Открытие Сергея Мейена

Открытие Сергея Мейена. Идеи Любищева о роли систематики в правильном выборе между конкурирующими концепциями эволюции оказались пророческими. Это стало ясно именно сейчас, когда сообщество биологов начинает постепенно осознавать фундаментальное значение классических работ Сергея Викторовича Мейена. В двадцатых годах нашего века Николай Иванович Вавилов сформулировал закон гомологических рядов.

Несмотря на всемирное признание, это открытие оказалось фактически инородным телом для современной биологии. Уже тогда было ясно, что это открытие эктра-класса, сравнимое по своему значению с открытием периодической системы элементов. Оно сразу же вызвало большое оживление среди биологов, но в дальнейшем энтузиазм ослаб, и, например, в статье, написанной в 1957 году, А. А. Любищев, меланхолически констатировал Это направление в науке сейчас, можно сказать, еле теплится даже в мировой литературе. В работе, опубликованной в 1994 году современный автор пишет нечто похожее И позже, когда имя Вавилова было возвращено в список классиков, а его работа многократно переиздана, положение мало изменилось большинство наших палеонтологов и эволюционистов не знает, что с этими рядами делать.

Не знают и на Западе, где Вавилова чтили всегда. Это может показаться странным - величайшее биологическое открытие, и в то же время еле теплится, не знают, что с этим делать. Объяснение здесь очень простое, и его дал Любищев в цитированной выше статье.

Открытие Вавилова не имеет никаких разумных оснований в рамках дарвиновской парадигмы. Любищев пишет сдержанно, лаконично и в то же время вполне определенно Закон гомологических рядов является только началом выяснения номологического компонента эволюции. Он для сколько-нибудь полного понимания требует весьма радикального пересмотра наших общебиологических воззрений. Любищев подчеркивает, что открытие Вавилова, каким бы значительным оно ни было - это лишь вершина айсберга, лишь начало пути Попытка Вавилова представляет собой только маленький отрезок грандиозной проблемы биологической системы. Гораздо более отчетливые контуры такой системы и возникли после работ С. В. Мейена.

Он показал, что в природе существует феномен множественного параллелизма, который есть своего рода многомерное обобщение параллелизма, открытого Вавиловым.

Ю. В. Чайковский предлагает такую формулировку если составить ряд организмов или их частей, признаков, то по какому бы принципу ряд ни был составлен, лишь бы этот принцип вообще был, этому найдутся соответствия в рядах, составленных по другим принципам. Но и это, конечно, выдающееся открытие есть только основание главного достижения Мейена ему удалось предметно доказать, что система форм живого объективно существует, подобно тому как объективно существует номенклатура элементарных частиц и химических элементов.

До Мейена тезис о независимости систематики от филогении, то есть объективности этой системы отстаивали авторитетнейшие биологи, но приводимые ими свидетельства при всей яркости и убедительности имели лишь косвенный характер. Мейен впервые смог предметно показать, в какой понятийной системе координат это множество может быть упорядочено. Но все сказанное есть явное свидетельство того, что формы живого представляют собой вовсе не случайную коллекцию результатов множества случайных и независимых друг от друга процессов, как это постулируется в теории Дарвина.

Напротив, оно составляет единый ансамбль, построенный по единому плану, своего рода гигантский супертекст. 8. Отбор до эволюции. Значение открытия Мейена трудно переоценить. Два вывода напрашиваются с очевидностью. Первый состоит в том, что универсальная номенклатура форм живого есть проявление какого-то универсального закона, который и определяет спектр допустимых форм живого.

Поясним наши рассуждения аналогией. В конце XIX века физики, изучавшие спектры простейших атомов, также обнаружили нечто вроде гомологических рядов. Там, где все видели лишь хаотическое нагромождение линий, Бальмер, а затем и другие его коллеги нашли простые закономерности, описываемые лаконичными формулами. Физический смысл этих линий стал ясен лишь после возникновения квантовой механики они суть графическое изображение энергий переходов между разрешенными орбитами. Выяснилось принципиально важное обстоятельство хотя атомы состоят из нуклонов и электронов, расположение разрешенных уровней определяется не столько свойствами этих частиц как таковых, сколько видом того фундаментального уравнения, множество решений которого применительно к данной ситуации и задает сразу всю совокупность разрешенных уровней.

Стало очевидным, что природа устроена холистически, но не подобна конструкции, состоящей из механически сочетающихся деталей. Все понимают, что уже в первое мгновение существования Космоса и задолго до того, как атомы химических элементов реально образовались, их свойства и расположение в Периодической системе уже вполне определены.

И хотя сами элементы возникают один из другого в процессе весьма длительной эволюции, итог ее в известном смысле предрешен. Можно думать, что и ансамбль форм живого задается одновременно и весь как множество решений некоего биологического аналога фундаментальных физических уравнений. И это происходит задолго до того, как реальный процесс биологической эволюции может где-либо начаться отбор до эволюции. Из сказанного напрашивается и второй принципиальной важности вывод.

Процесс эволюции представляет собой не порождение одних видов другими путем хаотических мутаций, а последовательное прохождение - ступенька за ступенькой - лестницы возможностей и, параллельно с этим растекание по многомерному полю допустимых вариаций в плоскости одного эволюционного этажа. Эволюция - это не история создания новых форм, а заполнение вакансий, выявление уже существующего.

Эволюция Космоса тогда выглядит как единый, хотя и чрезвычайно неравномерный процесс реализации возможных устойчивых форм материи - от самых первых элементарных частиц до Homo sapiens. Читатель, конечно, может сказать, что высказанные здесь представления были хорошо известны уже много веков назад. Ведь в Ветхом Завете утверждается Бог создал всякие вещи сразу Сир. 18, 1 . Неоплатоники учили о так называемых семенных началах вещей. Эти идеи развили затем христианские богословы Григорий Нисский и Августин для них творение было актом одновременным вся совокупность вещей возникла в одно мгновение. Но речь, конечно, идет не о буквальном присутствии множества предметов, а лишь о задании множества их допустимых, устойчивых форм Созданная материя сразу же приняла в себя потенции всех форм, которые когда-либо могут проявиться в действительном мире, потенции всех будущих вещей . 9. Уверение Фомы. Наш великий соотечественник Владимир Сергеевич Соловьев пытался предвидеть, какой будет наука на рубеже третьего тысячелетия. В книге, опубликованной сто десять лет назад, читаем Вопросы о жизни и смерти, об окончательной судьбе мира и человека остаются по-прежнему без разрешения.

Выясняется только один важный отрицательный результат решительное падение теоретического материализма.

Представление о Вселенной как о системе пляшущих атомов и о жизни как результате механического накопления мельчайших изменений вещества - таким представлением не удовлетворяется более ни один мыслящий ум. Человечество навсегда переросло эту ступень философского младенчества. Система пляшущих атомов, жизнь как результат механического накопления мельчайших изменений - ведь это о дарвиновской концепции эволюции, которая в конце прошлого века казалась победившей окончательно и бесповоротно, и у которой вроде бы не было никакой разумной альтернативы.

Как не было ее у победившей также окончательно и бесповоротно материалистической картины мира. Но прошло сто лет и ситуация радикально изменилась.

Вот как оценивает ее наш современник, автор замечательной книги Уверение Фомы Наука, вошедшая сегодня в зрелый возраст, накопила рациональным методом познания целый массив системных, фундаментальных знаний о природе. Долгая, честная кропотливая работа многих поколений ученых наконец начала приносить добрые плоды Именно теперь из несвойственной и навязанной науке извне роли противницы восстанавливается ее истинное лицо верной дочери и ближайшей помощницы веры Для обычного научного работника, давно переставшего в суете задумываться над вечными вопросами, появившиеся в последние 15-20 лет, стали полной неожиданностью.

К тому же эта неожиданность для многих оказалась неприятной Новая ситуация в науке ставит человека перед нравственным выбором. Либо принять доводы здравого смысла с неизбежностью вытекающими последствиями - жить по Божьим заповедям и выполнять Его благую волю. Либо сделать вид, что ничего не произошло и ждать каких-то дополнительных уточнений, которые, быть может вернут утраченную опору из-под ног.