Оценка достоверности исторического материала.
Чтобы дать полную оценку историческим материалам, содержащим в себе сведения о Сербии, нужно погрузиться в их массу, систематизировать, объяснить и очистить от ложных сведений посредством критики. Рассмотрим версию, изложенную проф. Владимиром Васильевичем Качановским 1853-1901 в книге История Сербии с половины XIV до конца XV века Издавалась в Киеве в 1899 году При обширности задачи, принятой на себя автором, он, по моему мнению, без надобности обременил книгу некоторыми излишествами.
Так, слишком много выписок делается при сличении различных летописей, причм не совсем ясно устанавливается их взаимное отношение. Выписка из жития инока Исаии 1375 год, по словам самого автора, не особенно богатого историческими данными, приводится без надобности, так как содержит только общую информацию, без конкретизации. Почти целиком в книге приводится Житие деспота Стефана Лазаревича Составлено Константином Философом Правда оно очень интересно и прекрасно характеризует современное ему положение сербских земель и отношения между собой их испорченных до мозга костей, ничтожных по характеру и преследуемым ими целям, правителей, но это должно войти в другую часть, где автор будет излагать историю того времени, а не критику источников.
Сам автор в предисловии говорит о необходимости избегать даже подробных специальных исследований, так как это значительно увеличило бы объм труда и количество повторений одних и тех же фактов.
Нельзя сказать ничего против того, что Качановский сообщает довольно много подробностей из жизни византийцев и их отношениях с сербами их взгляды, мысли и чувства, так как они переживали то же самое, что переживал и сербский народ может быть они проливают свет на истинные события тех лет, даже больше, чем сербские бытописатели. Наконец, они были участниками тех дел, и имели некоторое влияние на их ход. Но неясно, зачем в книге приводится родословие Марина Сануто, который не интересовался судьбой южных славян, сообщает очень мало сведений, да и те не всегда определнны и верны.
Точно так же напрасно в книге описана жизнь польского короля Длугоша и его отношения с кардиналом Збигневом Олесницким. Рядом с этим, как бы за счт излишеств, в других местах являются пробелы. Так, в главе об общем листе и Троношеской летописи, Качановский коснулся того, что в них попадаются русские слова, причм один эти русские слова толкует сербскими, а другой напротив, народное сербское слово толкует славяно-русским. Здесь, само собой, назревает вопрос откуда это происходит Но автор, к сожалению, не дат на него ответа.
А между тем этот вопрос уже поднимался историками по поводу хронографов, причм многие держатся мнения, что многие хронографы составлены в России на основании только южно-славянских житий и переводов а сербские Цароставники и Троадники представляют собой выписку из русских хронографов. Истина это, или нет, неизвестно, но и не упомянуть об этом нельзя.
В Летописи Сербской Матицы Издана в России в 1895 году. напечатаны отрывки из рукописного сборника М. Милорадовича, найденного в монастыре святого Луки в Никшидской Жупе Город находится в Черногории в котором из записи на нем видно, что он в 1715 году переписан в Москве из летописи требиньского. Судя по содержанию, такой же сборник Шишатовацкого монастыря, переписан с троядика, тоже требинского в 1654 году По свидетельству архимандрита И. Руварца Подобные сборники находятся в монастырях Житомышличском и Велико-Реметском, и в последнем находится Житие Богородицы, в котором говорится, что оно выписано из книги панегирика русского в монастыре Папрапи при игумене Кир-Петронии.
Из этого можно сделать вывод, что велико-реметская рукопись переписана с русского в монастыре Папратьи в Боснии, в первой половине XVII века. В сборнике Милорадовича говориться Си летопись у господина архимандрита Янчина требинского, брата владики Петронита словинскога и речени владика Петронии исписао га из летописа требинского Срп. Летопись, 1895 год, кн. 181, стр. 41 Из всего этого мы видим, что из России рукопись попадает в Боснию, потом в Герцеговину в Требинье, откуда опять попадает в Москву, переписывается там и попадает в Никшич.
Этим, конечно, ещ не решается вопрос в пользу происхождения рукописи из России может быть, первоначально она составлена в каком-нибудь сербском крае и после перенесена в Россию. Но очень интересно само путешествие рукописи и такие путешествия, без сомнения, совершались многими рукописями, причм каждый переписчик налагал на не свою печать, на что и следует обращать внимание.
К сожалению, Качановский обошел своим вниманием этот аспект. Названия летописей копривницкая или крушедольская, верхнебрезинская, цетинская, подгорицкая, карловецкая и другие, показывают только место их обнаружения или настоящего нахождения но для установления истины следует точно знать, откуда они вышли первоначально. В глаза бросается то, что большая часть их найдена в пределах прежнего Зетского государства и по соседству с ним Цетинье, Подгорица, Сеница, Плевле, Требинье Между прочим копривницкая летопись было переписана дьяконом Демьяном по повелению зетскаго епископа Иосифа Качановский, стр. 88. Очевидно, что это были особенные любители книжного дела. В Зете, по рассказам современных ей жителей, было несколько домов, в которых находились собрания рукописных книг различного содержания.
Но источником этих книг местные жители считают не свой край, а Печь, Призрень и вообще Старую Сербию.
Качановский, сравнивая летописи копривницкую, написанную по велению зетского епископа, с печской, говорит, что вторая списана с первой. Но мы не знаем происхождения копривницкой летописи невозможно сказать точно не из Печи ли она, как и вторая, только может быть, в различной переписке. На эту сторону и должна быть направлена критика, чтобы по языку и содержанию уловить те особенности каждой рукописи, по которым их можно было бы соединить в группы и точно определить место, из которого они произошли.
Это составляет важный пробел в работе Качановского. Нельзя также считать вполне правильным отзыв его о русской Никоновской летописи, которая, по его словам, в ряду источников по истории Сербии должна занимать одно из последних мест, потому что, кроме одного, все известия заимствованы из других сербских источников Качановский, стр.246. Но и сербские летописи тоже большей частью повторяют одна другую.
Конечно, кое-что их различает, но различия эти не столь значительны. Настолько может служить и Никоновская летопись. Сам Качановский приводит подобные варианты. Так, в рассказе о возобновлении деспотом Стефаном Белграда в Никоновской летописи говорится что он егожь от угорскыя земли по смирению взять, а в сербской и испрошь се от Воугорь Стр. 251. Используя разные слова, тот и другой, очевидно, различно глядели на одно и то же дело, встречаются в летописях и другие подобные места.
По поводу известия у Захария Копыстенского 1621 год о том, как русские приходили к святому Савве, когда он был Терновским архиепископом, и принимали его благословление, Качановский решает, что сведения о сношениях св. Саввы с русскими есть одна лишь догадка Захария Копыстенкого, не подтвержденная историческими данными Стр. 253. Но существует сербская легенда о том, как русские сманили св. Савву на Афон. Может быть, это только легенда, не имеющая исторического основания, но не выдумка З. Копыстенского, и ещ одна ошибка заключается в том, что он считает Савву терновским, то есть болгарским архиепископом.
Делая эти замечания относительно частностей, в общем я не могу не признать, что работа Качановского представляет собой фундаментальный труд, в котором датся достаточно верная оценка исторического материала, относительно интереснейшей эпохи в исторической жизни сербского народа.