Марокко: Фес

Марокко: Фес В Фесе к гостинице нельзя было подъехать на такси или гостиничном микроавтобусе. Здесь служащие отеля встречают тебя у городских ворот с осликом или мулом, на спину которого и грузят багаж. Другого транспорта в старом городе нет в принципе — потому что здесь нет ни одной проезжей улицы. Оно и понятно, ведь средневековый Фес не затронули никакие перепланировки. При том что населения в нем почти миллион.Меня так долго вели по темным, невзрачным улочкам, что невольно возникло сомнение: а вдруг и гостиница окажется такой.

За неприметной дверью открылся богато украшенный внутренний дворик, посреди которого тихо журчал фонтан. В Марокко любят украшать дома резьбой, мозаикой, росписью и витражами. Особенно это заметно в Фесе. Оно и понятно: уже 1200 лет Фес славится на весь арабский мир своими мастерами. Фес — первый город, основанный арабами на землях современного Марокко. И, соответственно, первая столица страны. По преданию, своим названием город обязан мотыге.Именно так с одного из марокканских диалектов переводится слово «фес». В VIII веке Идрис I, сын Фатимы, дочери пророка Магомета, решил построить новую столицу, границу которой очертил мотыгой из золота и серебра. Идрис I заложил Фес, а построил город его сын — Идрис II, мавзолей которого расположен в самом центре.

Его четырехскатную, зеленую, черепичную крышу не спутаешь ни с какой другой. При этом, даже стоя рядом, мавзолей можно не заметить.А все потому, что на узких улочках все здания кажутся одинаковыми, поскольку их нельзя толком рассмотреть.

Через двери мавзолея, если они открыты, можно заглянуть в молельный двор. Он никогда не бывает пуст. Поклониться Идрису II, почитаемому мусульманскому святому, люди приезжают издалека. Считается, что вода фонтанчика, устроенного в стене мавзолея, обладает целительными свойствами. Родители непременно стараются напоить ею детей.В отверстие в стене мавзолея правоверные кидают монету, потом прикладывают руку и проворачиваются под ней. Так происходит общение с душой святого, который передает молящемуся барака милость Аллаха.

Район вокруг гробницы Идриса II считается священным. Входы в него перегорожены деревянными палками. Проходя под ними, невольно кланяешься, выражая уважение святому. Кроме того, они не подпускают к гробнице нагруженных ослов. Не так давно на эти улицы немусульман не пускали вовсе.Сейчас таких строгостей уже нет. На протяжении многих веков Фес остается одним из центров исламского богословия и учености.

Одних религиозных школ —медресе, в городе десятка два. Многие основаны еще в Средние века. В медресе Сеффарин, построенное в начале XIV века, живут и обучаются мусульманскому богословию три десятка студентов. Молиться мусульманам положено пять раз в день. Поэтому там есть своя мечеть. Она совсем маленькая. Под стать ей и минарет.Если бы ученики ходили в какую-нибудь из городских мечетей, а их в Фесе около восьмисот, у них бы совсем не оставалось времени на занятия.

Прямо напротив медресе Сеффарин находятся главные ворота исламского Университета Карауин. Именно в этом университете родилось выражение «халиф на час». А произошло это так: во время ежегодного праздника студенты выбирали себе правителя на следующую неделю. Вечером в день избрания халиф-студент отправлялся к настоящему халифу в гости, и тот в течение часа принимал его как равного.Университет основан в XII веке и считается в мусульманском мире вторым по значимости после каирского Университета Аль-Азхар. В Средние века Карауин пользовался таким уважением, что город Фес называли «Африканскими Афинами». Тогда в этом самом западном университете исламского мира обучались 80 000 студентов.

Здесь преподавали выдающиеся арабские богословы, математики, астрономы, много сделавшие для науки, в том числе и светской. По сей день в древний арабский университет Карауин приезжают учиться молодые люди из Ливии, Алжира и Судана.В его стенах получили образование многие политические деятели Марокко.

Улочки в районе университета очень колоритны, только вот запах стоит довольно неприятный. Оказывается, за стенами построек располагаются мастерские по выделке кож. У входа в мастерскую, на лестнице посетителям вручают по пучку мяты — она отбивает удушливый запах. Вонь в мастерской стоит отвратительная. А с другой стороны, как еще должна пахнуть кожа, если она два месяца пролежала в извести, а потом еще несколько дней в курином помете.Сверху, с терассы в мастерской открывается удивительная картина: голоногие люди копошатся вокруг каких- то разноцветных сот — это чаны, в которых обрабатывают и окрашивают кожи. За тысячу лет, что в Фесе существует кожевенное производство, оно нисколько не изменились.

Не изменилась и технология выделки кож. Поступившие с бойни шкуры сначала освобождают от шерсти. Она, в отличие от той, что состригают с живых животных, называется «мертвой шерстью» и идет главным образом на войлок.Потом со шкур срезают остатки жира и мяса, после чего их на два месяца погружают в ванны с известью.

Там они «дубеют», приобретают нужную прочность, но при этом становятся жесткими, заскорузлыми. Мягкости и эластичности добиваются тем, что поочередно вымачивают кожи в растворе куриного помета и в солоде — настое проращенных зерен ячменя и ржи. Единственное техническое приспособление в мастерской — вращающиеся деревянные барабаны.На самом деле, это ни что иное, как огромная примитивная стиральная машина. В эти ужасные барабаны кожа попадает три раза. После вымачивания в извести, после обработки куриным пометом и после солодовой ванны.

Достигшую нужной кондиции кожу вывешивают для просушки здесь же, во дворе мастерской. Процесс обработки одинаков для всех шкур — козьей, коровьей, овечьей или верблюжьей.Правда верблюжьей кожи стало меньше, потому что в Сахару теперь ездит много туристов, и бедуинам гораздо выгоднее катать на верблюдах туристов, чем сдавать их шкуры сюда. Сейчас только два цвета получают с помощью естественных красителей: желтый — это кожица граната, а коричневый — кора мимозы.

А все остальные цвета — это уже химия. Желтые козьи шкурки пойдут на знаменитые марокканские шлепанцы — бабуши, причем шьют их только мужчины. Профессия кожевенника — не самая престижная. Зато работник мастерской имеет стабильный, хоть и не слишком высокий доход. Д.С.: — Кому принадлежит это бизнес? Он частный или государственный? Абдали, мастер-кожевенник: — У нас кооператив.В нем около трехсот членов, все владеют делом в равных долях.

Кто-то унаследовал долю и профессию от отца, кто-то просто пришел и стал работать. Д.С.: — Кто эти люди? Какая у кого профессия? Абдали: — Это и есть члены нашего кооператива. Каждый из них способен выполнять здесь любую работу. Узких специалистов в нашей мастерской нет. Марокканские ремесленники не платят налогов. Так правительство пытается сохранить традиционные промыслы, которые в противном случае неизбежно бы исчезли.Выдержать конкуренцию с современным массовым производством им не под силу. Из Феса товар расходится по всему Марокко.

Изделия здешних кожевенников занимают почетное место на рынках Марракеша, Рабата, Касабланки… Продаются они и в России. Но там, где вещи делают, они, естественно, дешевле. Продаются изделия из местной кожи на рынке, куда я и решила прогуляться: Д.С.: — Все тут действительно недорого. К тому же, как и на любом восточном рынке, можно торговаться. Сколько стоит? Продавец: — Сто дирхамов. Д.С.: — Восемьдесят.Продавец: — Нет, сто. Качество какое, посмотрите. Д.С.: — Девяносто.

Д.С.: — Ну ладно, по рукам. Одну пару таких тапочек мастер делает целый день и получает за них четыре доллара. А на рынке их можно сторговать за девять, Что ж, эти тапочки-бабуши будут дома напоминать мне о Фесе — этот город, пожалуй, самый колоритный в Марокко.