Я веду ее к столам с напитками, Пако следует за нами. Я пытаюсь быть осторожным и не показывать ее Гектору.

Марио, друг одного из кузенов, стоит у стола, в своих безмерных джинсах и светится цветами банды Питон трио. Питон трио наши союзники, но, я уверен, если бы Бриттани встретилась с этим чуваком на улице, она бы бежала в другую сторону.

– Привет, Алекс, Пако, – говорит он.

– Я вижу, ты приоделся к свадьбе, – подкалываю я.

– Cabron, обезьяньи костюмы это для белых. – Выдает он, игнорируя тот факт, что девушка рядом со мной именно белая. – Вы тут в пригороде слишком мягкие. Настоящие банды в городе.

– Окей, умник, – говорит Пако с характером. – Скажи‑ка это Гектору.

Я смотрю на Марко. – Марко, продолжай нести эту охинею, и я собственноручно покажу тебе каковы мы здесь… Не недооценивай КЛ.

Марко отваливает.

– Ну, у меня тут свидание с бутылкой Короны. Увидимся позже.

– Он выглядит так, как будто наложил в штаны, – говорит Пако ему вслед.

Я смотрю вниз на Бриттани, которая выглядит белее, чем обычно.

– Ты в порядке?

– Ты угрожал ему, – шепчет она. – Я имею в виду, ты по‑настоящему ему угрожал.

Вместо ответа я беру ее руку и веду к сцене. Играет медленная музыка.

Я притягиваю ее к себе, но она отстраняется.

– Что ты делаешь?

– Танцуй со мной, – приказываю я. – Не препирайся, просто положи на меня свои руки и танцуй, – я не хочу сейчас слышать, что я в банде, и как это ее пугает, и что мне нужно перестать быть бандитом, чтобы встречаться с ней.

– Но…

– Не думай о том, что я сказал Марко, – говорю я ей на ухо. – Он просто проверял нас, нашу лояльность Гектору. Если бы он почувствовал какие‑то разногласия, его банда бы воспользовалась этим. Видишь ли, каждая банда разделена на низших и высших. Каждая банда также связана с одной, либо любой другой бандой. Так вот, низы и верхи разных банд соперничают между собой. Марио связан…

– Алекс, – прерывает она меня.

– Да?

– Заверь меня в том, что с тобой ничего не случится.

Я не могу.

– Просто танцуй, – говорю я тихо, пока кладу ее руки себе на шею и мы танцуем.

Кидая взгляд поверх головы Бриттани, я вижу свою мать и Гектора в напряженном разговоре. Мне становится интересно, что такое они обсуждают. Она разворачивается, пытаясь уйти, он хватает ее за локоть, придвигает к себе и что‑то говорит ей на ухо. Я уже почти готов прекратить танцевать, и направится туда для выяснения того, что происходит, когда моя мать отодвигается от Гектора, и игриво смеется над тем, что он только что ей сказал. Я просто параноик.

Проходят часы, и на улице становится темно. Вечеринка еще в самом разгаре, когда мы идем к машине. По дороге в Фейрфилд мы оба молчим.

– Иди сюда, – говорю я мягко, припарковавшись позади автомастерской.

Она придвигается ближе, сокращая расстояние между нами.

– Я провела удивительный вечер, – шепчет она. – Ну за исключением того, когда я скрывалась в ванне… и ты угрожал тому парню.

– Забудь об этом и поцелуй меня, – говорю я.

Я запускаю руку ей в волосы. Она обвивает мою шею руками, пока я слегка провожу языком по ее губам, раскрывая их, и углубляю поцелуй. Это как танго, сначала мы двигаемся медленно и ритмично, а потом, когда мы уже оба задыхаемся, а наши языки сплетаются, это превращается в горячий, быстрый танец, который мне никогда не хотелось бы прекращать. Может поцелуи Кармен были горячими, но поцелуи Бриттани более чувствительные, сексуальные и вызывают мгновенное привыкание.

Мы все еще в машине, но тут тесно, передние сидения не дают достаточно места. Поэтому, прежде, чем я успеваю моргнуть глазом, мы оказывается на заднем, также не идеальном сидении, но я еле замечаю это.

Я полностью погружаюсь в ее вздохи, поцелуи и руки в моих волосах. А она пахнет как ванильное печенье. Я не собираюсь ее ни к чему принуждать сегодня. Но совершенно не думая об этом, моя рука движется вверх по ее обнаженному бедру.

– Так хорошо, – говорит она задерживая дыхание.

Я кладу ее назад, пока мои руки действуют сами по себе. Мои губы прокладывают путь от шеи вниз к плечу, когда я снимаю лямку ее платья. В ответ она расстегивает мою рубашку. Открыв ее, она проводит руками по моему животу и по плечам.

– Ты… идеален, – говорит она задыхаясь.

Сейчас я не собираюсь с ней спорить. Я двигаюсь вниз, мой язык исследует те участки ее шелковой кожи, которые открыты ночному воздуху. Она хватает меня за волосы на затылке, заставляя продолжать. Она чертовски хороша на вкус. Слишком хороша! Caramelo!

Я отстраняюсь на несколько сантиметров, встречаясь с ней взглядом, эти сверкающий сапфиры горят желанием… Говоря о совершенстве.

– Я хочу тебя, chula, – говорю я охрипшим голосом.

Она прижимается к моей эрекции, наслаждение и боль почти нестерпимы. Но когда я начинаю стягивать ее трусики, она замирает и отводит мою руку.

– Я… не готова еще для этого. Алекс, остановись.

Я отстраняюсь от нее и сажусь вертикально в кресле, ожидая пока мое тело остынет. Я не могу смотреть на нее, пока она поправляет лямки своего платья, прикрывая себя снова. Черт, я слишком поторопился. Я говорил себе, что мне не нужно быть слишком, возбуждаться, что мне нужно сохранять голову, когда я с этой девушкой. Проводя рукой по волосам, я издаю глубокий вздох.

– Извини меня.

– Нет, это ты меня извини. Я поторопила тебя и у тебя есть все права злиться сейчас. Я только что рассталась с Колином и дома у меня полные неприятности, – она прячет лицо в своих ладонях. – Я так запуталась. Она хватает свою сумку и вылетает из машины.

Я следую за ней, моя черная рубашка открыта и разлетается позади меня, как вампирский плащ.

– Бриттани, подожди.

– Пожалуйста… открой двери гаража, мне нужна моя машина.

– Не уезжай.

Я набираю код на замке.

– Извини, – снова говорит она.

– Перестань повторять это. Послушай, неважно, что случилось. Я с тобой не потому, что я хочу залезть к тебе в штаны. Я слишком увлекся из‑за нашей реакции друг на друга сегодня, и твой ванильный запах, мне хочется вдыхать его снова и снова, и…. я сегодня все испортил, да?

Она садится в машину.

– Алекс, можем мы приостановиться немного? Все происходит уж слишком быстро для меня.

– Хорошо, – говорю я, кивая. Я держу руки в карманах, подавляя желание вытащить ее из машины.

И будь я проклят, если Бриттани сейчас не уедет.

Я полностью отдался ее изучающим рукам и перегнул палку. Я просто забываю обо всем вокруг, когда ее тело так близко.

Пари.

Все это с Бриттани должно было быть ради пари, а не чтобы влюбиться в девчонку с севера. Мне нужно помнить, что я заинтересован в Бриттани только из‑за пари, и мне лучше игнорировать то, что я предполагаю, является реальными чувствами.

Чувства не могут быть частью этой игры.

 

Глава 41

Бриттани

Я остановилась у Макдональдса, где меня никто не узнает, переоделась в джинсы и светло розовый свитер и поехала домой. Я напугана, потому, что с Алексом все слишком обостряется. Мои чувства, мои… Я знаю, что любить кого‑то, это терять часть себя. И сегодня в машине, когда Алекс полез мне под платье, я…

Глава 42

Алекс

 

После того, как Бриттани умчалась от меня на своей машине я совсем не чувствую себя расположенным к разговорам и надеюсь не наткнуться на mi'ama, когда возвращаюсь домой. Но один взгляд на диван, рассеивает все мои надежды.

Телевизор выключен, свет притушен и мои братья, скорее всего, были отправлены к себе в спальню.

– Алехандро, начинает она. – Я не хотела такой жизни для нас.

– Я знаю.

– Я надеюсь, Бриттани не подкидывает тебе в голову идеи, которых там не должно быть.

Я пожимаю плечами.

– Какие, например? Что она ненавидит то, что я в банде? Может ты и не хотела такой жизни для меня, но ты не сильно и возражала, когда я вступил в нее.

– Не говори так, Алехандро.

– Потому, что правда глаза колет? Я в банде, чтобы защитить тебя и своих братьев, ты знаешь это, хотя мы и не говорим об этом, – я повышаю голос, заводясь еще больше. – Я сделал этот выбор давным‑давно. Ты можешь притвориться, что не поощряешь этого, но, я задираю футболку, открывая свои татуировки Кровавых Латино. – Посмотри на меня внимательно. Я бандит, как и мой отец. Ты также хочешь, чтобы я начал торговать наркотой?

Слезы бегут по ее лицу.

– Если бы я знала, что существует другой выход…

– Ты была слишком напугана, чтобы уехать из этой дыры, и теперь мы застряли здесь. Так что не вали вину на меня, или мою девушку.

– Это несправедливо, – говорит она, поднимаясь.

– Что несправедливо, так это то, что ты живешь, как вдова, постоянно оплакивая смерть отца. Почему бы нам не вернуться в Мексику? Скажи дяде Хулио, что он потерял все свои сбережения, отправив нас в Америку, или ты боишься вернуться туда и сказать своей семье, что ничего здесь не добилась?

– Мы не будем это обсуждать.

– Открой глаза, я развожу в стороны руки. – Что держит тебя здесь? Тои сыновья? Это просто отговорка. Это и есть Американская мечта для тебя? – Я указываю на портрет отца. – Он был бандитом, а не святым.

– Он защищал нас, выкрикивает она. – У него не было выбора.

– А теперь я защищаю нас. И ты поставишь мне храм, когда меня убьют? И Карлос будет следующим? А затем и Луис.

Mi'ama дает мне звонкую пощечину и отодвигается. Dios mio, я не хотел ее так расстраивать. Я протягиваю руку и беру ее за локоть, чтобы обнять и извиниться, но она вздрагивает.

– Мама? – Спрашиваю я, не понимая, что происходит. Я не был груб с ней, но она ведет себя именно так.

Она вырывается и отворачивается, но я не отпускаю ее. Задрав рукав ее платья, к своему ужасу, я нахожу огромный фиолетовый синяк повыше ее локтя. Мой разум возвращается на свадебный вечер, когда я видел маму и Гектора в личном разговоре.

– Это тебе Гектор сделал? – спрашиваю я мягко.

– Тебе нужно перестать задавать вопросы о своем отце, говорит она, отодвигаясь и пряча синяк под рукав.

Злость закипает во мне, когда я думаю, что Гектор поставил синяк на матери, как предостережение не задавать больше вопросов об отце.

– Почему? Гетор покрывает кого‑то? – Может этот кто‑то из КЛ? Или кто‑то из союзнических банд?

Как бы мне хотелось просто спросить Гектора. Более того, мне бы хотелось отомстить ему и надрать задницу за то, что обидел мою мать, но Гектор неприкасаем. Все знают, если ты идешь против Гектора, ты идешь против всех в КЛ.

Она смотрит на меня.

– Не задавай вопросов, Алехандро. Существует что‑то, чего ты не знаешь. Вещи, которые тебе просто не нужно знать. Просто оставь это.

– Ты считаешь, что жить в неведении лучше? Отец был в банде и торговал наркотиками. Я не боюсь правды, черт подери. Почему все вокруг скрывают ее от меня?

Я чувствую, как повлажнели мои ладони, сжатые в кулаки. Звук из коридора привлекает мое внимание. Я поворачиваюсь и вижу своих братьев с огромными от удивления глазами.

Черт.

Мама тяжело вздыхает, заметив их. Я сделаю что угодно, только бы она не грустила.

Я делаю шаг к ней и мягко кладу руку ей на плечо.

– Perdon, mama.

Она скидывает мою руку, пытаясь подавить рыдание, и уходит в свою комнату, громко хлопнув дверью.

– Это правда? – спрашивает Карлос, – его голос натянут, как струна.

Я киваю.

– Да.

Луис качает головой и хмурит брови.

– Я не понимаю, что вы тут говорите? Я думал, что папа был хороший. Мама всегда говорила, что отец был хорошим человеком.

Я подхожу к своему младшему брату и обнимаю его за голову.

– Это все ложь! – Выкрикивает Карлос. – Ты, он. Все ложь! Mentiras!

– Карлос… – говорю я, отпуская Луиса и хватая Карлоса за руку.

Он смотрит на нее с отвращением, его гнев нарастает.

– И все это время я думал, что ты в КЛ, чтобы защитить нас. Но на самом деле ты просто следуешь по стопам отца. К черту героизм. Тебе нравится быть частью КЛ, но ты запрещаешь мне вступить. Не считаешь ли ты, что это немного гипокритично, братец?

– Может быть.

– Ты позор для этой семьи, ты знаешь это, не так ли?

Как только я ослабляю хватку, он вырывается и выбегает на улицу через заднюю дверь.

Тихий голос Луиса разрывает тягучую тишину.

– Временами хорошим людям приходиться поступать плохо, да?

Я взлохмачиваю его волосы. Луис намного более невинен, чем я был в его возрасте.

– Знаешь, я думаю, ты будешь самым умным из Фуэнтесов, маленький братик. А теперь иди в кровать, я попробую поговорить с Карлосом.

Я нахожу его сидящим на пороге.

– Так вот как он умер, говорит он, когда я сажусь рядом. – На нарко сделке?

– Да.

– И он взял тебя с собой?

Я киваю.

– Придурок, тебе было всего шесть лет, говорит он сквозь зубы. – Знаешь, я видел Гектора сегодня на баскетбольной площадке.

– Держись подальше от него. Говоря по правде, после смерти отца у меня не было выбора, и теперь я застрял. Если ты думаешь, что мне нравится быть членом КЛ, подумай снова. Я не хочу, чтобы ты туда вступал.

– Я знаю.

Я одариваю его суровым взглядом, тем, что использует наша мать, когда обнаруживает свои порезанные колготки, которые мы брали для игры. Мы обрезали у колгот одну из ног, засовывали туда бейсбольный мяч, раскручивали и кидали вверх, наблюдая, как высоко он полетит.

– Послушай меня Карлос, и слушай хорошо. Сконцентрируйся на учебе, чтобы ты смог пойти в колледж. Стать кем‑то в этой жизни. – Не то, что я.

Долгое молчание.

– Дестини тоже не хочет, чтобы я вступал. Она собирается пойти в какой‑то университет и выучиться на медсестру. – Он улыбается. – Она сказала, что мы можем поступить в один и тот же университет.

Я просто слушаю, потому, что мне пора перестать давать ему советы и позволить ему додуматься до остального самостоятельно.

– Кстати, мне нравится Бриттани, внезапно говорит он.

– Мне тоже, отвечаю я и думаю о том, что произошло в машине. Я слишком увлекся. Я надеюсь, что я не испоганил все с ней окончательно.

– Я видел, как Бриттани разговаривала с mama на свадьбе. Она могла постоять за себя.

– Сказать по правде, у нее был срыв после, в ванной.

– Ты умен, но ты loco, если думаешь, что можешь со всем справиться.

– Я силен, – говорю я Карлосу. – И всегда готов к худшему.

Карлос стукает меня по спине.

– Иногда я думаю, что встречаться с девчонкой с северной части даже круче, чем быть членом банды.

Это идеальный момент, чтобы сказать ему правду.

– Карлос, в КЛ ты видишь парней, которые говорят о братстве, чести и верности, и это звучит прекрасно. Но знаешь, они не семья. Братство держится только до тех пор, пока ты делаешь все, что они хотят.

Моя мать открывает дверь и смотрит вниз на нас. Она выглядит очень грустной, хотелось бы мне все исправить, но я не могу.

– Карлос, дай мне поговорить с Алехандро наедине.

Когда Карлос заходит в дом и уже больше не может нас слышать, мама садится рядом со мной. Я вижу в ее руках сигарету, впервые за очень долгое время.

Я жду, пока она начнет говорить. Я сказал уже слишком много сегодня.

– Я сделала слишком много ошибок в жизни, Алехандро, – говорит она, выдыхая дым на луну. – И некоторые я никогда не смогу уже исправить, неважно, сколько бы я ни молилась об этом.

Она протягивает руку ко мне и заправляет волосы мне на ухо.

– Ты подросток, который взял на себя ответственность мужчины. Я знаю, это несправедливо по отношению к тебе.

– Esta bien.

– Нет. Я также не выросла, как и ты. Я даже не закончила старшую школу, потому, что забеременела тобой. – Она смотрит на меня, как будто видит себя не так давно. – Ох, мне так хотелось иметь ребенка. Твой отец хотел подождать до того, как я закончу школу. Но я постаралась, чтобы это случилось раньше. Больше всего в мире я хотела стать матерью.

– Ты сожалеешь об этом? – спрашиваю я.

– То, что я стала матерью? Никогда. Я сожалею о том, что соблазнила твоего отца и убедилась, что он не использовал презерватив.

– Я не хочу слушать это.

– Тебе придется выслушать это, хочешь ты или нет. Будь осторожен, Алекс.

– Я осторожен.

Она делает еще одну затяжку и качает головой.

– Нет, ты не понял. Ты может и осторожен, но девушки нет. Девушки любят манипулировать. Я знаю, я одна из них.

– Бриттани…

– Одна из тех девушек, которые могут заставить тебя делать то, что ты не хочешь.

– Мам, поверь мне, Бриттани не хочет ребенка.

– Нет, но она захочет других вещей. Вещей, которые ты никогда не сможешь ей дать.

Я смотрю наверх, на звезды, на луну, вселенную, которая, как я знаю, не кончается.

– А что если я сам хочу ей их дать?

Она делает глубокий выдох, дым выходит из ее рта тоненькой струйкой.

– Дожив до тридцати пяти лет, я повидала немало людей, которые умирали думая, что смогут изменить то, как устроен мир. Неважно, что ты думаешь, но твой отец умер, пытаясь изменить свою жизнь. Твои факты искажены. Ты был слишком мал, чтобы понять это.

– Сейчас я достаточно взрослый.

Слезинка стекает по ее щеке, она смахивает ее ладонью.

– Да, но, сейчас уже слишком поздно.

 

Глава 43

Бриттани

– Брит, скажи, пожалуйста, еще раз, почему мы заезжаем за Алексом Фуэнтесом и берем его с собой на озеро Женева? – спрашивает Сиерра. – Моя мать запретила мне встречаться с ним после школы, поэтому поездка к… – Кроме нас.

Глава 44

Алекс

 

Притащить меня в галерею, была не самая лучшая ее идея. Когда Сиерра уводит Бриттани в сторону, чтобы показать какую‑то картину, я чувствую себя абсолютно не в своей тарелке.

Я прохожу вперед и рассматриваю стол с закусками, радуясь внутри, что мы уже поели. Это вообще сложно назвать едой. Суши, которые меня так и тянет разогреть в микроволновке, прежде чем есть. Крохотные сэндвичи, размером с четвертак.

– У нас закончился васаби.

Я все еще концентрируюсь на ассортименте еды, когда кто‑то слегка бьет меня по спине.

Я поворачиваюсь лицом к невысокому блондину. Он ужасно напоминает мне Ослиную Морду, поэтому у меня сразу же возникает желание пнуть его.

– У нас закончился васаби, – повторяет он.

Если б я знал, что за нахрен, васаби, я бы ему ответил. А так как я не имею ни малейшего понятия, я молчу. И чувствую себя при этом полнейшим идиотом.

– Ты по‑английски хоть говоришь?

Мои руки сами сжимаются в кулаки. Да, я говорю, по‑английски, ты, придурок. Но последний раз, когда я был на уроке английского слово 'васаби' не встречалось ни в одном диктанте. Вместо ответа, я игнорирую блондина и просто отхожу к одной их картин.

На картине к которой я подхожу изображена девушка с собакой, идущие по чему‑то смутно напоминающему Землю.

– Вот ты где, – говорит Бриттани, подходя ко мне. Дуг и Сиерра прямо за ней.

– Брит, это Перри Лендис, – говорит Дуг, показывая на близнеца Колина. – Художник.

– О Боже, ваша работа изумительна, – говорит она, бурно восторгаясь.

При этом, произносит 'О Боже', как какая‑то пустышка. Она что шутит?

Блондин оглядывается через плечо и кивает на картину.

– Что ты думаешь об этой?

Бриттани прочищает горло.

– Мне кажется, она показывает всю глубину отношений между человеком, животным и Землей.

Ой, я тебя прошу… Что за хрень.

Перри обвивает ее руками. Я готов уже врезать ему прямо здесь посреди галереи.

– Я вижу, ты очень утонченная.

Утонченная моя задница. Он просто хочет залезть к ней в штаны… штаны, к которым он и близко не подойдет, если это будет зависеть от меня.

– Алекс, что ты думаешь? – спрашивает Бриттани, поворачиваясь ко мне.

– Дай‑ка подумать… – отвечаю я, потирая подбородок и пялясь на картину. – Я думаю, вся эта коллекция не стоит больше полутора баксов, ну два – потолок.

Глаза Сиерры увеличиваются в два раза, и она закрывает рот рукой, открытый от шока. Дуг давится своим напитком. А я наблюдаю за тем, что же сделает моя девушка.

– Алекс, ты должен извиниться перед Перри, – говорит она.

Ага, сразу после того, как он извинится передо мной за то васаби. Да ни в жизни.

– Я убираюсь отсюда, – говорю я, поворачиваюсь ко всем им спиной и выхожу из галереи. Me voy.

На противоположной стороне улицы я стреляю сигарету у официантки, вышедшей на перерыв. Все о чем я могу думать, это как выглядела Бриттани, когда приказала мне извиниться.

Я не очень хорошо реагирую на приказы.

Черт, мне абсолютно не понравилось, как тот придурок, художник положил на мою девчонку руки. Я уверен, что практически любой парень хочет положить на нее руки, даже просто для того, чтобы сказать, что прикасался к ней. Я и сам хочу к ней прикоснуться, но я также хочу, чтобы она хотела только меня. Не приказывала мне, как будто я ее щенок и держала меня за руку, только тогда, когда не притворяется.

Это точно не проходит так, как хотелось бы.

– Я видела, ты вышел из галереи. Туда заходят только хойтейс, – говорит официантка, когда я возвращаю ей зажигалку.

Васаби. Теперь хойтейс. Серьезно, я начинаю сомневаться в том, что на самом деле знаю английский.

– Хойтейс?

– Ну, хойтей‑тойтей – тип людей, белые и богатенькие.

– Да, ну, я точно не один из них. Просто синий воротничок, который последовал за группой хойтейс.

Я делаю сильную затяжку, благодарный никотину. Уже чувствую себя спокойней. Окей, мои легкие, наверное, не совсем счастливы, но я сомневаюсь, то вообще доживу до того дня, когда они вдруг решат послать меня подальше.

– Я Менди – синий воротничок, – говорит официантка, протягивая руку и улыбаясь. У нее каштановые волосы с фиолетовыми прядями, она, конечно, симпатична, но она не Бриттани.

Я пожимаю ей руку.

– Алекс.

Она оглядывает мои татуировки.

– У меня тоже есть две, хочешь посмотреть.

Вообще‑то нет. Мне кажется, что она просто однажды напилась и сделала себе наколку на груди… или на заднице.

– Алекс! – выкрикивает Бриттани, стоя у входа в галерею на другой стороне дороги.

Я все еще курю и пытаюсь не думать о том, что она привезла меня сюда потому, что я ее маленький темный секрет. Я больше не хочу быть долбанным секретом.

Моя псевдо‑девушка переходит дорогу. Ее дизайнерские туфли стучат каблуками по асфальту, напоминая мне, что она на класс выше.

Она оглядывает Менди и меня, два синих воротничка, курящих вместе.

– Менди только что хотела показать мне свои тату, – говорю я, пытаясь разозлить Бриттани.

– Конечно, хотела. Ты тоже собирался показать ей свои? – отвечает она, осуждающе глядя на меня.

– Не люблю драмы, – говорит Менди, бросая сигарету, затушив ее носком своего кроссовка. – Удачи вам обоим. Видит бог, она вам понадобится.

Я делаю еще одну затяжку, желая, избавится от того чувства, как Бриттани меня притягивает.

– Возвращайся в галерею, querida. Я вернусь домой на автобусе.

– Я думала, что мы сможем провести отличный день вместе, Алекс, в городке, где нас никто не знает. Неужели тебе никогда не хотелось этого?

– Ты думаешь, это нормально, что этот придурок, художник думает я какой‑то помощник официанта? Пусть лучше думают, что я член банды, чем иммигрант официантишка.

– Ты даже не дал этому шанс. Если б ты вынул из своего плеча этот чип и расслабился на минуту, ты мог бы стать одним из них.

– Да там все пластиковые. Даже ты. Проснись, мисс 'О Боже'! Я не хочу быть одним из них, поняла?! Entiendes?

– Четко и ясно. И к твоему сведению, я не пластиковая. Это называется быть тактичной и вежливой.

– В твоем кругу общения, не в моем. В моем кругу мы говорим все как есть. И никогда больше не приказывай мне извиняться, как будто ты моя мать. Клянусь богом, Бриттани, еще раз ты так сделаешь, и между нами все будет кончено.

О, черт. Ее глаза наливаются слезами, и она отворачивается от меня. Мне сейчас просто хочется пнуть себя за то, что обидел ее.

Я выбрасываю свою сигарету.

– Прости меня, я не хотел быть придурком с тобой. Ну, вообще‑то хотел. Но только потому, что чувствовал себя там не в своей тарелке.

Она не смотрит на меня. Я протягиваю руку и дотрагиваюсь до ее спины, благодарный за то, что она не отпрянула от моего прикосновения.

– Бриттани, я люблю быть с тобой, – продолжаю я. – Черт, когда мы в школе, я сканирую коридоры в поисках тебя. И как только я замечаю эти ангельские солнечные кучеряшки, я знаю, что я смогу протянуть этот день.

– Я не ангел.

– Для меня ты ангел. Если ты простишь меня, я пойду и извинюсь перед тем художником.

Она открывает глаза.

– Правда?

– Да. Я не хочу этого делать. Но я сделаю… для тебя.

Ее рот искривляется в небольшую улыбку.

– Не надо. Я ценю, что ты бы сделал это для меня, но ты был прав. Его художество отвратительно.

– Вот вы где, – говорит Сиерра. – Мы повсюду вас ищем, пташки. Давайте доедем уже до озера, наконец.

В доме у озера Дуг хлопает в ладоши.

– Ну, джакузи или фильм? – спрашивает он.

Сиерра подходит к окну и оглядывает пейзаж.

– Я усну, если мы включим фильм.

Я сижу с Бриттани на диване в гостиной, переваривая тот факт, что этот огромный домина – второй дом Дуга. И он гораздо больше моего собственного. И эта джакузи. Блин. У богатеньких есть все.

– Я не брал с собой плавки, – говорю я.

– Не волнуйся, – отвечает Бриттани. – Я уверена у Дуга тут найдется что‑нибудь тебе одолжить.

В домике у бассейна Дуг проверяет шкафчики в поисках плавок.

– Здесь только две пары, говорит Дуг, протягивая мне узенькие Speedo. – Эти подойдут?

– Да в эти даже мое правое яичко не поместится. Почему бы тебе самому их не одеть, а я одену эти, говорю я и выхватываю из‑под носа Дуга вторые плавки в форме шорт. Поворачиваясь, я понимаю, что девушек с нами нет. – Куда они делись?

– Пошли переодеваться. И сплетничать о нас, я уверен.

В небольшой раздевалке, пока я раздеваюсь и натягиваю плавки, я думаю о моей жизни дома. Здесь, на озере Женева, так легко забыть ненадолго о своей обычной жизни. Не нужно волноваться о том, кто меня прикроет.

Когда я выхожу из раздевалки, Дуг говорит.

– Знаешь, она хлебнет еще дерьма из‑за того, что встречается с тобой. Люди уже начинают шептаться.

– Слушай, Дугги, мне нравится эта девчонка больше, чем мне когда‑либо что‑то нравилось в моей жизни. Я не собираюсь расставаться с ней. И я начну думать о том, кто, что там говорит о нас, когда меня закопают на несколько метров под землю.

Дуг улыбается и расставляет руки.

– Ах, Фуэнтес, по‑моему, мы с тобой только что пережили братский момент. Хочешь, обниму?

– Даже не думай.

По дороге к джакузи Дуг хлопает меня по плечу. Не смотря ни на что, он прав, может у нас, и не было какого‑то там братского момента, но мы точно поняли друг друга. В любом случае я не собираюсь его за это обнимать.

– Очень сексуально, детка, – говорит Сиерра, оглядывая его плавки.

Дуг идет как пингвин, переваливаясь с ноги на ногу от неудобства.

– Клянусь богом, как только я в джакужи, я снимаю их, они душат мои яйца.

– Слишком много информации, – говорит Бриттани, закрывая уши ладошками.

Она одета в желтое бикини, оставляющее совсем мало места для воображения. Интересно, она понимает, что выглядит как подсолнух, готовый пролить солнечный свет на всех, кто посмотрит на нее?

Дуг и Сиерра забираются в джакузи.

Я следую за ними и сажусь рядом с Бриттани. Никогда не был в джакузи прежде, поэтому не знаю, что надо делать. Мы будем просто сидеть тут, и разговаривать или разобьемся на парочки и позажимаемся? Второй вариант мне нравится больше, но я замечаю, что Бриттани слегка нервничает.

Особенно, когда Дуг выкидывает свои Speedo из воды.

– Фу, чувак, – я зажмуриваюсь.

– Что? Я хотел бы когда‑нибудь иметь детей, Фуэнтес. Эта штука перекрывала мне все кровообращение.

– Бриттани выскакивает из воды и оборачивает вокруг себя полотенце.

– Пойдем внутрь, Алекс.

– Ребят, вы можете остаться здесь, говорит Сиерра. – Я заставлю его одеть их обратно.

– Не переживай. Наслаждайтесь. А мы будем внутри, – отвечает Бриттани.

Когда я встаю, Бриттани протягивает мне второе полотенце.

Я приобнимаю ее одной рукой, пока мы идем обратно в дом.

– Ты в порядке?

– Да. Я просто думала, ты был расстроен.

– Все хорошо. Просто… – я поднимаю одну из стеклянных фигурок со стола в гостиной и разглядываю ее. – Видя этот дом, эту жизнь… я хочу быть с тобой, но когда я смотрю по сторонам, я понимаю, что такой жизни у меня никогда не будет.

– Ты слишком много думаешь. Она садится на ковер и похлопывает рядом с собой. – Иди сюда и ложись на живот. Я знаю, как делать шведский массаж. Он тебя расслабит.

– Ты не шведка.

– Ну, как и ты. Так что ты никогда не узнаешь разницы.

Я ложусь рядом с ней.

– Я думал, мы собирались продвигать наши отношения помедленнее.

– Немного массажа достаточно безобидно.

Я оглядываю ее офигенное тело, прикрытое скромненьким бикини. – Знаешь, я был в интимных отношениях с девушками, одетыми во много большее.

Она дает мне по заднице.

– Веди себя прилично.

Когда ее руки начинают двигаться у меня по спине, я издаю негромкий стон. Блин, это просто пытка. Я пытаюсь, вести себя прилично, но прикосновения ее рук настолько хороши, что мое тело с трудом меня слушается.

– Ты какой‑то напряженный, – говорит она мне в ухо.

Конечно, я напряженный, ее руки повсюду на моем теле. Я отвечаю ей еще одним стоном.

Через несколько минут дурманящего массажа Бриттани, со стороны джакузи доносятся громкие стоны, рычание и плеск, Сиерра с Дугом однозначно пропустили порцию массажа.

– Ты думаешь, они делают это? – спрашивает Бриттани.

– Ну, или это, или Дуг очень религиозен, – отвечаю я, имея в виду то, что он выкрикивает 'о, боже' каждые две секунды.

– Это заводит тебя? – спрашивает она тихонько меня в ухо.

– Нет. Но ты продолжай меня вот так массировать и можешь забыть о том, чтобы все шло помедленней между нами. – Я поднимаюсь и смотрю на нее. – Чего я вот совсем не могу понять, либо ты знаешь, что ты дразнишь меня и просто выносишь мне мозг, либо ты на самом деле невинна.

– Я не дразню тебя.

Я выгибаю бровь, затем наклоняю голову и указываю на ее руку, спокойно лежащую у меня на внутренней части бедра. Она сразу же ее одергивает.

– Окей. Я не хотела класть туда руку. Ммм, ну, не то, чтобы не хотела. Что я х‑х‑хочу сказать… это…

– Мне нравится, когда ты заикаешься, говорю я, кладу ее рядом с собой и показываю свою версию шведского массажа, пока Дуг и Сиерра не прерывают нас.

 

Спустя две недели я получаю извещение о явке в суд по поводу моего незаконного ношения оружия. Я скрываю это от Бриттани, потому, что знаю, она разволнуется. Она, скорее всего, будет постоянно повторять то, насколько государственный защитник хуже частного адвоката. Проблема в том, что я не могу себе позволить адвоката.

Пока я раздумываю над своей судьбой, стоя с утра перед главным входом в школу, кто‑то сильно меня пихает, и я практически теряю баланс.

– Что за нахрен? – я пихаю его обратно.

– Извини, – нервно отвечает парень.

Я понимаю, что это тот белый чувак из тюремной камеры.

– Иди сюда и дерись, придурок, – выкрикивает Сэм.

Я встаю между ними.

– Сэм, в чем проблема?

– Этот pendejo, занял мое парковочное место, – отвечает он, показывая мимо меня на белого парня.

– Ну, и что? Ты нашел другое место?

Сэм стоит в чопорной позе, готовый надрать белому задницу. Он может это без проблем.

– Да, я нашел другое место.

– Тогда оставь парня в покое, я знаю его.

Сэм поднимает одну бровь.

– Ты знаешь его?

– Слушай, – говорю я, кидая взгляд на белого парня, который, к моему счастью, одет сегодня в синюю рубашку, вместо той, ужасного кораллового цвета. Он все еще выглядит как неудачник, но, по крайней мере, я могу сохранить серьезное выражение лица, когда говорю. – Этот парень был в тюряге больше, чем я. Он может и выглядит как полный pendejo, со всей этой отстойной стрижкой и цветастой рубашкой, но под всем этим кроется тот еще зверь.

– Ты заливаешь мне, Алекс, – говорит Сэм.

Я делаю шаг в сторону и пожимаю плечами.

– Не говори потом, что я тебя не предупреждал.

Белый чувак делает шаг вперед, пытаясь выглядеть крутым. Я прикусываю нижнюю губу, скрывая улыбку, и скрещиваю руки на груди в ожидании надирания задницы. Мои приятели из КЛ тоже ждут зрелища того, как белый уложит Сэма.

Сэм смотрит то на меня, то на белого парня.

– Алекс, ты мне точно заливаешь…

– Проверь его дело в полиции, его главная фишка, многочисленный угон авто.

Сэм рассчитывает свой следующий шаг. Но белый парень не ждет, он подходит ко мне, протягивая кулак.

– Если тебе что‑нибудь будет нужно, Алекс, ты знаешь, как меня найти.

Я прикасаюсь своим кулаком к кулаку белого парня. Через секунду он исчезает, надеюсь, что никто не заметил, как дрожал от страха его кулак.

Я разыскиваю его у шкафчика на перемене между первым и вторым уроком.

– Ты это серьезно сказал? Если мне что‑нибудь понадобится, ты поможешь?

– После сегодняшнего, я тебе жизнью обязан, – отвечает он. – Я был до усрачки напуган, не знаю даже, зачем ты вступился за меня.

– Это первое правило. Не позволяй им думать, что ты напуган до усрачки.

Парень хрюкает. Я думаю, что это нервный смешок, либо у него серьезная инфекция носовой полости.

– Я постараюсь запомнить это до следующего раза, когда член банды будет мне угрожать. Он протягивает мне руку.

– Я Гери Франкель.

Я пожимаю его руку.

– Слушай, Гери, мое судебное разбирательство на следующей неделе и я совсем не хочу надеяться на государственного защитника. Как думаешь, твоя мама сможет помочь?

Он улыбается.

– Думаю да. Она отличный адвокат. Если это твой первый арест, возможно, она сможет добиться коротенького испытательного срока.

– Я не смогу себе по…

– Не волнуйся о деньгах, Алекс. Вот ее карточка. Я скажу ей, что ты мой друг, и она сделает это про боно.

Пока я смотрю, как он уходит дальше по коридору, я задумываюсь о том, как интересно иногда все складывается в жизни. Никогда не думаешь, что самый маловероятный человек может стать тебе помощником. И что светловолосая девчонка может заставить тебя с оптимизмом смотреть в будущее.

 

Глава 45

Бриттани

После субботней игры, которую мы выиграли благодаря пасу Колина на четырех последних секундах времени. Я стою на поле и разговариваю с Сиеррой и… – Как насчет Лу Малнати? – предлагает Морган. Все соглашаются, все‑таки это лучшая пицца в городе. Меган на диете, но у них подают отличные салаты, поэтому…

Глава 46

Алекс

 

– Мне нужны последние новости насчет ситуации с Бриттани, – говорит Лаки, встречая меня около склада. – Парни начинают делать ставки, и большинство из них на тебя. Они знают что‑то, чего не знаю я?

Я пожимаю плечами и бросаю взгляд на Хулио, только что вымытого до блеска. Если бы мои? мотоцикл мог говорить, он бы просто умолял бы меня не отдавать его Лаки. Но я не готов что‑то рассказывать о Бриттани. По крайней мере, пока.

Гектор подходит к нам и взглядом показывать Лаки испариться.

– Фуэнтес, нам надо поговорить, – сообщает он деловым тоном. – О том небольшом одолжении, в ночь на Хеллоуин. Ты возьмешь тачку на прокат, приедешь в назначенное место и обменяешь товар на зеленые. Думаешь, справишься с этим?

Мои? брат был прав. Я сын своего отца, во мне течет его кровь. Провернув эту сделку с наркотои? я укреплю свое место в Кровавых Латино, которое принадлежит мне по праву рождения. Некоторые дети наследуют деньги или бизнес их родителей, я же наследую КЛ.

– Нет ничего такого, с чем бы я не мог справиться, – отвечаю я Гектору, но в желудке образуется комок.

Я намеренно соврал Бриттани. Ее лицо светилось от счастья, когда она говорила о том, как мы можем пойти в один и тот же колледж вместе. Я не мог сказать ей, что я не только остаюсь в Кровавых Латино, но еще и собираюсь в скором времени провернуть грязную сделку.

Гектор хлопает меня по плечу.

– Вот это правильно, брат. Я знал, что Кровь преодолеет твой страх. Somos hermanos, c'no?

– Seguro! – отвечаю я, чтобы он ее сомневался в моей верности Кровавым и ему.

Именно эта сделка будет означать окончательный крах всех моих надежд. Пройдя через это, я переступлю черту. Прямо как мои? отец.

– Эи? Алекс.

Пако стоит в нескольких метрах от меня. Я даже не заметил, как Гектор ушел.

– Как дела?

– Мне нужна твоя помощь.

– Тебе тоже?

Пако одаривает меня своим Я‑Пако‑и‑не‑выводи‑меня‑из‑себя взглядом.

– Поехали, прокатимся со мной.

Через несколько минут я сижу в одолженном красном Камаро. Я вздыхаю.

– Ты скажешь мне, наконец, с чем тебе нужна помощь или так и будешь держать меня в неведении?

– Вообще‑то, мне нравится держать тебя в неведении.

Я читаю знак 'Добро пожаловать в' на обочине дороги. – Винеттка? – Что Пако забыл в этом богатеньком раи?оне?

– Доверься мне, – говорит Пако.

– Что?

– Лучшие друзья должны доверять друг другу.

Я откидываюсь назад на сиденье и размышляю, все как в одном из плохих Вестернов. Сначала я согласился провести сделку с наркотиками, теперь еду с Пако в богатенький район непонятно какой? причине.

– А, вот и оно, говорит, – наконец, Пако.

Я поднимаю голову и вздыхаю.

– Ты должно быть шутишь.

– Неа.

– Если ты собираешься грабануть это место, я остаюсь в машине.

Пако закатывает глаза.

– Я не собираюсь грабить кучку гольферов.

– Тогда какого черта мы сюда приперлись?

– Для практики моего гольфа. Давай, вытаскивай? свою задницу из машины и помоги мне.

– Пако, на улице середина октября и тринадцать градусов выше нуля.

– Это как посмотреть.

Я сижу в машине, прикидывая как отсюда добраться домой. Идти пешком слишком долго, где ближайшая автобусная остановка я не знаю… и я сейчас надеру Пако зад за то, что он приволок меня к гольф клубу.

Я выхожу из машины и направляюсь к Пако, который? вытаскивает мешок с мячами. Их там, наверное, сотня.

– Где ты откопал клюшку? – спрашиваю я.

Пако разворачивается на месте, как пропеллер.

– У чувака, который дает, сдает их в аренду. Хочешь тоже одну, забьешь парочку?

– Нет.

Пако указывает клюшкой на деревянную лавку позади себя.

– Тогда садись вон там.

Пока я устраиваюсь на лавке, я наблюдаю за другими игроками в их небольших секциях, они также искоса на нас поглядывают. Я полностью осознают то, что мы разительно отличаемся одеждой? и внешностью от всех остальных вокруг. Джинсы, футболки, татуировки и банданы на наших головах выделяют нас из толпы, преимущественно одетой? в легкие свитера для гольфа и прямые штаны, безо всяких опознавательных отметин на коже. Обычно, мне плевать на это, но после разговора с Гектором мне хочется пойти домой, а не становиться тут посмешищем.

Я кладу локти себе на колени и наблюдаю за тем, как Пако выставляет себя полным идиотом.

Пако берет один из мячиков для гольфа и ставит его на треугольную резиновую подставку, воткнутую в искусственную траву. Когда он взмахивает клюшкой, я зажмуриваюсь. Клюшка не попадает по мячу, а загребает кусок травы под ним. Пако матерится. Мужчина, играющий? рядом с ним, кидает в нашу сторону взволнованный взгляд, забирает свои вещи и уходит в другую секцию.

Пако пробует снова, на этот раз, попадая по мячу, который? падает и катится по траве недалеко от него. Пако пытается снова, но каждый? раз, взмахивая клюшкой, он выглядит как полный придурок.

Он что, думает, что это хоккейная шайба, что он забивает?

– Ты закончил? – спрашиваю я, когда в его мешке с шарами остается примерно половина.

– Алекс, – говорит он, облокачиваясь на клюшку, как на трость. – Ты думаешь, я создан для игры в гольф?

Я смотрю ему прямо в глаза и честно отвечаю.

– Нет.

– Я слышал, как ты разговаривал с Гектором. И я не думаю, что ты создан для того, чтобы поворачивать сделки.

– Ты для этого меня сюда притащил? Пытаешься что‑то мне доказать?

– Выслушай меня, – настаивает он. – Ключи от машины у меня в кармане и я не уйду отсюда, пока не закончу все мячи, поэтому тебе лучше все же послушать. У меня в жизни нет выбора, я не такой умный, но он есть у тебя. Ты достаточно умен, чтобы пойти в колледж и стать врачом, компьютерным гением или еще кем‑нибудь. Точно так же как играть в гольф не для меня, проворачивать сделки с наркотиками не для тебя. Позволь мне сделать это за тебя.

– Ни за что, чувак. Я, конечно, ценю твое усердие выставить себя тут полным идиотом, но я знаю, что мне нужно делать, – отвечаю я.

Он ставит новый мяч на подставку и взмахивает клюшкой, мяч снова откатывается куда‑то в сторону.

– Эта Бриттани, горяченькая штучка. Она собирается в колледж? – Я знаю, к чему ведет Пако; к сожалению, мой лучший друг слишком предсказуем.

– Да. В Колорадо. – Чтобы быть ближе к своей сестре, единственному человеку, о котором она заботится больше, чем о себе.

Пако присвистывает.

– Я уверен, что там она встретит кучу парней. Настоящих парней, в ковбойских шляпах.

Мои мышцы напрягаются. Я не хочу думать об этом. Я игнорирую Пако до тех пор, пока мы не возвращаемся обратно в машину.

– Когда ты перестанешь совать свои? нос в мои дела? – спрашиваю его я.

Он улыбается.

– Никогда.

– Тогда ты будешь не против, если я буду лезть в твои. Что там у вас произошло с Изой?

– Мы хорошо провели время, вот и все.

– Может для тебя это и все, но не для нее.

– Ну, это ее проблемы, – Пако включает радио на полную громкость.

Он никогда ни с кем по‑настоящему не встречался из‑за страха быть к ним слишком привязанным. Даже Иза не знает, чего он натерпелся дома. Я прекрасно понимаю, почему он держится подальше от девушки, которая на самом деле ему небезразлична. Иногда, приблизившись к огню, ты можешь сильно обжечься.

 

Глава 47

Бриттани

– Пако, что ты тут делаешь? Последний человек, которого я ожидала увидеть у себя в дверях, это лучший друг… – Мне нужно с тобой поговорить.

Глава 48

Алекс

 

– Давай убираться отсюда. Ты и я, mi amor! Vamos!

Я облегченно вздыхаю, когда сажусь на Хулио и Бриттани запрыгивает сзади меня. Она обхватывает меня руками за талию и крепко прижимается, пока я выезжаю с парковки.

Мы летим по улицам, которые превращаются в одно расплывчатое пятно. Я не останавливаюсь, даже тогда начинается ливень.

– Можем мы, наконец, остановиться? – говорит она, пытаясь перекричать наступающий шторм.

Я паркуюсь под старым заброшенным мостом у озера. Дождь льет как из ведра вокруг нас, но мы защищены от него нашим собственным уединенным местом.

– Бриттани спрыгивает на землю. – Ты тупой осел, говорит она. – Ты не можешь ввязываться в сделки с наркотиками. Это опасно и глупо, и ты мне обещал. Ты рискуешь попасть в тюрьму. Тюрьму, Алекс. Может тебе и все равно, но мне нет. Я не позволю тебе разрушить собственную жизнь.

– Что ты хочешь услышать?

– Ничего. Все. Скажи что‑нибудь, чтобы я не стояла тут и не чувствовала себя полной идиоткой.

– Правда в том, что… Бриттани, посмотри на меня.

– Я не могу, – говорит она, всматриваясь в стену дождя. – Я так устала думать о каждом возможном ужасном сценарии.

Я придвигаю ее к себе.

– Не думай об этом, muneca. Все будет в порядке.

– Но…

– Никаких но. Поверь мне.

Мой рот накрывает ее. Запах дождя и печенья ослабляет мои нервы.

Я обнимаю ее за талию. Ее руки сжимают мои плечи, заводя меня. Мои руки проникают под ее кофточку, и пальцы нежно касаются ее пупка.

– Иди ко мне, – говорю я, поднимая и сажая ее лицом к себе на мотоцикл.

Я не могу оторваться от нашего поцелуя. Я шепчу ей, что чувствую, миксуя английский и испанский в каждом предложении. Осыпая поцелуями ее шею, я двигаюсь вниз, пока она не позволяет мне снять с нее кофточку. Я могу заставить ее забыть о плохом. Когда мы вот так вместе, черт, даже я не могу думать ни о чем кроме нее.

– Я теряю контроль, – признается она, прикусывая губу. Я обожаю эти губы.

– Mamacita, я давно его потерял, – говорю я, придвигаясь к ней, чтобы она точно знала, сколько контроля я уже потерял.

Ее губы медленно двигаются по моей коже, приглашение, которого я не заслуживаю. Кончики моих пальцев пробегают по ее губам. Она целует их, прежде чем, я медленно спускаю их ниже по ее подбородку, шее и задерживаю между ее грудей.

Она перехватывает мою руку.

– Алекс, я не хочу останавливаться.

Я накрываю ее тело своим.

Я легко могу взять ее. Черт, да она просит об этом. Но помоги мне боже, если это не совесть, что останавливает меня.

То пари, что я заключил с Лаки. И моя мать говорила, как легко, сделать девушку беременной. Когда я заключал пари, у меня не было никаких чувств к этой сложной белой девчонке. Но теперь… вот, дерьмо, я не хочу думать о своих чувствах. Я ненавижу чувства; они только гробят тебе жизнь. И пусть меня сейчас убьет молнией, но я хочу заняться любовью с Бриттани, а не трахнуть ее на своем мотоцикле, как какую‑нибудь дешевую шлюху.

Я отвожу свои руки от ее cuerpo perfecto, первая разумная вещь, которую я сделал за сегодня.

– Я не хочу брать тебя так. Не здесь, – говорю я хриплым, от переполняющих меня эмоций, голосом.

Эта девушка готова отдать мне свое тело, даже зная, кто я такой и что собираюсь сделать. Реальность трудно проглотить.

Я жду ее реакции, может она смутится или даже разозлится. Но она просто придвигается ближе и обнимает меня. Я хочу ей сказать, не делай это со мной. Но вместо этого, я обвиваю ее руками и крепко сжимаю в объятиях.

– Я люблю тебя, – слышу, как произносит она так мягко, это могли быть просто ее мысли.

Во мне всплывает дикое желание сказать ей: Не надо. НЕТ! НЕТ!

Мой желудок переворачивается, и я прижимаю ее к себе еще крепче. Dios mio, если бы все было по‑другому, я бы никогда не отпустил бы ее. Я зарываюсь лицом в ее волосы и мечтаю о том, как бы я выкрал ее из Фейрфилд.

Мы остаемся так на протяжении долгого времени, пока не прекращается дождь и не возвращается реальность. Я помогаю ей слезть с мотоцикла, чтобы она могла снова одеть кофточку.

Бриттани смотрит на меня с надеждой в глазах.

– Ты все еще собираешься на эту сделку?

Я слезаю с Хулио и подхожу к краю туннеля. Подставляю свою руку каплям воды, все еще стекающим по стенкам, позволяя холодной воде падать мне сквозь пальцы.

– Мне придется, – отвечаю я, стоя к ней спиной.

Она подходит ко мне.

– Почему? Почему тебе нужно делать что‑то, что может закончиться для тебя в тюрьме?

Я прикасаюсь рукой к ее мягкой, бледной щеке и одариваю грустной улыбкой.

– Разве ты не знала, что члены бандитских группировок торгуют наркотиками? Это часть их работы.

– Тогда уйди оттуда. Я уверена, должен быть выход…

– Если ты хочешь уйти, они проводят испытание. Иногда это пытки, иногда избиение. Если ты выживешь после этого, ты свободен. И дай мне сказать тебе, кое‑что, preciosa, я только один раз видел, чтобы после испытания кто‑то оставался в живых. Парень до сих пор мечтает быть мертвым, так сильно его избили. Боже, ты никогда не поймешь этого, это нужно моей семье.

– Из‑за денег?

Моя рука отпускает ее лицо.

– Нет, не из‑за денег. – Я откидываю назад голову и зажмуриваюсь от отчаяния. – Пожалуйста, давай сменим тему?

– Я не хочу, чтобы ты делал что‑то противозаконное.

– Querida, тебе нужен святой. Или как минимум священник. А я ни тот и не другой.

– Неужели я ничего для тебя не значу?

– Конечно, значишь.

– Тогда докажи это мне.

Я снимаю бандану с головы и провожу руками по волосам.

– Ты знаешь, насколько трудно это для меня? Mi madre ждет, что я защищу нашу семью, пока нахожусь в Кровавых Латино, но она это отрицает. Гектор ждет, что я докажу свою верность банде, а ты… единственный человек, с которым я чувствую, что могу начать жизнь в один прекрасный день. Ты хочешь, чтобы я доказал тебе свою любовь, поставив в опасность своими действиями всю мою семью. Мне придется это сделать. И никто, даже ты, не сможет изменить мое мнение. Olvidalo.

– Ты рискнешь всем, что между нами есть?

– Черт побери, не делай этого. Нам необязательно чем‑то рисковать.

– Если ты начнешь торговать наркотикам, между нами все будет кончено. Я рискнула почти всем ради тебя… ради нас. Отношениями с моими друзьями, моими родителями. Всем. Ты не можешь сделать то же самое для меня?

Я протягиваю ей свою куртку, когда она начинает стучать зубами.

– Вот, одень.

Вот и все. Это моя жизнь. Если она не может с ней мириться, пускай возвращается к Колину Адамсу. Или к кому‑то еще, кого она сможет превратить в собственного пластикового Кена.

Она просит отвезти ее домой к ее подруге, Сиерре.

– Я думаю, нам лучше работать отдельно над нашим проектом по химии, – говорит Бриттани. Когда мы подъезжаем к огромному дому на пляже, она возвращает мне обратно куртку. – Ты хочешь сделать непосредственно средство для согрева рук или написать работу?

– Как хочешь.

– Ну, я неплохо пишу…

– Хорошо. Я сделаю остальное.

– Алекс, нам необязательно расставаться вот так.

Я смотрю, как ее глаза наполняются слезами. Мне нужно убраться отсюда, до того, как они побегут по ее лицу. Это точно будет моя вина.

– Нет, обязательно, – говорю я и уезжаю.

 

Глава 49

Бриттани

После того, как я извела две пачки салфеток, Сиерра, наконец‑то сдалась и оставила попытки поднять мне настроение, позволив мне выплакаться,… – Спасибо, что не сказала 'я же тебе говорила', – говорю я ей, пока… Она стоит у зеркала, накладывая макияж.

Глава 50

Алекс

 

На следующее утро после визита Бриттани на склад, я ем свой завтрак, когда чья‑то бритая голова мелькает в дверном проеме.

– Пако, если это ты, держись от меня подальше, – выкрикиваю я.

Mi'ama дает мне подзатыльник.

– Кто научил тебя так разговаривать со своими друзьями, Алехандро?

Я фокусируюсь на завтраке, когда она открывает дверь этому… предателю.

– Ты больше не сердишься на меня, Алекс? – спрашивает Пако. – Так ведь?

– Конечно, он больше не сердится на тебя, Пако. Садись, поешь с нами, я только что приготовила омлет.

Пако хватает наглости потрепать меня по плечу.

– Я прощаю тебя, старик.

Я поднимаю свою голову и проверяю, если mi'ama слушает нас, потом поворачиваюсь к Пако.

– Ты прощаешь меня?

– Ты заработал отличную вспухшую губу, Пако, – говорит она, рассматривая ущерб, нанесенный мной.

Пако слегка прикасается к губе.

– Да, я упал на кулак. Вы знаете, как это бывает.

– Нет, не знаю. В следующий раз, ты можешь оказаться в больнице, если упадешь на несколько кулаков, – предупреждает она, грозя ему пальцем. – Ладно, мне пора на работу. И Пако, держись подальше от кулаков, si? Запри дверь, когда будешь уходить, Алехандро.

Я кидаю Пако уничтожающий взгляд.

– Что?

– Ты знаешь, что. Как ты мог привезти Бриттани на склад?

– Я сожалею, – говорит Пако, со ртом, полным еды.

– Нет, ты не сожалеешь.

– Окей, ты прав, я не сожалею.

Я с отвращением наблюдаю, как он, помогая себе руками, закидывает еду в рот.

– Я не знаю, зачем я вообще с тобой связался, – говорю я.

– Так что случилось между тобой и Бриттани прошлой ночью? – спрашивает Пако, выходя за мной наружу.

Мой завтрак подступает к горлу, но не по причине того, что я наблюдал, как Пако ест. Я хватаю его за шиворот.

– Между мной и Бриттани все кончено. И я больше не хочу слышать это имя.

– Вспоминая дьявола, – говорит Пако и вытягивает шею. Я отпускаю Пако и разворачиваюсь, ожидая увидеть Бриттани, но ее там нет, и прежде, чем я успеваю опомниться, Пако дает мне кулаком в челюсть.

– Теперь мы квиты. Черт, побери, ты чертовски запал на эту мисс Эллис, раз угрожаешь мне, чтобы я не упоминал больше ее имени. Я знаю, что ты можешь просто придушить меня голыми руками, – говорит Пако, – но признаться по правде, я не думаю, что ты это сделаешь.

Я прикасаюсь к челюсти, чувствуя во рту привкус крови.

– На твоем месте, я бы не был так уверен. Вот, что я тебе скажу. Я не буду надирать тебе задницу, если ты перестанешь лезть в мои дела, особенно касающиеся Гектора и мисс Эллис.

– Должен признаться, то, что я лезу в твои дела, составляет смысл моей жизни. Черт, даже вчерашняя взбучка, что я получил от своего старика, не развлекает меня настолько, насколько это делает твоя жизнь.

Я опускаю голову.

– Прости, Пако. Мне не следовало бить тебя. Ты и так получаешь достаточно от своего старика.

Пако бормочет:

– Не парься.

Прошлой ночью, я впервые раскаялся в том, что поднял на кого‑то руку. Пако получает столько побоев от своего отца, что, скорее всего у него на теле уже есть постоянные шрамы. И я поступил, как последний придурок, ударив его. В каком‑то смысле, я даже рад, что все закончилось между мной и Бриттани. Я полностью терял контроль над своими эмоциями и чувствами, когда она была рядом.

Моей единственной надеждой является то, что вне класса по химии я могу ее избегать. Ну, да, конечно. Даже когда ее нет рядом, мысли о ней всегда заполняют мою голову.

Одна положительная вещь вышла из нашего разрыва с Бриттани – за последние две недели я больше стал думать об убийстве моего отца. Та ночь начала урывками восстанавливаться в моей голове. Что‑то все же было не так, и я не мог понять, что конкретно. Мой отец улыбался, разговаривал, и был абсолютно шокирован тем, когда на него наставили пушку. Не должен ли он был опасаться этого с самого начала?

Сегодня Хеллоуин, ночь, которую Гектор выбрал для сделки. Весь день я не находил себе покоя. Я работал на семи машинах, начиная от смены масла, до замены изношенных протекающих прокладок.

Я оставил пушку Гектора у себя в шкафу, не желая подливать масла в огонь, пока это не станет абсолютно необходимо. Что, по сути, глупо, потому, что это всего лишь первая из многочисленных грязных сделок в которых мне еще предстоит участвовать в моей жизни.

Ты такой же, как и твой старик. Я пытаюсь отогнать противный голос у себя в голове, достающий меня весь день. Como el Viejo!

Но ничего не могу с этим поделать. Я помню все то время, когда он говорил мне – Somos cuates, Alejandro. Ты и я очень близки. Он всегда разговаривал на испанском, как будто он до сих пор был в Мексике. Когда‑нибудь ты будешь таким же сильным, как твой отец? Спрашивал он по‑испански. Я всегда смотрел на отца, как будто он был каким‑то божеством. Claro, papa. Я хочу быть как ты.

Мой отец никогда не говорил мне, что я могу стать кем‑то еще, заниматься чем‑то лучшим, чем он. Но сегодня я докажу всем, что я точная его копия. Я пытался быть другим, говоря Карлосу и Луису, что они могут выбрать другую дорогу в жизни. Но было бы идиотизмом с моей стороны, думать, что я был для них примером.

Мои мысли перемещаются к Бриттани. Я пытался забыть о том, что она пойдет на сегодняшнюю вечеринку с кем‑то другим. Я даже слышал, что она собиралась это сделать со своим бывшим. Я пытаюсь выкинуть из головы тот факт, что какой‑то другой парень будет к ней прикасаться.

Ее партнер поцелует ее сегодня, я в этом уверен. Кому бы ни захотелось поцеловать эти сладкие, мягкие, и такие заманчивые губы?

Я планирую работать сегодня до того пока не придет время ехать на сделку. Потому, что если я буду сейчас дома один, я просто сойду с ума от этих мыслей в моей голове.

Моя хватка на клепательном молотке ослабевает, и он дает мне прямо по лбу. Я не злюсь на себя, я виню Бриттани. И к восьми часам я ужасно зол на свою маленькую партнершу по химии, заслуженно это с ее стороны или нет.

 

Глава 51

Бриттани

Я стою снаружи Автомастерской Энрике и делаю глубокие вдохи, чтобы успокоить себя. Камри Энрике нигде не видно, поэтому я решаю, что Алекс там… Я собираюсь соблазнить Алекса. Если то, что на мне надето, не привлечет его внимание, этого ни сделает уже ничто. Я вкладываю в это все… все, на что…

Глава 52

Алекс

 

– Да, отвечает она. – А ты когда‑нибудь думал о том, чтобы заняться любовью со мной?

Практически каждую ночь я лежу в постели и фантазирую о том, каково это было бы спать рядом с ней… любить ее. – Сейчас, muneca, заняться с тобой любовью, это все о чем я могу думать. Я проверяю часы. Мне скоро надо будет уходить. Наркоторговцам плевать на твою личную жизнь. Я не могу опаздывать, но я до умопомрачения хочу Бриттани. – Твой плащ следующий, ты уверена, что хочешь продолжать?

Я снимаю второй носок. Единственное, что на мне остается, это джинсы и плавки.

– Да, я хочу продолжать. Она широко улыбается, ее красивые, розовые губки блестят на свету. – Выключи свет, прежде чем я… сниму свой плащ.

Я выключаю свет в мастерской, наблюдая за тем, как она встает на одеяле и расстегивает плащ трясущимися руками. Я в трансе, особенно когда она с такой страстью смотрит на меня своими горящими глазами.

Пока она медленно расстегивает свой плащ, я пытаюсь сфокусировать взгляд на том, что под ним. Она делает шаг в мою сторону и спотыкается о мой ботинок.

Я подхватываю ее, кладу на мягкое одеяло и ложусь рядом.

– Спасибо, что не дал мне упасть, – говорит она, задыхаясь.

Я откидываю локон волос с ее лица. Когда она обнимает меня за шею, все, чего я хочу, это защищать эту девушку до конца своих дней. Я приоткрываю ее плащ и слегка отстраняюсь. Я вижу розовый кружевной лифчик… И больше ничего.

– Como un angel, – тихо говорю я.

– Наша игра окончена? – спрашивает она неуверенно.

– Она точно окончена, querida. Потому, что то, что мы будем делать дальше, совсем не игра.

Ее изящные пальчики на моей груди, чувствует ли она как бьется мое сердце?

– Я принесла средство защиты, – говорит она.

Если бы я знал… если бы только знал, что сегодня будет 'та ночь'… я бы приготовился. Я думаю, что я никогда‑таки всецело не верил, что это может оказаться реальностью с Бриттани. Она запускает руку в карман плаща и упаковка из десяти презервативов падает на одеяло.

– Ты планируешь заниматься этим всю ночь?

Смутившись, она закрывает лицо руками.

– Я просто схватила, сколько схватила.

Я убираю ее руки и прикасаюсь лбом к ее лбу. – Я же шучу, не стесняйся когда ты рядом со мной.

Аккуратно освобождая ее от плаща, я знаю, что мне ненавистно будет оставлять ее сегодня. Я хотел бы остаться с ней на всю ночь. Но желания исполняются только в сказках.

– Разве… разве ты не собираешься снять свои джинсы? – спрашивает она.

– Скоро. Как бы мне хотелось не спешить и заставить эту ночь длиться вечно. Это как быть в раю, зная, что следующей остановкой будет ад. Я медленно покрываю поцелуями ее шею и плечи.

– Это у меня в первый раз, Алекс. Что если я сделаю все неправильно?

– Тут не может быть ничего неправильного. Это не тест в классе Питерсон. Это ты и я. А остального мира сейчас не существует, окей?

– Окей, – говорит она мягко. Ее глаза блестят. Она что, плачет?

– Я не заслуживаю тебя, ты знаешь это, querida, не так ли?

– Когда же ты поймешь, что ты один из хороших парней? – Когда я не отвечаю, она наклоняет мою голову к своей. – Мое тело принадлежит сегодня тебе, Алекс, – шепчет она прямо мне в губы. – Ты хочешь его?

– Боже, да. – В перерывах между жаркими поцелуями я освобождаю себя от остатков одежды и крепко к ней прижимаюсь, впитывая мягкость и тепло ее тела напротив моего. – Ты боишься? – шепчу я ей в ухо, когда она готова, и я готов, и я просто не могу больше ждать.

– Немного, но я доверяю тебе.

– Расслабься, preciosa.

– Я пытаюсь.

– Ничего не получится, пока ты не расслабишься. – Я отстраняюсь и дотягиваюсь до презерватива, мои руки трясутся. – Ты уверена? – спрашиваю я.

– Да, да. Я уверена. Я люблю тебя, Алекс, отвечает она. – Я люблю тебя, повторяет она почти отчаянно.

Я позволяю ее словам проникнуть в мое тело и медлю, не желая сделать ей больно. Но кого я обманываю? Первый раз девушкам больно, неважно насколько осторожен парень.

Я хочу сказать, что чувствую, сказать ей о том, что она стала для меня центром вселенной. Но я не могу найти слов.

– Просто сделай это, – говорит она, чувствуя мое сомнение.

И я делаю. Когда она задерживает дыхание, мне ужасно хочется освободить ее от боли.

Она делает вдох и смахивает слезинку, бегущую по ее щеке. Видя ее такой эмоциональной по моей вине, впервые, с тех пор, как на моих руках умер мой отец, одинокая слеза скатывается из уголка моего глаза.

Она обхватывает мою голову своими руками и поцелуем снимает слезу.

– Все в порядке, Алекс.

Но это не так. Мне нужно сделать это идеальным. Потому, что возможно у меня не будет другого шанса и ей необходимо знать насколько хорошо это может быть.

Я полностью фокусируюсь на ней, отчаянно пытаясь сделать эту ночь незабываемой.

После, я прижимаю ее крепче. Она уютно устраивается рядом, пока я играю с ее локоном, мы оба стараемся задержаться как можно дольше в нашем частном мирке.

Я не могу поверить, что она отдалась мне. Мне нужно чувствовать себя победителем. Но вместо этого, me siento una mierda.

Будет невозможным защищать Бриттани до конца ее дней от всех других парней, которые будут хотеть быть рядом с ней, видеть ее, как видел ее я. Дотрагиваться до нее, как дотрагивался до нее я. Черт, я никогда не хочу ее отпускать.

Но уже слишком поздно. Я не могу тратить больше времени. В конце концов, она не принадлежит мне навеки, и я не могу больше притворяться, что так и есть.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

– Да. Я больше, чем в порядке.

– Мне пора уходить, – говорю я, глядя на электронные часы, стоящие на одной из коробок с инструментами.

Голова Бриттани лежит у меня на груди.

– Теперь ты уйдешь из Кровавых Латино, да?

Мое тело замирает.

– Нет, – говорю я голосом, полным муки. Зачем она вообще спросила меня об этом?

– Теперь все по‑другому, Алекс. Мы занимались любовью.

– То, что мы сделали, было замечательно, но это ничего не меняет.

Она встает, собирает свою одежду и начинает одеваться в углу.

– Так, что, я всего лишь еще одна девчонка, которую ты можешь добавить в список своих побед?

– Не говори так.

– Почему? Это правда, разве нет?

– Нет.

– Тогда докажи мне это, Алекс.

– Я не могу. – Как бы я хотел сказать ей что‑то другое. Ей нужно знать, что так будет всегда, мне придется уходить от нее по делам КЛ снова и снова. Эта белая девчонка, которая любит меня всем сердцем и душой, она как мой наркотик. Но она заслуживает большего. – Мне очень жаль, говорю я, одевая свои джинсы. Что еще могу я сказать?

Она отводит глаза и направляется к выходу из гаража, как робот.

Когда я слышу визг шин, включается мой защитный механизм. В нашу сторону едет машина… RX‑7 Лаки.

Это совсем нехорошо.

– Садись в свою машину, – приказываю я.

Но уже слишком поздно; RX Лаки с группой парней из КЛ останавливается прямо перед нами.

– No lo puedo creer, ganaste la apuesta! – выкрикивает Лаки из окна.

Я пытаюсь загородить Бриттани своим телом, но это не помогает. Также ясно как днем, они могут видеть ее сексуальные, голые ноги, выглядывающие из‑под ее плаща.

– Что он говорит? – спрашивает она.

Мне хочется снять свои штаны и отдать их ей. Если она узнает о пари, она подумает, что именно поэтому я переспал с ней. Мне нужно убрать ее отсюда и побыстрее.

– Ничего, несет всякую чушь, отвечаю я. – Садись в машину. Потому, что если ты этого не сделаешь, я сам тебя туда посажу.

Я слышу клик двери машины Лаки в то же самое время, когда Бриттани открывает свою.

– Не злись на Пако, – говорит она и садиться на водительское сиденье.

Что она имеет в виду?

– Езжай, – говорю я, совсем нет времени выяснять что‑то еще. – Мы поговорим позже.

Она уносится прочь.

– Черт, чувак, – говорит Лаки, провожая оценивающим взглядом ее БМВ. – Мне нужно было убедиться, что Энрике мне не заливал. Ты, правда, переспал с Бриттани Эллис, не так ли? Ты хоть заснял это?

В качестве ответа я даю ему кулаком в живот, он сгибается пополам и падает на колени. Я сажусь на свой мотоцикл и завожу двигатель. Когда я замечаю Камри Энрике, я останавливаюсь около нее.

– Послушай, Алехо, говорит мне Энрике через открытое окно. – Lo siento mucho …

– Я увольняюсь, прерываю его я, кидаю ему ключи от мастерской и уезжаю.

Пока я еду домой, все мои мысли занимает Бриттани и то, сколько она для меня значит.

И реальность ошарашивает меня.

Я не собираюсь проводить эту сделку с наркотой.

Теперь я понимаю все эти телячьи нежности, над которыми я раньше смеялся. Потому, что я сам, как сопливый дурак, рискну всем ради девчонки. Esoy enamorado… Я влюблен.

К черту КЛ. Я могу защитить свою семью и впервые быть самим собой. Бриттани была права. Моя жизнь слишком важна, чтобы уничтожать ее незаконными сделками. По правде говоря, я хочу поступить в колледж и добиться чего‑то в своей жизни.

Я не такой, каким был мой отец. Мой отец был слабаком, который выбрал легкий путь. Я пройду через то, что КЛ мне устроят, когда я скажу им, что я ухожу. И если я выживу после этого, я вернусь к Бриттани, как свободный мужчина. Lo juro!

Я не торговец наркотиками. Я подставляю Гектора, но причины, по которым я изначально вступил в банду, были, чтобы защитить мою семью и мой район, а не торговать наркотой. С каких пор торговля стала частью этого?

С тех пор, как меня остановили копы, все это закручивалось как снежный шар. Меня арестовали, затем Гектор вытащил меня из тюрьмы. Как только я начал задавать вопросы о смерти отца, я увидел мою мать и Гектора за горячей дискуссией. От которой у нее остались синяки. И после этого, Гектор просто сидел на мне по поводу этой сделки.

Пако пытался предупредить меня, он был уверен, что что‑то тут не так.

Ломая мозги, я постепенно складываю кусочки вместе. Dios, неужели правда все это время лежала у меня под носом? Один человек точно может сказать мне всю правду о той ночи, когда умер мой отец.

Я залетаю в свой дом и нахожу mi'ama в ее комнате.

– Ты знаешь, кто убил papa.

– Алехандро, не надо.

– Это был кто‑то из Кровавых, не так ли? Тем вечером, на свадьбе, ты и Гектор разговаривали об этом. Он знает, кто это был, также как и ты.

Слезы бегут по ее щекам.

– Я предупреждаю тебя, Алехандро. Не делай этого.

– Кто это был? – спрашиваю я, игнорируя ее мольбу.

Она отводит взгляд.

– Скажи мне! – выкрикиваю я со всей мочи. Мои слова заставляют ее вздрогнуть.

Все это время мне просто хотелось освободить ее от этой боли. Мне никогда не приходило в голову спросить у нее, что она знает об убийстве моего отца. Или мне просто не хотелось это знать, потому, что я боялся правды. Я не могу больше это игнорировать.

Ее дыхание прерывается, когда она подносит руку к своему рту.

– Гектор… это был Гектор.

Пока я пытаюсь осмыслить услышанное, страх, шок и боль растекаются по всему телу, как огонь. Моя мать смотрит на меня полными печали глазами.

– Я просто хотела защитить тебя и твоих братьев, только и всего. Твой отец хотел уйти из КЛ, поэтому они его и убили. Гектор хотел, чтобы ты заменил его. Он угрожал мне, Алехандро, говорил, если ты не примкнешь к ним, вся наша семья закончит как твой отец…

Я не могу больше это слушать. Гектор подставил меня, чтобы меня арестовали, и я оказался должен ему. И он подстроил эту сделку, заставляя меня думать, что это шаг вперед, когда на самом деле это была ловушка. Он, скорее всего, подозревал, что кто‑то скоро выболтает правду. Я тороплюсь к своему шкафу, думая над тем, что мне необходимо сделать – встретиться лицом к лицу с убийцей моего отца.

Но пистолета нет на месте.

– Ты лазил у меня на полке? – рычу я на Карлоса, хватая его за шкирку, пока он сидит на диване в гостиной.

– Нет, Алекс, – отвечает Карлос. – Creeme! Пако заходил сегодня, и он был в нашей комнате, сказал, что хочет одолжить одну из твоих курток.

Пако взял пушку. Мне следовало догадаться. Но откуда Пако мог знать, что меня не будет дома, чтобы поймать его?

Бриттани.

Бриттани специально отвлекала меня сегодня. Она просила не злиться на Пако. Они оба пытались защитить меня, потому, что я был слишком глуп и труслив, чтобы бороться за себя и принять правду, которая все это время лежала прямо перед моим носом.

Слова Бриттани звенят у меня в ушах. Не злись на Пако.

Я спешу в комнату mi'ama.

– Если я сегодня не вернусь, ты увезешь Карлоса и Луиса в Мексику, – говорю ей я.

– Но, Алехандро…

Я сажусь на край ее кровати.

– Мама, Карлос и Луис в опасности. Спаси их от повторения моей судьбы. Пожалуйста.

– Алекс, не говори так. Так говорил твой отец.

Я такой же, как он, хочу я сказать, и делаю те же самые ошибки. Я не позволю этому случиться для моих братьев.

– Обещай мне. Мне нужно это услышать. Я абсолютно серьезно.

Слезы текут по ее щекам. Она целует меня в щеку и крепко обнимает.

– Я обещаю… я обещаю.

Я запрыгиваю на Хулио и звоню тому, кому я не никогда не думал звонить за советом – Гери Франкелю. Он настаивает, чтобы я сделал что‑то, что я никогда бы не сделал сам – позвонить в полицию и сообщить о том, что происходит.

 

Глава 53

Бриттани

Я сидела на подъездной дорожке Сиерры около пяти минут. Я до сих пор не могу поверить, что Алекс и я это сделали. Я ни капельки в этом не… Я чувствовала сегодня отчаяние Алекса, как будто он пытался дать мне… Сегодняшний вечер изменил его, хочет он признать это или нет. Я тоже изменилась.

Глава 54

Алекс

 

Сделка должна была состояться здесь, на окраине заповедника в Бусс Вудс.

Парковка и все, что впереди в кромешной тьме и только лунный свет освещает мне дорогу. Место пустынно, за исключением синего Седана, с включенными фарами. Я прохожу дальше и замечаю темную фигуру, лежащую на земле.

Я бегу и меня переполняет страх. Приближаясь, я узнаю собственную куртку, это как видеть собственную смерть со стороны.

Наклоняясь, я медленно переворачиваю тело.

Пако.

– Вот, черт, – выкрикиваю я, когда мои руки покрываются горячей, липкой кровью.

Глаза Пако потускнели, но он медленно поднимает руку и хватает меня за предплечье.

– Я облажался.

Я кладу голову Пако себе на колени.

– Я говорил тебе прекратить лезть в мою жизнь. Не умирай у меня тут, пожалуйста, не умирай, – я запинаюсь. – Вот, дерьмо, ты весь в крови.

Ярко красная струйка стекает у него изо рта.

– Мне страшно, – говорит он, и кривиться от боли.

– Не оставляй меня, не волнуйся, все будет в порядке. – Я крепко прижимаю Пако, зная, что только что соврал ему. Мой лучший друг умирает. Ничего уже нельзя с этим сделать. Я чувствую всю его боль, как свою собственную.

– Вы только посмотрите, это притворяющийся Алексом и его дружок, настоящий Алекс. Ничего так, ночка на Хеллоуин, не так ли?

Я оборачиваюсь на звук голоса Гектора.

– Как жаль, что я не видел, что это был Пако, в кого я выстрелил, – продолжает он. – При свете дня вы выглядите совсем по‑разному, может мне пора проверить зрение. Он направляет на меня дуло пистолета.

Мне не страшно. Я зол. И мне нужны ответы.

– Зачем ты это сделал?

– Чтоб ты знал, это вина твоего отца. Он хотел выйти из Кровавых, но отсюда нет выхода. Он был лучшим, tu padre. Прямо перед смертью он пытался уйти. Та последняя сделка, была его испытанием, Алекс. Сделка отца и сына. Если бы вы оба выжили, он был бы свободен. – Он смеется, гогочущий звук раздается у меня в ушах. – У этого тупого ублюдка никогда не было шанса. Ты слишком на него похож. Я думал, что смогу научить тебя стать великим торговцем наркотиками и оружием. Но нет, ты такой же, как твой старик. Трус… un rajado.

Я смотрю вниз на Пако. Он еле дышит, воздух потихоньку вырывается из его легких. Видя его вот так, всего в крови, напоминает мне отца. Только в этот раз мне не шесть лет. Все кристально ясно.

Мой взгляд встречается с Пако на секунду.

– Кровавые Латино предали нас обоих, чувак, – последнее, что он говорит, прежде, чем его взгляд стекленеет и тело обмякает в моих руках.

– Оставь его! Он мертв, Алекс. Встань и посмотри на меня, как твой отец! – орет Гектор и машет в воздухе пушкой, как какой‑то лунатик.

Я осторожно кладу безжизненное тело Пако на землю и поднимаюсь, готовый драться.

– Положи свои руки на голову, чтобы я мог их видеть. Знаешь, когда я убил твоего старика, ты плакал как ребенок, Алекс. Ты плакал у меня на руках, на руках убийцы твоего отца. Иронично, не так ли?

Мне было всего шесть. Если бы я знал, что это был Гектор, я никогда бы не вступил в Кровавых.

– Зачем ты это сделал, Гектор?

– Парень, ты никак не научишься. Видишь ли, tu papa думал, что он лучше меня. Я показал ему, разве не так? Он трепался о том, что южная сторона отрезана, потому, что старшая школа находится в богатеньком районе. Говорил, что Фейрфилде нет бандитских группировок. Я изменил это, Алекс. Отправил своих парней, и они подчинили мне весь район. Я не дал им выбора. Именно это, мой мальчик, делает меня el jefe.

– Это делает тебя сумасшедшим.

– Сумасшедший. Гений. Это одно и то же. Гектор тыкает меня пистолетом. – Теперь на колени. Я думаю, это отличное место для твоей смерти. Прямо тут в лесу, как животное. Ты хочешь умереть, как животное, Алекс?

– Сам ты животное, придурок. Ты мог хотя бы смотреть мне в глаза, когда ты меня застрелишь, как ты сделал это с моим отцом.

Когда Гектор обходит меня, у меня появляется шанс. Я хватаю его за руку и валю на землю. Гектор материться, вскакивая на ноги, пистолет все еще в его руке. Я пользуюсь его заминкой и бью кулаком ему в челюсть. Разворачиваясь, он ударяет рукояткой пистолета меня по голове. Я падаю на колени, проклиная тот факт, что я не непобедим.

Мысли о моем отце и Пако придают мне сил сражаться сквозь туман в глазах. Я прекрасно понимаю, что Гектор пытается прицелиться в меня.

Ударив его в спину, я поднимаюсь на ноги. Клок Гектора оказывается направленным прямо на меня.

– Это Полиция Арлингтон Хейтс! Бросьте оружие и поднимите руки так, чтобы я их видел!

Через деревья и туман перед глазами я с трудом различаю на расстоянии сине‑красную мигалку.

Я поднимаю руки.

– Брось его, Гектор. Игра окончена.

Гектор продолжает крепко держать пистолет, направленный мне в грудь.

– Брось пистолет! – кричит полицейский. – Сейчас же!

Глаза Гектора широко раскрыты, я вижу его ярость с небольшого расстояния, разделяющего нас.

И я знаю, что он собирается сделать. Es un cabron.

Он собирается нажать на курок.

– Ты ошибаешься, Алекс, – говорит он. – Игра только началась.

Все происходит очень быстро. Я двигаюсь вправо, когда звучат выстрелы.

Поп. Поп. Поп.

Падая назад, я знаю, что я задет. Пуля жжет мне через кожу, как будто кто‑то поливает ее соусом Табаско.

Затем все меркнет перед глазами.

 

Глава 55

Бриттани

В пять утра меня будит звонок моего сотового телефона. Это Изабель, наверное, хочет совет по поводу Пако. – Ты знаешь, который час? – говорю я, отвечая на звонок. – Он умер, Бриттани. Его больше нет.

Глава 56

Алекс

 

Я был в больнице уже неделю. Я ненавижу медсестер, докторов, иглы, тесты… и особенно больничную одежду. Я думаю, чем дольше я нахожусь здесь, тем раздраженнее становлюсь. Окей, может мне не следовало обзывать медсестру, которая забирала капельницу. Ее легкомысленное поведение, вот, что раздражало меня.

Я не хочу никого видеть. Я не хочу ни с кем разговаривать. Чем меньше людей в моей жизни, тем лучше. Я оттолкнул Бриттани, и то, что я обидел ее, почти убило меня. Но у меня не было выбора. Чем ближе ко мне она находилась, тем больше ее жизнь подвергалась опасности. Я не могу позволить, чтобы то, что случилось с Пако, случилось с девушкой, которую я…

Перестань думать о ней, говорю я себе.

Люди, которые мне не безразличны, умирают, все просто. Сначала отец. Теперь Пако. Я был идиотом, думая, что у меня может быть все.

Когда кто‑то стучит в дверь, я выкрикиваю.

– Проваливайте.

Стук становится громче.

– Черт, оставьте меня в покое!

Когда дверь открывается, я кидаю в нее чашкой. Чашка не ударятся в работника больницы, она попадает прямо в грудь миссис Питерсон.

– Вот, черт, только не вы, – говорю я.

Миссис Пи, в новых очках со стразами говорит.

– Это не тот прием, которого я ожидала, Алекс. Я все еще могу наказать тебя за сквернословие, знаешь ли.

Я поворачиваюсь, чтобы не смотреть на нее.

– Вы пришли сюда, чтобы дать мне билетик на наказание? Забудьте об этом, я не собираюсь возвращаться в школу. Спасибо, что навестили. Извините, что вам приходится уходить так скоро.

– Я никуда не уйду, пока ты меня не выслушаешь.

Ох, нет. Все что угодно, только не слушать ее лекцию. Я нажимаю кнопку, чтобы позвать медсестру.

– Чем я могу помочь, Алекс? – слышится голос из колонок.

– Меня тут мучают.

– Что, прости?

Миссис Пи подходит ко мне и отбирает переговорное устройство.

– Он шутит. Извините, что побеспокоили. – Она кладет устройство на столик вне моей досягаемости. – Неужели они не дают тебе таблеток счастья в этом месте?

– Я не хочу быть счастливым.

Миссис Пи придвигается ближе, ее прямые локоны спадают на очки.

– Алекс, мне очень жаль, что произошло с Пако. Он не был моим студентом, но я знаю, что вы были очень близки.

Я смотрю в окно, игнорируя ее. Я не хочу говорить с ней о Пако. Я не хочу ни о чем говорить.

– Зачем вы пришли сюда?

Я слышу шорох того, как она достает что‑то из своей сумки.

– Я принесла тебе несколько заданий, чтобы ты смог не отставать от своих одноклассников, когда вернешься.

– Я не вернусь. Я уже вам сказал. Я бросаю школу. Это не должно вас удивлять, миссис Пи, я же член банды, помните?

Она обходит кровать, так, чтобы я ее видел.

– Значит, я ошиблась насчет тебя, я была уверена, что именно ты разобьешь этот стереотип.

– Да, может это было до того, как моего лучшего друга застрелили. На его месте должен был быть я. – Я смотрю на учебник химии в ее руках. Он только и делает, что напоминает мне о том, что было и чему быть не суждено. – Он не должен был умереть, черт побери. Должен был я! – мой голос срывается на крик.

Миссис Пи даже не моргает.

– Но ты не умер. Ты думаешь, что делаешь Пако одолжение тем, что бросаешь школу и сдаешься? Рассматривай это как подарок, который он тебе сделал, а не проклятие. Пако не может вернуться, но ты можешь. Миссис Пи кладет книгу на подоконник. – Столько моих студентов погибло, я даже и не думала, что такое возможно. Мой муж настаивает, чтобы я ушла из Фейрфилд и перешла в какую‑нибудь частную школу, без бандитов, которые живут только, для того, чтобы вскоре умереть, либо же стать наркодельцами. – Садясь на краешек моей кровати, она смотрит вниз на свои руки. – Но я остаюсь, в надежде что‑то изменить, быть примером для подражания. Мистер Агирре считает, мы можем построить мост над пропастью, и я тоже так думаю. Если я могу изменить судьбу хотя бы одного своего студента, я могу…

– Изменить мир?

– Может быть.

– Вы не можете. Что есть, то есть.

Она смотрит на меня с полной уверенностью.

– Ох, Алекс, ты так сильно ошибаешься. Это то, что ты из этого делаешь. Если ты думаешь, что не можешь изменить мир, то вперед, следуй за тем, что уже устроили для тебя другие. Но всегда существуют другие пути, они сложнее. Изменить мир нелегко, но я точно буду пытаться. А ты?

– Нет.

– Это твоя прерогатива. Я все же попытаюсь. – Она замолкает, потом добавляет. – Ты хочешь знать, как держится твоя партнерша по химии?

Я трясу головой.

– Неа, мне не важно. Слова почти застревают в горле.

Она разочарованно вздыхает, затем подходит к подоконнику и берет книгу в руки.

– Мне забрать ее или оставить здесь?

Я не отвечаю. Она кладет книгу обратно и направляется к двери.

– Хотел бы я выбрать биологию, вместо химии, – говорю я, когда она открывает дверь, чтобы уйти.

Она прищуривается.

– Нет, не хотел. И чтоб ты знал, мистер Агирре, также зайдет навестить тебя сегодня, я бы воздержалась на твоем месте что‑нибудь в него бросать.

 

Когда, две недели спустя, я вышел из больницы, моя мать забрала нас в Мексику. Еще через месяц, я устроился на работу камердинером в отеле в Сан Мигель де Адженде, недалеко от дома своей семьи. Симпатичный отель с белыми стенами и колоннами на входе. Я часто выступал в качестве переводчика, когда было необходимо, поскольку мой английский был намного лучше, чем у большинства работников. Когда я гулял по вечерам со своими друзьями, они пытались свести меня с мексиканскими девчонками. Девчонки были красивы, сексуальны, и точно знали, как привлечь парня. Проблема была в том, что они не были Бриттани.

Мне нужно было выкинуть ее из головы. И быстро.

Я пытался. Однажды, американская девушка, которая останавливалась в нашем отеле, привела меня к себе в комнату. Сначала, мне казалось, что переспав с другой белокурой девчонкой, сотрет из моей памяти ту ночь с Бриттани. Но когда я был очень близок к тому, чтобы это сделать, меня парализовало.

Я, наконец‑то, понял, что Бриттани испортила для меня любую другую девушку.

Это было не ее лицо, не ее улыбка и даже не ее глаза. Все то, что было снаружи, позволяло видеть ее красавицей, но именно то, что было внутри, разительно отличало ее ото всех. То, как нежно она вытирала рот своей сестре, то, как серьезно она воспринимала химию, то, как она показывала мне свою любовь, точно зная, что и кто я был. Я собирался пойти на наркосделку, на то, чего она была решительно против, и она все еще любила меня.

И теперь, три месяца спустя после перестрелки, я снова в Фейрфилд, готовлюсь встретиться лицом к лицу, как сказала бы миссис Пи, со своим главным страхом.

Энрике сидит за столом в своей мастерской, качая головой. Мы поговорили о той ночи на Хеллоуин, и я простил его за то, что он дал Лаки знать о том, что я был с Бриттани.

После того, как я рассказываю Энрике, что я планирую сделать, он тяжело и протяжно вздыхает.

– Ты можешь умереть, – говорит он и смотрит на меня.

Я киваю.

– Я знаю.

– Я не смогу тебе помочь. Никто из твоих друзей в КЛ не сможет тебе помочь. Подумай хорошенько, Алекс. Возвращайся в Мексику и наслаждайся остатком своей жизни.

Я принял решение и не собираюсь от него отказываться.

– Я не буду трусом. Мне нудно сделать это. Мне нужно уйти из Кровавых.

– Из‑за нее?

– Да. И из‑за отца, из‑за Пако. Из‑за меня и моей семьи.

– Что толку уходить из Кровавых, когда ты окажешься мертв? – спрашивает Энрике. – Твое вступление покажется тебе каникулами по сравнению с этим. Они даже нас заставляют участвовать.

Вместо ответа, я протягиваю ему бумажку с номером телефона на ней.

– Если что‑то случиться со мной, позвони этому парню. Это мой единственный друг, который не связан с этим. Не связан с Кровавыми или Бриттани.

Той ночью я встречаюсь с полным складом людей, считающих меня предателем. Меня называли уже словечками и покрепче. Час назад я сказал Чу, который занял место Гектора во главе КЛ, что я хочу уйти – чистый разрыв с Кровавыми Латино. Маленький толчок… чтобы пережить их строй… 360 нарушение.

Чу, жестокий и суровый, выходит вперед с банданой в руке. Я осматриваю наблюдателей. Мой друг Педро стоит позади, отводя глаза. Хавьер и Лаки тоже там, их глаза блестят от предвкушения. Хавьер сумасшедший придурок, а Лаки просто зол, что я выиграл пари, хотя никогда и не пришел забрать свой выигрыш. Оба насладятся возможностью выбить из меня дух, когда я не буду иметь права дать сдачи.

Энрике, мой кузен, стоит у дальней стены, облокотившись на нее. От него также ждут участия в том, чтобы сломать мне как можно больше костей, пока я не отключусь. Верность и обязательство значат все в КЛ. Если ты неверен или не выполняешь свои обязательства… ты все равно, что враг, для них. Даже хуже, потому, что ты был одним из них. Если Энрике встанет на мою защиту, он труп.

Я стою прямо, пока Чу закрывает мне глаза банданой. Я смогу. Если я после этого смогу быть с Бриттани, оно того стоит. Я не собираюсь думать о других возможных последствиях.

После того, как мои руки связаны сзади, меня сажают на заднее сидение машины, и двое парней зажимают меня с двух сторон. Я не имею представления, куда мы едем. Сейчас, когда во Главе стоит Чу, возможно все, что угодно.

Записка. Я так ее и не написал. Что, если я умру и Бриттани, так никогда и не узнает, что я на самом деле к ней чувствую? Может это даже к лучшему. Ей будет легче продолжать жизнь и не оглядываться, думая, что я последний урод, который предал ее.

Сорок пять минут спустя, машина съезжает с дороги. Я слышу шорох гравия под колесами. Может быть, зная, где я, позволит мне немного расслабиться, но я ни черта не вижу. Я не нервничаю, больше волнуюсь, надеясь, что я буду одним из тех счастливчиков, кто выживет. И даже если я выживу, найдет ли меня кто‑нибудь? Или я так и умру в одиночестве, в каком‑нибудь сарае, складе или заброшенном здании? Может, они даже не будут бить меня. Может просто притащат на крышу какого‑нибудь здания и сбросят оттуда. Se acabo.

Нет, Чу это не понравится. Ему нравится слушать крики и мольбу самых сильных парней, когда их ломают.

Я не собираюсь оправдывать его ожидания.

Меня выводят из машины. По звуку гравия и камней под ногами мы неизвестно где. Я слышу, как подъезжают машины, как люди идут позади нас. Вдалеке мычит корова.

Предупреждающее мычание? Сказать по правде, я хочу это сделать. Если кто‑то нас прервет, это всего лишь отложит неизбежное. Я согласен. Я жду этого. Давай те же покончим с этим, наконец.

Интересно, подвесят ли они меня за руки к дереву, чтобы я болтался тут, как груша.

Черт, я ненавижу неизвестность. Estoy perdido.

– Стой здесь, – говорят мне.

Как будто мне есть куда идти.

Кто‑то идет ко мне, я слышу шуршание гравия под его ногами.

– Ты позор для этого братства, Алехандро. Мы защищали тебя и твою семью, но ты решил отвернуться от нас, так?

Хотелось бы мне, чтобы моя жизнь была романом Джона Гришама. Его герои всегда, находясь на волосок от смерти, придумывали идеальный план побега. Обычно это включало знание чего‑то такого о плохих парнях, что в случае смерти героя, плохим парням не поздоровилось бы. К сожалению, настоящая жизнь не перевязана красивой ленточкой.

– Гектор был тем, кто предал Кровавых, – отвечаю я. – El traidor.

В ответ на то, что я назвал Гектора предателем, кто‑то сильно бьет меня в челюсть. Черт, я не ожидал этого, потому, что ни хрена не вижу из‑за этой банданы. Я пытаюсь не морщиться.

– Ты принимаешь последствия ухода из Кровавых?

Я двигаю челюстью вперед и назад.

– Да.

Я слышу, как круг вокруг меня сужается. Сегодня я центр мишени.

Жуткое молчание окружает меня. Никто не смеется, никто не издает ни звука. Некоторые из парней, окружающих меня были моими друзьями всю мою жизнь. Как Энрике, они сражаются внутри сами с собой. Я не виню их. Счастливчики те, кого сегодня сюда не позвали.

Без предупреждения меня бьют по лицу. Сложно держать себя в вертикальном положении, зная, что это только начало. Одна вещь, это быть в драке и знать, что ты можешь победить, и совсем другая, когда ты знаешь, что у тебя нет ни единого шанса.

Что‑то острое режет мне спину.

Затем, мне дают по ребрам.

Каждый удар приходится по верхней части моего туловища, не оставляя свободного сантиметра. Порез тут, удар там. Несколько раз меня почти сбивают с ног, только, чтобы поставить обратно и обрушить на меня больше ударов.

Я получаю глубокий порез на спине, и он жжет, как будто в огне. Я могу отличить удары Энрике, в них нет той жестокости, которая присутствует в других.

Воспоминания о Бриттани удерживают меня от криков боли. Я буду сильным для нее… для нас. Я не позволю им решать буду ли я жить или умру. Я управляю своей судьбой, а не Кровавые.

Я не имею представления, сколько времени прошло. Полчаса? Час? Мое тело слабеет. Я почти не могу стоять. Я чувствую запах дыма. Они собираются кинуть меня в огонь? Бандана все еще закрывает мне глаза, но это уже не важно, я уверен, что мои глаза уже закрыты от отека.

Я чувствую, что вот‑вот рухну на землю, но собираю последние силы, заставляя себя стоять ровно.

Я, скорее всего уже неузнаваем, горячая кровь сочится из порезов на моем лице и теле. Я чувствую, как кто‑то сдирает с меня футболку, и она падает к моим ногам клочьями, открывая на обозрения шрам от того, куда в меня выстрелил Гектор. Кто‑то ударяет меня именно в то место. Слишком много боли.

Я падаю на землю, царапая гравием лицо.

В этот момент, я не уверен, что смогу пережить это. Бриттани. Бриттани. Бриттани. Пока я могу повторять эту мантру в своей голове, я знаю, что я еще жив. Бриттани. Бриттани. Бриттани.

Реален ли запах дыма или это просто запах смерти?

Через толстую дымку, мне кажется, я слышу, кто‑то говорит.

– Ты не думаешь, что с него хватит?

И отдаленное безжалостное.

– Нет.

Следуют протесты. Если бы я мог пошевелиться, я бы это сделал. Бриттани. Бриттани. Бриттани.

Больше протестов. Никто никогда не протестует во время этого. Это не позволительно. Что происходит? Что дальше? Это должно быть чем‑то хуже побоев, потому, что я слышу много возражений.

– Держите его лицом вниз, – произносит голос Чу. – Никто не предает Кровавых Латино, пока я здесь. Пусть это будет уроком для всех, кто попытается предать нас. Тело Алехандро Фуэнтеса навсегда будет носить марку предателя.

Запах чего‑то жареного приближается. Я не имею представления о том, что происходит, пока к моей спине не прикладываю что‑то, похожее на раскаленные угли.

Я думаю, я застонал, зарычал или закричал. Я уже неуверен. Я больше ни в чем неуверен. Я не могу думать. Все, что я могу, это чувствовать. Они с такой же легкостью могли просто кинуть меня в костер. Это пытка, что‑то похуже, чем я мог себе представить. Запах жареной плоти забивает мне нос, когда я понимаю, что это совсем не угли. Этот урод ставит на мне клеймо. El dolor, el dolor …. Бриттани. Бриттани. Бриттани.

 

Глава 57

Бриттани

Сегодня первое апреля. Я не видела Алекса уже пять месяцев, с того дня после перестрелки. Сплетни о Пако и Алексе наконец‑то сошли на нет, и… На прошлой неделе я сказала социальному работнику, что я спала больше пяти… Проблема в том, что я совсем не чувствую себя преданной. Я чувствую себя грустно, и как будто кто‑то выпустил из…

Бриттани

Пять месяцев спустя

Запах Августа в Колорадо разительно отличается от запаха Ильинойса. Я встряхиваю свою новую короткую стрижку, даже не пытаясь пригладить кучеряшки,… Моя соседка по комнате, Лекси, из Арканзаса. Как маленькая фея, невысокая и… Сиерре, в университете Иллинойса не так повезло с соседкой, Дарой. Эта девчонка разделила комнату, и шкаф на отдельные…

Эпилог

Двадцать три года спустя

Миссис Питерсон закрывает двери в класс. – Добрый день и добро пожаловать в выпускной курс химии. – Она подходит к… По классу приносится разочарованный вздох, тот же самый, что встречает ее в первый день занятий в Фейрфилд Хай уже…